— Мы нашли бесхозную лошадь, а как говорится, что упало, то пропало, — весело произнесла она тоном деревенской простушки.

— Говорите, нашли? И где же?

— Там, в лесу. — Она махнула рукой в направлении, откуда они выехали. — Я догадываюсь, что эта лошадь аристократов, но это дает мне больше прав на лошадь, чем имеет ее хозяин. Мне повезло, и что ж в том плохого.

Сержант посмотрел на девушку строгим взглядом.

— Ладно, ничего плохого в этом нет, но сейчас вы все втроем должны слезть с лошади. Я забираю ее для армии. — Он сделал знак одному из своих людей. — Заберите эту лошадь, капрал.

Софи не осмелилась протестовать и спрыгнула с Биу, попросив Маркуса тоже спуститься. К ее облегчению он послушался, и она сначала сняла Антуана, а потом отвязала сумку. Сержант снова заговорил.

— Что в сумке? — В его голосе послышались нотки сарказма. — Кроме лошади, вы нашли что-то еще?

Девушка открыла сумку. Сержант увидел лишь свернутую шаль, кое-какую одежду и книгу, которая не заинтересовала его. Кивнув, он поскакал в сторону, и его солдаты двинулись следом. Софи проводила их взглядом, благодаря Всевышнего, что не выдала своего волнения. То, что они лишились Биу, было настоящей катастрофой, но по крайней мере девушку не заставили подписывать никаких бумаг и не подвергли допросу.

Что касается ее попутчиков, то Антуан сначала не понял, что лошадь забрали, но когда Биу исчез вдали, он разрыдался, упал на дорогу и стал биться в истерике. Маркус же, встревоженный реакцией внука, стал громко кричать, грозя кулаком вслед солдатам.

— Воры! — А затем, вспомнив об убийстве короля, закричал еще громче: — Убийцы!

Софи напрыгнула на него, закрывая ему рот рукой, а он вырывался, пытаясь освободиться. Некоторые из солдат обернулись, но разобрать, что кричит старик, было уже невозможно. Маркус продолжал отбиваться от девушки, крича и вырываясь.

— Послушайте меня, месье Маркус, — взорвалась она, толкая его, пытаясь усмирить. — Это мятежники, от которых мы бежим. Вчера они ворвались в замок, и ваша дочь просила меня отправить Антуана в Англию, где ему ничто не будет угрожать. Сейчас мы все вместе направляемся туда.

Он затих, опираясь рукой на ее плечо и тяжело дыша после их короткой схватки.

— Я все понял, мадемуазель, — тихо проговорил старик, и в его голосе послышалась тревога. — Но что с моей дочерью?

Софи потупилась:

— Боюсь, ее уже не спасти.

Наступила долгая пауза. Потом Маркус медленно проговорил:

— Упокой Господь ее душу.

— Аминь, — тихо откликнулась девушка.

Когда Антуан успокоился, Софи взяла сумку, и все трое двинулись дальше. Ночь они провели в заброшенном доме, а на ужин им хватило еды, захваченной Софи из замка. По дороге она купила Антуану на рынке одежду из домотканой холстины и длинную старомодную рубашку для Маркуса. На другом прилавке она заметила крепкие кафтаны и льняное белье для Маркуса и Антуана. Наконец обзавелась парой кастрюль и кое-какой кухонной утварью, отчего дорожная сумка потяжелела.

Следующий день принес новые трудности. Антуан начал капризничать, устал идти и все время просился на руки. Он соскучился по маме, няне, пони и игрушкам. Здоровье Маркуса вызывало все больше беспокойства: он отвык так долго ходить и почти рухнул на землю, когда они сделали очередной привал. По подсчетам Софи, им оставалось пройти еще около сорока миль, прежде чем они доберутся до побережья, и хотя на их пути встретилось несколько ферм, доехать на чем-то не представлялось возможности. Наконец им предложили старую костлявую клячу и маленькую телегу, в которой Маркус и Антуан могли уместиться. Девушка с радостью расплатилась.

Иногда путники останавливались в гостиницах, и как-то вечером за ужином Софи услышала разговор о семье аристократов, муже, жене и троих детях, которые были арестованы там. Потом заговорили о том, как легко этих особ знатных кровей опознали, несмотря на то, что они переоделись. О детях говорили, что их вместе с родителями отправили на гильотину.

— Все верно, — заметил грубого вида крестьянин. — Когда уничтожают крыс, то только дурак оставит их потомство нетронутым.

