Галина Чередий - Саблезубый

– Я подумаю над этим.

Не лох ведь, открыто на амбразуру идти не собираюсь. С приютом гадским с наскоку не разобраться, если крышуют по-серьезному, но вот конкретно с этим мэром-ублюдком разобраться же можно. Походить за ним, выбрать момент и удавить гада. Чтобы Катька моя дышала уже свободно. Но херово, что Вован меня так легко прочитал.

– Подумай, хорошенько прикинь. Герой и мститель, оно круто, конечно. Думаешь я бы не… – Он осекся и сжал огромные кулаки. – Жить и знать, что под носом моим, считай, такое творится за положняк… но у меня жена, дочь, Боев, а времена сейчас такие… Сдохнуть геройски или сесть – много ума не надо, а их без защиты оставить? Спроси себя, ты девчонке нужен героем или живым?

Живым. Трусом. Тем, кто забьет на все, но будет рядом и прикрывать. Ладно, можно же и повременить, так? Грех на душу очередной всегда повесить успею. Отбой. Пока.

– А нет у меня никакой девчонки, – ухмыльнулся я и допил залпом. – И домой мне пора внезапно.

– Конечно нет, – подмигнул бывший сослуживец. – Рад был повидаться, Андрюха.

День в офисе поначалу тянулся как-то слишком долго. А все потому, что никто мне толком и объяснить-то не мог, что входит в мои непосредственные обязанности.

Как выяснилось, моя предшественница Соня была какой-то автономной почти волшебницей и «сама все знала», неопределенно пожал плечами Ярослав. Ну не за свежестью же печенюх и конфет следить секретарь в приемной посажен! Если бы мне еще хоть каплю опыта, а то реально начала нервничать, ощутив себя предметом интерьера, к которому относятся терпимо только из уважения к Боеву. Но потом все наладилось. Толик подсказал мне поискать в столе, где, как оказалось, хранились все шаблоны типовых договоров на охрану, и помог разобраться с офисной техникой. Правда, все время он как-то дергано оглядывался на открытую дверь приемной, словно ждал нападения сзади.

– Андрей Федорович уехал на пару дней, – шепнула я ему, и только после этого парень расслабился.

В общем, я была, можно сказать, почти во всеоружии к моменту появления первого посетителя. И даже кофе занесла в кабинет, не расплескав, и всего со второго раза сумела распечатать именно те бланки, что терпеливо попросил у меня Камнев.

Дальше внезапно случился наплыв народу. Двое представительных мужчин и какая-то очень нервная женщина средних лет появились в приемной с разницей минут в пять. Незнакомка мотнула головой на мое предложение напитков и села в уголке с прямой спиной, производя впечатление взведенной пружины. Я потихоньку подошла к мужчинам, уточняя причину визита, и попросила почти знаками пропустить даму вперед. Они были не против, но буквально через минуту, как она проследовала в кабинет Камнева, после ухода первого клиента, Яр вылетел оттуда, кривясь, и дернул головой.

– Кать… там… сделай что-нибудь, короче.

Из кабинета доносились громкие рыдания, и, проскользнув внутрь, я увидела нашу посетительницу почему-то на полу в странной позе, как будто она только что била на коленях земные поклоны. Она выглядела почти невменяемой и твердила сквозь плач «помогите-помогите, ради бога, помогите».

– Что случилось? – одними губами спросила я явно не знающего куда себя деть Камнева. Но он только отрицательно мотнул головой и прикрыл дверь, оставляя нас одних.

Какое-то время я успокаивала даму, отпаивала водой и оперативно нарытой в нижнем ящике стола валерьянкой (а я еще гадала, зачем она там), аккуратно препровождая в кресло, уговаривала объяснить все толком.

– Он у меня все хочет отобрать, все… – всхлипывая и икая, начала она.

Выяснилось, что речь о бывшем муже Людмилы, так она представилась. Мерзавец не просто бросил бедную женщину с двумя детьми, но и вознамерился отнять и жилье с бизнесом. Законными методами сделать это не вышло, вот козлина и обратился к каким-то отморозкам, что теперь запугивали и саму несчастную, и детей. Чем только не грозили. И изнасилованием, зверскими избиениями, малышей похитить и на органы продать.

– Как только земля такую мразь, как этот падла-отец, носит?! Хотя, мне ли не знать, что земля эта каких только уродов ни терпит, не разверзается под ногами.

Снабдив Людмилу еще водой, я вышла в приемную.

– Кать, прости, что подставил, но бабские слезы мне как серпом по я… Сейчас так вообще. Не могу я, короче, – объяснил мне смутившийся Ярослав, что как раз обсуждал что-то с мужчинами. – Успокоилась она хоть чуть?

