— Я понимаю. — Врач задумался. — Но вы же оставите ее в хороших руках.

— Да, знаю. — Чарли тепло посмотрел на врача. — Но… именно сейчас… как только выяснится, что ее ждет в будущем, доктор, Саманте понадобится поддержка всех ее друзей и близких.

Врач задумчиво кивнул:

— С этим я спорить не могу. Хотя на данный момент для нее главное — полный покой. В этом случае и еще если нам удастся уберечь ее от пневмонии, она будет вне опасности.

Пока именно это представляло для Саманты наибольшую угрозу; пока она лежала в большом пластмассовом лонгете, была подвешена к огромному агрегату, который она называла «шампуром», и ее, как жареного цыпленка, несколько раз на дню поворачивали в разные стороны. Однако она до сих пор не подозревала о последствиях травмы, а врач хотел ей сказать лишь тогда, когда она как следует окрепнет. Сейчас это было еще рано.

— Вы правы, Петерсон. Как только она узнает правду — а произойдет это довольно скоро, — вы все ей будете нужны. Я не могу скрывать от нее правду вечно. Но ведь прошло только две недели. Сознание ее, конечно, уже прояснилось, она меньше спит и вполне соображает, что к чему, однако известие о том, что она больше никогда не будет ходить, может оказаться слишком большой психологической травмой. И мне бы хотелось, чтобы вы в этот момент были здесь.

— Или она там, с нами. Что вы на это скажете?

— Ваша фирма может заказать чартерный рейс? Они пойдут наэто?

— Да, — Утром Чарли позвонил Харви, и тот велел не останавливаться ни перед какими издержками. — Они оплатят работу сиделки, врача, использование любых приспособлений, какие вам понадобятся. Мы все оплатим.

— Ладно, — задумчиво произнес врач. — Ладно, если в ближайшие несколько дней ее состояние не ухудшится, я все организую, и в эти выходные мы отправим ее самолетом в Нью — Йорк.

— Вы полетите с нами? — спросил Чарли, затаив дыхание.

Врач кивнул.

— Слава Богу! — вскричал Чарли. — Спасибо, доктор!

Доктор улыбнулся, а Чарли побежал сообщить приятные новости Сэм.

— Ты поедешь домой, малышка.

— Я? Меня отпустят? — Сэм пришла в полное изумление и неописуемый восторг. — Но как же мой шампур? Нам не скажут, что мы везем с собой слишком много багажа, что это лишний вес?

Сэм шутила, однако Чарли почувствовал, что она нервничает. Саманта уже начала осознавать тяжесть той опасности, которая ей угрожала совсем недавно, и понимала, что опасность еще не позади. Она лишь не знала, что ноги у нее парализованы. Но рано или поздно узнает. При мысли об этом Чарли неизменно съеживался. Пока лонгет не снят, Сэм, конечно, ни о чем не догадается…

— Нет, дорогая, ты уж извини, — сказал Чарли, заставляя себя улыбнуться, — но шампур поедет с нами. Харви разрешил нам нанять свой, отдельный самолет.

— Но Чарли, это же безумие! Неужели мне нельзя дать костыли или, на худой конец, запихнуть меня в этой дурацкой штуковине в инвалидное кресло и отправить домой обычным рейсом?

— Можно лишь в том случае, если ты хочешь, чтобы со мной случился сердечный приступ. Послушай, Сэм, ты и так здорово грохнулась. Зачем же рисковать еще раз? Почему не полететь домой с таким шиком? Раз уж тебе предоставляется такая возможность, детка, используй ее!

— Значит, чартерный рейс? — Сэм все еще колебалась, но Чарли ободряюще кивнул и ухмыльнулся.

— Конечно, мы еще посмотрим, как ты себя будешь чувствовать… подождем пару деньков.

— Да я чувствую себя чудесно! И мне не терпится отсюда смотаться. — Сэм устало улыбнулась Чарли. — Я хочу домой, в мою кровать.

Чарли с ужасом осознал, что под «домом» Саманта подразумевала свою квартиру, тогда как он имел в виду лишь возвращение в Нью — Йорк. Немного позднее Чарли рассказал об этом врачу. Тот постарался его ободрить.

— Боюсь, что вам еще не раз придется с этим столкнуться, мистер Петерсон. Человеческий мозг устроен удивительным образом. Он воспринимает только то, с чем может справиться. Все остальное же отметается, откладывается в сторону до тех пор, пока сознание не будет в силах с этим примириться. В глубине души она понимает, что еще слишком слаба и не может вернуться домой, однако сознание пока не готово принять это. Когда придет время, она все поймет. Вам не нужно ничего говорить. По крайней мере, пока. Если возникнет необходимость, мы можем обсудить все в нью — йоркском аэропорту. Но уверяю вас, когда ее психика будет готова, Саманта смирится с необходимостью поехать в больницу… как смирится и с тем, что она больше не сможет ходить. Наступит момент, когда все известные ей факты станут на свои места и она все поймет.

