Даниэла Стил - Саманта

Воспоминания потускнели, но Сэм, разумеется, не забыла серого жеребца… Серого Дьявола и тот миг, растянувшийся на целую вечность, когда она взлетела в воздух…

— Я вела себя неосторожно, а жеребец попался норовистый. Он был как бешеный, я не удержалась на нем, и он сбросил меня в овраг.

— Зачем?.. Зачем ты так рисковала? — Пристально смотревшие на Саманту глаза Джоша снова наполнились слезами. Он инстинктивно догадался, что она слишком быстро скакала, и Саманта не стала этого отрицать.

— Не знаю, — вздохнула она. — Должно быть, голову потеряла. Мне кажется, поездив на Черном Красавчике, я решила, что в состоянии совладать с любой лошадью. И потом… я была чем‑то расстроена. — Сэм расстроилась из‑за Тейта, но не захотела говорить об этом Джошу. — Вот так все и случилось.

— А ты не хочешь подать на них… Может, они?.. — Он не знал, как закончить фразу, но она без труда поняла его и покачала головой.

— Нет. Это случилось по моей вине. Но я думала, ты знаешь. Думала, Кэролайн тебе сообщила.

— Нет, она ни словом не обмолвилась.

— Наверное, она слишком была поглощена Биллом. С ним ведь в то время случился первый сердечный приступ. Я хотела приехать, но была очень занята по работе, а потом… — Сэм запнулась, но тут же продолжила: — Потом я десять месяцев пролежала в больнице. — Она обвела взглядом знакомые домики. — Мне, конечно, надо было приехать после больницы, но я… не знаю, наверное, я боялась. Боялась увидеть то, что мне уже не под силу, поэтому я больше не повидалась с Каро. Джош, — губы Сэм задрожали, — она так убивалась после смерти Билла, а я ей ничем не помогла.

Саманта закрыла глаза и снова протянула руки к пожилому ковбою, ища утешения в его дружеских объятиях.

— Она держалась молодцом, Сэм. И ушла от нас именно так, как и хотела. Без него ей жизнь стала не мила.

Выходит, он знал? Неужели Билл и Каро зря притворялись все эти годы? Сэм в упор посмотрела на Джоша и убедилась, что для него отношения Билла и Кэролайн не были секретом.

— Они были все равно что муж и жена, Сэм.

Она кивнула.

— Я знаю. Но лучше бы они поженились.

Он пожал плечами.

— Что поделать, старые обычаи. — Потом снова поглядел на Саманту, и в его глазах появился вопрос: — Ну, а ты‑то что скажешь? — До Джоша внезапно дошло, что она вряд ли сможет теперь управляться со здешним хозяйством. — Ты продашь

ранчо, да?

— Не знаю. — Лицо Сэм стало озабоченным. — Я просто не понимаю, как мне со всем тут управиться. Наверное, мое место в Нью — Йорке.

— Ты теперь живешь со своими родителями?

Джоша, видимо, интересовало, как же она справляется со всякими бытовыми делами.

Сэм покачала головой и, усмехнувшись, сказала:

— Нет, черт побери! Я живу одна. Живу в одном доме с друзьями, которые приехали сюда со мной. Мне пришлось переселится в другую квартиру, на первом этаже. Но я со всем управляюсь самостоятельно.

— Так это же потрясающе, Сэм! — В его словах содержался лишь еле заметный намек на то, что он разговаривает с инвалидом, но Сэм понимала, что Джошу еще надо будет к ней привыкнуть.

В каком‑то смысле она сама еще не привыкла, так что не обижалась на Джоша…

А потом он вдруг задал вопрос, который ее шокировал:

— А почему бы тебе не делать всего этого здесь? Мы поможем. Да ты и на лошади прекрасно будешь ездить! Если, конечно, теперь не вздумаешь вытворять черт — те что! — Джош сердито сверкнул на нее глазами, но тут же улыбнулся.

— Не знаю, Джош. Я сама об этом подумывала, но побаиваюсь. Потому и приехала сюда. Я не хотела принимать решения, пока не приеду на ранчо и не посмотрю на все своими глазами.

— Я рад, что ты здесь. И знаешь… — он прищурился и погладил себя по подбородку, глядя на темнеющий горизонт, — по — моему, у меня сохранилось старое седло, и я вполне смогу его для тебя приспособить. Но я должен предупредить, — он сердито зыркнул глазами на Сэм, — на Черном Красавчике ты ездить не будешь! Лучше не подходи к нему, а не то я тебе всю задницу отобью!

— Как же, остановишь меня! — Сэм уже не плакала, а смеялась, это было так похоже на прошлое… однако Джош вовсе не шутил.

