Даниэла Стил - Саманта

— Может быть. Но знаешь, мне кажется, что мы никого этим не удивим. И главное, думаю, всем будет глубоко наплевать. Никто и не припомнит, кто я и откуда, так что все твои старые доводы потеряли смысл. Столько воды утекло с тех пор, как я тут появилась, и теперь люди знают одно: я Кэролайн Лорд, а ты Билл Кинг с ранчо «Лорд». И точка.

— Нет, не точка! — вдруг вскипел Билл. — Они знают и то,

что ты хозяйка ранчо, а я твой управляющий.

— Да кому до этого есть дело?

— Мне. И тебе. И ребятам. Между нами огромная разница, Каро. Теперь, когда ты столько лет прожила здесь, ты это знаешь. И будь я проклят, — Билл чуть не заорал на Кэролайн, — если позволю сделать из себя посмешище. Ишь чего надумала?! Чтобы люди болтали, будто ты рехнулась, раз вдруг выскочила замуж за управляющего?

— Ладно, — сверкнула глазами Кэролайн. — Тогда я тебя уволю, и ты будешь уже не управляющим, а просто моим мужем.

— Ты сошла с ума. — Билл даже не хотел это обсуждать. — Погаси свет. Я устал.

— Я тоже… — Кэролайн уныло поглядела на Билла Кинга. — Я устала прятаться. Я хочу выйти замуж. Хочу, черт побери, Билл!

— Выходи за владельца ранчо.

— Пошел к черту! — рявкнула Кэролайн.

Билл погасил свет, и разговор завершился. В последние двадцать лет они уже сотню раз беседовали на эту тему, и всегда их споры заканчивались ничем. Билл упорно стоял на своем: она владелица ранчо, а он управляющий. Кэролайн лежала в кровати, повернувшись к Биллу спиной, и со слезами на глазах страстно молилась о том, чтобы Господь уберег Саманту от безумной любви к Тейту Джордану. Кэролайн знала, что эта любовь кончится тем же самым. Ковбои придерживались особого кодекса поведения, кодекса, который всем остальным казался бессмысленным, однако они жили, придерживаясь этих правил. И не собирались от них отказываться.

Через четыре дня Тейт Джордан и Харри Хеннеси поменялись домиками. Хеннеси пришел в восторг от предложения Тейта, а тот, поворчав немного для проформы, принялся перевозить вещи. Он заявил, что не так уж дорожит своим домиком, а нытье Хеннеси ему осточертело, поэтому он готов поменяться не глядя. Дескать, ему все равно, где жить. Никто не обратил на этот обмен внимания, и в четверг вечером Тейт уже распаковал свои пожитки на новом месте. Саманта терпеливо ждала в своей спальне до половины десятого. Наконец Кэролайн удалилась к себе. Саманта вылезла из окна и, пробежав по саду, который был разбит на задворках хозяйского дома, через несколько минут уже очутилась на пороге домика Тейта. Он был почти целиком заслонен домом Кэролайн, и никто не мог заметить, как Саманта тихонько проскользнула в дверь. Тейт ждал ее. Он стоял босиком, без рубашки, в одних джинсах; на висках его белела седина, а в глазах полыхало зеленое пламя. Он легко подхватил Саманту на руки. В следующее мгновение они уже лежали на узкой кровати Тейта, застеленной свежим бельем. Разговаривать они смогли, только насытившись любовью, и Саманта, посмеиваясь, сказала, что наверняка Билл Кинг проник в дом в тот самый момент, когда она вылезала через окно.

— Ну, разве в нашем возрасте это все не смешно?

Саманта забавлялась, однако Тейт ее не поддержал.

— Зато как это романтично. — Подобно Биллу Кингу, волновавшемуся за Каро, Тейт Джордан не имел ни малейшего желания превращать Сэм в объект насмешек на ранчо. Она же не вертихвостка, не шлюшка из Нью — Йорка. Саманта — удивительная женщина, и теперь, когда она стала его женщиной, он будет защищать ее. И если понадобится, даже от самой себя. Сэм абсолютно не разбиралась в том, что существуют особые правила поведения для хозяев ранчо и наемных работников. Поэтому никто не должен быть посвящен в их отношения. Мало ли чего требует Саманта?!

Впрочем, она предпочла не спорить на эту тему; им и так было

о чем поговорить. Сэм теперь знала его мнение (как и он — ее), и обсуждать сейчас было нечего, они же придумали, каким образом устроить тайные свидания! И временно их это вполне устраивает. Саманта решила пока оставить вопрос открытым. Может, когда их роман продлится полгода или семь месяцев, Тейт уже не будет так яростно сопротивляться и они смогут не прятаться от окружающих? Саманта вдруг сообразила, что речь идет не о лете, а о том, чтобы остаться на ранчо навсегда. Впервые за все время она допустила, что может здесь остаться, и задумалась, как же ей быть с работой в Нью — Йорке. Однако потом решила, что со временем и это уладится. У нее было такое ощущение, будто она провела на ранчо «Лорд» уже несколько лег. И все это время была подругой Тейта Джордана.