Чарли тихонько вздохнул:

— Откуда у вас такая твердая уверенность, что она все поймет?

Наступила небольшая пауза, потом доктор ответил:

— У нее нет выбора.

Чарли неохотно кивнул.

— Вы думаете, мы сможем увезти ее в Нью — Йорк?

— Рано или поздно — конечно, — ответил доктор, сохраняя полнейшую невозмутимость.

— Нет, я говорю про этот уик — энд!

— Посмотрим. Что нам еще остается делать? — Сказав это, врач улыбнулся и отправился совершать утренний обход больных.

Несколько следующих дней тянулись нескончаемо долго; Сэм неожиданно заволновалась, разнервничалась, перевозбудилась. Ей не терпелось вернуться домой, но все было не слава Богу. Лонгет натирал ей тело, вдобавок Сэм слегка простыла и начала кашлять, от лекарств на руках выступили красные пятна, а лицо — ссадины на нем уже зажили, и засохшие корки постепенно отваливались — страшно зудело и чесалось.

— Господи, Чарли, да я похожа на чудовище! — Впервые за все время своего пребывания в больнице Сэм вышла из себя.

Зашедшему в палату Чарльзу даже показалось, что глаза ее покраснели.

— А по — моему, нет. Я считаю, что выглядишь просто великолепно. Ну, какие у нас новости?

— Никаких.

Однако вид у Саманты был угрюмый, и Чарли, якобы беззаботно прохаживаясь по палате, внимательно за ней следил. Из палаты интенсивной терапии Сэм уже перевели в отдельную палату. Почти все место там занимала кровать, а столик в углу был заставлен цветами. Там были букеты от Генри и его любовника, от Джека и остальных членов съемочной группы, от Харви и, конечно, от Мелли и от самого Чарльза.

— Хочешь, я расскажу тебе какие‑нибудь сплетни?

— Нет. — Лежавшая в лонгете Саманта закрыла глаза, и Чарли испугался, как бы она не заболела. Казалось, прошло Бог знает сколько времени, прежде чем глаза открылись вновь. Вид у Сэм стал при этом сердитый, и Чарли увидел, что она готова заплакать.

— Что стряслось, малышка? Ну, расскажи своему папочке! — Он присел на стул, стоявший рядом с кроватью, и взял Саманту за руку.

— Ночная сиделка… у нее такой смешной рыжий парик… — Слезы начали медленно выкатываться из глаз. — Она сказала, что когда я вернусь домой… — Сэм шумно всхлипнула и сжала его руку; Чарли молча порадовался, что у нее еще хватает на это сил. — Она сказала, что я поеду вовсе не домой, а… а в другую больницу… в Нью — Йорке… О, Чарли! — Сэм захныкала, как маленький ребенок. — Неужели это так?

Чарли захотелось ее обнять, как он обнимал своих плачущих детей, но большой пластмассовый лонгет и громадный агрегат мешали ему подобраться к Саманте. Чарли мог лишь держать ее за руку, да еще осторожно погладить по лицу. Он знал, что придется сказать Саманте правду.

— Да, милая, это так.

— О, Чарли! Я хочу домой! — зарыдала в тоске Саманта и тут же сморщилась от боли.

— Не кричи, глупенькая, тебе будет больно. А поплакать — поплачь. Только тихонько. — Чарли попытался пошутить, но на самом деле был удручен не меньше Сэм.

Для нее это было только началом долгого и трудного пути. Она на него только ступила. Вся жизнь, которую вела до сих пор Сэм, закончилась в какую‑то долю секунды… оборвалась, когда она упала с серого жеребца.

— И все‑таки, Сэм, возвращение в Нью — Йорк — это ведь шаг в верном направлении, не так ли?

— Наверно.

— Не наверно, а наверняка!

— Да, но я хочу поехать домой! Я не хочу в больницу!

— Ну что ж… — криво усмехнулся Чарли, — по крайней мере мы теперь знаем, что ты еще не выжила из ума. Но послушай, что случится, если ты еще немножко полежишь в больнице? Я смогу тебя навещать. И Мелли, и Харви, и все, кого ты пожелаешь видеть…

— Но только не моя мать! — Сэм закатила глаза и рассмеялась сквозь слезы. — О дьявол! Ну почему это случилось именно со мной, Чарли?

