Даниэла Стил - Саманта

Впрочем, разыскивать его теперь не было смысла. Ей нечего ему теперь предложить. Отныне она не позволила бы ему остаться с ней.

Теперь она постаралась бы исчезнуть с его горизонта. Однако ей не придется этого делать, ведь Тейта уже целый год как нет рядом…

Весной Саманту наконец потихоньку вытолкнули из гнезда, хотя ее мать решительно протестовала. Врач выписал Сэм из больницы первого мая, чудесным, солнечным, теплым днем, и она поехала осматривать новую квартиру. В который раз Саманте пришлось воспользоваться помощью Чарли и Мелли. Она позвонила в трансагентство, и рабочие упаковали ее вещи. В старую квартиру нужно было подниматься по лестнице. Саманта понимала, что это ей не мод силу. И вдруг произошло чудо: в доме, где жили Мелинда и Чарли, нашлась свободная квартира! Она располагалась на первом этаже, и под окнами имелся маленький, залитый солнцем палисадничек. Это было идеальное жилье для Саманты: никаких ступенек, подъехать легко и вдобавок ко всему у дверей сидит швейцар. Как говорится, «то, что доктор прописал»! Саманта велела грузчикам расставить мебель так, как она указала на рисунке, а ящики с ее вещами не трогать, она распакует их сама. Сэм решила, что это будет для нее первым испытанием после выписки из больницы. И действительно, испытание оказалось тяжким.

Она пыхтела и кряхтела, передвигая ящики, обливаясь потом и один раз даже выпала из кресла — когда пыталась повесить на стену маленькую картинку. Но все же поднялась с пола, повесила‑таки картину, распаковала ящики, постелила себе постель, вымыла голову — короче, сделала все, чему ее научили в больнице. К понедельнику Сэм преисполнилась такого торжества, что когда появилась утром на работе (надев черную юбку, черный свитер, модные туфли из черной замши и украсив волосы красным обручем), то выглядела помолодевшей и совсем здоровой; впервые за весь этот жуткий год у нее был такой цветущий вид. В полдень мать Саманты позвонила по телефону, настроившись на обычные причитания по поводу ее горькой участи, но Сэм была на деловой встрече. После этого она пошла вместе с Чарли и Харви в «Лютецию» — отпраздновать свое возвращение, а к концу недели уже провела переговоры с первым клиентом, причем проделала это изящно и непринужденно. Сэм поразилась тому, что мужчины по — прежнему смотрели на нее как на привлекательную женщину, и даже страх, что они на самом деле просто притворяются — из жалости, — не смог затмить радости: значит, она все‑таки не утратила женственности, хотя после всего случившегося не может ощущать себя полноценной женщиной! В больнице Сэм отказывалась даже обсуждать с психотерапевтами перспективы своей личной жизни. Она считала, что ее поезд ушел, и они решили временно оставить эту тему и заняться другими психологическими проблемами Саманты. Однако во всем остальном ее успехи были столь грандиозны, что врачи надеялись на улучшение и в этой области. В конце концов, Саманте был всего тридцать один год, и она отличалась поразительной красотой. Маловероятно, что такая женщина, как Сэм Тейлор, всю жизнь проживет одна! Независимо от того, что она утверждает сейчас.

— Итак, — Харви, обычно не очень‑то щедрый на улыбки, заулыбался и поднял бокал шампанского, — я предлагаю выпить за Саманту. Чтоб ты жила еще сто лет и каждый день появлялась на работе в нашей фирме. Благодарю за внимание.

Он поклонился, все трое рассмеялись, и Саманта подняла в ответ свой бокал. К концу обеда они были уже полупьяными, и Сэм отпускала шуточки насчет того, что она потеряла управление своим креслом. На обратном пути в агентство она наехала на двух пешеходов, после чего ее повез Чарли. Однако он радостно врезайся в полицейского, который чуть не рухнул на колени. — Чарли, ради Бога! Смотри, куда ты меня везешь!

— Да я… мне… Мне кажется, он пьян. Какое безобразие! Напиваться на посту!

Они смеялись, как дети, и, когда вернулись в контору, никак не могли протрезветь. В результате, оставив свои безнадежные попытки, все рано разошлись по домам. Это был поистине великий день.