– Да. – Я замялась, не зная, вправе ли озвучивать проблему посетительницы в присутствии посторонних, и Камнев, подхватив меня за локоть, вывел в коридор, где я ему все быстро и пересказала.

– Фух, а я-то уже подумал… – вздохнул с облегчением он. – Тут дело-то проще некуда, а она рыдает, будто умер уже кто.

– Женщине страшно, – позволила я себе намек на упрек в тоне.

– Да понимаю я. Поможем, мигом и бывшему козлу мозги вправим, и гопникам его.

– Так запросто? – удивилась я.

– Работа это наша, Катя. Пошли, подсобишь мне с ней. Мужики, договорим скоро, – кивнул он сидевшим в приемной. – Я суть проблемы вашей понял.

Ну вот, не такая уж я и бесполезная, выходит. Конечно, невелика заслуга успокоить кого-то, но я была собой чуточку горда. Это все же не печенюхи перекладывать, это важно. Сомова работает. По-настоящему. Впервые.

* * *

Нельзя это, папаша. – Полная санитарка средних лет потрошила пакет, принесенный Камневым на проходную роддома. – И это не примем. И это. Вот зачем яблоки красные принес?

– Моя жена зеленые не лю…

– Нельзя этого.

– Да вы ничего не даете передать! – не выдержав, рявкнул Ярослав. Выглядел он сейчас откровенно взбешенным, но женщине на важном казенном рубеже хоть бы что. Даже не дрогнула. Очевидно, ей к нервным и психующим папашам не привыкать.

– Не положено. Вон на стенке список чего можно, а чего нельзя!

– Моя жена это любит.

– Ничего, потерпит. Чай не голодают они у нас.

И с непрошибаемым лицом дама подхватила почти пустой пакет и захлопнула перед нами дверь.

– Нет, ты посмотри на эту… хорошую женщину, – прорычал Камнев.

– Ничего, скоро Роксана будет дома, – увещевала я его, пока мы обходили здание, чтобы оказаться перед окнами нужной палаты.

– Угу, – буркнул мрачный мужчина, чуточку расслабляясь.

– И тогда никто больше ничего не запретит.

– Угу. Спасибо, Катя.

Было бы за что. Но совсем успокоиться ему было сегодня не судьба. В проеме ярко освещенного окна на третьем этаже появилась Роксана. Я ее едва узнала. Бледная, осунувшаяся, но улыбка просто ослепляла. У меня аж слезы навернулись. Она послала воздушный поцелуй своему мужу, который огромный суровый мужчина, ни капли не стесняясь, как бы поймал в воздухе и прижал к своим губам, засияв, словно в нем не то что лампочка зажглась – целое солнце вспыхнуло. Только что был угрюмый громила, и поглядите, милаха какой, прямо-таки здоровенный плюшевый медведь. Вот это да! Помахала причина волшебной метаморфозы и мне, прижав ладонь к груди и четко выразительно, давая прочесть по губам, произнесла «спасибо». Потом велела знаком подождать, исчезла на минуту и снова появилась, держа в изгибе обоих локтей по малышу.

– А ну положи их ! – заорал Камнев, мигом опять взбеленившись. Да уж, дома никто ничего не будет запрещать Роксане Камневой. Никто, кроме ее вспыхивающего, как порох, мужа. Эх… завидно же. По-хорошему. – Быстро! Тебе нельзя их таскать после операции! Рокс!

На его рев стали выглядывать из окон на всех этажах, а Яр топотал ногами и чуть в стену кулаками не лупил, исходясь гневом в беспокойстве, пока его жена не подчинилась. Да и потом полдороги, подвозя меня к Боеву, не мог угомониться. Бурчал под нос, что кое-кто у него допросится, ишь удумала, врач сказал не больше двух килограмм за раз, а там... и хмурился.

Проводил меня до дверей, велел запереться и даже проверил, подергав за ручку и только после этого ушел.

А я, сняв верхнюю одежду и разувшись, побрела обходить пустую квартиру. Опять потянуло разныться. Везде тут пахло моим саблезубым, но его самого не было. И мне от этого так тоскливо стало. Будто я очутилась одна на каком-нибудь полюсе недоступности, и вокруг на сотни километров ни души. По крайней мере той души и тела, что мне так хотелось ощутить рядом. Выпила пустого чаю, в рот ничего не лезло, и, стащив из спальни одеяло, улеглась перед телеком. Задремала незаметно для себя, бездумно пялясь в экран. И даже взвизгнула с перепугу, почувствовав чье-то прикосновение к своей лодыжке.

–Тш-ш-ш, Катюха, я это, – почему-то шепотом пробормотал Андрей, на которого я, офигев, лупала глазами в полумраке.

