Ольга Дашкова - Сама невинность

Катя сама расстегивает ремень, помогает спустить белье и высвободить набухший член, сама проводит по нему рукой, Стас дуреет от ее откровенных ласк, что она сама, не стесняясь, хочет его, трогает, ласкает. Он помогает, направляет руку девушки, держит головку члена у самого входа раскрытых половых губ, скользит по ним, Катя оседает на него, протяжно стонет. Опускается как можно глубже, насаживая себя, растягивая, грудь непрерывно ласкают губы и руки Стаса.

— Давая, милая, двигайся сама.

Катя слегка приподнимается, чувствует, как член Стаса скользит в ней, как она сама течет на нем, как при этом легко скользит и принимает, стонет, цепляется за шею, мнет рубашку на плечах. Она двигается медленно, опускается, приподнимается снова, ловит кайф и удовольствие от наполненности. Стас стискивает до синяков ее талию, ускоряя темп, его потряхивает от возбуждения. Хочется ускориться, перевернуть девушку на спину, войти в ее истекающее лоно со всей силой, но Катя так прекрасна, грудь колышется, соски набухли, голова чуть запрокинута, а губы приоткрыты.

Катя стонет громче, ее движения становятся более резкими, Стас помогает, приподнимая ее за бедра, опускает на истекающий член. Девушка дергается, откидывается назад, по ее телу проходит первая судорога оргазма, она хочет свести колени, мышцы сокращаются, она кончает.

— Да, девочка, кончай, милая, кричи, моя маленькая.

Стас не выдерживает, резко, не снимая девушку с члена, укладывает ее на спину, впивается в губы. Резко входит, по самые яйца вдалбливается в сокращающееся от оргазма лоно девушки. По вискам стекает пот, он начинает кончать сам, изливаясь спермой, хрипит, продолжая целовать, до боли сминая губы, прикусывая их.

— Сама напросилась, маленькая, — шепчет прямо в искусанные губы.

— Я знаю.

Катя улыбается, продолжая его целовать, чувствуя, как член Стаса дергается внутри нее, как вытекает его сперма, как по телу растекается тепло и расслабляются мышцы.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, маленькая?

— Что именно?

Девушка лежала на груди Стаса, они кое-как уместились вдвоем на маленьком диванчике, в кабинете было совсем темно, только отблески рекламных огней разноцветными бликами мелькали по стенам. Стас нежно гладил Катю по спине, спускаясь на круглую попку, вырисовывая на коже узоры. Девушка была расслаблена, все еще витала где-то в облаках своего блаженства.

— Пока ты спала, тебе звонили.

— Кто?

— Он не представился, но мужчина угрожал и просил тебе кое-что передать.

Девушка напряглась, она за долю секунды спустилась с небес на землю. Попыталась отстраниться, но Стас держал крепко.

— Так, может быть, ты мне расскажешь, что происходит?

— Я…я сама не понимаю, что.

Катя всё-таки высвободилась из объятий Стаса, села на диван, прикусила губу и задумчиво уставилась в темное окно.

— А если поподробнее?

Стас был очень терпелив, он не понимал сам, как ему это удается, но он не хотел давить на нее, выпытывать или, еще хуже, пугать. Она должна сама все рассказать, как можно подробнее, и ничего не скрывая.

— Я, правда, не знаю, Стас. Этот человек позвонил в тот день, когда мы были в парке, я решила, что ошиблись номером, но он начал угрожать и говорить, чтоб я отдала им то, что мне не принадлежит. А я понятия не имею, что он хотел. Кто это они? И что мне не принадлежит?

Стас ничего не понимал, Катя его окончательно запутала.

— Давай сначала. Где ты первый раз видела этих людей или того человека, что звонил?

— Я не видела.

— А что они от тебя требуют, ты понимаешь?

— Нет.

Катя была совершенно искренна, сквозь темноту смотрела на Стаса, и ей хотелось плакать от отчаянья, ей хотелось, чтоб он верил ей. Потому что она реально не понимала, что будет дальше, и какую опасность могут принести угрозы этого человека.

— Но у тебя есть какие-то предположения? Как ты считаешь, с чем или кем это связало?

Катя задумалась, подняла с колен плед и укуталась в него, чувствуя, что замерзает.

— И почему ты мне сразу не сказала, что тебе звонят непонятные люди, угрожают?

