Даниэла Стил - Саманта

В глазах Саманты внезапно засияла теплая улыбка.

— Тетя Барби… Кэролайн Лорд!.. Она замечательная женщина. Но зачем, скажи на милость, мне туда ехать?

— Ты же любишь верховую езду, да?

Саманта кивнула.

— Ну так это самое подходящее место. Трудно придумать что‑нибудь другое, настолько же далекое и отличное от Мэдисон- стрит. Вдруг это именно то, что тебе сейчас нужно: отложить на время в сторону модные деловые костюмы и пощеголять в соблазнительных облегающих джинсах, побегать за ковбоями?

— Только этого мне не хватало!

Однако предложение Чарли задело в ее душе какие- то струны. Саманта уже очень давно не видела Кэролайн.

Джон и Саманта немного поездили к ней в гости и перестали: ранчо находилось в трех часах езды на северо — восток от Лос — Анджелеса, и Джону там очень не нравилось. Он не любил лошадей, чувствовал себя на ранчо неуютно и считал, что Кэролайн и ее помощник косо поглядывают на него, недолюбливая за городские манеры. Наездником он был никудышным. В отличие от Саманты, которая с детства умела изящно сидеть в седле. На ранчо был дикий жеребец, и Саманта, к ужасу Кэролайн, уселась на него верхом. Жеребец раз шесть сбрасывал ее на землю, но ей все было нипочем, и она снова пыталась его объездить. Ее ловкость сразу же произвела огромное впечатление на Джона. Да, то были счастливые минуты в жизни Саманты. Теперь, когда она подняла глаза и посмотрела на Чарли, они казались далеким прошлым.

— Я даже не уверена, что она захочет меня приютить. Не знаю, Чарли. Ну почему вы не оставите меня в покое и не дадите мне закончить работу?

— Потому что мы тебя любим, а ты подрываешь свое здоровье.

— Ничего подобного. — Саманта храбро улыбнулась, но Чарли медленно покачал головой.

— Сэм, что бы ты сейчас ни говорила, это бесполезно. Харви принял решение.

— Насчет чего?

— Насчет твоего отпуска.

— Это точно?

По лицу Саманты вновь стало понятно, что она шокирована, а Чарли вновь кивнул.

— Так же точно, как то, что сегодня пятница. Он предоставляет тебе возможность отдохнуть три с половиной месяца. Если захочешь, можешь растянуть отпуск до полугода.

Чарльз и Харви позвонили на радиостанцию, чтобы выяснить примерную дату родов Лиз, и приплюсовали к этому сроку еще две недели.

— А я не потеряю работу?

— Нет. — Чарли не спеша вынул из кармана письмо и протянул его Саманте. Письмо было от Харви. Он обещал не увольнять Саманту, даже если она не появится в конторе в течении полугода. В рекламном бизнесе это было нечто из ряда вон выходящее, но Харви заявил в письме Саманте Тейлор, что «другой такой сотрудницы нет».

Сэм грустно посмотрела на Чарли.

— Значит ли это, что я с сегодняшнего дня в отпуске?

Ее нижняя губа дрожала.

— Да, леди, именно так. С этой минуты вы можете отдыхать. Проклятье, хотел бы я оказаться на твоем месте!

— О Господи! — Саманта рухнула на стул и прикрыла лицо рукой. — Ну и что мне теперь делать, Чарли?

Он ласково дотронулся до ее плеча.

— То, что я тебе сказал, малышка. Позвони своей старой знакомой на ранчо.

Это была безумная идея, но после ухода Чарли Саманта все равно принялась размышлять над своими планами. Она легла в постель, так и не выйдя из состояния шока. В ближайшие три — четыре месяца она будет без работы… Ехать ей некуда, делать нечего, видеть ничего и никого неохота. Впервые за свою сознательную жизнь Саманта совершенно не знала, что будет дальше. Ей лишь оставалось встретиться на следующее утро с Харви и сдать ему дела, после чего она могла отправляться на все четыре стороны. И вдруг, лежа в темноте, испуганная Саманта тихонько хихикнула. Да это полное сумасшествие! Куда ей себя деть, черт побери? Чем она будет заниматься до 1 апреля? День дураков… вот так разыграли тебя, дуреха! Может, поехать в Европу? Или в Австралию? А что, если навестить маму в Атланте? На мгновение Саманта ощутила необычайную свободу, какой никогда еще не ощущала раньше. Когда она закончила Йельский университет, у нее уже был Джон и приходилось думать о нем. Теперь же ей не о ком было заботиться. А потом, повинуясь внезапному порыву, Сэм нашарила в потемках записную книжку и решила последовать совету Чарли. Она зажгла свет и, раскрыв книжку на букве Л, легко отыскала нужный телефон. Девять — тридцать, Калифорния… Саманта надеялась, что еще не поздно, хозяйка не легла спать.

