Мэри Бакстер - С тобой наедине

Блэр медленно обернулась и взглянула матери в лицо:

– Запомни раз и навсегда: Кайл Палмер – мой друг, и ничего больше. Я не собираюсь снова выходить замуж, а если все-таки решусь на этот шаг, ты будешь первой, кому я скажу об этом.

Сара с нескрываемым раздражением заметила:

– Тебе не кажется, что ты уже достаточно погоревала по Джошу?

– Черт возьми, Сара, ты зашла слишком далеко! – рявкнул Томас, шагнув к Блэр. – Оставь девочку в покое.

Услышав жестокие слова матери, Блэр вздрогнула, как от удара.

– Эта тема не обсуждается. Если ты еще хоть раз заговоришь об этом, я уеду и больше никогда сюда не вернусь, запомни это!

– Сара, что на тебя нашло? – пробормотал Томас, обнимая Блэр за плечи.

Лицо Сары на мгновение исказилось – или Блэр показалось? Она прильнула к дяде Томасу.

– Ты не имеешь права упрекать меня за заботу о тебе, – высокомерно обронила Сара; нижняя губа ее дрожала.

Блэр поняла, что сказанное можно считать просьбой о прощении. Ей вдруг захотелось подойти к матери, обнять ее, сократить расстояние, разделявшее их все эти годы, но она не знала, как это сделать.

И вместо того сказала:

– Спасибо за заботу. И давай оставим все как есть. – Она улыбнулась, чтобы немного смягчить напряженность.

– Я – за! – воскликнул дядя Томас, садясь перед подносом с кофе. – Кому передать пирожок?

Ну вот, все и вернулось на круги своя – они мирно сидят, пьют кофе, едят, обмениваются любезностями.

И только потом, вернувшись домой, Блэр вспомнила, что совсем забыла предупредить мать, что будет отсутствовать несколько недель, и сочинить какое-нибудь правдоподобное объяснение – к примеру, что ее отъезд связан с предстоящими съемками.

Блэр терпеть не могла лгать, но в данном случае ложь лучше, чем правда. Разве нет?

Томас Стивенс выбрался из «линкольна» и не спеша направился вверх по аллее к парадному входу особняка невестки. Три дня назад, после отъезда Блэр, он поссорился с Сарой, чего раньше никогда не случалось. Он пытался как-то исправить ситуацию, но, черт подери, она должна понять, что не годится так поступать с собственной дочерью! Кроме того, Томас твердо решил показать Саре, какой эгоистичной, высокомерной и бессердечной она стала.

И все же он любит ее, и всегда ее любил. Красавица, как и дочь, Сара в свои лета была все еще хороша собой, с прекрасно сохранившейся фигурой. Стоило ему вспомнить ее высокую упругую грудь, как его дыхание учащалось.

– Ты трижды дурак, Томас Стивенс, – произнес он вслух, замедлив шаг у двери.

Да поможет ему Господь, но, если бы его брат и был сейчас жив, он бы все равно ее любил. К его чести, следует заметить, что это тайна и о ней никто не знает. Он хранил ее в сердце все эти годы и старался, чтобы о его тайной любви никто не узнал – и прежде всего Сара.

Он не смел прикоснуться к ней; даже после долгой разлуки он только целовал ее в щеку и слегка пожимал руку – и все. И теперь ему было невыносимо тяжело при мысли, что он расстроил Сару. Он и раньше догадывался, что ее брак с его братом оказался неудачным, поскольку когда родилась Блэр, Сара стала посвящать ей все свое время. Окружая заботой Блэр, она заново обрела смысл жизни и возможность прожить ее так, как она мечтала.

Слава Богу, Блэр наконец удалось освободиться от этой опеки. Недавняя ссора это подтвердила: Блэр никогда еще не разговаривала с матерью в таком резком тоне. Томас про себя порадовался за Блэр, но расстроился за Сару. Черт подери, он нужен ей, а она об этом даже не догадывается!

Он уже устал играть роль заботливого деверя, верного рыцаря и помощника Сары. Томас давно бы сделал первый шаг, но между ним и Сарой стояла Блэр. Когда Блэр вышла замуж, Сара стала посещать бесконечные вечеринки, угождать капризным и заносчивым великосветским друзьям (если только их можно назвать друзьями – Томасу они представлялись клубком злобных гадюк) и регулярно присутствовать на благотворительных раутах.

И все же Томас никогда не обижался на Блэр. На других – да, но не на нее. Он любил ее, как дочь. И когда она вышла замуж за Джоша Браунинга и перешла на работу в ФБР против воли матери, Томас ее одобрял и поддерживал. Сара чуть с ума не сошла, узнав о планах дочери.