— Я не знала, как сказать, да ты и так со мной постоянно возишься, помогаешь, я вечно попадаю в какие-то ситуации, мне стыдно уже тебя о чем-то просить.

— Как я могу тебе не помогать, если ты моя девушка? Если я несу ответственность за тебя, если все твои проблемы — это мои проблемы.

— Но…я не думала.

— А ты и не думай о них, думать и решать их буду я. Так, вспоминай, с чего все началось?

Катя снова замолчала, нахмурила брови, совсем отвернулась, Стас ждал.

— Перед тем, как у дедушки случился первый приступ, весной, приезжали люди. Я их не видела, но были две большие черные машины, такие, как у Максима, с номерами соседнего областного центра. Дед потом все ругался на них, называл шакалами и чертями. Потом они приезжали еще, я даже наткнулась на двоих, они так странно на меня смотрели, словно звери, голодными глазами. А я не могла сказать ни слова, пока они говорили гадости, а потом просто побежала, словно от этого зависела моя жизнь. Дед тогда был снова очень зол, хватался за сердце, я уговора вала его поехать в больницу, а он не соглашался. Они что-то искали, в доме было все перевёрнуто, когда я вернулась, но дед соврал, сказал, что это он искал лекарства.

Катя говорила тихо и не спеша, словно погруженная в воспоминания, продолжая смотреть в темноту.

— Дедушка мне ничего не рассказывал, оберегал, не хотел, чтоб я волновалась, говорил, что мне надо начать жить своей жизнью и не гнить в деревне вместе с ним, что я должна ехать к тетке, в большой город. Странные были разговоры, если учесть, что он считал большие города рассадником порока, лжи и разврата. А еще раньше, точно, тогда был снег и мороз ударил, март, это был март, — Катя встрепенулась, повернулась в сторону Стаса, словно он тоже там был вместе с ней и должен знать, что тогда случилось. — Дедушка несколько дней бегал в старую баню, она года два как стояла закрытая, потому что построили новую. То ночевал там, то еду носил, я-то уж подумала, что он скармливает ее собаке, до того не вкусно я готовлю. Я только посмеялась над его причудами, хочется человеку так, пусть делает, а сейчас думаю, он кого-то там прятал.

— Прятал человека?

— Да.

— Думаешь, твой дед мог на такое пойти?

— Не уверена, но если этот человек был с ним честен и нуждался в помощи, то дедушка мог ему помочь, он сильно не любил ложь, подлость и бесчестие.

— Что за человек это мог быть?

— Не знаю, но не очень далеко от нашей деревни раньше была колония— поселение, может, кто оттуда.

— Если это не действующая колония, то зачем оттуда сбегать?

— Стас, я не знаю.

— Хорошо, допустим, кто-то был в бегах, этого человека искали люди на больших, черных, дорогих автомобилях. Твой дедушка его прятал, человек ушел и оставил какую-то вещь, ведь именно ее сейчас ищут, а не человека.

— Скорее всего, да.

— Как они узнали твой номер?

— Дядя Гриша, что присматривает за домом и Снежком, наверное, они узнали от него. Я звонила ему, он сказал, что они снова приезжали. А то, куда я поехала, они, наверняка, тоже знают, в деревне знали многие, это был не секрет.

— А что именно они могут искать?

— Я не знаю.

— Катюш, малышка, подумай хорошо. Что это может быть: бумаги, документы, деньги, драгоценности?

— Стас, я, правда, не знаю, у меня ничего такого нет.

— Хорошо, хорошо, малышка, не расстраивайся только, иди ко мне.

Стас притягивает девушку к себе, обнимает, гладит по плечам, целует в висок, вдыхает тонкий запах мяты, которым постоянно пахнут ее волосы.

— Мы во всем разберёмся, не переживай. И в сегодняшнем инциденте, и в этих угрозах.

— Что ты задумал, Стас? Ты хочешь наказать того человека?

Катя с тревогой смотрит в его лицо, пытается понять, что он задумал.

— Конечно, его надо наказать, обязательно надо наказать.

— А если с тобой что-то случится, Стас? Пожалуйста, не надо, я же не переживу, если с тобой что-то случится.

— Со мной ничего не случится, маленькая, не переживай. Поедем домой, уже поздно, а завтра, ты еще раз попытаешься вспомнить, что еще говорил или делал странного твой дедушка, и внимательно посмотришь все свои вещи.

— Хорошо.

— Ну, все, одевайся и поехали.

