Мэри Бакстер - С тобой наедине

Блэр Браунинг до крови прикусила нижнюю губу и поморщилась от боли.

«Спокойно, Блэр, спокойно, – уговаривала она себя. – Скажи ему, чтобы убирался к черту».

– Ради Бога, Блэр, перестань!

Блэр с трудом перевела дух и заставила себя взглянуть в лицо своему собеседнику.

Джек Уоррел некогда был ее начальником. До сегодняшнего дня она даже считала его своим другом. Уоррел выглядел старше своих шестидесяти лет. Поредевшие седые волосы окаймляли лысину на затылке. Худощавый, долговязый, он заметно сутулился. Джек так и не избавился от характерного южного акцента, однако реакция у него была отменная.

– Давай обсудим все спокойно.

Блэр провела языком по нижней губе, собираясь с духом: она прекрасно знала, что если Джек Уоррел чего-нибудь захочет, то обязательно своего добьется. И теперь он настаивал, чтобы она вернулась к работе, которую давно бросила и к которой поклялась никогда больше не возвращаться.

В наступившей тишине Блэр подошла к окну и выглянула на залитую солнцем улицу шумного Сан-Франциско. Зажмурившись, она вообразила, что внезапное вторжение Уоррела – всего лишь дурной сон и она вот-вот проснется.

Джек возобновил наступление, и его голос вновь вернул ее на землю.

– Блэр, ты ведь даже не выслушала меня.

Стоя к нему спиной, Блэр твердо решила не отступать ни на дюйм, иначе он мигом отвоюет у нее целую милю.

– В том-то все и дело, Джек. Я не хочу ничего слышать. Ты попросту теряешь время – свое и мое. – Набравшись храбрости, она обернулась и встретилась с ним глазами. – Джек, повторяю: три года назад я окончательно порвала с этой работой. Так что сделай милость, оставь меня в покое и уходи.

На лице Уоррела появилось озабоченное выражение. Он решительно шагнул к Блэр, но внезапно остановился, черты его смягчились, а тон стал почти умоляющим.

– Блэр, ты же знаешь, я никогда бы к тебе не обратился, но дело не терпит отлагательства. Это вопрос жизни и смерти!

Блэр положила руку себе на затылок и принялась массировать затекшую шею под густой копной волос.

– О, Джек, – прошептала она, – как ты можешь просить меня об этом после того, что случилось, после всего, что мне пришлось пережить?

Уоррел вздохнул и потянулся в карман за трубкой. «Все тот же жест», – отстраненно подумала Блэр, наблюдая, как он примял пальцем табак и поднес спичку. Секунду спустя в воздухе появилась полупрозрачная струйка ароматного дыма.

Уоррел вместе со своей неизменной трубкой был любимой мишенью шуток Блэр и Джоша. Джош! Прошло уже три года с тех пор, как ее муж – спокойный, добрый человек – был зверски убит на задании.

Блэр прикрыла глаза. Нет, она этого не вынесет! Джек – ее старый друг, но он должен уйти.

– Извини, – смущенно промолвил Уоррел, отступая назад. – Курить в твоем присутствии – непростительная грубость с моей стороны.

– Джек, прошу тебя, – начала Блэр, – пожалуйста…

– Нет, Блэр, я не могу, – сказал он, словно прочитав ее мысли. – Не сейчас. Выслушай меня, и если после этого ты решишь, что я должен уйти, я уйду. – Его глаза умоляли, но голос звучал решительно и сурово. – Договорились?

Блэр отвела взгляд и снова прикусила нижнюю губу. «Не соглашайся, – твердил ей внутренний голос. – Ты пожалеешь об этом, Блэр Браунинг, как пить дать пожалеешь».

– Блэр?

Глаза ее вызывающе сверкнули, но огонек тут же потух.

– Ну хорошо, – буркнула она, понимая, что иначе от него все равно не избавиться.

Она прошла мимо него к дивану яркой расцветки, стоявшему в углу комнаты, и жестом пригласила его присесть. Уоррел подчинился с нескрываемым облегчением. В комнате повисло тягостное молчание.

Уоррел задумчиво вертел в руках трубку, потом сунул ее в карман пиджака. Блэр чувствовала, что ее терпению приходит конец. Наконец Уоррел поднял голову, твердо посмотрел ей в глаза и произнес:

– Тебе что-нибудь говорит имя Пол Таннер?

Блэр ответила, не колеблясь ни секунды:

– Ровным счетом ничего. А почему ты спрашиваешь меня об этом?

Уоррел откинулся на плюшевых диванных подушках.