— Ты счастлива? — спросил он перед тем, как заснуть; их тела были связаны воедино: Тейт обнимал Саманту за плечи, она обхватила ногами его ноги.

— М — м — м… — Сэм улыбнулась с закрытыми глазами, и Тейт напоследок, когда она уже совсем спала, поцеловал ее смеженные веки.

Наутро Саманта проснулась вместе с Тейтом в четыре часа утра, пробралась по саду, залезла в полуоткрытое окно и включила свет. Потом, как обычно, приняла душ, оделась и отправилась в столовую на завтрак. Так для Саманты Тейлор началась новая жизнь.

В Валентинов день Сэм получила открытку от Чарли Петерсона; она была послана из агентства, и Саманта усмотрела в этом намек на то, что ее кабинет пустует. Впервые за все время она подумала о работе, которая ждала ее в Нью — Йорке. Вечером, лежа в объятиях Тейта, Сэм рассказала ему об открытке. Их встречи превратились в ритуал. Она появлялась у Тейта каждый вечер не позднее девяти вечера, поужинав с тетей Каро и приняв ванну.

— И как он выглядит? — с любопытством покосился на Саманту Тейт, увидев, что по ее лицу расплылась счастливая улыбка.

— Чарли? — Сэм прищурилась, глядя на мужчину, который был теперь для нее как муж. — А ты что, ревнуешь?

— У меня разве есть основания? — ровным голосом спросил Тейт.

— Нет, черт возьми! — со смехом воскликнула Саманта. — У нас с ним никогда ничего не было. И потом, он женат, у него трое сыновей, и жена опять беременна. Я люблю его как брата. Он мой самый лучший друг. Мы столько лет проработали вместе.

Тейт кивнул и спросил:

— Сэм, а ты скучаешь по работе?

— Надеюсь.

Саманта немного помолчала, подумала и покачала головой.

— Знаешь, самое поразительное, что нет. Кэролайн говорит, с ней то же самое. Она бросила свою прежнюю жизнь и ни о чем не жалела. И никогда не хотела вернуться назад. Вот и со мной происходит такое. С каждым днем я скучаю все меньше и меньше.

— Но все‑таки скучаешь?

Тейт подловил ее на слове. Саманта, лежавшая на кровати, перевернулась на живот и посмотрела в глаза Тейта, который сидел, повернувшись к огню.

— Конечно, немного скучаю. Иногда скучаю по моей квартире или по книгам, по каким‑то вещам. Но по жизни, которую я там вела, не скучаю. И по работе тоже. В основном мне не хватает вещей, которые я при желании могла бы перевезти сюда. А работа… Это так странно! Я столько времени проводила на работе, так старалась, хотела стать незаменимой, и вдруг… — Сэм передернула плечами и стала похожа на совсем юную, задорную девчушку. — Мне на все наплевать. Теперь меня волнует, сгоним ли мы всех бычков в стадо, управимся ли с работой, нужно ли подковать Навахо, не обвалилась ли ограда на северном пастбище. Не знаю, Тейт, у меня такое впечатление, что произошло чудо. Я как будто стала другим человеком, когда уехала из Нью — Йорка.

— Но что‑то в тебе осталось и от той, старой Сэм. От Саманты, которая хотела делать первоклассную рекламу и продвинуться по службе. Когда‑нибудь тебе будет этого не хватать.

— Откуда ты знаешь? — Саманта вдруг рассердилась. — Зачем ты подталкиваешь меня к тому, что мне больше не нужно? Зачем? Хочешь, чтобы я вернулась в Нью — Йорк? Ты боишься нашей связи, Тейт? В чем дело?

— Может, и боюсь. Я вполне имею на это право, Сэм, ведь ты бесенок.

Тейт знал, что Саманта не желает всю жизнь хранить их отношения в тайне. Она хочет любить его открыто. Это Тейта беспокоило.

— Ладно, ты на меня не дави. Пока я возвращаться не желаю.

А когда захочу, то сама тебе скажу.

Однако они оба знали, что ее отпуск заканчивается через шесть недель. Сэм дала себе слово принять решение к середине марта. У нее был в запасе целый месяц. Но через две недели, медленно отъезжая от тайного убежища влюбленных, где Тейт и Саманта до сих пор идиллически проводили воскресенья, он, лукаво поглядев на Сэм, сказал, что приготовил ей сюрприз.

