Джорджетт Хейер - Саймон Холодное Сердце

— Тогда постарайтесь хорошенько запомнить то, что я скажу вам. Я не присягну на верность вашему королю. Между нами война, и война не на жизнь, а на смерть. Вам никогда не победить меня! Вы хорошо сделаете, если будете остерегаться моей мести, лорд Бьювэллет.

— Благодарю вас за это предостережение, — ответил Саймон, отодвигая перед нею полог на выходе из зала. — Идите впереди меня, мадам.

Когда немного позднее он вернулся в зал, вместо панциря на нем была длинная, ниспадавшая ниже колен накидка с разрезами по бокам, что давало ему свободу движений. Он был обут в тяжелые сапоги со шпорами. Светлые волосы, аккуратно расчесанные и уложенные, прикрывали лоб. Саймон был мрачен, но когда поймал на себе чуть насмешливый взгляд Джеффри, глаза его прояснились и заблестели.

— Ох, Саймон-Саймон, с тобой не соскучишься, — подшучивал над ним Джеффри. — Что ты еще задумал?

Саймон поморщился:

— Я затащил в наше логово дикую кошку. Бельреми все еще не наш город, хоть я занял и его, и замок.

Джеффри схватил Саймона за плечи и заставил опуститься в кресло.

— Садись, ты, дамский угодник, и расскажи мне, что произошло в замке.

— Ничего особенного. Я пришел туда один, меня проводили в зал для приемов, где она сидела в окружении своей свиты, а возле нее стоял ее кузен.

— Кузен?

— Да. Он точно такой, каким я и представлял его себе со слов сеньора Галледемэна, его отца: тщедушное существо с розочкой. Тьфу! С одного взгляда ясно, что это за человек. Они думали запугать меня своими угрозами. Думали, я так глуп, что сразу попадусь в ловушку.

— Не говорил ли я тебе, что это ловушка?

— Да нет, я знал, как они поведут себя. Они думали схватить меня, а, может, и убить. Не знаю.

— Что? — вскочил Джеффри. — Ведь между нами было перемирие.

— Им я так думал. Но я подозревал, что они окажутся вероломными, и поэтому им не удалось захватить меня врасплох. Сначала были переговоры. Миледи, конечно, задирала нос. Потом они перешли к угрозам, и я со всем этим разом покончил.

— Саймон, — взмолился Джеффри, — клещами, что ли, мне тянуть из тебя слова? Как ты с этим покончил?

— Приставил меч к груди леди Маргарет и заставил ее людей подчиниться мне.

— Ох уж эти шевалье! — Джеффри разразился хохотом. — Им такое и в голову не пришло бы, этим французам!

— Нет. Слишком уж они утонченные, эти хлыщи. А потом все было просто. Они проводили меня к Алану в комнатушку под крышей башни. Он ранен, но, думаю, не опасно. Потом я вернулся сюда, взяв графиню в заложницы. Шевалье дал мне свою клятву, но я не верю ему. Теперь я собираюсь занять замок. Туда войдут мои люди и твои. В городе спокойно?

— Да. Жители удивлены твоим милосердием.

Саймон встал.

— Я должен видеть Хантингдона. Где он?

— У южных ворот. Его люди вводят обоз в город. Где ты хочешь разместить своих людей?

— Где-нибудь поблизости отсюда. Сегодня займусь припасами, а ты, Джеффри, возьми двадцать своих людей и двадцать моих. Надо, чтобы ты сегодня же отправился в замок и установил там наш порядок. Они не окажут сопротивления, боясь, что я убью графиню.

— А сам ты не пойдешь туда?

— Пока нет. У меня здесь много дел. Возьми все оружие, какое найдешь у них, Джеффри, и строго присматривай за всей этой свитой. Я взял бы шевалье под стражу, если бы он вздумал не подчиниться. Наблюдай за ним. Я прибуду позднее. Возьми еще с собой для Алана мистера Хуберта. Не доверяю я их французскому костоправу.

Джеффри прошелся взад-вперед по залу и зевнул:

— Ох-хо-хо! И когда мы, наконец, окончательно справимся с этим беспокойным городом?

У дверей он остановился и обернулся к Саймону:

— А знаешь, она просто очаровательна, друг мой, но очень уж сварлива.

Саймон пододвинул к себе чернильницу.

— Очаровательна? Да, пожалуй.

— А сам ты не заметил этого? — озорная улыбка мелькнула на губах Джеффри. — Смотри, как бы она не предпочла вместо тебя Алана.

— Пресвятая Богородица, — засмеялся Саймон. — Да она убьет Алана одним взглядом. Она и меня убьет, если я не стану остерегаться ее мести.