В субботу Сэм пригласила своего маленького друга Алекса на ленч; они сидели на солнышке, каждый в своем инвалидном кресле. Оба заказали хот — дог и картофель, жаренный во фритюре, а потом Саманта сводила Алекса в кино. Они сидели рядом в проходе «Радио Сити», и малыш округлившимися глазами смотрел на экран. После того как в конце дня она отвезла его матери, ей стало немножко грустно, и она поспешила укрыться у Мелли, где можно было поиграть с малышкой. И вот когда Саманта осторожно катилась на своем кресле по комнате, маленькая Сэм вдруг встала и на цыпочках, взмахивая ручками, пошла за ней. «Большая Сэм» — так в присутствии малышки называли Саманту — ахнула от изумления. Потом малышка, что‑то лепеча, упала на ковер, и Сэм позвала Мелли, которая появилась в тот самый момент, когда девочка опять сделала несколько шажков. А ведь ей было всего десять месяцев!

— Она ходит! — неизвестно к кому обращаясь, крикнула Мелли. — Она ходит… Чарли! Сэм уже ходит…

Потрясенный Чарли — он не понял, что речь идет о девочке, — заглянул в комнату. Сэм подняла глаза, из которых градом лились слезы, а затем, улыбнувшись, показала на смеющегося ребенка.

— О да, она ходит.

В тот год агентство «Крейн, Харпер и Лауб» получило еще одну премию Клио — за другой рекламный фильм Саманты, а к концу года благодаря ей у фирмы было еще два более крупных заказа. Пророчества матери Сэм, предвещавшей ей зловещую участь, не сбылись. Сэм работала еще активнее прежнего, легко справлялась с домашним хозяйством, виделась с друзьями и время от времени ходила по субботам в кино с Алексом, которому уже исполнилось семь лет. В целом Сэм была довольна своей жизнью. Она радовалась тому, что живет на свете… радовалась тому, что ей удалось выжить. И все же не совсем понимала, как будут дальше развиваться события. Харви до сих пор занимал должность творческого директора. Он по — прежнему грозился уйти на пенсию, но Сэм в это не верилось. Не верилось вплоть до первого ноября, когда он вызвал ее к себе в кабинет и рассеянно указал на кресло.

— Присаживайся, Сэм.

— Да я уже сижу, Харви, спасибо, — Сэм усмехнулась, а Харви сначала смутился, а потом захохотал.

— Не нервируй меня, Сэм… Черт побери, я должен тебе кое- что сказать… вернее, нет… попросить…

— Неужели вы решили наконец‑то мне сделать предложение?

Это у них была такая вечная шутка. На самом деле Харви счастливо жил со своей женой уже целых тридцать два года.

— Да ну тебя! Я с тобой серьезно сейчас говорю. Сэм, — Харви посмотрел на нее даже с некоторой свирепостью, — я твердо решил это сделать. Первого января я ухожу на пенсию.

— И когда это вам пришло в голову, Харви? Сегодня утром? — Сэм все еще улыбалась. Она давно не относилась серьезно к его угрозам и была вполне довольна своей работой. За последние годы ее зарплата существенно увеличилась, и вдобавок компания «Крейн, Харпер и Лауб» отнеслась к ней с такой добротой и пониманием в тяжелую минуту жизни, что Сэм чувствовала себя перед ней в неоплатном долгу. Должность Харви была ей не нужна.

— Может, вам просто нужно отдохнуть? Поезжайте с Мэгги на Рождество в теплые края, на какой‑нибудь остров в Карибском море. А когда вернетесь, опять будете паинькой, засучите рукава и приметесь за работу.

— Я не хочу! — Он вдруг заговорил, как капризный ребенок. — Понимаешь, Сэм? В пятьдесят девять лет я вдруг задался вопросом: а что это я здесь делаю? Кому, черт побери, нужна эта реклама? Кто через год вспомнит что‑нибудь из наших «творений»? А я трачу на нее свои последние годы, которые мог бы провести с Мэгги. Просиживаю штаны за письменным столом! Все, я больше не желаю! Я хочу вернуться домой, Сэм, вернуться, пока не поздно. Пока у меня есть шанс насладиться жизнью, пока мы с Мэгги не заболели и не умерли. Я никогда так не рассуждал, но на следующей неделе, во вторник, мне стукнет шестьдесят, и я вдруг начал задумываться. В общем, я твердо решил уйти на пенсию, и ты меня не отговоришь, потому что я тебе не позволю. Я позвал тебя сюда для того, чтобы спросить, хочешь ли ты занять мое место. Если хочешь — то пожалуйста, оно твое. Но в принципе мой вопрос — это чистая формальность, потому что оно будет твоим в любом случае, независимо от твоего желания.

Потрясенная, Сэм какое‑то время молчала, не зная, что ответить, а потом пробормотала:

— Ну и речь вы произнесли, Харви!

— Я говорил абсолютно серьезно.

