Синтия вздохнула. Дело принимало оборот более серьезный, чем она надеялась.

— Синтия, — Саманта взяла молодую женщину за руки, — я люблю его. Я влюбилась в него с первого взгляда.

— Как можно полюбить мужчину, не зная его?

Саманта улыбнулась:

— Но я знаю его. У меня такое чувство, что я всегда знала его.

— Он человек вашей мечты.

— Моего сердца, — поправила подругу Саманта. — Синтия, я верю, что судьба предназначила каждой женщине подходящего ей мужчину. Я знаю, ты думаешь, что я наивный ребенок, но я наблюдала за отношениями Алекс и Дрэйка, поэтому я знаю, что такое любовь. Я также наблюдала за жизнью своего брата, пока он не был знаком с Алекс, поэтому мне понятно, что такое одиночество. Верь мне, что я не в такой степени ребенок, как ты думаешь. Возможно, я настроена романтично, но я уже не маленькая. И с той ночи, когда я впервые увидела Ремингтона, я не сомневаюсь, что я предназначена ему судьбой. А он предназначен мне.

— Вы просто начитались романов. — И Синтия обвела рукой комнату, где в избытке стояли и лежали томики романов.

— Ах, Синтия, я получаю столько удовольствия от чтения этих книг!

— Но они заражают вас вредными для жизни мыслями. Именно из-за этих книг вы превратили несчастного графа в рыцаря своего сердца, а себя в его избранницу. Это большая ошибка.

— Ты ошибаешься, — холодно принялась объяснять Саманта. — Моя романтическая природа действительно находит подпитку в этих книгах, но вовсе не книгам я обязана своим чувством к Ремингтону. Видишь ли, Синтия, несмотря на любовь к благополучному исходу романов, я сильно отличаюсь от героинь этих книг. Что касается Ремингтона, то он несколько раз выручал меня из беды, он всегда приходит мне на помощь, но он не имеет ничего общего с героями средневековых повествований. Просто он мой герой. А я его возлюбленная.

Синтия оперлась ладонью о стол:

— Вы все время прекословите мне. Это не позволяет мне открыть вам глаза на жизнь и на вашего героя. Мне бы не хотелось причинять вам боль, дав возможность воочию убедиться в том, что ваш граф двуликий мошенник.

— Но Ремингтон всегда был честен со мной.

— Неужели? Даже если речь шла о другой женщине?

— Он не проводил время с другими с тех пор, как встретил меня.

Синтия недоверчиво усмехнулась:

— Это он сказал вам, а вы ему поверили, не так ли? Подумайте сами, госпожа… богатый, привлекательный граф бережет себя для вас, ведет целомудренную жизнь, не зная, как долго протянется этот период?

— Ремингтон не стал бы лгать мне…

— Неужели? Тогда что он делал у Энни в ту ночь, когда мы с вами познакомились?

— У него была деловая встреча.

— А сегодня у него тоже деловая встреча?

— Что?

— А куда, вы думаете, он направился, после того как ему не удалось лишить вас невинности прямо в экипаже? Домой? В одинокую холостяцкую постель? Он отправился к Энни!

— Нет, — твердо произнесла Саманта.

— Да, — упорствовала Синтия. — Я собственными ушами слышала указания, которые он дал кучеру. — Горничная с сожалением положила руку на плечо госпожи, утешая ее. — Мне бы хотелось ошибаться. Я бы желала, чтобы все было так, как вы себе это представляете. — Голос молодой женщины дрогнул. — Но я не позволю ему нанести вам боль. Я не смогла спасти себя, может быть, мне удастся удержать вас от ужасной участи. Подумайте, если Ремингтон предложит вам разделить ложе, вы пойдете на это с удовольствием, а каково вам будет наутро узнать, чтоб вы были одной из многих в веренице соблазненных им?! Саманта подняла глаза на старшую подругу:

— Ремингтон совращает меня с меньшим усердием, чем ты причиняешь мне боль. Допустим, Уорт отправился к Энни. Но возможно, он не преследует цели сексуального насыщения. Почему я так уверена в этом? Потому что в противном случае он бы прямо сказал мне об этом. Он всегда был правдив. Что касается твоих упреков… я бы смогла прожить и без общества, если бы мне довелось разделить ложе со страстно любимым человеком.

— Я не верю в любовь! — ответила Синтия. — И я бы никогда не согласилась на ту участь отверженной, на которую вы так блаженно соглашаетесь.

— Почему же отверженной? — изумилась Саманта.

— Потому что, если вы разделите ложе с мужчиной, не будучи связанной с ним брачными узами, высший свет тотчас изгонит вас, поставив клеймо высокородной проститутки.