— Остановлю с превеликим удовольствием. Хотел бы я знать, какой болван разрешил тебе сесть на того жеребца.

— Человек, который видел, как я умею ездить верхом.

— Вот до чего доводит желание покрасоваться.

Такой упрек мог ей бросить Тейт, и глаза Саманты моментально посерьезнели.

— Джош!

— Да?

— Ты так ничего и не слышал про Тейта Джордана?

С тех пор как Тейт уехал, прошло полтора года, однако Джош покачал головой.

— Нет. Еще одним ковбоем стало меньше. Бог его знает, куда он подевался. Да, Тейт был бы хорошим управляющим, Сэм.

«А мужем — и подавно», — подумала Саманта, но не высказала того, что было у нее на сердце.

— А как тебе нравится новый управляющий?

— Нормальный парень. Но он собирается уезжать. Ему сделали заманчивое предложение. Он заявил об этом юристу вчера утром. Парню не хочется рисковать, он боится потерять работу, если ты продашь ранчо, и поэтому, пока не поздно, решил уехать. У него куча детей, — добавил в оправдание управляющего Джош.

Сэм смерила его взглядом.

— А ты, Джош? Ты остаешься?

— Ну да, черт побери! Здесь слишком долго был мой дом. Куда я теперь поеду? Так что можешь продавать меня вместе с ранчо.

— Слушай, а если я его не продам… ты бы не хотел сделаться управляющим?

— Ты шутишь, Сэм? — В глазах Джоша вспыхнул интерес. — Ну, конечно, хотел бы! Правда, жена моя совсем возгордится, тошно на нее смотреть будет. Но ничего, переживем.

Они обменялись улыбками, и он протянул ей шершавую руку. Сэм ее пожала.

— Сэм! — Из приоткрытой стеклянной двери выглянул Чарли: он услышал, что Саманта с кем‑то разговаривает, и захотел узнать с кем.

Она торопливо повернулась к нему в кресле, представила Чарльза и Джоша друг другу, и они немного побеседовали про ранчо.

Наконец Джош снова опустил глаза и посмотрел на Саманту. Он на какое‑то время забыл о ней и вел разговор через ее голову.

— Ты долго здесь пробудешь, Сэм?

— Только до воскресенья. Потом мы должны вернуться. Мы с Чарли работаем в Нью — Йорке. Он художник.

— Не просто художник, а гений!

Все засмеялись.

— Вы умеете ездить на лошади? — поинтересовался Джош. Чарли покачал головой, и Джош широко улыбнулся.

— Мы вас научим. Сэм сказала, вы привезли с собой детей. — Да, троих. Сыновей.

— А сколько у вас вообще ребятишек? — поднял брови Джош.

— Четверо. Малышка осталась дома.

— Ну, это еще ничего! — хохотнул Джош. — У меня шестеро.

— Не приведи Господь! — в ужасе воскликнул Чарли, и все опять залились веселым смехом.

Джош познакомился с Мелли и мальчиками, а потом все отправились в конюшню, чтобы полюбоваться лошадьми. Мальчишки пришли в такой восторг, что принялись прыгать на кучах сена и визжать под дружный хохот взрослых. Было решено на следующий день преподнести ребятам урок верховой езды. Перед выходом Сэм ненадолго задержалась возле Черного Красавчика, который был, как обычно, великолепен и смирно стоял в своем закутке.

— Красивый конь. Правда, Сэм? — Тут Джош посмотрел на Красавчика с гордостью. Потом перевел взгляд на Сэм и добавил, словно что‑то припомнив: — Теперь он твой, Сэм.

— Нет. — Она печально покачала головой. — Он всегда будет принадлежать Каро. Но я буду на нем ездить.

Она улыбнулась, однако Джош на сей раз ее не поддержал.

— Нет, не будешь!

— Ладно, давай перенесем сражение назавтра.

Джош посмотрел на Саманту с сомнением, однако возражать не стал, и они спокойно добрались до хозяйского дома. У крыльца он их оставил, на прощание ласково поглядев на Сэм. Вот тогда‑то она и поняла наконец, что вернулась домой. Да, других она потеряла, но у нее все‑таки есть Джош. И прекрасное ранчо, которое досталось ей от Кэролайн, и воспоминание о тех минутах, которые ее подруга провела вместе с Биллом, и память о ее собственном счастье с Тейтом в тайном убежище влюбленных… Этого у нее никто не отнимет, особенно если она будет жить здесь!

— Так — так, Сэм… мы тебя держим… — Два ковбоя соединили руки и посадили на них Саманту, а двое других держали лошадь.