— Какой?

— Увидишь, когда поедем домой. — Сидевший на лошади Тейт наклонился к Саманте и поцеловал ее в губы.

— Так… дай подумать… Что же это может быть?. — Саманта скорчила капризную и в то же время задумчивую рожицу и стала похожа на девочку. Она собрала свои длинные светлые волосы в два хвостика, обвязала их красными резинками, а на ноги надела новенькие ковбойские сапоги из красной змеиной кожи.

Тейт от души потешался над ней, заявляя, что они еще хуже, чем зеленые сапоги Каро, однако Сэм, после приезда на ранчо позабывшая о нарядах от Бласса, Ральфа Лорена и Халстона, решила, что одну — единственную прихоть за три месяца она может себе позволить.

— Ты купил мне еще одни сапоги? Фиолетовые, да?

— О нет… — простонал Тейт.

— Тогда розовые?

— Меня сейчас вырвет.

— Ну хорошо, значит, это что‑то совсем другое. Так — так… Ты купил вафельницу?

Тейт покачал головой.

— Новый тостер? — хихикнула Саманта, которая всего неделю назад сожгла старый. — Щенка? — Сэм посмотрела на Тейта с надеждой, он улыбнулся, однако покачал головой. — Черепаху? Змею? Жирафа? Бегемота?

Сэм расхохоталась. Тейт — вслед за ней.

— Ума не приложу, что же это такое?

— Увидишь.

Оказалось, что Тейт имел в виду новый цветной телевизор, который брат Джоша купил по его просьбе в ближайшем городке. Джош пообещал завезти телевизор Тейту в воc кресенье. Тейт сказал, чтобы Джош, не дожидаясь его, зашел в домик и оставил телевизор там. И когда они с Самантой переступили через порог, с радостью и гордостью продемонстрировал ей покупку.

— Тейт! Вот здорово!

Но на самом деле Саманта гораздо меньше восторгалась телевизором, чем Тейт. Она была счастлива и без телевизора.

Немного помолчав, Сэм робко спросила:

— Это значит, что медовый месяц окончен, да?

— О нет!

Тейт поспешил ей это доказать, но потом все же включил телевизор. И попал как раз на воскресный выпуск вечерних новостей. Обычно еженедельный обзор делал кто‑то другой, но сегодня передачу почему‑то вел Джон Тейлор; Сэм остановилась как вкопанная и уставилась на него, словно на незнакомца. Прошло почти три месяца с тех пор, как она видела Джона на экране телевизора, и пять с их последней встречи. И неожиданно Сэм осознала, что ее это уже не волнует. Страшная обида, жгучая боль исчезли, осталось лишь чувство легкого недоверия. Неужели она жила когда‑то с этим человеком под одной крышей? Неужели любила его целых одиннадцать лет? Теперь Саманта сочла, что вид у него напыщенный и неестественный, и вдруг четко осознала, насколько он эгоцентричен, и удивилась, как она не замечала этого раньше.

— Он тебе нравится, Сэм? — Тейт поглядывал на Саманту с интересом; его мужественные черты резко контрастировали с младенчески гладким лицом более молодого мужчины, смотревшего с экрана.

Сэм, странно усмехнувшись, покачала головой и повернулась к Тейту.

— Нет, не нравится.

— А чего же ты его так рассматриваешь? — хохотнул Тейт. — Ладно, скажи мне правду. Он тебя возбуждает, да?

На сей раз рассмеялась Саманта. Она вдруг почувствовала облегчение и свободу. И поняла, что все кончено. Ничто больше не связывает ее с Джоном Тейлором. Наконец‑то она принадлежит самой себе и любит Тейта Джордана! Ей — богу, ее

совсем не волнует, что у Лиз и Джона будет ребенок, и ей безразлично, увидит ли она когда‑нибудь их еще раз. Однако Тейт не унимался. Он пристально смотрел на Саманту, которая лежала на кровати — Тейт специально купил кровать пошире, чтобы удобнее было заниматься на ней любовью, — натянув на грудь голубое одеяло.

— Ну, признайся, Сэм! Это так?

— Нет, — наконец с оттенком торжества ответила Саманта. И игриво поцеловала Тейта в шею. — Ты меня возбуждаешь, а не он.

— Я тебе не верю.

— Ты что, шутишь? — Сэм задохнулась от смеха. — После всего, что мы с тобой сегодня проделали, ты еще сомневаешься? Тейт Джордан, ты сумасшедший!

— Да я не про это, глупышка. Я про его внешность. Ты только посмотри… посмотри, какой хорошенький этот блондинчик. — Тейт подразнивал Сэм, и она рассмеялась. — Посмотри, какой он симпатяга. Неужели ты его не хочешь?