Улыбки как не бывало, в глазах снова заблестели слезы… После этого Чарли еще долго сидел рядом с Самантой, держа ее за руку. Он не знал, как ее утешить, и сказал лишь:

— Я люблю тебя, Сэм. Мы все тебя любим. И мы все здесь с тобой.

— Ты такой хороший друг, я тебя тоже люблю. — Саманта расчувствовалась и заплакала еще сильнее, но тут появилась сиделка, которая принесла ленч.

— Я слышала, вы нас покидаете, мисс Тейлор. Это правда?

— Да, я попытаюсь. — Сэм улыбнулась Чарли. — Но я вернусь. Приду к вам в гости, на сей раз уже не на каталке, а сама.

— Надеюсь вас увидеть. — Сиделка улыбнулась и вышла из палаты.

Чарли мысленно вздохнул с облегчением. Когда Сэм сказала, что придет сама, он было испугался, что сиделка чем‑то себя выдаст.

— Итак, — Сэм съела ложку супа и подняла на Чарли глаза, — когда мы едем домой?

— В субботу. Тебя это устраивает или есть какие‑то другие предложения? — Чарли был необычайно доволен. Она пыталась сделать над собой усилие. О Господи, она пыталась!

— Нет, суббота мне вполне подходит. — Сэм улыбнулась в ответ, и Чарли невольно подумал, что доктор был прав.

Когда Саманта будет внутренне готова что‑то принять, она это примет. Но только вот… когда она будет готова принять самое главное?

— Да, суббота меня устраивает, — продолжала Саманта. — А в какую больницу меня положат, Чарли?

— Не знаю. Разве тебе не безразлично?

— А у меня есть выбор?

— Я узнаю.

— Попытайся устроить меня в Ленокс — Хилл. Это в таком милом месте, рядом с метро. Меня все смогут навещать. — Сэм мягко улыбнулась. — Может быть, даже Мелли придет. — И тут же поинтересовалась: — Как ты думаешь, она сможет привезти малышку?

Чарли со слезами на глазах кивнул.

— Я пронесу ее под пиджаком. Скажу, это твоя дочка.

— В каком‑то смысле это действительно так, знаешь… — Сэм смутилась. — Ведь… ведь она носит мое имя.

Чарли склонился над Самантой и молча поцеловал ее в лоб. Он боялся сказать хоть слово, понимая, что не выдержит и разрыдается.

Глава 26

Когда в субботу утром самолет вылетал из Денвера, Чарли боялся даже лишний раз вздохнуть. С ними летели хирург Саманты, его юный ассистент и две медсестры. Они взяли с собой необходимый набор лекарств и инструментов, а также большой запас кислорода — его хватило бы на всех до Латинской Америки. Саманта всю дорогу клевала носом и находилась в каком‑то расслабленном состоянии, хотя и радовалась возвращению домой. Врача, судя по всему, ее состояние удовлетворяло; он заранее договорился о помещении Саманты в больницу Ленокс — Хилл и о том, что машина «скорой помощи» будет ждать их в аэропорту. Кроме того, «скорой» должны были всю дорогу предоставлять «зеленую улицу», и вдобавок на протяжении всего маршрута за ней обязался вести наблюдение вертолет автоинспекции. Если бы Сэм вдруг потребовалась помощь, которую не смогли бы обеспечить с воздуха, она моментально получила бы ее по дороге почти в любом пункте. Все было продумано до мелочей, оставалось лишь благополучно долететь до Нью — Йорка.

Дело происходило ослепительно — солнечным августовским днем, и Сэм ни о чем другом, кроме как о возвращении домой, говорить не могла. Транквилизаторы подействовали на нее одурманивающе, она то и дело хихикала и неуклюже шутила. Однако все смеялись над ее шутками… все, кроме Чарли, который места себе не находил от беспокойства. Он снова почувствовал на своих плечах бремя ответственности и считал, что если произойдет какая‑либо оплошность, то виноват будет он. Не нужно было настаивать на отъезде, зря он торопил события… лучше бы Саманта полежала еще немного в денверской больнице. Когда они преодолели примерно половину пути, врач подошел к Чарльзу, который сидел в хвосте самолета, глядя в иллюминатор, и, легонько дотронувшись до его плеча, заговорил с ним. Врач говорил тихо, чтобы Сэм не проснулась. Она только что задремала.

— Все в порядке, Петерсон. Мы почти у цели. Она прекрасно выдерживает полет. Просто великолепно.

Чарльз повернулся к доктору, силясь улыбнуться.

— Она‑то, может, и выдержит, а вот каково мне? Мне кажется, за последние две недели я постарел лет на двадцать.