– Куда все идут? – с любопытством спросил Закария.

Прислушавшись, мужчины поняли, что все направляются в амфитеатр, где состоится казнь. Глаза тетрарха загорелись в предвкушении зрелища, на котором будет торжествовать смерть.

– Может быть, не пойдем туда, господин, а проведем время в термах? – вопросительно посмотрел на Ирода Закария. Но тот упрямо покачал головой:

– Нет. Мы пойдем обязательно!

Закария переглянулся с Кастулом. Оба они с радостью отказались бы от приказа тетрарха. Воины не боялись смерти, ведь они часто встречались с ней лицом к лицу. Однако им обоим претило ее торжество, а также восторженное ликование толпы после гибели очередной жертвы.

Глава 15

Амфитеатр, в котором по приказу городского магистра устраивались всевозможные зрелища и куда народ стекался в поисках развлечений, находился на пологом и ровном склоне. Боги словно намеренно создали эту высокую равнину, чтобы каменное здание амфитеатра было видно из любой точки острова. Сверкающий позолотой купол возвышался над зданием в форме эллипса. Мраморные трибуны из белоснежного травертина поднимались вокруг арены под углом в 37 градусов, что давало хороший обзор с любого места на трибуне. Возле арочных входов стояли статуи богов и Августа.

Войдя внутрь, Ирод с друзьями оказались в широком арочном коридоре. Стены его были украшены барельефами богов, людей и животных. Вдоль стен на одинаковом расстоянии друг от друга стояли каменные питьевые фонтанчики с круглыми скамейками для отдыха вокруг.

Вместе с важными и богато одетыми патрициями по коридору, шумно переговариваясь, шли простые горожане. Все стремились поскорее занять места возле арены. Прижимали к себе небольшие лотки вездесущие торговцы, которые и здесь пытались продать свои товары, предлагая подушки для сидения и закуски: лепешки, орехи, сладости, яблоки, черешню и персики.

Добравшись до третьего яруса, где обычно сидели ремесленники, торговцы и гости Тиберия, галилеяне присели на свободные места и огляделись. До полудня, когда должно начаться действо, осталось совсем немного, а трибуны пока оставались полупустыми. Закария и Кастул заговорили о предстоящей казни. Ирод не вступал с ними в разговор, а сидел и высокомерно посматривал по сторонам.

Наконец ворота под триумфальной аркой распахнулись, и показалась многочисленная свита. В середине с гордым видом шествовал Тиберий в белой тоге победителя. За ними шли музыканты, играя на трубах и рожках торжественный марш. Окинув хищным взором поднявшуюся при его появлении ликующую толпу, он улыбнулся и торжествующе помахал рукой. Тиберий сел в кресло из белого мрамора, украшенное позолотой, на почетном месте в нижнем ярусе. Сзади, вытянувшись во весь рост, замерли стражники. Тиберий поднял руку ладонью кверху. Пора! Дождавшись, когда толпа утихнет, он сделал знак начинать.

Первыми под грохот барабанов на арену вышли акробаты. Их представление длилось недолго. Публика с нетерпением ждала основного зрелища, объявленного еще вчера, – казни осужденного.

Наконец два служителя, одетые в подпоясанные толстыми веревками накидки из крепкой кожи, вытолкнули из решетчатой двери человека, приговоренного к смерти. Головы служителей были закрыты коричневыми кожаными капюшонами с прорезями для глаз, на руках – длинные, до локтя, кожаные рукавицы.

Раздался одобрительный гул. Люди не отрывали от арены глаз. Сердце Ирода забилось медленными глухими толчками. Кровь ударила в голову, в ушах зашумело. Он привстал с места, чтобы лучше видеть. Время остановилось для него, столь сильна была его жажда не пропустить ни секунды кровавого зрелища. И не только он – сидящий рядом богатый патриций бросил разговаривать с женой и тоже весь обратился в зрение и слух. Замерла и его молоденькая супруга.

Узник на арене в ужасе смотрел на огромного льва, который, недовольно огрызаясь, лениво выбежал из ворот. Лев остановился и облизнулся, обнюхал песок. Кисточка на его хвосте в это время подрагивала от нетерпения. Потом лев поднял голову. Как только его желтый бездушный взгляд остановился на жертве, он напрягся и слегка присел на задние лапы. Однако зверь медлил. Тогда один из служителей решил подбодрить его, с силой ткнул в мускулистый бок длинным копьем и тут же отскочил. Лев раздраженно зарычал. Кончик его хвоста задвигался по песку быстрее и ожесточеннее.