На втором звонке трубку сняли, и Саманта услышала знакомый прокуренный голос Кэролайн Лорд. Сэм принялась путанно что‑то объяснять, Кэролайн сочувственно молчала, и наконец у Саманты вдруг вырвался горестный всхлип. И в тот же миг показалось, что она вернулась… вернулась в дом к старому, доброму другу. Пожилая женщина слушала ее, слушала с неподдельным участием! От этого веяло давно забытым покоем… Повесив спустя полчаса трубку, Сэм еще долго лежала, уставившись на полог у себя над головой, и недоумевала. Может, она и вправду сошла с ума? Ведь она только что пообещала завтра же вылететь в Калифорнию!

Для Саманты то было совершенно безумное утро: она упаковала два чемодана, обзвонила множество самолетных агентств, оставила записку и чек женщине, которая приходила прибираться в ее квартире, и постаралась закрыть дом на все замки, которые там имелись. Затем взяла чемоданы, поймала такси и поехала в офис, где отдала Чарли ключи и пообещала прислать его сыновьям рождественские подарки с побережья. После чего Саманта два с лишним часа беседовала с Харви и отвечала на его вопросы.

— Послушайте, Харви, вы зря все это затеяли. Я вовсе этого не хочу! — выпалила Саманта, ловя взгляд Харви в конце прощальной встречи.

Он спокойно посмотрел на нее поверх массивного хромированного стола с мраморной крышкой.

— Речь идет не о твоих желаниях, а о том, что тебе необходимо, Сэм. Не важно, понимаешь ты это или нет. Ты уезжаешь куда‑нибудь?

Харви был высоким, сухопарым мужчиной с посеребренными сединой волосами, коротко подстриженными, как носят моряки. Харви любил белые рубашки «Брукс Бразерс» и костюмы в полоску; он курил трубку и внешне был типичным банкиром, глядящим на мир стальными серыми глазами, однако на самом деле обладал блестящим умом, был творческой личностью и прекрасным человеком, каких мало. В каком‑то смысле он заменил Саманте отца, и, если разобраться, в том, что он отправлял ее в отпуск, не было ничего удивительного. Однако за все утро они ни словом не обмолвились о ее планах, а говорили исключительно о делах.

— Да, я уезжаю.

Саманта, сидевшая по другую сторону внушительно — грозного стола, улыбнулась Харви. Она прекрасно помнила, как в самом начале работы в агентстве трепетала перед Харви и как потом, с годами, начала его уважать. Впрочем, насколько она знала, уважение было обоюдным.

— Вообще‑то, — Саманта взглянула на часы, — мой самолет через два часа уже вылетает.

— Тогда какого черта ты торчишь в конторе?

Харви вынул трубку и ухмыльнулся, однако Сэм секунду поколебалась и спросила, не поднимаясь с места:

— Вы уверены, что я смогу вернуться сюда на работу, Харви?

— Клянусь! Ты получила мое письмо?

Саманта кивнула.

— Это хорошо, — продолжал Харви. — Теперь, в случае чего, ты сможешь подать на меня в суд.

— Я не хочу судиться. Я хочу вернуться на рабочее место.

— Ты вернешься. И может быть, даже займешь мое кресло.

— Я могла бы вернуться через пару недель, — осторожно произнесла Саманта, однако Харви покачал головой, и глаза его моментально перестали улыбаться.

— Нет, Сэм. Ты вернешься первого апреля — и точка.

— На это есть какие‑то особые причины?

Харви не хотелось ей объяснять, поэтому он снова покачал головой.

— Нет, просто мы выбрали эту дату. Я буду писать тебе, буду держать в курсе того, что тут происходит, а ты сможешь звонить мне в любое время. Моя секретарша знает, где тебя искать?

— Пока нет, но я ей скажу.

— Отлично.

Харви обошел вокруг стола и, не говоря больше ни слова, притянул Саманту к себе. Потом поцеловал в макушку.

— Выше нос, Сэм. Мы будем по тебе скучать, — грубовато сказал он.

На глаза Саманты навернулись слезы, она прижалась к нему еще на миг и бросилась к двери. На какую‑то долю секунды Саманте опять показалось, будто ее выгоняют, и она чуть было не принялась в панике умолять Харви, чтобы он позволил ей остаться.

Однако, выйдя из кабинета Харви, Саманта увидела Чарли, который поджидал ее в коридоре; он ласково обнял ее за плечи.