Это был не Черный Красавчик и даже не Навахо. Лошадь, предназначенную для Саманты, звали Красотка. Но на сей раз лошадиная кличка не раздражала Сэм. Она чувствовала себя сейчас такой немощной, что даже сама удивлялась, поэтому и лошадь для нее подобрали очень смирную. А потом ее охватило ликование. Ковбои быстро посадили Саманту в седло, Джош привязал ее ноги, и она изумленно уставилась на всех сверху вниз.

— Боже мой, и вправду получилось! Эй, я еду верхом! — Сэм сейчас была похожа на восторженного ребенка.

— Никуда ты не едешь. — Джош был явно доволен. — Ты просто сидишь. Пусти лошадь шагом, Сэм, пускай пройдет немножко, а ты посмотришь, каково это.

Сэм прошептала:

— Поверишь ли… я боюсь.

И застыла; лицо ее то принимало испуганное выражение, то кривилось в нервной усмешке. Наконец Джош тихонько взял смирную кобылку под уздцы и повел вперед.

— Все нормально, Сэм. Сейчас я прогуляю тебя по двору.

— Джош, ты разговариваешь со мной, как с младенцем.

Он посмотрел на нее через плечо и ласково улыбнулся.

— А ты и есть младенец. И перед тем как научишься ездить рысью, тебе придется научиться ездить шагом.

Но уже в следующую минуту он отпустил вожжи, и Красотка медленно потрусила по двору. Лицо Сэм расплылось в широчайшей улыбке.

— Эй, ребята, я бегу! — закричала она. —Я бегу… посмотрите!

Сэм так разволновалась, казалось, ее сердце выпрыгнет из груди. Впервые за целый год она не передвигалась в инвалидном кресле, а снова бежала. Ну и пусть она не сама бежит! Саманта давно не испытывала такого восторга, как сейчас, когда она ехала на лошади, и ветер развевал ее волосы. Джош битый час уговаривал ее, что на первый раз она покаталась достаточно. Когда ей помогли спешиться, Сэм была на седьмом небе от счастья, ей чудилось, будто она летит; глаза сверкали, золотистые локоны выбились из прически и обрамляли прелестное лицо.

— Ты отлично смотрелась на лошади, Сэм, — сказал Джош, когда ковбои усадили ее обратно в кресло.

Она заговорщически улыбнулась:

— Вообще‑то сначала я до смерти перепугалась.

— Что ж, вполне резонно. После того что с тобой стряслось, ты была бы совсем с приветом, если бы не боялась. — Он помолчал и задумчиво поинтересовался: — Ну и как тебе?

— Господи, как здорово, Джош! — Сэм закрыла глаза и опять улыбнулась. — Я снова почувствовала себя нормальным человеком. — Она поглядела в мудрые глаза старика, и улыбка сползла с ее лица. — Как когда‑то давно.

— Да. — Он почесал подбородок. — Но думаю, дело поправимое. Сэм, ты можешь вернуться сюда и заправлять хозяйством на ранчо…

Джош всю ночь думал об этом. Но теперь Сэм не стала возражать, а задумчиво посмотрела на старика, склонив голову набок.

— Хотите знать, что я думаю?

Он кивнул.

— Мы с Чарли говорили об этом еще в Нью — Йорке. Не знаю, может, это чистое безумие, но… Что, если превратить ранчо в особое место, такое, где были бы люди… — она заколебалась, подбирая слова, — подобные мне? В основном дети, но и кое‑кто из взрослых. Мы будем учить их ездить верхом, будем помогать им вернуться к нормальной жизни. Джош, я даже не в состоянии описать чувства, которые охватили меня, когда я сидела на лошади. Здесь, в кресле, я совсем другая. И всегда буду другой. Но сев на лошадь, я стала прежней. Ну, может, не совсем прежней, но как только я освою езду, то стану совершенно той, прежней Самантой. Представьте себе, мы будем открывать перед людьми новый мир, давать им лошадей, учить…

Сэм не заметила, что в глазах Джоша — как и в ее собственных — заблестели слезы… Он задумчиво кивнул, обводя взглядом постройки.

— Нам придется тут кое‑что изменить, но мы сможем…

— Вы мне поможете?

Джош снова кивнул.

— Я не очень‑то много знаю про… про… — пытаясь быть тактичным, он удержался и не сказал слово «калеки», — про таких людей, но, черт возьми, я отлично разбираюсь в лошадях и даже слепого научил бы ездить верхом. Мои ребятишки уже в три года держались на лошади.

Сэм знала, что Джош говорит правду; он такой же терпеливый и ласковый, как любой психотерапевт, занимавшийся с ней в больнице.

— Да, Сэм, мы бы с этим справились. Ей — богу, я с удовольствием попробую!