- Вы же обещали...

- Я обещал, что не буду препятствовать вашему проживанию в Англии, и хотя это было опрометчивое обещание, тем не менее, сдержу его. Но я не говорил ни вам, ни вашему близкому другу герцогу Кентсомскому, что предоставлю своей жене свободу!

Он ожидал возмущенных возражений, но, к его удивлению, супруга промолчала, отвернувшись к окну. Майкл понимал, что ей нужно обдумать сказанное, и теперь терпеливо дожидался её реакции. Однако Хелен неожиданно заговорила о другом.

- Мои счета в больнице всегда оплачивал Эдвин...

- Герцог Кентсомский, дорогая! Вы должны мне сообщить точную сумму всех затрат, чтобы я возместил эти деньги его светлости. Есть вещи, которые недопустимы, если женщина хочет сохранить собственное достоинство, к ним относится и денежная помощь посторонних джентльменов!

Щеки Хелен покрылись багровыми пятнами, а руки задрожали. Щелчок оказался болезненным.

- Эдвин не посторонний человек нашей семье! - возразила она. - Вы забываете...

- Я ничего не забыл, дорогая! Может быть, герцог и не посторонний для Вормсли, но теперь вы принадлежите семье Фрейзеров. Я вполне обеспеченный человек, чтобы оплачивать счета моей жены.

И опять Хелен промолчала, хотя так и напрашивались ответные фразы. Майклу, привыкшему в бурным проявлениям чувств внутри собственной семьи, была в новинку такая сдержанная реакция. А ведь он отчетливо ощущал в этом молчании упорное сопротивление своим словам.

- Хелен,- решил он сменить тон на более мягкий, - предлагаю начать всё сначала!

Энтузиазма эта идея у его новоявленной жены не вызвала. Она пристально глядела в окно машины и молчала. И вскоре это молчание начало Фрейзера раздражать. В конце концов, когда решаются такие судьбоносные вопросы, можно ведь и открыть рот, чтобы что-то сказать? Неужели у неё нервы, как у слона?

- Я не знаю, что задумывал герцог, когда хотел скрыть ото всех наш брак, но сейчас его планы представляются мне неосуществимыми. И позвольте на правах мужа, все-таки задать вам вопрос - вы по-прежнему хотите стать герцогиней до такой степени, что вас мало интересует судьба нашего ребенка?

Есть! Как не следил за дорогой Майкл, все равно успел заметить, как занервничала Хелен, как неуверенно покосилась на него и покраснела.

- Мне не все равно, что будет с моим ребенком, - озадаченно возразила она,- я вас не понимаю!

- А я не понимаю, почему вы даже не делаете попытки создать для малыша нормальные условия жизни с отцом и матерью! И предупреждаю сразу - если я узнаю, что вас с Кентсомом связывает нечто большее, чем родство, вы получите так желаемый вами развод, но я отсужу у вас ребенка, мотивируя именно тем, что недостойная женщина не может стать хорошей матерью.

Хелен прикусила губу, чтобы не расплакаться. Всё это время она молчала, потому что не знала, что сказать. Брак свершился по настоянию Эдвина, а вот отвечать за последствия столь опрометчивого шага придется ей одной.

- Вы можете не волноваться за свое имя,- чопорно и неприязненно отреагировала она на столь грубый нажим,- я не допущу подобного развития событий!

Наконец-то, он получил от своей жены хоть какое-то обещание хранить верность, и его это порадовало. Хелен все-таки сочла нужным идти на компромисс, и значит, это повторится ещё не раз.

1936 - 1938 ГОДЫ.

Рождество 1936 года Майкл уже привычно встретил в кругу семьи в Вормсли-лодж. Тесть в последнее время чувствовал себя неважно, зато леди Джулия, казалось, не постарела даже на день с того времени, как он увидел её впервые. Вормсли всегда были рады зятю, хотя, скажем прямо, его семейная жизнь с их дочерью не задалась.

Эти люди, сын Эдвард и дочь Мейбл были очень дороги Майклу. Малышка родилась спустя два года после первенца, но не в результате сближения отца и матери. Её появление было уступкой со стороны Хелен родителям, которые надавили на дочь, уговаривая все-таки помириться с мужем. Но, увы, даже рождение дочери мало, что изменило в их отношениях.

Майкл не знал, что именно связывает его жену с Кентсомом, да и если честно, не желал знать. Ему достаточно было волны скандальных слухов, то и дело появляющихся в газетах, да вдохновенных сплетен общих знакомых на обоих континентах об этой экстраординарной связи, но леди Джулия твердо заверила его, что Хелен осознает свой долг перед мужем, и он охотно поверил теще.