– Клянусь Юпитером! Почему же гигант медлит? – воскликнул патриций, повернув возбужденное лицо к Ироду, и громко закричал: – Поймай раба! Поймай!

Он вскочил с места, стараясь своим криком побудить льва-людоеда действовать решительнее. Лицо добропорядочного патриция побагровело от волнения, глаза вылезли из орбит. Он схватился руками за поручень перед собой. Его жена отвернулась и не смотрела на арену. Жестокое зрелище было ей не по душе, однако она не могла встать и уйти.

Ирод тоже вскочил. В порыве возбуждения он не заметил, как к Тиберию приблизился раб и что-то прошептал ему на ухо. Принцепс поднялся с места, сделал публике прощальный жест и незаметно скрылся за тяжелой парчовой портьерой позади трона.

Закария и Кастул вместе со всеми смотрели на арену, где разворачивался самый трагический акт драмы. Люди, в едином порыве с кровожадным любопытством уставившиеся на арену, уже потеряли всякое представление о человечности. Все громко и исступленно закричали, когда жертва в панике сделала последнюю попытку убежать.

Услышав ликующий крик толпы, несчастный узник упал без сил. Какое-то время он еще пытался отбиваться от навалившегося на него льва. Но тщетно! Могучие мускулы огромного животного напряглись, волнами перекатываясь под лоснящейся кожей. Обдав поверженного жарким дыханием, лев совершил безжалостный рывок – и сомкнул крепкие челюсти у него на голове. Тот был еще жив и извивался в ужасных муках. Ноги узника судорожно бились, руками он пытался ухватиться за землю и воздух. Из пасти льва донесся тонкий визг, переходящий в вой, но потом и он затих…

Триумфальный марш акробатов, выбежавших на арену, торжественно завершил действо. Публика бесновалась, подобная дикому зверю, почуявшему жертву. Казалось, амфитеатр рухнет от оглушительных криков и топота сотен ног. Толпу охватило дикое возбуждение. В глазах у людей не было ничего – ни сострадания к убитому узнику, ни страха. Кровь! Всюду кровь!

Чем объяснить, что все эти добропорядочные граждане не отрываясь, с восторгом смотрели, как лев рвал и кромсал крепкими клыками живые ткани и кости?! Вокруг царило ликование и смех…

Вместе со всеми Ирод не мог оторваться от зрелища, разворачивающегося у него перед глазами. Леденящий душу восторг и одновременно ужас терзали его нервно трепещущее сердце. Вид человека, мучительно умирающего в алой пасти огромного льва, завораживал и леденил кровь. Зрелище казалось тетрарху непостижимым. На ум ему пришли слова Иродиады, которые она произносила в подобные минуты: «Ирод! Это торжество смерти – это самое удивительное, что можно себе представить! Ничто не может сравниться с ним по накалу страсти: ни рождение человека, ни любовь!» Сейчас, как ни странно, Ирод был полностью согласен с женой.

Над амфитеатром разносился многоголосый вопль, больше похожий на звериный крик, прерываемый визгом. Неожиданно горло тетрарха сжалось от удушья. Сердце болезненно зашлось, в глазах потемнело… Очнулся он лежащим на сиденье. Вокруг толпились любопытствующие зеваки и служители.

Закария сидел рядом и лил ему на голову холодную воду из сосуда, а Кастул одной рукой держал возле его носа тряпку, смоченную в уксусе, а другой тряс за плечо и хлопал по щекам, пытаясь привести тетрарха в чувство.

– Очнись, господин! – наперебой повторяли они. Вид у них был встревоженный, в глазах плескались страх и сочувствие.

– Что со мной? – прошептал Ирод, ошеломленно озираясь. Цвета окружающих предметов, одежды казались слишком яркими и резали глаз, поэтому он застонал и прикрыл веки. Но и звуки казались ему чересчур громкими.

– Ужасное зрелище разволновало вас, господин. Вы потеряли сознание, – сочувственно отозвался Закария.

– Тиберий видел, как я упал? – спросил Ирод, по-прежнему не открывая глаз и болезненно морщась.

– Нет, господин. Он покинул амфитеатр до того, как лев растерзал свою жертву.

– Ты лжешь, чтобы успокоить меня. Впрочем, это не имеет значения! Не понимаю, что со мной происходит? Какие силы терзают меня? Быть может, это колдовство или демоны? – пробормотал Ирод и открыл глаза. Поднявшись, он оттолкнул руку Закарии и неуверенными шагами направился к лестнице.

Многие зрители шли вниз к торговцам за едой, водой и сладостями. В это время четверо служителей в кожаных фартуках и рукавицах убирали останки растерзанной жертвы, сбрасывая их в повозку.

