– Мисс Лидди! В следующий раз, когда мы встретимся, я хочу услышать о проказах, которые задумал Деннис-мучитель. Мисс Сэм! А ты мне расскажешь о снимках, которые сделала деревянным фотоаппаратом. Договорились?

– Да, – хором ответили девочки.

– Тогда все в порядке. Скоро увидимся. – Эсром помахал на прощание рукой и засеменил по поросшему травой склону к своему пикапу.


Пол

– Дом, милый дом, – хихикнул младший специалист Мейберри, бросая сумку с вещами на пол и разваливаясь на койке напротив Пола, который ссутулился над газетой. – Как поживаешь, Кольер? Работаешь сегодня?

Пол взглянул на часы.

– Через час, – ответил он.

– Опять у нас разные смены, – вздохнул Мейберри. – Как твой бесценный реактор?

– Настоящий драгоценный камень, – сказал Пол, и это было истинной правдой.

PM-2A никогда не разогревался, не создавал неприятных ситуаций с ложной тревогой, а регулирующие стержни не застревали. Пока реактор делал свое дело, Пол прикидывал, с какими трудностями столкнулся бы на CR-1. В голову приходили тревожные образы застрявших стержней, радиоактивного пара и неукротимого, подпитываемого ураном пламени. Пол уже начал подумывать, что накручивает себя и дома дела наверняка не настолько плохи, как ему кажется. Он даже поведал о своих страхах капеллану.

– У меня бывают кошмары, – признался он. – Я, кажется, заработался.

Капеллан дал ему три таблетки аспирина и стакан воды, чтобы запить.

В дверь просунул голову младший специалист Бенсон:

– Мы в комнате отдыха пинокль[45] решили расписать. Вы будете?

– Конечно, – не замедлил с ответом Мейберри.

– Нет, спасибо, – отказался Пол, решив, что до работы успеет черкнуть пару строк Нэт.

Отыскав ручку и блокнот, он открыл первую страницу и взглянул на фотографию жены, которую хранил под обложкой.

В комнату вошел Бенсон и стал заглядывать через плечо:

– Это твоя жена, знаменитая Нэт?

Пол машинально перевернул фотографию.

– Да, это она, – ответил за него Мейберри.

– Можно посмотреть?

– Она красавица, – поддел Бенсона Мейберри. – По сравнению с ней твоя женушка выглядит как уборщица.

Бенсон наклонился, демонстрируя щербатый рот. Выражение лица не предвещало ничего хорошего. Во всяком случае, Полу так показалось.

– Он прячет фотографию в своем маленьком блокнотике, – пошутил Мейберри. – Тебе он ее не покажет.

– А ты как увидел? – спросил Бенсон.

– Вытащил втихомолку, разумеется.

– И что ты потом сделал?

Мейберри не ответил. Видимо, еще не придумал, что сказать, но в воображении Пола разговор парней уже принял непристойный оборот, поэтому, прежде чем геолог успел открыть рот, Пол соскочил с койки.

– Заткнитесь! – разозлился он.

– Мы просто выражаем восхищение, – оправдывался Бенсон. – Мы не собирались раскачивать твою клетку[46].

Встав на корточки спиной ко всем, Пол расстегнул молнию походной сумки и сунул снимок между двумя рядами сложенной одежды. Наступило тягостное молчание. Оба товарища смотрели на него. Пол почувствовал себя абсолютным ослом.

– Ладно, я ухожу, – не выдержал Мейберри.

Бенсон последовал за ним.

Пол снова уселся на койку. В полной тишине раздавалось тихое жужжание обогревателя, который с трудом поддерживал температуру в пятьдесят градусов[47]. Пол был слишком взволнован, чтобы писать Нэт. «Будь осторожна. Я люблю тебя», – все, что приходило на ум. Но если постоянно напоминать об осторожности, слово утратит смысл, Нэт перестанет воспринимать его серьезно. Это примерно как сказать: «Аккуратнее на дороге!» Фраза улетела, и о ней забыли, ибо какой риск в десятиминутной поездке в круглосуточный мини-маркет?

Прошло несколько минут. Убедившись, что парни не вернутся, Пол открыл сумку и вытащил фотографию. Вот она, Нэт, девятнадцатилетняя девчонка, застенчиво улыбается на фоне складчатого занавеса в глубине кабинки. Глаза смотрят не в объектив, а мимо, на Пола, как бы спрашивая: зачем позировать, что за глупость? Этот снимок был сделан накануне командировки в форт Ирвин, и Пол, уезжая, взял фотографию с собой.