Жену о таких вещах Фрейзер никогда не спрашивал, вполне справедливо считая, что если ей будет что сказать, она молчать не станет, а слушать вранье и увертки у него не было желания.

Дети по обоюдному согласию каждое лето проводили в дедовском поместье в Америке, а на зиму уезжали в Англию к матери. Сама Хелен ни разу не пересекла океан, несмотря на все уговоры Майкла и многократные приглашения его семьи.

- Бывают соломенные вдовы,- язвил по поводу его женитьбы отец,- а ты у нас соломенный вдовец! Вообще-то, люди женятся не для того, чтобы спать с женой десять дней в году на Рождество. Но если тебя это устраивает....

Наверное, Фрейзер и сам бы давно разорвал этот неудачный брак, который оставил его даже без подобия нормальной семьи, если бы не обожал своих детей. Он любил сына и дочь с такой нежностью, что готов был ради них терпеть даже капризы их матери. И хотя по иронии судьбы, его сын оказался точной копией прадеда Хелен - герцога Кентсомского, и гораздо более был похож на Эдвина, чем на него, Майкл всегда мог найти в облике сына черты Фрейзеров.

- Вот, - указывал он ехидничающему по этому поводу Фреду,- гляди, у Эдварда подбородок как у отца, а прищур глаз в точности как у Лайонела! А...

- ... ямочки под коленями, в точности как у тебя, и вообще, у всех людей со времен Адама и Евы. Дорогой, никто и никогда не сомневался в том, что Эдвард - твой сын. Если бы не это обстоятельство, то твоя жена уже шесть лет носила титул герцогини!

Брат не выносил невестки, и каждый раз их разговор о Хелен заканчивался призывом к разводу.

- Чем быстрее, тем лучше! Эта женщина тебе не пара, и ты никогда не сможешь найти с ней общий язык!

Майкл был с ним, в общем-то, согласен, но вот беда - несмотря ни на что Хелен по-прежнему привлекала его как женщина. Мало того, сколько бы девушек не попадалось ему на жизненном пути, ни одна не зацепила его настолько сильно, чтобы захотелось завязать с ней более тесные отношения.

И вот сегодня он с детьми и леди Джулией наряжали елку, украшая фигурками ангелов пушистые лапки дерева, а Хелен пропадала где-то в Лондоне, смутно пообещав приехать то ли на Рождество, то ли к Рождеству.

Зимнее утро было солнечным и морозным, и окна гостиной затянули причудливые узоры инея. Весь дом, казалось, пропитался особым светом, запахом праздника и веселья. Кроха Мейбл, несмотря на суровое лицо няни, не отрывалась от отца, с детским энтузиазмом норовя ему сунуть в руки то кошку, то тапки деда, и тем самым внести свою лепту в украшение ели. Эдвард же проявлял умеренный интерес к украшательству, его более интересовал вопрос сливового пудинга.

- Я хочу помогать Милли готовить пудинг,- твердил он,- а то она опять забудет положить монетку!

- Зачем тебе монетка? - улыбнулся Майкл, глядя в серые лучистые глаза сына.

Эдвард был настолько красивым ребенком, что его самого можно было изображать в виде ангела на почтовых открытках, только... слишком своенравного, упрямого ангела.

- Кто найдет её, может загадать желание!

- Я сама прослежу за Милли,- уверила внука бабушка,- и лично кину в пудинг монетку. Не волнуйся, Эд, лучше помоги нам с отцом!

После того, как ель была наряжена, и все отошли в сторону, чтобы полюбоваться плодами своих трудов, Майкл подозвал к себе сына и уселся с ним в кресло под неодобрительные взгляды няни Томсон.

Фрейзера невероятно раздражала английская система воспитания детей, когда к малышам относятся, как к заведомым преступникам, лишая не только родительской ласки, но ещё и зачастую держа на голодном пайке. Дай ему волю, он бы баловал своих отпрысков, потому что не видел в этом ничего плохого. Дети должны ощущать родительскую любовь, потому что иногда это единственная любовь, которую они получают в жизни. Каждый раз, когда сын и дочь приезжали в Коннектикут, няню Томсон ждало серьезное испытание, потому что все семейство Фрейзеров доводило сию достойную даму до нервного тика, задаривая детей подарками и потакая им сверх всякой меры.