Но все это в прошлом, Блэр сейчас на правильном пути и скоро сделает себе имя в мире фотографии. Томас радовался за нее. Если бы Сара разделяла его радость! Нет, его терпению пришел конец. Сегодня или никогда!

Эллен встретила его у дверей и сообщила, что Сара в кабинете. Он быстро прошел по коридору и распахнул дверь в кабинет в тот самый момент, когда Сара положила телефонную трубку. На лице ее застыла гримаса отчаяния, что сразу же состарило ее на несколько лет.

У Томаса сжалось сердце. Снова беда? Когда же наступит время для них двоих? «По всей вероятности, никогда», – с горечью подумал он.

– Томас, как я рада тебя видеть, – прошептала Сара, сжав его руку.

– Я тоже, Сара, – ответил он, довольный, что она готова простить и забыть гневные и горькие слова, которые он бросил ей в запальчивости во время их ссоры.

Заметив, что она дрожит, он сел с ней рядом и разлил кофе по чашкам.

– На-ка, выпей, – предложил Томас. – Это поможет тебе успокоиться. – Сара взяла чашку у него из рук и села напротив него на диван, а он не сводил с нее глаз. – Теперь скажи, кто тебе звонил и почему ты так расстроена?

– Это… это Блэр.

Томас вскинул брови, не на шутку встревоженный: почему Блэр неожиданно позвонила матери почти сразу после ссоры?

– Ну, рассказывай.

Сара покачала головой и встала.

– Она уезжает… по делам. Ее не будет несколько недель.

– И что же? – Томас никак не мог понять, в чем причина беспокойства. Блэр и раньше уезжала в командировки.

– Она отказалась дать мне адрес отеля, номер телефона и вообще какие-либо координаты. Она… она сказала, что будет часто переезжать с места на место.

Томас вздохнул:

– И почему тебя это так встревожило?

– Не знаю, – всхлипнула Сара, и чашечка дрогнула в ее трясущейся руке. Томас забрал у нее чашку. – Но я хорошо знаю Блэр – что-то тут не так. Она чего-то недоговаривает. Я почувствовала это еще три дня назад, когда она приехала к нам сама не своя.

Томас помрачнел и тоже поднялся.

– Перестань, Сара, – укоризненно промолвил он, обогнув столик и останавливаясь с ней рядом. – Ты раздуваешь из мухи слона. – «Как обычно», – хотелось ему добавить, но он вовремя сдержался.

Сара поджала губы.

– Я знала, что ты не поймешь меня. Ты… ты всегда такой, когда речь идет о Блэр.

Томас потихоньку ругнулся и пробормотал:

– Сара, Сара, ты испытываешь мое терпение. – Но, взглянув на нее, увидел, что она и в самом деле подавлена и расстроена. В глазах ее стояли слезы – видимо, она убедила себя, что Блэр попала в беду.

Томас провел рукой по волосам, вместо того чтобы дотронуться до ее плеча. Но его глаза говорили о многом.

– С Блэр все будет в порядке, – мягко промолвил он. Сара попыталась возразить, но он перебил ее: – Вполне возможно, ты права и что-то не так, но ты должна предоставить ей возможность самой выпутаться из сложной ситуации.

Сара со слезами на глазах снова взяла Томаса за руку и что есть силы стиснула ее длинными тонкими пальцами. Этот жест заставил его кровь быстрее струиться по жилам. Они смотрели друг на друга как зачарованные.

И Сара прошептала:

– Обними меня, пожалуйста. Мне так одиноко… так страшно.

Возблагодарив Господа за эту манну небесную, Томас бережно заключил ее в объятия.

И они замерли, не замечая, как бегут минуты.

Блэр упаковала вещи. Такси вот-вот подъедет. Слава Богу, объяснение с матерью уже позади. Ей не хотелось говорить об этом по телефону, но еще меньше хотелось возвращаться в особняк и беседовать с Сарой. Их очередная встреча наверняка закончится ссорой, а у нее и без того проблем хватает.

Кайл, например. Во время обеда в ресторане она сообщила ему, что уезжает на несколько недель. Он воспринял эту новость достаточно спокойно, но Блэр чувствовала, что ему хотелось бы знать подробности.

– А почему ты делаешь из этого тайну? – спросил он за десертом.

– Ты все придумываешь, – ответила она с наигранной беспечностью. – Подумаешь, еще одна деловая поездка, – добавила она, злясь на себя за эту ложь.

И вдруг он ошарашил ее своим заявлением.

– Когда мы поженимся, ты больше не будешь исчезать неизвестно куда, не предупредив меня. – Он ухмыльнулся с деланной веселостью, но глаза его оставались серьезными.