— Даже в том случае, если в будущем я выйду замуж за человека, которому отдала свою невинность?

— Саманта! — Синтия едва не задыхалась от негодования. — Неужели вы верите, что выйдите замуж за Ремингтона Уорта? Или, скорее, в то, что он согласится жениться на вас?!

— Конечно.

— Он уже говорил с вами о браке?

— Нет еще.

— Тогда что заставляет вас думать, что он будет просить вашей руки?

Саманта положила руку под левую грудь:

— Сердце подсказывает.

— Итак, вы собираетесь отдаться графу из-за неясной перспективы в дальнейшем стать его женой?

— Нет, я собираюсь отдаться графу, потому что я люблю его. А граф предлагает мне разделить с ним ложе, потому что любит меня, — сообщила Синтии госпожа.

— Хорошо, — сдалась горничная. — Только обещайте мне одну вещь.

— Если смогу, пообещаю.

— Когда приступите к исполнению своего плана, сделайте милость, убедитесь в том, что намерения лорда Гришэма совпадают с вашими.

— Хорошо. Перво-наперво я получу доказательства, что мы с Ремингтоном отлично друг друга понимаем.

— Рем, я рад видеть тебя здесь. Я уже начал было приходить в недоумение. — С этими словами Бойд выразительно взглянул на часы, которые показывали пятнадцать минут третьего.

— Прошу прощения, джентльмены, меня задержали, — выдавил из себя Гришэм, обращаясь к Бойду, Тэмплару и Хэррису.

Бойд хитро прищурился, взглянув в лицо друга, но сказал фразу, не имеющую отношения к его личной жизни:

— Еще один английский корабль исчез.

— Когда? — насторожился Ремингтон.

— Люди из министерства не могли разыскать тебя, поэтому записку доставили ко мне в таверну Известие получено сегодня вечером.

— Каковы детали случившегося?

— Их немного. Судно, очевидно, направлялось в Канаду. Последний раз его видели на выходе из Канала. Что касается груза, то он самый разношерстный и принадлежал нескольким купцам.

— Я могу узнать время отплытия, имена бизнесменов и характер груза, который был на борту судна, — предложил Хэррис.

— Судно принадлежало Андерсу. Это был один из его лучших кораблей.

— Судя по всему, дела его неважнецкие. Эта потеря может разорить его, — добавил Тэмплар.

— Пропавшее судно было построено на верфи Бареттов, — добавил Бойд хриплым голосом.

На скуле Ремингтона заиграл желвак.

— Отсюда мы с Хэррисом отправимся прямо в доки, — сообщил Тэмплар. — Может, нам удастся узнать что-нибудь от портовых крыс. Мы готовы на все.

Ремингтон нахмурился:

— А вы проверили те компании, которые должны были проверить?

— Да. И компании, и купцов. Ничего настораживающего.

— Ну хорошо, — кивнул Гришэм. — Действуйте по собственному разумению. Разузнайте в доках, что сможете, а я в самое ближайшее время побеседую с Андерсом и герцогом Аллонширским.

Хэррис поднялся:

— Мы найдем вас, а теперь — за дело.

Бойд дождался, когда двое подручных скрылись, и принялся успокаивать друга:

— Не думай о худшем, Ремингтон. То, что исчезнувший корабль построен на верфи Барретов, еще ни о чем не говорит. Нет доказательств, что исчезновение связано с браком в работе.

— Я знаю. Просто мне надо подготовиться к беседе с Дрэйком Бареттом. Мне очень неприятно встречаться с ним в нынешних обстоятельствах. Черт возьми, просто не знаю, как смотреть ему в глаза!

— Твой разговор с ним может вовсе не касаться Саманты.

— Тем не менее Дрэйк обязательно захочет поговорить о моих отношениях с Самантой. Не ты ли предупреждал меня, что слухи передвигаются быстрее, чем люди.

— Что же ты скажешь ему? — поинтересовался Бойд.

— Как можно меньше.

— Да и в самом деле… ничего серьезного ведь не случилось, не так ли? — Бойд лукаво посмотрел на друга.

— Еще нет, — сознался Ремингтон. — Более того, Александрина вот-вот готова родить, и я вовсе не уверен, что Дрэйк сможет встретиться со мной.

— Почему бы тогда не начать с Андерса? Он-то сейчас в городе.

— Он-то в Лондоне. Без сомнения. И два часа назад я имел стычку с ним. Бойд удивился:

— Мне известно, что ты его не жалуешь, но я не подозревал, что вы сильно враждебно настроены друг против друга.

— Мы не были врагами. Мы стали ими.

— Почему?