Продолжая развлекать заскучавшую публику, на арене тем временем выступали акробаты и жонглеры. По краю медленно двигались две нарядные повозки, украшенные цветочными гирляндами. Сидящие в них музыканты развлекали зрителей веселой игрой на трубах и рожках. Зрители бросали на арену монеты и хлеб, которые подбирали рабы и относили музыкантам.

Глава 16

На следующий день Ирод проснулся от приглушенного разговора за дверью. Тетрарх встал. Зевнув, он накинул на себя верхнюю рубашку, подпоясался и распахнул дверь. Закария и Кастул сидели на ковре и, поджав ноги, как турки, самозабвенно играли в кости. Увидев тетрарха, оба смущенно привстали со словами приветствия и извинений, что разбудили его. Ирод благосклонно кивнул и важно прошествовал мимо во двор. Вернувшись, он присел на ковер рядом с ними и стал наблюдать за игрой.

Спустя некоторое время в дверь кто-то осторожно постучал. Закария и Кастул настороженно переглянулись. Напружинившись, они бесшумно встали, достали из-за поясов кинжалы и, подойдя к двери, немного приоткрыли ее. Перед ними стоял незнакомый раб-индус. Он широко улыбался и протягивал им огромную корзину, доверху наполненную сочным виноградом, малиновыми гранатами, желтыми персиками и инжиром.

– Это подарок тетрарху Галилеи от городского префекта! – коверкая слова, залопотал он. После чего стал низко и часто кланяться, нахваливая фрукты.

– Почему бы и нет? Примем этот дар, господин? – Кастул обернулся к тетрарху. Тот милостиво кивнул. Его лицо расплылось в довольной улыбке. Еще бы! Получить подарок от самого префекта Капуи! Отдав корзину, раб попятился и исчез в темноте лестницы.

Водрузив корзину на середину комнаты, все трое снова уселись на ковер и продолжили игру. Ирод, не глядя, протягивал руку, брал очередной персик или виноградину и опускал в рот. Наевшись, он вздохнул, отодвинулся и улегся на спину тут же, на ковре, приказав Закарии оставить игру и помассировать ему ноги.

Закария кивнул и поднялся. Подойдя к столику на львиных ножках, он достал из деревянного ларчика, инкрустированного слоновой костью, сосуд с благовонным маслом. Смазав ладони, воин опустился перед тетрархом на колени и стал разминать ему подошвы. Воцарилось молчание.

Кастул сидел возле корзины и ел виноград. Неожиданно он дико вскрикнул. Ирод увидел, как судорожно задергались на разноцветном ковре его голые ноги. Схватившись за грудь, с побелевшим лицом, Кастул пытался разорвать на себе рубашку. Спустя мгновение воин захрипел и, повалившись на бок, замер без движения.

Ирод приподнялся и со страхом вглядывался в лежащего друга. Закария оглянулся и… застыл: над корзиной, на расстоянии двух локтей от них, раскачивалась, зловеще раздув капюшон и приготовившись к броску, небольшая кобра.

– Не двигайся, господин, – шепнул Закария, медленно и осторожно вытаскивая из-за пояса кинжал. Спустя миг, показавшийся вечностью, меткий бросок кинжала разрезал змею надвое. Еще через мгновение мужчины уже были возле лежавшего навзничь Кастула. Ирод затряс несчастного за плечи.

– О боги! Он умер… – в отчаянии проговорил Закария и вопросительно посмотрел на Ирода. Тот был бледен как полотно. Безумными глазами, не отрываясь, смотрел тетрарх на мертвого воина.

– Я прикажу рабам унести тело. Надо похоронить его. Я видел за пустырем местное кладбище, – проговорил Закария.

– Да-да. Мы похороним его там… – как во сне пробормотал Ирод и сжал голову руками. Внезапно он почувствовал себя разбитым, больным и несчастным стариком. Плечи его сгорбились, в глазах застыло отчаяние.

– Прикажешь провести расследование, господин? Кто-то хочет нам навредить. Хорошо бы узнать, кто это, – произнес Закария. Вид у него был встревоженный.

– Нет! – испуганно выкрикнул Ирод. – Как думаешь, кто мог это сделать? Разве у меня здесь есть враги? Что, если это слуги Тиберия, и он решил таким образом расправиться со мной? А если это не он, в таком случае он обвинит меня. Нет! Надо все сделать быстро и тихо. Кастула уже не вернешь. А нам надо поскорее выбираться с этого проклятого острова.