От этих жестоких слов у Софи кровь застыла в жилах, и девушка инстинктивно взглянула на Антуана, который помешивал ложкой суп. После этого случая Софи решила впредь не останавливаться в гостиницах, спать всем вместе в телеге и как можно быстрее уезжать из тех мест, где их могут в чем-то заподозрить.

С того дня девушка старалась выбирать проселки и избегала больших дорог. Такие меры предосторожности значительно увеличили путь, но безопасность была важнее. Телега то и дело попадала в глубокие колеи и выбоины, и беглецов трясло и бросало во все стороны. Бедный Антуан весь был в синяках и ссадинах. Кляча упорно шла вперед, но очень медленно, и часто приходилось давать ей время на отдых.

Софи не представляла, где они находятся, и ждала наступления темноты, чтобы по звездам определить, куда двигаться дальше.

В один из дней Софи услышала вдалеке слабый шум прибоя. Впервые за все время их тяжелого путешествия она весело рассмеялась. Подъехав ближе, она спрыгнула с телеги, схватила на руки Антуана и побежала вместе с ним к краю обрыва, чтобы посмотреть, как далеко внизу волны бьются о скалы. По воде бежали белые барашки. Ветер трепал волосы девушки, а юбки прилипали к ногам. К западу она разглядела рыбацкую деревушку, расположившуюся не более чем в полумиле отсюда. Подняв Антуана выше, Софи проговорила, указывая вдаль:

— Там Англия! Туда мы отправимся и останемся там до тех пор, пока однажды ты снова не сможешь вернуться во Францию, в свой замок. — От того, что, проплыв несколько миль, они наконец-то найдут пристанище, Софи стало легко на душе.

— А Англия какая? — неуверенно спросил Антуан.

— Там есть деревья и птицы, и животные, и много-много разных местечек, где ты сможешь играть, как дома. — А про себя Софи подумала, что они отправляются в чужую страну, которой только два месяца назад Франция объявила войну. Сейчас Британия под властью Георга III вступила в союз с Австрией, чтобы победить Французскую Республику. Хотя Софи совсем не хотелось, чтобы проливалась кровь ее соотечественников, она знала, что у нее нет будущего на любимой родине до тех пор, пока нынешние дьявольские правители не будут повержены.

— А в Англии есть такие солдатики, как мой Мишель? — спросил Антуан, доставая игрушку.

— Полным-полно. Но только они красные, а не синие. Мы обязательно посмотрим, как они маршируют.

— Я расскажу дедушке. Он тоже захочет посмотреть на солдатиков, когда мы приплывем в Англию.

Софи поставила Антуана на ноги, и мальчик побежал к деду, а она снова устремила взгляд вдаль. Сколько ни пыталась, девушка не могла представить, что ждет ее в Англии. Она мечтала найти работу, дом, в котором будет чувствовать себя в безопасности, и, возможно, со временем встретить настоящую любовь.

Глава 2

В целях предосторожности Софи отправилась в деревушку одна. Ей необходимо было выяснить, на каком корабле они смогут отплыть в Англию. На узкой, вымощенной булыжником улице ей встречались только солдаты, выходившие из таверны. Она подошла к маленькому причалу, где разгружали лодки и несколько рыбаков продавали рыбу домохозяйкам. Девушка обратилась к мужчине постарше, который чинил сеть.

— Отсюда отплывает много кораблей? — спросила она прямо, придерживая рукой растрепавшиеся на ветру волосы.

Он проницательно посмотрел на нее, прикидывая, откуда эта незнакомка появилась в их деревушке.

— Вы хотите отправиться в путешествие?

— Да, хотела бы.

— Тогда вам нужно поговорить с моими сыновьями. — Он кивнул в сторону двух крепких на вид парней, перекидывающих из сетей в горшки наловленных раков. — Тот, что в сером, — Жак. Скажи, что это я прислал тебя.

Оба брата были широкоплечие и загорелые. Софи приблизилась; они не взглянули на нее, но, должно быть, видели, что отец направил девушку к ним. Не отрываясь от работы, Жак заговорил первым:

— Не стойте здесь. Подождите меня за церковью в конце улицы. Я подойду через пять минут.

Она нашла церковь, которая оказалась закрытой. В этом не было ничего удивительного: новая власть вынудила священников прекратить богослужения. Вскоре показался Жак.

— Сколько вас человек? — поинтересовался он.

— Трое. Со мной еще старик и маленький ребенок.

— Вам повезло. Сегодня ночью мы с моим братом Гастоном отплываем в Шорхэм-на-море. Вы как раз успели вовремя, потому что мест почти не осталось. Но это будет недешево.

