Старый, пыльный, местами проржавевший пикап загромыхал по улице. Нэт стояла и некоторое время рассматривала свой двор, словно надеялась, что это сон и все изменится само собой. Ребеночек в животе толкнул ножкой, точно лягушонок, спрыгнувший с камня. Вздохнув, она потерла лоб и пошла в дом.


Джинни

В глубине души Джинни была благодарна Нэт Кольер, что она не явилась на званый ужин к Фрэнксам. Ей совсем не улыбалось наблюдать, как миссис Кольер светится от счастья, демонстрируя присутствующим округлившийся живот. Это было бы невыносимо – слушать радостное цоканье окружающих и сладкое щебетание Нэт: «Я очень счастлива, да… Сейчас, когда Пола рядом нет, это сложно, но мы справимся».

– Я знаю, что вы не работаете в службе размещения, – сказала Джинни молодому ковбою, когда он прилежно сыграл свою роль в фарсе и вся извлеченная из водостока прелая листва валялась на заднем дворике. – У вас нет бейджа, вы приехали не на служебном грузовике, а еще не дали мне формуляр на подпись.

– А что, без официальной бумажки никак нельзя прочистить желоба?

– Находчиво… Это армия, парниша. Здесь на все нужна своя бумажка.

Джинни стояла у приставной лестницы со стаканом коктейля «Лонг-Айленд айс ти», и это был уже не первый коктейль.

– Будь осторожнее, мальчик. Я сотни раз видела соломенных вдовушек вроде Нэт Кольер. Очень милая, беспомощная… – Она поспешно отвела взгляд от ковбоя. – Но как только муж вернется домой, она будет увиваться вокруг него, как будто он пуп земли.

– При всем моем уважении, мэм, мне кажется, что у вас сложилось превратное впечатление…

– Нет, дорогуша, я думаю, что так оно и есть.

– Мэм…

– Знаешь, что? Забудь. Черт с ними, с желобами! С какой стати мне волноваться, если Митчу наплевать? Вот пятерка.

– Это слишком много, мэм.

– Деньги для местных не пустой звук. Иногда мне плакать хочется, когда вижу, как вы здесь живете…

Если бы хоть кто-нибудь знал, насколько нелегка ее жизнь! Джинни делала все возможное, чтобы посторонние ни о чем не догадывались, но в то же время иногда ей очень хотелось, чтобы люди оценили ее усилия.

«Не всем счастье достается так легко, как тебе, – мысленно обращалась она к Нэт, воображая, как вцепится ей в волосы и хорошенько потаскает. – Не у всех есть верные любящие мужья. Не все могут забеременеть от одного только взгляда. Не все скользят по жизни в полной уверенности, что муж сделает все, лишь бы любимой женушке лучше жилось. Некоторым приходится соблюдать осторожность, а это ужасно утомляет».

Джинни все больше заводилась, переваривая разговор с глупым молоденьким ковбоем и фантазируя, как она унизит Нэт Кольер. Она закрылась в ванной комнате и подставила руки под струю холодной воды. Затем прижала пальцы к вискам, ощущая, как бьется пульс… Успокоившись, женщина вернулась к Фрэнксам, такая же спокойная и любезная, как всегда.

Несмотря на свои слабости, Джинни умела себя подать на светских мероприятиях. Когда она предстанет пред вратами рая, святой апостол Петр перечислит список ее прегрешений, в который войдут склонность к резкой смене настроения и пристрастие к алкоголю. Однако она свято верила, что, сравнив мелкие недостатки с ее умением организовывать вечеринки и вести себя в обществе, святой обязательно впустит ее в рай.

Она терпеливо стояла рядом с Митчем, пока тот по обыкновению заливался соловьем о подвигах минувших дней:

– Мы с Грейди бросились в джунгли, а этот, громко вопя, пустился за нами. А потом мы услышали выстрелы! Он, оказывается, был вооружен и начал пулять, обозленный тем, что застукал нас под окном дочери…

Джинни пробежала глазами по комнате. Взгляд остановился на человеке, которого она надеялась больше никогда не увидеть. Слушая бесконечные россказни мужа, чувствуя, как корсет сдавливает тело, Джинни ощутила, что вот-вот лишится чувств. Она чувствовала, как бледнеет, будто кровь по капле вытекает из раны в скуле.

После секундного замешательства Джинни изобразила на лице улыбку, которая, по ее мнению, была довольно дружелюбной, но в то же время немного отстраненной. С таким лицом ты рассматриваешь почтовую открытку, оставшуюся после прошлогоднего отпуска, а потом выбрасываешь ее в корзину.

– Эдди, – пропела она, когда молодой человек и его спутница подошли к ним.