Катя почти уснула в такси, пока они добирались до дома, машина все еще была в сервисе. Стас думал о том, как оградить и уберечь его девочку от угроз и шантажа, как не дать тому, что произошло сегодня, случиться еще раз. Был только один вариант, посадить ее дома под замок, а самому, как псу, сесть рядом на цепи, охраняя. Он даже улыбнулся такой интересной перспективе.

— Катюш, приехали, просыпайся.

Когда такси остановилось, они вышли и уже почти подошли к подъезду, им дорогу перегородил парень с рюкзаком на плечах.

— Катя, привет.

Девушка остановилась, начала всматриваться в фигуру парня, которую освещал тусклый свет фонаря над подъездом. Взъерошенные волосы, чуть мятая куртка, джинсы и кроссовки, ничего особенного, обыкновенный парнишка лет двадцати, каких много.

— Леша? — девушка приложила пальцы к губам.

— Леша? — Стас вопросительно посмотрел сначала на парня, потом на Катю. — Что еще за Леша?

— Леша, как ты здесь оказался? Что-то случилось?

— Я приехал, как и обещал тебе. Я обещал, что мы будем вместе, так тому и быть.

— О чем ты говоришь? Господи, Леша, мы были детьми, какие могут быть обещания в восемь лет?

— Для меня все серьезно, если я обещал, значит, будем.

Парень стоял с высоко поднятой головой, пристально смотрел на девушку, нервно сжимая лямку рюкзака на плече. А Стас ничего не мог понять, он словно попал в дешевый сериал, и вот сейчас главный герой приехал за своей любимой, чтоб спасти ее от подлеца и мерзавца. А именно он в роли этого мерзавца.

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — Стас не выдержал, спросил громко, так, что молодые люди, говорящие о чем-то о своем, наконец, обратили на него внимание.

— Меня зовут Алексей, Алексей Ветров, Екатерина — моя невеста.

— Да какая невеста? Нет, Стас, нет, я не невеста. Леша, что такое ты говоришь?

Катины щеки вспыхнули так, что было видно даже в темноте улицы, как она покраснела, метнула извиняющийся взгляд на Стаса, и злой на Алексея.

— Но как же, ты мне обещала.

— Я обещала, когда мне было восемь лет, это детский бред, я и не думала, что ты это все еще помнишь.

— Ты уехала, не сказав ни слова, даже писать и звонить запретила. Потом, как назло, сломался телефон, кое-как узнал у дяди Гриши, что ты отправилась к тетке. Приехал только сегодня, но в той квартире мне сказали, что никакой Екатерины там нет и не было. Я уже не знал, что думать, где тебя искать, но тут ты сама нашлась.

Парень волновался, постоянно поправлял лямку рюкзака и переступал с ноги на ногу. Он такими обожающими глазами смотрел на Катю, что Стас ревновал.

— Леша, я не терялась, я уехала к тетке, но там не живу. Я живу со Стасом.

— Ты живешь с этим мужиком? — Леша удивленно уставился на Катю, махнув на Стаса рукой. — Он же старый для тебя.

— Так, все, мне надоели эти разборки, поздно уже. Катя, идем домой, разговор с женихом окончен. Алексей, прощайте.

Стас подталкивает девушку к подъезду, ему на самом деле порядком надоели сегодняшние эмоциональные качели. То он чуть с ума не сошел от того, что какой-то извращенец трогал его девочку, то от звонка с угрозами. Но хоть теперь понятно, кто был автор тех любовных сообщений. Было бы смешно считать этого милого парнишку, Алексея, своим соперником.

— Катя, идем.

— Но, Стас, а как же Леша?

— А что с Лешей? — уже раздраженно и зло.

— Мы были одноклассниками, — Катя начала объясняться, виноватым взглядом, словно нашкодивший котенок, смотрела на Стаса. — Мы дружили с детства, но между нами ничего такого не было. Леша надумал, нафантазировал, так ведь, Леша?

— Нет, я не надумал и не нафантазировал, я приехал за тобой. Тебе не место в городе.

— Почему это ты решаешь, где мне место? С каких это таких пор ты это делаешь?

– С того, что я мужчина и должен тебя защищать.

Стас притормозил, ему захотелось сесть на скамейку и досмотреть этот спектакль до конца, даже интересно, от кого и как этот парнишка собрался защищать его девушку. Но сил на это совершенно не осталось.