Ему очень нравилась слегка кривоватая улыбка жены, маленькая ямочка на правой щеке, чуть выше уголка рта. Это было портретное фото, до плеч. Одежды не видно – только бретельки купальника, завязанные на шее. Он хорошо помнил этот фиолетовый купальник: то, как он пах солью и кокосом, как облегал ее грудь, как торчал узелок бретелек. Он до сих пор сожалел, что так и не развязал тогда узелок, хотя много раз представлял, как тоненькие лямки спадают с ее плеч. Даже через годы давнишние эротические фантазии не утратили яркости.

Всплыл в памяти момент, когда Нэт выбросила купальник, а он так не хотел, чтобы она это делала, но ничего не сказал. Это случилось шесть лет назад, с тех пор много воды утекло.

Пол познакомился с Нэт, когда служил в форте Ирвин. Он получил увольнительную и вместе с двумя приятелями поехал в Сан-Диего – к морю, горам и ярким краскам, подальше от людей в желто-коричневой армейской форме. Они тогда едва не обезумели от счастья, увидев прекрасный город на берегу океана. Ярко-розовая бугенвиллея оплела, кажется, весь штакетник, до которого могла добраться, а океан сверкал и переливался невообразимой насыщенной голубизной.

Полу и прежде доводилось видеть океан, но он не переставал изумляться при виде необъятной стихии. Океан казался безбрежным, потому и мир представлялся еще более огромным, чем был на самом деле. Друзья смеялись, шутили, болтали и демонстрировали мускулатуру. Пол сел рядом, закурил и стал слушать, как шумит океан, как торопится очистить берег и всю Землю. Могучая водная стихия была совершенно не похожа на тихий мир леса и озера, в котором он вырос. В его мире листва неслышно падала на водную гладь, напитывалась влагой, тонула и гнила; бабочки, собравшись стайками, всасывали хоботками жидкость из лужицы; жабы откладывали студенистые полоски икры, похожие на мотки пленки. Океан безжалостно перевернул всю эту тихую жизнь в один момент.

– Картофельный загар[48] меня убьет, Кольер, – пошутил один из приятелей.

Пол лишь улыбнулся. И вовсе не потому, что было смешно. Пол всегда так реагировал, когда над ним подтрунивали, а он не знал, что ответить. Странно, но людей это устраивало, все были довольны.

На пляже неподалеку от них расположилась компания из восьми или девяти девушек. Рядом расстелили полотенца несколько молодых людей. По-видимому, они были знакомы.

– Эти шимпанзе застолбили себе местечко, – сказал один из солдат, наблюдая за парнями, играющими в волейбол. – Такое впечатление, что они пометили часть пляжа.

– Думаю, девчонки положили на нас глаз.

Второй приятель внезапно вскочил и с такой скоростью помчался к воде, как будто у него горели брюки.

– Я иду купаться, черт возьми! – прокричал он на бегу.

Пол побежал за ним и, взмахнув руками, неумело прыгнул в воду. Мир вокруг окрасился в зеленоватые тона. Солнечные лучи пробивались сквозь колышущуюся толщу. Волны разбрасывали золотистые брызги. Он вынырнул и помахал товарищам, надеясь, что те не обратят внимания на его маленькую хитрость: он не плыл, а шел, касаясь пальцами дна.

– Ух ты! Смотрите, кто пришел! – улыбнулся один из солдат.

Пол повернул голову и увидел девушек, идущих к воде. Они постояли немного у берега, намочили ноги, украдкой бросая взгляды на молодых солдат.

Пол видел, что красавицы обратили на них внимание, и точно знал, что произойдет дальше. Ни к чему не обязывающие отношения нынче не редкость. Солдаты молоды, они в увольнении, гормоны играют, и чувства бурлят. Сейчас не военное время, поэтому растопить женское сердце не так просто, как прежде, когда мужчины были на вес золота. Теперь это больше походит на игру, победителя в которой определить нелегко. Девушки могут пофлиртовать с ними да и бросить.

И вдруг Пол увидел в воде большую серую спину, которая блестела на солнце. Его сердце замерло. Померещилось?

– Эй! – воскликнул он, и все посмотрели в ту сторону, куда он показывал.

Он был уверен, что там акула. Дело могло принять совсем нешуточный оборот. Он уже готов был, как школьница, броситься на берег, но одна из девушек спасла его:

– Смотрите! Дельфины!

– Дельфины, – с облегчением рассмеялся Пол, делая вид, что и сам знал.

Животных оказалось несколько дюжин. Они выпрыгивали из воды, прочерчивая в воздухе огромные запятые. Двигались дельфины очень быстро. Несколько подплыли совсем близко, так что Пол смог разглядеть их глаза и дыхательные отверстия, похожие на небольшие пупки на голове. Вода стекала по их лоснящимся бокам. Пол даже на время забыл о девушках, хотя они подплыли поближе и тоже наблюдали за животными.