— Что ж, в каком‑то смысле вы, как это ни странно, правы…

Сэм постоянно вспоминала историю Билла Кинга и тети Каро.

И спрашивала себя: а в полной ли мере они насладились обществом друг друга? Ведь они так старались скрыть свои многолетние отношения, что наверняка упустили множество мгновений, которые в другом случае могли бы провести вместе. Сэм считала это пустой тратой энергии, которую лучше было бы использовать иначе, однако понимала, что прошлого не вернуть. Теперь ее больше волновало состояние Каро, которая после смерти Билла уже целых восемь месяцев чувствовала себя ужасно. Она пребывала в глубокой депрессии. Сэм хотелось навестить ее, но отправиться в поездку она пока не решалась. Дома Сэм вполне освоилась и прекрасно со всем справлялась, однако перспектива очутиться вне дома, отправиться в далекое путешествие ее пока пугала. Она еще не побывала в Атланте у матери и подозревала, что так никогда и не побывает. Однако поездка к тете Каро — это совсем другое дело. Просто она еще не взялась как следует за организацию этой поездки. Сэм подумывала о том, чтобы навестить Кэролайн на Рождество, но твердой уверенности у нее еще не было. У Саманты возникали сложные чувства в связи с поездкой на ранчо в рождественские каникулы, ведь там на нее нахлынут воспоминания о Тейте. — Ну что, Сэм, хочешь стать творческим директором?

Прямой вопрос требовал прямого ответа… Сэм посмотрела на

Харви и нерешительно усмехнулась.

— Самое забавное, что я не знаю. Мне нравится работать у вас, Харви, и я привыкла считать, что должность творческого директора — это предел мечтаний. Но, по правде говоря, с тех пор как моя жизнь за последние пару лет круто изменилась, у меня появились другие жизненные ценности, и теперь я вовсе не нахожу привлекательным то, что сопряжено с вашей работой: бессонные ночи, головную боль, перспективу заполучить язву… особенно сейчас. С другой стороны, меня волнует то, что творческому директору приходится много ездить в командировки, а я к этому пока не готова. Я пока чувствую себя в плане поездок недостаточно уверенно, поэтому еще даже не навестила мою подругу в Калифорнии. Так что не знаю, Харви, наверное, я больше не гожусь на эту должность. Может, вы подумаете про Чарли?

— Он художественный директор, Сэм. Ты сама знаешь, насколько это необычно, чтобы художник стал режиссером. Это совершенно разные специальности.

— Может быть. Но он справится, и очень даже хорошо.

— Ты тоже. Так ты подумаешь об этом?

— Конечно, подумаю. Значит, вы теперь не шутите?

Сэм была изумлена как его решением, так и своей нерешительностью. Однако она уже не была уверена, что именно такая работа и есть предел ее мечтаний. Да и потом, как бы ловко ни справлялась она со всеми делами, сидя в инвалидном кресле, она не знала, удастся ли ей справиться с работой творческого директора, требовавшей гораздо большей подвижности.

— Как скоро я должна дать вам ответ?

— Через пару недель.

Сэм кивнула, они еще немного поболтали, и Сэм выехала из кабинета. Покидая Харви, она искренне собиралась дать ему ответ в конце второй недели. Но через десять дней жизнь поставила ей подножку, и Сэм показалось, будто небо обрушилось на землю. В последние два года у нее частенько возникало такое ощущение.

* * *

Она сидела в своем кабинете, держа в руке письмо от адвоката Кэролайн, и по ее лицу струились слезы. Потом проехала по коридору до комнаты Чарли и с опрокинутым лицом застыла в дверях.

— Что‑то случилось? — Чарли тут же оторвался от дел и подошел к ней.

Но это был глупый вопрос. Побледневшая Сэм кивнула и, въехав в комнату, протянула письмо. Он прочел и потрясенно посмотрел на Саманту.

— Ты знала?

Она покачала головой, проливая тихие слезы, и прошептала:

— Мне это даже в голову не приходило… Но, наверное, у нее больше никого нет.

Она простерла к Чарли руки, он дружески сжал их.

— О, Чарли! Ее больше нет! Что мне теперь делать?

— Успокойся, Сэм. У спокойся.

Однако Чарльз был потрясен не меньше Саманты. Кэролайн Лорд умерла неделю назад, в выходной. Сэм сначала обиделась: почему ей никто не позвонил? Там же Джош! Почему он ничего не сообщил? Но обида вскоре прошла. Ковбои ведут совсем иной образ жизни, им и в голову не пришло бы звонить ей в Нью — Йорк.