– Я не обещала выйти за тебя замуж, Кайл, – спокойно возразила Блэр, стараясь не обидеть его. – Ты же знаешь, что я не люблю…

– Да все в порядке, – перебил он ее улыбаясь. – Я знаю, но мне все равно. Я все равно хочу на тебе жениться. Ведь ты не запретишь мне надеяться, правда?

Блэр вздохнула:

– Только не торопи меня. Я пока не готова к новому браку. Вы с моей матушкой наседаете на меня с обеих сторон. А ведь вам прекрасно известно, что я обожаю свою работу. – Голос ее дрогнул. – Мне время от времени необходимо уезжать. Это звучит странно, но… – Она умолкла и пожала плечами.

Кайл печально усмехнулся:

– Об одном прошу – не забывай обо мне…

Сигнал такси вывел ее из задумчивости. Хватит рассуждать – пора действовать. Спустя несколько минут она уже сидела на заднем сиденье автомобиля. Все, назад пути нет.

В эти дни Блэр тщетно пыталась обуздать панический страх, охватывавший ее при воспоминании о предстоящем задании. В своем стремлении справиться с ним она преуспела в одном – ее почти не посещали мысли о Калебе Ханте.

Но сейчас, сидя в такси и направляясь в аэропорт, она снова вспомнила о нем. Мрачный, злобный тип, с которым ей придется работать. Его враждебность направлена на нее, Блэр, или же уходит корнями в прошлое? А может, у него просто такой характер? Что скрывает человек с проседью на висках и чувственным ртом? Вспомнив его губы, она невольно подумала о поцелуях. Его поцелуях. И представила, как его губы касаются ее губ…

Боже правый! Она совсем свихнулась! Ей надо прочистить мозги. С трудом переведя дух, Блэр стала лихорадочно рыться в памяти, выискивая то, что помогло бы ей отвлечься от этой темы.

И что с ней творится? Ее мучает желание? Ну да, конечно. После Джоша у нее никого не было. Сексуальная распущенность – это не про нее. И хотя ей тяжело в этом признаться, но секс с Джошем тоже не доставлял ей особого удовольствия. Наверное, все дело в том, что она фригидна, в чем часто обвинял ее Джош, впоследствии всегда извиняясь за сказанное. Но она точно знает, что не фригидна. Просто она почему-то не могла всецело отдаваться Джошу, и за это ей не будет прощения.

Она забеременела, надеясь, что ребенок поможет вновь соединить их. Но этому не суждено было сбыться…

– Мадам, ваша авиакомпания?

Блэр вздрогнула и вскинула голову, оглядываясь вокруг.

– «Дельта».

Прежде чем покинуть ее офис – с того момента, кажется, прошла целая вечность, – Калеб пообещал прислать билеты ей домой. Он сдержал слово. К билетам прилагалась язвительная записочка, в которой он советовал ей обратить внимание на дату и время отлета.

Кивнув, таксист свернул к соответствующему входу аэропорта, и через пару минут Блэр, подхватив багаж и зажав в руке документы, направилась к терминалу.

И тут она увидела его.

Хант небрежно прислонился к стене и курил. Злость и отчаяние вспыхнули в ней с новой силой. И как, спрашивается, ей с ним работать, когда его присутствие ей невыносимо?

Поскольку он ее еще не заметил, Блэр продолжала разглядывать его, не упуская ни малейшей детали: черные глаза, широкие плечи, мускулистые руки, волосы, ниспадающие на лоб, которые он откидывал привычным жестом.

Блэр зажмурилась, стараясь подавить волнение.

– Блэр!

При звуке его голоса она вздрогнула и распахнула глаза.

Калеб шагнул к ней и взялся за ручку ее чемодана. Стараясь не коснуться его руки, она передала ему багаж.

– Здравствуйте… Калеб, – с запинкой произнесла она, понимая, что в данных обстоятельствах было бы глупо обращаться друг к другу по фамилии, несмотря на взаимную неприязнь.

Калеб понял ее состояние и плотно сжал губы, от чего его рот превратился в тонкую прямую линию.

– Идем! – коротко обронил он, пропуская ее вперед.

Пройдя утомительную процедуру досмотра багажа, они наконец уселись в комфортабельном салоне первого класса. Блэр ужасно хотелось занять место подальше от своего спутника, но он повел ее к ряду, где как раз оставались два свободных места.

Пристегнувшись, Калеб вынул из кармана пачку сигарет и протянул Блэр.

– Нет, благодарю, – отказалась она. – Кстати, зажглись сигнальные лампочки, и вам тоже нельзя курить.