Наклонился, поцеловав коротко, но жадно, огладив холоднющими ладонями мои щеки. Отстранился и взялся быстро раздеваться.

– Ты же… пару дней же сказал, – чуть заикаясь от испуга и удивления, так же шепотом ответила ему, наблюдая, как он торопливо стягивает свитер сразу с рубашкой, а следом и штаны.

– Не рада? – ухмыльнулся, ныряя ко мне под одеяло, и узкий неразложенный диван заскрипел под нами. Уткнулся лицом в изгиб моей шеи, награждая своим желанным весом повсюду. У меня дыхание перехватило от его аромата и облегчения, что принесло первое же прикосновение. Без него как болело все, болело. Господи, пропала ты, Сомова. – Мм-м-м, пахнешь как. Мягенькая, тепленькая вся. А я вот скучал, несся домой на перекладных с тремя пересадками, а моя карамелька-то и не ждала-а-а, – ворчал он, потираясь колючей щекой и нюхая меня, ну чисто дикий голодный зверюга. Мой саблезубый мурлыкающий зверюга.

– Еще как скучала, – возразила я, принимая его вес полностью, обвивая руками и ногами, куснула за мочку уха. – Мне без тебя тоскливо было, хоть плачь.

– Это хорошо, Катюха. Это правильно,– бурчал Боев, продолжая сопеть, тереться, но уже не так активно. – На работе приставал кто?

– Нет, только помогали, подсказывали.

– Ну… молодцы, чё… Прям отзывчивый коллектив, как погляжу.

– Боев!

– А? Я же в положительном смысле.

Ну да, а то я не слышу угрожающих ревнивых ноток.

– А еще я Ярославу помогла женщину одну успокоить, – продолжила я тараторить, хвастаясь, одновременно тиская его. – И мы к Роксане заезжали. Она нам в окошко детей показала, а Камнев ругался. Сильно.

– Угу, а давай поспим, малыш, – почти неразборчиво проворчал Боев, переворачиваясь и укладывая меня поверх себя. – Я тебя всю дорогу хотел, аж яйца синели, но дядя старенький и устал слегка. Сейчас чуток вздремну и устрою тебе фейерверк.

– Да плевала я на пиротехнику твою, главное, вернулся.

– Не-не, ты с этим не шути, Катюха, – он уже реально едва языком ворочал. – Никаких плевать. Буду мало или плохо трахать – уведут.

Никто меня у тебя не уведет, балда ты огромная.

– А покушать?

– Я уже и запахом сыт. Все. Спи.

Шаповалов со своих югов вернулся внезапно. Ну как внезапно, точно через положенных три недели, да только для меня время промчалось незаметно. Когда каждое утро просыпаешься счастливым дураком, упершись носом в ароматную макушку моей конфеты, а утренним стояком в ее поясницу, и, еще глаза не продрав вкрадчиво так засаживаешь, закинув ее ногу себе на бедро, мурча пошлости в краснеющее ушко, то дни пролетают одноообразно незаметно. И я ох*еть как люблю теперь однообразие. Я хренов фанатичный адепт однообразности. Клянусь чем угодно! Потому что лучше, чем начать день с ленивого уютного утреннего секса с моей вкуснющей женщиной, было только проснуться от ее минета, а потом щедро отблагодарить, усадив себе на лопающуюся от довольства морду. И в п*зду болтовню об утренней гигиене рта. Угу, именно туда.

– Я смотрю, ничего у нас не меняется, да, Андрей, блин, Федорович, – встретил нас с Катюхой, ввалившихся в обнимку в двери офиса, едким замечанием загорелый, но явно не подобревший Колька.

Тискал, само собой, внаглую мою карамель я, она же все пихала меня в бок, пытаясь придать явлению на работу хоть чуть официоза. Но куда там ей со мной справиться, так что только и оставалось хихикать по-девчачьи, щекоча этим мое самолюбие под шейкой.

– И тебе привет, смуглый туземец, – поздоровался я, мигом теряя свое прекрасное настроение.

Все ребята напряглись, чуя, что в воздухе запахло паленым. Катька тоже насторожилась и вопрошающе глянула на меня. Да, малыш, это и есть твой братан и что-то сейчас однозначно будет.

– Мне показалось, что мы решили: офис место – работы, а не для удовлетворения твоих… потребностей, – нахмурился еще сильнее Шаповалов, окидывая Катерину пренебрежительным взглядом с ног до головы, от которого она поежилась.Воу, потише, придурок, скоро краснеть-бледнеть за это будешь, да и я такого не потерплю, хоть сто раз ты не в курсах. – В городе все сауны закрылись, что ты решил к нам все их лучшие кадры перетаскать?