— Скажи откровенно, ты восхищен этой тигрицей?

— Только не я, — Саймон отложил в сторону перо. — Она очень отважна, — добавил он в задумчивости.

— А ведь она могла предательски убить тебя, — почти торжественно произнес Джеффри.

— Да. Она женщина. А теперь иди, Джеффри, и созови людей.

— Иду, иду. Оставлю тебя в мечтах о твоей амазонке, — сказал Джеффри.

— Ты оставляешь меня в заботах о расквартировании моих людей, — улыбнулся Саймон.

Графиня Маргарет де Бельреми сидела на возвышении, глядя в окно на голые валы, разбросанные перед ее замком. В дальнем конце зала горел огонь, возле которого примостилось несколько ее фрейлин со своим рукоделием и потихоньку ворковали о чем-то очень для них интересном. Склоненная набок голова Маргарет опиралась на тонкую, изящную руку. Черные волосы струились по ее плечам двумя большими косами. Золотое покрывало ниспадало с головы до колен. Глубоко вздохнув, она вдруг резко обернулась к своим фрейлинам:

— Уйдите, убирайтесь отсюда! — раздраженно крикнула она им. — От вашей глупой болтовни у меня раскалывается голова. Жанна, останься.

Женщины быстренько собрали свою работу и, стараясь не шуметь, поспешно удалились из зала. Только одна из них, та, что улыбалась Джеффри в штаб-квартире Саймона, осталась сидеть на прежнем месте, не сводя глаз со своей госпожи.

Маргарет нервно одергивала дрожащими пальцами складки на своем платье. Ее тонкие ноздри слегка раздулись, в продолговатых темных глазах застыло выражение тревоги.

— Да, ты-то спокойна, — раздраженно сказала она своей компаньонке. — Скажи мне, как одолеть это английское чудовище?

Жанна умоляюще стиснула руки, словно собиралась успокоить Маргарет и отговорить ее от борьбы с Саймоном и, не без лукавства улыбнувшись, спросила:

— Зачем, Марго? Ведь он, что ни говори, мужчина?

— Что ты хочешь этим сказать? Мужчина! Да, он неотесанный чурбан!

— И все равно мужчина, — упрямо кивнула головой Жанна де Форкюр. — У него перед тобой преимущество, ма шер.

— Ты уверена, что он все равно возьмет верх надо мной? Да?

— Не знаю. Наверное. Ведь до сих пор ты не знала близко ни одного мужчины.

Маргарет вскочила на ноги и сошла с возвышения.

— О, да, да! Ты заодно с этим буйволом. Джеффри Мэлвэллет очаровал тебя!

Жанна покраснела до корней волос:

— Нет, мадам!

— Уж не думаешь ли ты, что у меня нет глаз, — зло засмеялась Маргарет. — Очаровал! Тебя! Этот англичанин!

— Он… он очень любезен, Марго… — оправдывалась Жанна.

— Любезен! Ворваться в мои владения, разоружить моих вассалов, устроить попойку в моем замке на Рождество Христово! О, он околдовал тебя, нашептывая тебе на ушко комплименты, не сомневаюсь! Скоро ты совсем покинешь меня.

— Мадам! — вся трепеща, вскочила с места Жанна.

Маргарет бросилась к ней, и обе женщины обнялись.

— Ах, зачем я все это говорю? Я схожу с ума… Жанна, забудь об этом!

Жанна заставила ее сесть в кресло и склонилась над ней, ласково гладя ее по рукам.

— Бедная Марго, бедная Марго, — приговаривала она, утешая подругу.

Маргарет, зарыдав, снова обняла Жанну, но справилась с собой и прикрыла глаза рукой.

— Так раскричаться! Я… я… со мной такого почти никогда не бывает, правда, Жаннет?

— Ты слишком воинственна, — мягко упрекнула ее Жанна и опустилась возле ее кресла на колени. — Марго, смирись! На что тебе эта борьба с лордом Саймоном? У него все равно преимущество перед тобой, ведь он мужчина и занял твои владения. Теперь их у него не отнимешь. Будь умницей, Марго, будь умницей!

— Если бы только я могла вырваться отсюда! Добраться бы мне до Туринселя!

— Туринсель? Но туда десять лье пути.

— Ну и что? Если я доберусь туда, Туринсель поможет мне изгнать этого дьявола из моих владений!

— Но Марго, тебе не вырваться отсюда и одной не одолеть десяти лье.

— Нет, я смогу это сделать. Ты знаешь, Жанна, я сильная.

— Но ты женщина, дорогая моя, — ласково сказала Жанна, стараясь не обидеть свою госпожу и подругу.

— Амазонка, — с горечью произнесла Маргарет и встала с кресла. — Так называет меня он, этот английский деспот. Хорошо же! Я покажу ему, на что способна Амазонка!

Жанна села на корточки, задумчиво глядя на огонь.

— Странный человек, этот лорд Бьювэллет, — сказала она. — Его люди преклоняются перед ним, хотя он очень строг и неприветлив. И еще он очень любит детей.

— Любит? Не он ли собирался убить их?

— Сэр Джеффри сказал мне, что это неправда. Бьювэллет единокровный брат Джеффри. Если кто-нибудь плохо обращается с детьми и обижает их, сказал мне Джеффри, тому крепко достается от Саймона.

— Это ложь! Он злой, говорю я тебе, злой и бессердечный!

— Нет, с тобой он не злой, Марго, даже учтивый.

Графиня повернулась лицом к Жанне, тяжело дыша от возмущения.

— Ты так думаешь? А откуда этот шрам на моей груди? Ты видела, как он вонзал меч в мое тело! А синяки у меня на руке? Три недели прошло, как он вцепился мне в руку, а отметины его пальцев я ношу до сих пор.

Жанна взглянула снизу вверх на свою госпожу.

— Как бы этот след от меча не остался на всю жизнь, — задумчиво сказала она.

— Да. И я никогда не смогу этого забыть! Я не смирюсь, пока не отомщу ему! Жанна, неужели ты забыла, как он обращался со мной на глазах у моих людей? А какому позору подверг он меня, когда вез по улицам Бельреми у всех на глазах?

— Нет, никто не узнал тебя, и он никому ничего не сказал.

Графиня нервно прошлась взад и вперед по залу, разжигая в себе ненависть к Саймону.

— Надо убить его друга Алана, вот это был бы удар для него! Да! В самое уязвимое место! Ах, зачем только я искала встречи с ним?

— Ты не могла убить сэра Алана, ты же знаешь это, Марго.

— Нет, могла! Его угроза остановила меня! Пустая угроза. Мне надо было бы посмеяться над ней.

— Он нашел бы другой способ, — медленно проговорила Жанна. — Придумал бы что-нибудь другое. Его нелегко одолеть, Марго.

— Посмотрим! — черные глаза ее сузились. — Он называет меня ведьмой!

В дверь деликатно постучались. Жанна встала, чтобы впустить шевалье. Маргарет вдруг сникла, побледнела, румянец гнева сошел с ее щек, а складка губ стала капризной и высокомерной. Шевалье, войдя в зал, поклонился.

— Милая кузина, вы здоровы?

— Да. Зачем ты пришел, Виктор?

— Как всегда — холодна, — с томным видом сказал шевалье и, заметив, что Жанна отошла и стоит возле окна, подошел вплотную к Маргарет. — Этот английский медведь стал слишком беспечен, мне кажется. Сейчас он сидит в большом зале, что-то там пишет, и при нем нет никакой охраны. Даже его преданный сквайр — и тот отсутствует.

Маргарет отстранилась от него, оставшись безразличной к тому, что он сказал ей.

— Взгляни, что я принес тебе, Марго, — чуть слышно произнес шевалье и украдкой вложил в ее руку кинжал, рукоятка которого была украшена самоцветами.

Ее губы скривились.

— И что, по-твоему, я должна делать с этим? — спросила она, небрежно отбросив кинжал на стол.

— Стань снова здесь хозяйкой, госпожой, — ответил он, пристально глядя на нее.

— Нанести удар ему в спину? Ты это мне советуешь?

Шевалье пожал плечами и всплеснул руками:

— Ну и что? Ты ведь женщина, а он мужчина.

Маргарет гордо выпрямилась, с презрением глядя на шевалье.

— Это подло, Виктор. Заколи его сам, если хочешь.

— О, я дал ему клятву, — сказал шевалье самым беспечным тоном. — Иначе я бы непременно убил его и избавил бы нас от его наглой тирании.

Он помолчал, искоса поглядывая на Маргарет.

— Ты не всегда была столь щепетильной, милая Марго. Может, тебе не хватает смелости?

Эти слова ужалили ее.

— Смелости? Думаешь, я боюсь Саймона Бьювэллета?

— Он беспощаден, — ответил шевалье. — Но всего лишь один внезапный удар сзади…

— Довольно! Вы мне противны! — крикнула она. — Если я убью его, то не сзади! Уйдите!

Шевалье жеманной походкой направился к выходу. Проходя мимо стола, он задержался, чтобы забрать свой кинжал.

— Оставь! — резко сказала Маргарет.