– Джинни! – широко улыбнулся Эдди, не соблюдая должную дистанцию, но сразу же исправился: – Миссис Ричардс! Давно не виделись.

– Да уж. С Бельвуара, – подтвердила Джинни.

Женщина всей кожей ощутила, как желто-коричневый декор гостиной Фрэнксов наваливается на нее. Ей стало мерещиться, что картина маслом цвета жидкого поноса, висевшая на стене, вот-вот обрушится.

Смуглый красавец Эдди улыбнулся. Он был столь же ослепителен, как и Джинни, и прекрасно это осознавал. Выразительные брови; правильные, не менее выразительные черты лица – без тех кроманьонских полутонов, которые угадывались в облике Митча. Джинни не удивило, что он теперь не один, а вот то, что его привлекательная спутница чернокожая, застало ее врасплох.

– Моя жена Эстель, – представил Эдди, приобняв женщину за плечи.

– Жена! – воскликнула Джинни с неуместной экспрессией. – Как мило!

Эстель улыбнулась сначала мужу, затем Джинни. Она просто светилась от любви и выглядела невероятно счастливой и ухоженной. Гламурная киска…

Энзингеры всеми силами пытались сбежать от Митча, который замучил их бесконечными историями. Джинни взяла мужа за руку:

– Митч! Ты помнишь младшего специалиста Холлистера из Бельвуара?

Энзингеры быстренько ретировались.

– О да! – с трудом переключаясь на новую пару, пробасил Митч. – Да. Привет. Конечно.

Все это громкое словоблудие означало только то, что муж понятия не имеет, кто такой младший специалист Холлистер, что вполне устраивало Джинни.

– Тебя сюда прислали? – спросил Митч. – Ты давно в Айдахо?

– Четыре дня, – ответил Эдди. – Только что переехал. Приступаю в понедельник.

– Вы будете работать на CR-1? – поинтересовалась Джинни.

Молодой человек залихватски подмигнул:

– Да, мэм.

В речи Эдди ощущался певучий южный акцент. Джинни считала, что из всех видов говора, который она слышала у южан, этот – самый приятный. Эдди не растягивал слова на протяжении разговора, а добавлял некую легкую тягучесть, что создавало иллюзию аристократизма и элегантности. В остальном он не был таким уж безукоризненным джентльменом.

– В таком случае добро пожаловать на борт! – заявил Митч.

– И как вы познакомились? – спросила Джинни, обращаясь главным образом к Эстель, так как подозревала, что мужчины сейчас начнут обсуждать свои дела.

– Работала секретаршей в Бельвуаре, – смутилась Эстель. – Видела Эдди каждый день. Я просто не могла не обратить на него внимания.

– Разумеется, – добродушно согласилась Джинни.

– Знаете, я, кажется, вас помню…

Джинни поджала губы.

– Миссис Ричардс всегда приносила новичкам что-нибудь вкусненькое, – вклинился Эдди. – У нее исключительно доброе сердце. Она пекла нам шоколадные торты с орехами в качестве поощрения за то, что мы усердно учимся. Нам удалось убедить ее в этом.

– Я просто вас жалела. – Джинни запнулась и поспешно добавила: – Вам приходилось много учиться.

– Ты тогда обвел ее вокруг пальца, – громогласно пробасил Митч.

Он любил поболтать о Бельвуаре. В то время ему приходилось много работать и учиться, но иногда у Джинни закрадывалось подозрение, что все не так однозначно. Мужчины умеют притворяться, что работают долго и напряженно, чтобы выторговать больше времени для развлечений, ибо тяжелый труд, разумеется, должен быть вознагражден.

Джинни одарила Эстель извиняющейся улыбкой. Во всяком случае, она старалась изобразить именно такую. Нужно во что бы то ни стало разговорить девчонку. Где они живут? Нравится ли Эстель квартира? Возможно, Джинни подскажет, где купить мебель по разумным ценам. Да мало ли что? Внезапно у нее начал заплетаться язык, Джинни почувствовала слабость. Она открыла клатч, достала золотой портсигар, вытащила пару тонких сигарет. Одну предложила Эстель, другую взяла себе. Закурив, она немного успокоилась, хотя, к своему большому неудовольствию, заметила, что у нее слегка дрожат пальцы.

– Думали ли вы, что в конечном счете окажетесь в Айдахо? – попыталась она завязать беседу.

– Ну, когда мы начали серьезно встречаться, Эдди рассказывал, куда его могут направить, – поделилась Эстель.

Джинни пригляделась к ней. Сколько лет может быть этой девчонке? Что-то между семнадцатью и двадцатью.