Зрелище длилось несколько минут, дельфины исчезли так же внезапно, как и появились. Очарование рассеялось. С берега снова послышались смех и крики. Пол развернулся и увидел яркие пятнышки крошечных людишек, лежащих на берегу. Они даже не заметили, что совсем рядом случилось чудо. Разумеется, от этого они ничуть не стали хуже, но Пол испытал необыкновенный душевный подъем от осознания сумасшедшей удачи, почти привилегии.

В воде он обратил внимание на черноволосую девушку, которая плыла рядом с его приятелями. Брюнетка перехватила его взгляд и широко улыбнулась – видимо, объект был достоин внимания. Между тем сослуживцы Пола, хоть и были практически рядом, никак ее не заинтересовали.

Вечерело. Ребята, отдыхавшие по соседству, разложили на берегу костер.

Высокий мускулистый блондин крикнул:

– Эй, парни! Вы солдаты?

Ответ, понятное дело, был утвердительный, и радушный блондин пригласил их к костру. Прямо напротив Пола сидела та самая черноволосая девушка. Она попивала пиво из бутылки и о чем-то болтала с подругой. Судя по всему, бойфренда у нее нет. Это наблюдение обрадовало Пола.

Общаясь с гражданскими, он чувствовал себя не в своей тарелке. Они были бесконечно далеки от его распланированной и расписанной до мельчайших подробностей армейской жизни со всеми ее правилами, спецификой, бесконечными аббревиатурами и отдаленными военными базами. Полу было двадцать лет, но жизнь уже успела его изрядно потрепать. Большинство этих ребят и девчонок на пляже всего на год-два моложе, но, в отличие от него, беззаботно сияют и искрятся, как новенькие монеты на тротуаре.

Молодежь расположилась вокруг костра, как кому удобно – сидя, полулежа, а то и вовсе развалившись на песке. Пол некоторое время колебался, а потом встал и, не спуская взгляда с брюнетки, обошел костер и сел рядом, зарыв ноги в песок. В детстве он отморозил мизинец на ноге, и ему не хотелось, чтобы девушка заметила, что он искривлен.

– Привет, – улыбнулась черноволоска, совсем не удивившись.

Она сидела, накинув на плечи полотенце, и поглаживала колени. Языки пламени то освещали ее лицо, то погружали в тень.

– Пол, – протянул он руку.

– Нэтали, – ответила она.

– Красивое имя.

– Все зовут меня просто Нэт.

– Нэт – тоже красивое имя, – проговорил задумчиво Пол и, помолчав, добавил: – Мне было очень интересно увидеть дельфинов.

– Конечно, они очень красивые. Они часто появляются здесь.

– Никогда прежде такого не видел, – немного разочаровался Пол. Оказывается, подобные события здесь не такая уж редкость.

– Года два назад мимо берега проплывала просто огромная стая дельфинов. Я как раз купалась. Их было сотни две, никак не меньше. Куда ни глянь – везде прыгающие дельфины.

– Хотел бы я тоже оказаться там…

Он имел в виду вовсе не дельфинов, ему хотелось оказаться рядом с ней. У Пола вдруг мелькнула мысль, что девушка может догадаться, о чем он сейчас думает, и ему стало стыдно.

– По-моему, дельфины сбиваются в большие стаи, когда ими овладевает страх. А ты откуда? – спросила Нэт. – Со Среднего Запада?

– Нет, из Мэна.

– Говорят, там красиво… Маяки, скалы, – размечталась она.

– Да, – подтвердил Пол, хотя ни разу не видел ни скал, ни маяков.

Девушка рассказала, что родилась и выросла здесь, в нескольких милях от пляжа. У нее есть два брата. Они гораздо старше и давно живут собственной жизнью с детьми и женами. А она в родительском доме теперь одна. Отец владеет бизнесом в сфере медицинского снабжения, а мама работает секретаршей.

Ветер сменил направление. Девушка, отгоняя от лица клубы дыма, тихо кашлянула.

– Родители считают, что я избалована. Они родом из Дейтона, штат Огайо. – Нэт покачала головой и нахмурилась. – Думают, у меня нет цели в жизни. Считают, что сами позволили мне отбиться от рук, поскольку я младшенькая в семье.

– И что это значит? – не понял Пол.

Брюнетка молча покусывала кончик ногтя на большом пальце и, казалось, не слышала вопроса.

– Ну, мама хочет, чтобы у меня была цель в жизни. Так она это называет. Не особенно амбициозная цель – например, стать стенографисткой и выйти замуж. Этого для нее будет достаточно, но я терпеть не могу печатать на машинке.