– Да так – он ведь сейчас знаменитость. Последние несколько недель его имя и фотографии буквально не сходят со страниц светской хроники в «Геральд», причем на снимках он каждый раз красуется с новой пассией.

– А чем он еще занимается, кроме флирта? – спросила Блэр (не потому, что ей было интересно, просто хотелось поскорее покончить с этим разговором и вернуться к работе). В темной комнате, где проявляли фотографии, ее ждали свежие снимки. А вскоре должна была прийти девушка из модельного агентства на съемку.

– Когда-то Таннеру удалось сделать себе миллионное состояние на продаже земельных участков, – ответил Уоррел. – Но после, вложив деньги в убыточные предприятия и промотав значительную часть своих накоплений на женщин и светские развлечения, он практически разорился.

– А почему ФБР заинтересовалось заурядным торговцем земельными участками?

– Таннер – бывший офицер контрразведки, – медленно произнес Уоррел. – Мы подозреваем, что он выдал имена двойных агентов Соединенных Штатов шпиону, работавшему на КГБ, и собирается продолжать в том же духе. Его необходимо остановить, пока он не нанес непоправимый вред системе национальной безопасности и не поставил под угрозу жизнь наших разведчиков.

– О Господи, – прошептала Блэр.

Джош тоже был офицером контрразведки. Но какое отношение все это имеет к ней самой? Чем она может помочь? Она ведь три года не держала в руках пистолет! Блэр чувствовала, как ее охватывает паника.

– Вот и я о том же, – сурово отрезал Уоррел. – И я намерен остановить этого мерзавца, прежде чем он натворит бед.

Блэр рассеянно пощипывала ткань своих широких брюк кофейного цвета.

– Поверь мне, Джек, я сочувствую тебе и полностью согласна, что такого мерзавца, как Таннер, необходимо остановить, но ты же не думаешь, что… – Она умолкла и вопросительно посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Что ты можешь мне помочь, – договорил он за нее. – Ты можешь остановить Таннера и сама об этом знаешь. У тебя есть способность собирать информацию, которую никому не удавалось добыть. Твоя красота притягивает мужчин, и они слетаются к тебе как мотыльки на свет. – Не обращая внимания на ее молчаливый протест, он продолжал: – Ты можешь вновь появиться под кодовым именем «Красотка» и…

Блэр вскочила.

– Нет! – выкрикнула она. – Я не стану этого делать! И ты не имеешь права просить меня об этом!

– И все-таки я прошу тебя, Блэр…

– Не смей! Я не стану этого делать, и баста! Не хочу быть пешкой в твоей игре! – В глазах ее сверкнули слезы, хотя она мужественно сдерживала их.

Уоррел встал и грозно навис над ней, а в голосе его послышались ледяные нотки.

– Черт подери, Блэр, я не прошу тебя вернуться на постоянную работу в Бюро расследований – всего лишь помочь посадить этого подонка Таннера за решетку, где ему и место.

Блэр покачала головой и промолвила:

– И все равно мой ответ – нет, Джек. – По лицу ее струились слезы. – Я растеряла все навыки и буду вам скорее помехой, чем помощницей. Смотри! – Она протянула ему дрожащие руки. – Меня всю трясет при одной мысли об этом. С карьерой разведчика покончено. Запомни: теперь вместо пистолета я держу в руках фотоаппарат. Прошу тебя… Я только-только начала новую жизнь.

И это было правдой. В свои тридцать пять, три года спустя после гибели Джоша и ее собственного ухода из ФБР, прошлое наконец-то отпустило ее, и жизнь стала вновь складываться из осколков в единое целое. Друзья помогли ей устроиться фотографом, и теперь она специализировалась на мужской и женской моде. Блэр с энтузиазмом взялась за дело – давно уже она не чувствовала такого воодушевления и подъема.

Вновь обретенные покой и внутренний комфорт были ей слишком дороги, чтобы позволить кому-то вторгаться в ее жизнь. Возвращение к работе, внушавшей откровенный страх, никак не входило в ее планы.

– А что, если я скажу, что Таннер виновен в смерти Джоша?

Слова Уоррела не сразу дошли до измученного сознания Блэр, но, как только это случилось, она обхватила себя руками и согнулась пополам, словно ее ударили со всей силы.

– О нет, – всхлипнула Блэр. Черты ее лица исказились от боли.

Испугавшись, что она сейчас упадет в обморок, Уоррел поддержал ее и уложил на диван. Блэр откинула голову на подушки и закрыла глаза.

Уоррел мысленно выругался и размашистым шагом прошел в противоположный угол комнаты, где располагалась стойка бара. Рывком открыв дверь холодильника, он снова выругался, на сей раз довольно громко: холодильник был пуст, в нем ничего не было, за исключением бутылки кока-колы.