– Я уж точно не предполагала, что буду здесь жить, – фыркнула Джинни. – В любом случае мы с Митчем поженились давным-давно, когда ни о каком Айдахо слыхом не слыхивали. Тогда была война…

– Корейская?

– Нет, – прошипела Джинни. – Вторая мировая.

– Вторая мировая? – воскликнула Эстель, как будто речь идет о глубокой древности.

– Мы были очень молоды.

– Надеюсь, мы с Эдди тоже так хорошо сохранимся. – Глаза Эстель светились настоящей теплотой, и это показалось Джинни просто невыносимым. – Хочется верить, что мы выдержим экзамен временем.

Одно дело, когда Джинни подшучивает над собственным возрастом, но совсем другое – видеть недоумение юной девицы, которая вполне серьезно считает, что Вторая мировая война закончилась чуть ли не миллион лет назад. Нормальная женщина изобразила бы удивление, заявив, что приняла Джинни за ровесницу, но Эстель, очевидно, понятия не имела о хороших манерах.

Джинни внимательно оглядела девушку: широкое юное лицо, длинные загнутые ресницы, химическим способом выпрямленные волосы цвета воронова крыла.

– А где вы расписывались? – спросила она, выдыхая сигаретный дым. – Уверена, что не в Вирджинии.

Эстель, кажется, немного смутилась и покраснела:

– Мы поехали в Огайо.

– Понятно, – нахмурилась Джинни.

Жена Эдди закусила нижнюю губу.

– Дорогой! – позвала мужа Джинни. – Уже поздно.

Действительно, перевалило за полночь. Кто бы мог подумать, что прием у Фрэнксов так затянется?

– А, Джин, – нехотя оторвался от беседы Митч. – Няня в любом случае остается на ночь.

– Я ужасно устала, а женщине необходим отдых, чтобы не потерять красоту.

– Вам это определенно не грозит, мэм, – сказал Эдди и, боже мой, пожал ей руку.

Джинни не хотелось думать, что он пошутил, но озорные искорки в его глазах не остались незамеченными.

– Мистер и миссис Ричардс! Было приятно снова вас увидеть, – попрощался Эдди и под руку с Эстель направился в противоположный конец комнаты.

– Прикольный парень! – заметил Митч. – Любит поговорить.

– Он и слова не сказал, – тихо съязвила Джинни. – Разговаривал только ты.

– Что? – наклонившись к ней, переспросил Митч, но жена, улыбнувшись, отмахнулась от него.

– Пойдем одеваться.

Накидывая на плечи шубку из роскошного соболиного меха (если Митч не станет серьезнее относиться к работе, в один прекрасный день ее придется заложить), женщина ощутила, что ее бьет нервная дрожь. Когда она закрутила роман с Эдди, то думала, что у молодого военного практически нет шансов оказаться с ней в одном городе, не говоря уже о маленьких местечках или удаленных военных базах. Тогда она еще не догадывалась, что с мужем-ядерщиком придется бесконечно колесить между несколькими точками на карте и встречать одних и тех же людей. Маленькая узкоспециализированная вселенная. Как бы ты ни относился к этим людям, а они будут у тебя под боком четыре, пять или шесть месяцев.

Они дошли почти до конца коридора, когда послышался стук и дверь приоткрылась.

– Господи! – изумилась Джинни. – Кто это в такой поздний час?

Это были Кинни и Слокум, одетые в военную форму. Головные уборы они, как школьники, держали в руках.

– Кинни! Слок! – возрадовался Митч. – А мы вот спорили, придете вы или нет!

К гостям вышла Брауни Фрэнкс.

– Я потеряла всякую надежду! – затараторила она. – Прийти под конец! Боюсь, мы уже почти все съели. Можно будет сварить спагетти.

Сердце Джинни затрепыхалось. Спонтанная полуночная трапеза из спагетти, запиваемых алкоголем, уж точно не входила в ее планы. Спасибо, не надо. Поблагодарив Брауни за чудесный вечер, она повела Митча к выходу.

– Джин! Мы не можем сейчас уйти, – запротестовал мастер-сержант. – Парни только приехали.

– А как насчет яиц? – продолжала щебетать Брауни. – Я могу сделать омлет.

Больно было смотреть, как миссис Фрэнкс пытается выйти из затруднительного положения. На ее верхней губе даже выступили капельки пота. Хорошая хозяйка обязана иметь достаточное количество блюд, чтобы даже припоздавшие гости не остались голодными. Брауни в отчаянии окинула взглядом мужчин. В ее глазах застыла мольба: ну, скажите же кто-нибудь, что делать – бежать готовить спагетти и омлет?

Кинни заметно нервничал. Он несмело подошел к Митчу, явно горя желанием сообщить новость, пока Слокум его не опередил: