Джорджетт Хейер - Саймон Холодное Сердце

— Очень странный человек, — заметил юный принц. — Кто он, Джеффри? Он очень похож на тебя, только ты темный, а он светлый.

— Сам себя он называет Бьювэллетом, сэр, а мне он единокровный брат. Я впервые сегодня встретился с ним, и он спас мне жизнь, о чем Вашему Высочеству уже известно.

Принц Генрих кивнул.

— Да, он отлично сражался! Надо, пожалуй, мне просить отца пожаловать ему звание рыцаря.

— О, если бы Ваше Высочество сделали это! Он и в самом деле заслуживает посвящения за один только нынешний день.

Принц задумчиво посмотрел вслед уже далеко отъехавшему Саймону.

— В нем есть что-то такое, что внушает уважение и притягивает к нему, — сказал он. — Но он очень холодный какой-то. Возможно, он сумеет в будущем многого достигнуть. Мне кажется, я охотно назвал бы его своим другом.

Поиски раненого Фалка на недавнем поле битвы оказались тщетными, но Саймона это не сбило с толку. Он вернулся в Шрюсбери, туда, откуда вышел в бой отряд Фалка, и там нашел графа Монтлиса. Милорд лежал в постели и громогласно проклинал все на свете, пока ему перевязывали раненое плечо. Саймон с грохотом ввалился к Фалку — этаким запыленным пугалом в доспехах, кое-где помятых и продырявленных мощными ударами неприятельского меча. Выглядывающее из-за поднятого забрала лицо казалось утомленным и осунувшимся, но зелено-синие глаза оставались такими же спокойными, как всегда, как будто бы за один день сражения этим глазам не довелось увидеть большего кошмара, чем за все прежние годы, прожитые Саймоном.

При виде Саймона на лице Фалка промелькнуло выражение облегчения.

— Хвала Господу! — загремел он. — Я знал — тебя не так-то просто убить!

— То же самое я думал про вас, милорд, — сказал Саймон и подозвал к себе оруженосца Фалка: — Стащи с меня доспехи, Фрэнсис.

Монтлис кивнул:

— Да-да, помоги ему, мальчик! Ты невредим, Саймон?

— Если не считать пустяковой царапины, — ответил Саймон. — Осторожно, Фрэнсис, рука! А ваша рана глубока, милорд?

— Да ну, чепуха, — сказал Фалк. — Эй, полегче, увалень несчастный! — это относилось уже к лекарю. — Я видел тебя сегодня возле Мэлвэллета, Саймон. Что за ярость обуяла тебя?

— Вовсе нет, — как бы между прочим обронил Саймон и, отстегнув свой шлем, снял его и положил на стол. — Когда вы покинули поле боя, сэр?

— Я потерял равновесие, черт побери, и надо же было мне упасть, — сердито заворчал Фалк, — а они меня подхватили и унесли, миллион проклятий им за это! Моя воля — черта с два вытащили бы они меня сюда! И это когда враг был в панике! Чем кончилось дело?

— Они обратились в бегство, — сказал Саймон.

Освободившись от доспехов, он потянулся и вздох облегчения вырвался из его груди.

— Ну и устал же я! Сэр, можно мне пойти и лечь спать?

— Постой-ка! — сказал Фалк. — Что у тебя с рукой?

Саймон размотал окровавленную повязку, открыв глубокую рану, которая тотчас снова начала кровоточить. Фалк подтолкнул лекаря, отправляя его к Саймону:

— Позаботься о моем сквайре. Мне уже лучше.

И молча ждал, пока лекарь промоет и перевяжет рану Саймона. Потом кивнул.

— Иди, Саймон, и отдыхай. Рад был тебя видеть.

Придя в свою крохотную комнатушку, Саймон разделся, рухнул на жесткое ложе и сразу же уснул. Когда он проснулся, был девятый час утра. Быстро одевшись, он явился к Фалку. Тот сидел за завтраком, несмотря на столь поздний час. Его плечо было тщательно перевязано, и, кажется, не причиняло ему особой боли и беспокойства.

Фалк подал Саймону знак сесть к столу. Саймон, на которого не произвела особого впечатления оказанная ему честь, сел и велел подать большую кружку эля. Потом придвинул к себе тарелку и с аппетитом принялся за еду. Завтракали молча. Первым встал из-за стола Фалк, оттолкнул свой стул и, вытирая пальцы прямо о свою одежду, мельком взглянул на своего сквайра.

— Томас Уорчестер и граф Шотландский взяты в плен, — сказал он.

Саймон кивнул, и на том их беседа кончилась. Фалк ушел в сопровождении своего пажа, а Саймон провел утро, полируя свой меч и доспехи. Фалк не вернулся к обеду, потому что поел в штаб-квартире короля, но вскоре после трех пополудни он снова был у себя.

— Послушай, Саймон, — пыхтя с дороги, объявил Фалк, — король намерен посвятить в рыцари дюжину-другую своих воинов.

При этом Фалк очень внимательно всматривался в лицо Саймона, но тот не выказал интереса к тому, что услышал. Он в эту минуту как раз чистил щит милорда, и все его внимание, как могло показаться, было сосредоточено на этом занятии.

— С моего согласия король сделает тебя рыцарем, — сказал Фалк.

Снующие взад-вперед за работой руки Саймона застыли на месте. Он поднял взгляд на Монтлиса.

— Вы шутите, милорд.

— Нет. Принц отметил твою храбрость в бою и предложил посвятить тебя в рыцари.

С минуту Саймон сидел молча, неподвижно уставясь в одну точку перед собой. Наконец, переведя дыхание, снова взглянул на Фалка.

— И вы… согласны, сэр?

— Ну, конечно, конечно же, — сказал Фалк. — Я и сам мог бы представить тебя. Станешь рыцарем, дружище, и еще какое-то время останешься у меня на службе.

— Вашим сквайром, милорд? — спросил Саймон.

Фалк опустил свою ручищу на плечо Саймона.

— Моим сыном, если захочешь. Ты еще слишком, молод, чтобы быть предоставленным самому себе. Когда Алан станет постарше, ты пойдешь вперед рука об руку с ним. А пока оставайся со мной и набирай впредь еще большую силу.

Саймон призадумался.

— Но что вы хотите, чтобы я делал, сэр? — спросил он. — Скорее всего, я вам больше не нужен, не могу же я оставаться и Монтлисе и ничего не делать.

— Будешь командовать моими солдатами вместо Винсента. Он погиб вчера, упокой, Господи, его душу. Я дам тебе хорошие вознаграждение, так что в деньгах ты не будешь иметь недостатка.

Саймон снова задумался, глядя на отдаленные холмы, и улыбнулся.

— Это неплохое предложение, — сказал он.

— Тогда по рукам! — оживился Фалк и протянул Саймону свою громадную пятерню. Саймон сжал руку Фалка с такой силой, что на тыльной стороне его ладони набухли синие жилы. Так признал он себя вассалом милорда.

Церемония посвящения в рыцари состоялась на следующий день. Еще двенадцать молодых воинов стали вместе с Саймоном рыцарями, так что сам он был тринадцатым — обстоятельство, которое Фалк считал неблагоприятным, пока Саймон не заверил его, что тринадцать — это число, приносящее ему удачу. Фалк проводил Саймона в королевскую штаб-квартиру и не сводил с него озабоченного, но все же гордого взгляда, пока не завершился весь положенный ритуал.

Саймону выпало последним из всех посвящаемых опуститься перед королем на колени, и когда настал его черед, он увидел Мэлвэллета, стоявшего среди прочих чуть позади принца. Джеффри улыбнулся ему и сделал едва заметный приветственный знак рукой. При последних словах короля, обращенных к нему: «Встань, сэр Саймон Бьювэллет», Саймон поднялся с колен. Оставшаяся часть церемонии прошла для него как будто в каком-то тумане. Когда же все было позади, Саймон вдруг увидел, что Джеффри с принцем стоят возле него. Саймон поклонился.

— Теперь я наслышан еще больше о ваших заслугах, сэр Саймон, — сказал принц с веселым блеском в глазах. — Поль Ленуар рассказывает чудеса о ваших зорких глазах.

— Никаких чудес не было, милорд, — ответил Саймон. — Просто у меня хорошее зрение, и я вижу даже в темноте.

Он быстро взглянул на Джеффри.

— Так-то ты возвращаешь мне свой долг, Мэлвэллет.

— Нет-нет, — возразил Джеффри, — я тут совсем не при чем, хотя и очень рад видеть тебя рыцарем. Скажите Саймону, сэр, что это не я, а Ленуар…

— Да, это правда, — кивнул принц. — Джеффри ничего такого мне не говорил.

— И, значит, долг остается за мной, — сказал Мэлвэллет. — Теперь, наконец-то, Саймон, ты можешь оставить службу у Монтлиса.

— Нет, — ответил Саймон. — Я останусь у него еще на год или на два.

Тем временем принц уже был занят в сторонке разговором с кем-то из гостей.

— Почему бы тебе не служить у него? — понизив голос, спросил Джеффри у Саймона и кивнул в сторону юного Генриха. — Под его началом тебе было бы совсем неплохо.

— Пока не могу. Есть свои причины, почему я должен оставаться в Монтлисе. К тому же я дал Фалку слово.

— В таком случае мне не стоит продолжать этот разговор, — пожал плечами Джеффри. — Но меня огорчает, что ты остаешься на стороне нашего закоренелого врага.

Заметив, что к ним приближается Фалк, Джеффри украдкой сжал руку Саймона:

— Ты дорог мне. Не забывай об этом.

— Чего надо от тебя этому разбойнику? — заворчал Фалк, когда Джеффри уже не мог его слышать. — И зачем ты завел дружбу с моим врагом?

— Я дружу с кем хочу.

— Нет, так не пойдет. Мои враги — твои враги. И я хочу, чтобы ты принял это к сведению.

Саймон угрюмо взглянул на Фалка.

— Нет так нет. Пока я остаюсь под вашим кровом, я не назову Мэлвэллета другом.

* * *

Они покинули Шрюсбери, выехав оттуда вместе с королем два дня спустя, и двигались с ним на юг, пока не разошлись разными путями недалеко от Кэмбриджа. Потери Фалка были невелики, место Винсента занял Саймон, столь успешно справлявшийся с новыми задачами, что, как заметил Фалк, гибель Винсента была скорее на пользу дела, чем во вред ему.

В Монтлис они прибыли в начале августа, после почти месячного отсутствия. Едва миновали склон, ведущий к замку, как увидели Алана, ожидающего их. Рядом с Аланом стояла миледи, а чуть позади — обе его сестры.

Фалк грузно спрыгнул с седла и заключил хрупкую супругу в могучие объятия. Дочери из скромности не решались первыми подойти к отцу, но он сам сердечно расцеловал их обеих и сына.

— Превосходно, замечательно! — пыхтел Фалк. — Итак, я снова с вами, мои дорогие, целый и невредимый, как будто и не было никакой битвы, если не считать ничтожной царапины на плече.

— За что хвала Господу нашему от всего сердца, — сказала миледи с благоговением. — Я вся истерзалась страхом за вас, дорогой мой!

— Чтобы свора бунтарей — да убила Монтлиса! — усмехнулся Фалк. — А вот Винсент погиб.

— Бедняга Винсент! — воскликнула графиня. — А как вы, Саймон Бьювэллет? Я рада снова видеть вас. Вы не пострадали, надеюсь?

Саймон опустился на колено и поцеловал руку графини.

— Нисколько, миледи. Всего лишь пустяковая рана, о которой не стоит и говорить. Надеюсь, вы в добром здравии?

Она улыбнулась.

— Довольно того, что милорд снова здесь, с нами.

Фалк положил руку ей на плечо.

— Есть новости для вас, Элеонора. Саймон больше не сквайр.

Графиня в некотором замешательстве вопросительно взглянула на Саймона, уже вставшего с колена. Первым догадался обо всем Алан. Он рванулся вперед и схватил Саймона за руку.

— Ты посвящен в рыцари! Саймон, это правда? В самом деле?

— Да, он посвящен в рыцари, самим королем, за свои большие заслуги на поле битвы. Я представляю вам, миледи, сэра Саймона Бьювэллета.

И тут графиня по свой доброте причинила Саймону некоторое неудобство. Ее тронуло его смущение, она шагнула к нему и вложила свои руки в его. Саймон, вспыхнув, опустил голову и получил в награду поцелуй в свой нахмуренный лоб.

Фалк хохотал, хлопая себя ручищами по бокам.

— Вот теперь, дружище, ты по-настоящему возведен в рыцарский сан и отмечен! А что, миледи, все ли готово, чтобы нам освежиться и подкрепиться с дороги? Честное слово, я бы с удовольствием чего-нибудь выпил, и Саймон — тоже, ручаюсь.

— Мы только и делали, что ждали вашего прибытия. Добро пожаловать, милорд, и вы, сэр Саймон, прошу.

Саймон, однако, не тронулся с места.

— Благодарю вас, миледи, но сначала позвольте мне произвести смотр моим людям.

— О, в нем заговорил генерал, — хохотнул Фалк, с удовольствием провожая глазами Саймона, уходящего к ожидавшей его колонне воинов.

Начиная с этого дня Саймон занял равное положение с Аланом в кругу домашних милорда. Он сидел за одним столом с семьей Фалка, и отнюдь не на последнем месте. Теперь у него в подчинении были собственный сквайр и паж. Ему предоставили отменные апартаменты, и ко всему прочему он каждый месяц получал кругленькую сумму в качестве вознаграждения за свою службу. Саймон не испытывал чувства благодарности за то, что его жизнь стала от этого легче и богаче. Он в достаточной мере возмещал свое вознаграждение той службой, которую нес. В удивительно короткий срок все управление хозяйством само собой перешло в руки Саймона или лучше сказать — легло на его широкие плечи. Милорд был уже далеко не молод, да и последний поход не прошел для него бесследно, пусть даже сам он ни за что не согласился бы признаться в этом. Его неутомимая прежде энергия пошла на убыль, и милорд с радостью вручил бразды правления в руки Саймона, тем более, что Алан не проявлял к этому никакого интереса.