Вот и сейчас Майкл усадил сына на колени и с наслаждением вдохнул запах детства, исходящий от его черных кудрей. Он решил выпытать у сына, какое желание Эд хочет загадать, с тем, чтобы потом положить его в подарочной упаковке под елку.

- Скажи мне по секрету,- шепнул отец на ухо мальчику,- что ты хочешь загадать, если найдешь монетку?

- А ты?

Разве можно лгать, когда тебе в глаза смотрит любимый сын?

- Если мне повезет, то я загадаю, чтобы мама вместе с вами приехала на следующее лето в Коннектикут!

- Она собиралась в Шотландию! - по-взрослому усомнился Эдвард,- Я слышал, как они разговаривали об этом с крестным.

У Майкла заледенели черты лица при одних звуках этого имени. Он ненавидел герцога всем сердцем, именно потому, что эта ненависть, копясь годами, не находила выхода. В своё время, не спросив его мнения, Хелен пригласила Кентсома в крестные отцы их первенцу, и теперь его сын произносил имя врага беспечно и даже с симпатией. Это было чересчур! Фрейзер сжал губы и выдержал паузу, прежде чем смог обуздать свою ярость настолько, чтобы вновь заговорить с ребенком.

- Так каково же твое желание?

Эдвард оглянулся на суетящихся вокруг женщин и тихо прошептал ему на ухо:

- Я загадал выдержать экзамены в подготовительную школу Итона!

Майкл оторопел от неожиданности.

- Что?

- Крестный отец записал меня в Итон,- ликующе пояснил сын,- и я теперь буду готовиться к поступлению в подготовительную школу колледжа святой Магдалины, поэтому даже летом не смогу приехать в Коннектикут вместе с Мейбл!

От боли у Фрейзера сжалось сердце. Похоже, Эдварда ничуть не расстраивало, что он не увидится с обожающим его дедом, мало того, мальчик был донельзя возбужден перспективой поступления в этот заповедник английского снобизма, как будто в Америке нет вполне достойных учебных заведений. Йель, например! В конце концов, не нужно забывать, раз Хелен решила, что ребенок настолько взрослый, что его нужно отправлять из дома в школу для мальчиков, что он не Вормсли, а наследник Фрейзеров - отнюдь не самых бедных людей Нового света. И соответственно, его будущее должно быть связано с Америкой, а не с Англией.

Праздничное настроение оказалось изрядно испорченным. Обычно Фрейзер избегал конфликтов с Хелен, с завидным терпением снося все её выкрутасы, но только не в том случае, когда речь зашла о будущем сына.

Жена появилась в доме родителей в Сочельник. Майкл как раз возвращался с утренней прогулки, когда завидел её машину во дворе. Все это время он готовился к серьезному разговору, обдумывая аргументы и доводы, чтобы настоять на учебе Эдварда в Америке. И теперь решил, не откладывая, расставить все точки над 'и'.

Отдав слуге пальто и шляпу, Майкл поднялся в гостиную, но, не успев пересечь порога комнаты, застыл перед приоткрытой дверью. Его приковал к месту услышанный обрывок разговора между леди Джулией и Хелен.

- Эдвин сказал, что закон будет принят, едва парламент выйдет с каникул!

- И английские женщины смогут подавать на развод?

- Да!

Леди Джулия недоверчиво хмыкнула.

- И что? Ты разведешься с Фрейзером?

У затаившегося Майкла перехватило дыхание в ожидании ответа Хелен, но вместо жены опять заговорила теща:

- Кого ты хочешь обмануть - Эдвина или себя? Ты ведь не хочешь разводиться с Майклом! Тебя вполне устраивает жизнь, которую ты ведешь. Наверное, ни одна женщина не только в Англии, но и во всем мире не устроилась столь удобно, как ты! Никаких обязанностей, только права - деньги, сколько хочешь, постель - когда захочешь, свобода во всем, и с чего бы вдруг от этого отказываться?

- Мама!

В голосе Хелен послышалось смущение, но и (к радости Майкла!) виноватые нотки.

- Сколько ты будешь издеваться над ними обоими? Если в чем-то Фрейзер и виноват, то за эти годы он искупил все свои грехи, действительные и выдуманные тобой!

- Но...

- Хватит! - властно перебила дочь леди Джулия. - Хочешь разводиться, разводись! Но признайся хотя бы себе самой - ты любишь своего мужа, тогда как Эдвин для тебя не более чем друг. Я знаю жизнь, и знаю, что говорю. Это нечестно и по отношению к Эдвину!