— Он делал двусмысленные предложения Саманте.

— По-моему, ты слишком быстро вошел в образ благородного рыцаря, — усмехнулся Бойд. — Во всяком случае в том, что касается Саманты Баретт. Впрочем, можно подумать, что ты спасаешь ее от себя самого.

— И это будет правильная мысль.

— Рем…

— Не сейчас, — прервал друга Гришэм. — Мои чувства в отношении Саманты слишком глубоки, чтобы обсудить их в двухминутной беседе. Мы посвятим этому побольше времени, но в другое время. А теперь нам надо приниматься за работу.

— Что же ты скажешь Саманте о своей встрече с герцогом Аллонширским?

— К сожалению, я не смогу удержать это в секрете. Поэтому мне придется придерживаться прежней версии о моих финансовых затруднениях. Я скажу, что мне удалось взять в долг большую сумму денег, которые я бы хотел вложить в строительство судна.

— А ее брату ты скажешь то же самое?

— Не знаю. Все будет зависеть от того, что он скажет мне — Ремингтон задумчиво потер руки. — В тот день, когда мы катались в Гайд-парке, Саманта упомянула имя Годфри таким образом, будто она не сомневается, что он должен что-то знать. Я должен выяснить, откуда у нее такое мнение.

— Но ведь не думаешь же ты, что Годфри замешан в этом грязном деле?

— Нет, не думаю. Но герцог Аллонширский может так думать. Саманта начала очень нервничать после того, как ненароком вымолвила имя виконта в моем присутствии. Мне оставалось только подумать, что брат не велел ей пересказывать содержание разговора, при котором она могла нечаянно присутствовать.

— Что снова приводит нас к герцогу Аллонширскому.

— Совершенно верно, — подтвердил Ремингтон, поднимаясь. — Когда я покидал Карлтон-Хаус, Андерс все еще был там. Полагаю, что он не проснется раньше полудня… если, конечно, его не разбудили печальные известия о его корабле. Я немного посплю и часиков в двенадцать нанесу ему визит. Я также пошлю записку Дрэйку с просьбой уделить мне некоторое — непродолжительное — время. Его поместье находится не более чем в часе езды от Лондона. Если Дрэйк не откажет мне, еще до полночи у нас будут ответы на некоторые вопросы.

— Рем… прежде чем ты уйдешь… — Бойд медленно поднялся. Слова давались ему с трудом. — Скажи, а Саманта ничего не говорила о Синтии?

— Ax да… Синтия… Хорошо, что ты о ней вспомнил. У меня был с ней весьма интересный разговор.

— Разговор? О чем?

— Очевидно, Синтия взяла на себя роль правозащитника Саманты. Она весьма недвусмысленно посоветовала мне держаться от ее госпожи подальше и не посягать на ее целомудрие. Это не удивляет тебя?

— Нет. Не знаю почему, но не удивляет. В этой женщине есть что-то… не знаю, что именно… Но я точно знаю, что она попала к Энни случайно и что она в большей степени добропорядочная леди, чем шлюха.

— Я согласен с тобой.

— Ты согласен?

— Полностью. Я полагаю, что единственный человек, кому Синтия доверила рассказ о своей жизни, это Саманта. Мы можем поинтересоваться ее прошлым у Энни, но вряд ли она что-нибудь знает.

— В прошлый раз ты говорил, что Саманта защищала Синтию от твоих упреков, не значит ли это, что ей нравится ее новая горничная?

— Это определенно так. Бойд помедлил.

— Почему бы тебе не нанести ей визит? — предложил Ремингтон. — По-моему, ты ей весьма понравился.

— Она была просто любезна, ничего больше. Уверен, что подобным образом она относится ко всем посетителям. Гришэм прищелкнул языком:

— Слабое допущение. На меня она, например, вылила сегодня порцию яда. Нет, я бы сказал, что Синтия ценит в мужчинах честность.

— Тем не менее… мне бы не хотелось, чтобы она почувствовала себя неловко, будучи горничной, если я приду в дом.

— Вряд ли я с тобой соглашусь, — сказал Ремингтон. — Попробуй навестить ее.

— А Саманта не будет возражать?

— Полагаю, она сочтет это романтическим увлечением и будет только «за».

— Хорошо, — с облегчением вздохнул Бойд. — Ты знаешь, Рем, мне кажется, Саманта сильно повлияла на тебя. Ты сам становишься романтиком.

— Рем? — раздался из-за плеча Гришэма призывный голос Кэтрин. — Я так и подумала, что вижу именно твою спину.

— Привет, Кэтрин, — одарил ее добродушнейшей улыбкой Ремингтон. — Рад видеть тебя.