«Ну что ж, придется довольствоваться тем, что есть», – подумал он и наполнил стакан до половины. Вернувшись к дивану, Джек присел рядом с Блэр и, стараясь скрыть тревогу, грубовато буркнул:

– На-ка выпей это.

Блэр послушно взяла стакан, но рука ее дрожала. Странно, но ледяной напиток ей помог – сердце перестало бешено биться. Она вцепилась в стакан мертвой хваткой и пролепетала, борясь с охватившим ее волнением:

– Спасибо.

Давно ее сердце так не сжималось от боли – после гибели Джоша и потери их не родившегося ребенка. «Не надо, Блэр. Не сейчас. Не смей думать об этом».

Глубоко вдохнув, она попыталась сесть, все еще сжимая в руке стакан, как если бы от этого зависела ее жизнь.

– Ты по-прежнему меткий стрелок, Уоррел. Твой выстрел и на этот раз попал в цель.

Джек Уоррел невольно улыбнулся, хотя его улыбку вызвало отнюдь не ее едкое замечание. Просто он обрадовался, что на щеках Блэр опять заиграл румянец и к ней вернулся боевой дух. На мгновение ему показалось, что он зашел слишком далеко.

– Скажем так, мне хотелось привлечь твое внимание к этой проблеме, – признался он, и улыбка исчезла с его лица. Перед ней снова был человек дела. Но Блэр не дрогнула, и он продолжал: – Я в отчаянии… мы все в отчаянии. Ты нам нужна, и если ради этого придется вести грязную игру… – Он умолк, предоставив Блэр самой делать выводы.

Она встала и медленно направилась к столу, оперлась о него, внезапно почувствовав слабость во всем теле.

– Расскажи мне все, что тебе известно о Таннере и… Джоше, – спокойно потребовала Блэр, скрестив руки на груди, словно заслоняясь от ответов Уоррела. Стоило ей произнести имя Джоша, как внутри у нее все перевернулось. Его смерть оставила в ее душе незаживающую рану.

Уоррел вздохнул и провел рукой по волосам.

– Сначала ответь мне: ты знала, что Джош был двойным агентом?

– Догадывалась, – печально отозвалась Блэр. – Но мы никогда не обсуждали эту тему, мы наложили на нее негласный запрет.

– Так вот, Таннер был в курсе.

Блэр широко распахнула глаза:

– Ты думаешь, он знал Джоша?

– Наверняка. Поэтому-то нас и беспокоит судьба многих двойных агентов, которые вместе с Таннером работали в военной разведке США и в Совете Безопасности.

– Что еще? – спросила она.

– Нам удалось буквально по крупицам собрать следующую информацию: когда у Таннера возникли финансовые проблемы, ему срочно понадобилась кругленькая сумма. Тогда он и решил связаться с русскими и начал продавать имена своих бывших товарищей.

Блэр отвела глаза – она уже поняла, что сейчас услышит.

– Джош вместе с другим агентом работали под кодовым именем Ройал Майтер. В ту ночь Джош направлялся к железнодорожному депо, чтобы передать фиктивную информацию агенту КГБ. Русский уже давно поджидал его – а все этот сукин сын Таннер, будь он проклят!

«А Джош так и не понял, что произошло». Подумав так, Блэр внутренне сжалась, снова и снова прокручивая в памяти ту ужасную ночь. Если бы тогда она была с ним рядом! Может, этой трагедии удалось бы избежать. Если бы только в то утро они не поссорились! Джош требовал, чтобы она ушла из разведки. Блэр была беременна. Если бы она любила его чуточку больше! Если бы…

– Я хочу отловить этого подлеца! – Окрик Уоррела вернул ее из путешествия в прошлое. Он снова расхаживал перед ней взад-вперед, ударяя кулаком правой руки по ладони левой. – Я хочу видеть, как он будет обливаться холодным потом от страха.

– Я тоже.

– Блэр, Богом тебя заклинаю, помоги нам, – хрипло промолвил Уоррел. Он остановился перед ней и сурово сжал губы. – Ты хочешь, чтобы я умолял тебя на коленях?

Блэр с трудом перевела дух.

– Нет, Джек, не стоит.

Уоррел прищурился. Может, ему померещилось и он не расслышал ее тихие слова?

А Блэр добавила:

– Объясни, что я должна делать.

Калебу Ханту казалось, что рот у него забит какой-то гадостью. Мерзкий привкус остался после вчерашней бутылки дрянного виски. Господи, ну когда же он поймет, что уже староват для ночных гулянок?