Софи отдала половину денег вперед и договорилась, что остальное заплатит потом. Жак сообщил ей время отплытия и велел не опаздывать, потому что ждать слишком рискованно: в округе было неспокойно.

По той же дороге Софи покинула деревню. Девушка благодарила Бога, что ей удалось договориться, но все же не чувствовала радости от мысли, что приходится покидать родную землю. Как и тысячи других людей, вынужденных бежать с родины, она надеялась, что политические беспорядки улягутся и она сможет вернуться домой.

Антуан выбежал навстречу. В деревне она купила еды на ужин, в том числе и пирог, который оказался еще горячим. Маркус едва притронулся к пище, и Софи видела, что он очень слаб, но дала себе слово, что завтра, как только они доберутся до Англии, найдет удобное жилье, где старик отдохнет и восстановит силы.

Стало темнеть, и Софи отвела клячу на луг, где росла трава и протекал ручеек. Бедное животное совсем обессилело. Накануне в деревушке она купила сахар, и сейчас Антуан кормил лошадь. Потом девушка похлопала клячу по шее, и когда пришло время расставаться, Антуан рыдал не меньше, чем тогда забирали Биу.

Они побрели по тропинке, освещая дорогу фонарем, и вышли к месту, где уже собралась группа «путешественников». Гастон направлял каждого вниз по ступеням, вырезанным в скале, туда, где Жак ждал их на рыбацкой лодке, протягивая руку и помогая подняться на борт. Софи очень удивилась, увидев, что несколько человек, как мужчин, так и женщин, были богато одеты, как при старом режиме, и держались высокомерно. Ни у кого из них не было слуг, и они сильно возмутились, когда Гастон приказал им нести свои вещи. Но было понятно, что эти люди рады и тому, что им представилась возможность бежать. Среди них была девушка одного возраста с Софи, которая так нервничала, что Гастону пришлось проводить ее несколько первых ступенек.

Когда подошла очередь Софи отдавать оставшиеся деньги, она заплатила больше с условием, что Гастон проводит Маркуса прямо до судна. Гастон поднял старика и с трудом понес вниз. Она последовала за ними вместе с Антуаном, который оказался единственным ребенком, и они смешались с толпой. Мальчик устроился на коленях у Софи и, уткнувшись в ее теплую одежду, заснул, не проснувшись, даже когда лодка поплыла, подгоняемая ветром. Слева от нее сидел обессилевший Маркус и все время что-то бормотал, а справа — та взволнованная девушка, которую Софи заметила раньше. Незнакомка закрылась капюшоном, всем видом показывая, что не намерена ни с кем общаться.

Когда берег растаял вдали, женщины заплакали, а мужчины печально опустили головы. Они не только покидали родину, но каждый из них, кроме Софи, прощался с богатой и беззаботной жизнью, которая уже никогда не вернется. Нос рыбацкого судна то поднимался, то скатывался с волны, холодные брызги летели в лицо. Вскоре многих укачало.

Софи заметила, что соседка дрожит от испуга, и решила заговорить с ней:

— Не бойтесь. Теперь мы далеко от Франции. Мы в безопасности. И шторм тоже не страшен. Уж эти-то моряки плавали, когда волны бывали и побольше.

Девушка обернулась; по ее лицу текли слезы.

— Как мило с вашей стороны, что вы пытаетесь утешить меня. Я всегда гнала от себя мысль, что окажусь на море, но оно еще страшнее, чем я думала.

— Вам плохо?

— От одной мысли, что под нами эта ужасная бездна, у меня сердце уходит в пятки. Я знаю, что трусиха, но ничего не могу с собой поделать.

— Не волнуйтесь так. Некоторые люди, например, боятся пауков. У меня есть подруга, которую трясет при виде лягушек. — Софи продолжала говорить, отвлекая девушку, а потом представилась сама и назвала имена своих попутчиков.

— Меня зовут Генриетта де Буве, — сказала девушка в свою очередь, — Как и у вас, у меня во Франции никого не осталось. Ребенком я осиротела, и меня воспитывали родственники, которых арестовали и приговорили к смерти. — Она глубоко вздохнула. — Я никогда не была близка ни с кем из них, но от этого мое горе не становится меньше.

— Какая трагедия! А как вам удалось бежать?

— Служанка спрятала меня сначала в дубовом сундуке, а потом в своем деревенском доме. Они с мужем поддерживали республиканцев, но были против кровопролития. Они проводили меня до самого побережья и всю дорогу прятали в повозке. Я до конца дней перед ними в долгу. Они не взяли с меня ни одного су; сказали, что мне самой еще пригодятся деньги. Они были правы. Теперь мой кошелек почти пуст.