— Ну что, детка? Ты готова ехать?

— Нет. — Саманта улыбнулась сквозь слезы и, шмыгнув носом, уткнулась в бок Чарли.

— Ничего, скоро будешь готова.

— Да? Почему ты так уверен? — Они медленно шли в сторону ее кабинета, и Саманте больше чем когда‑либо хотелось остаться. — Это чистое безумие. Разве ты не понимаешь, Чарли? Ведь у меня столько работы, нужно проводить рекламные кампании, я не имею права…

— Сэм, ты, конечно, можешь протестовать, если тебе хочется, но все будет без толку. — Чарли взглянул на часы. — Через два часа я посажу тебя в самолет.

Саманта резко остановилась и воинственно посмотрела на него. Чарли не смог сдержать улыбку. Саманта была сейчас похожа на красивую и ужасно избалованную девчонку.

— А если я не сяду в самолет? Что будет, если я откажусь ехать?

— Тогда я выволоку тебя отсюда и полечу вместе с тобой.

— Мелли это не понравится.

— Напротив, она будет в восторге! Мелли уже целую неделю просит меня куда‑нибудь смыться, говорит, что я ей осточертел.

Чарли тоже остановился, не сводя глаз с Саманты.

Ее губы медленно растянулись в улыбке.

— Значит, мне не удастся тебя переубедить?

— Нет. Ни меня, ни Харви. Сэм, нам совершенно неважно, куда ты уедешь, но ты непременно должна уехать, черт побери! Ради твоего же блага! Неужели тебе самой не хочется? Уехать от расспросов, от воспоминаний, от вероятности столкнуться с… ними?

Когда Чарли произносил последнее слово, в его голосе зазвучала боль. Саманта передернула плечами. — Какая разница, уеду я или нет? Стоит мне включить в Калифорнии телевизор, и я увижу. Обоих. И у них будет такой вид, словно…

Глаза ее наполнились слезами при одном лишь воспоминании об этих лицах, которые каждый вечер как магнит притягивали ее к себе. Она каждый вечер смотрела на них, а потом ненавидела себя за это, хотела переключить телевизор на другой канал, но не могла пошевелить рукой.

— Черт, не знаю, но у меня такое впечатление, что они прямо созданы друг для друга, правда? — Ее лицо неожиданно превратилось в печальную маску, и по щекам покатились слезы. — Мы вместе так не смотрелись, да? Я хочу сказать, что…

Но Чарли не поддержал этот разговор, а лишь привлек ее к себе.

— Все хорошо, Сэм. Все хорошо, — пробормотал он и, когда она тихонько заплакала, уткнувшись ему в плечо и не обращая внимания на взгляды шмыгавших мимо них секретарш, убрал с ее лба длинную прядь волос и снова улыбнулся. — По — моему, это называется эмоциональным истощением. Неужели ты сама не замечала, что у тебя нервы не в порядке?

Саманта что‑то недовольно проворчала, а потом рассмеялась сквозь слезы.

— Вот, значит, как это называется? Понятно… — Она отодвинулась от Чарли, вздохнула и вытерла глаза. — Наверное, ты прав, мне действительно пора в отпуск.

Хорохорясь, она тряхнула головой, поправила волосы, упавшие на плечи, и попыталась вызывающе поглядеть на друга.

— Но совсем по другой причине. Просто вы, гады, меня доконали.

— Ты абсолютно права! И когда вернешься, мы тебе опять не будем давать покоя. Так что наслаждайся пока свободой, лошадница…

Кто‑то вдруг положил им руки на плечи. Сэм и Чарли обернулись.

— Ты еще здесь, Саманта? — Это был Харви; глаза его ярко

блестели, в зубах он сжимал трубку. — А я думал, тебе надо успеть на самолет.

— Ага, надо. — Чарли с ухмылкой покосился на Саманту.

— Тогда умоляю, отвези ее в аэропорт! Пусть она наконец уберется отсюда! Нам надо работать, — проворчал, улыбнувшись, Харви, взмахнул трубкой и скрылся в другом коридоре.

Чарли же снова посмотрел на Саманту и увидел, что она смущенно улыбается.

— Вообще‑то тебе вовсе не обязательно сажать меня в самолет.

— Вот как?

Саманта в ответ кивнула, однако на самом деле ей уже было не до творческого директора: она смотрела на свой кабинет так, словно видела его в последний раз. Чарли поймал ее взгляд и потянулся к пальто и чемоданам.

— Ладно, пошли, пока ты меня совсем не разжалобила. А то опоздаешь на самолет.