– Поцелую жену и детей, а потом выкурю сигару.

– Ты куришь сигары?

– Обычно нет.

– А я куплю моим мальчикам щенка, – размечтался Бенсон. – Маленького черного кокер-спаниеля с красным бантом.

– Купи немецкую овчарку, – пробурчал из своего кресла Ричардс.

Никто не обратил на него внимания.

– Можно будет назвать его Сьюки[62], – фантазировал Бенсон, – или Сьюти[63]. Какая кличка лучше?

– А как насчет Блэки? – предложил Ричардс. – Он же будет черный.

– Или Четвероног, у него же четыре ноги, – едва слышно подсказал Мейберри.

Пол заглушил смешок, хлебнув пива. Все умолкли.

– Я куплю Нэт новую машину, – почувствовав вдохновение, поделился Пол. – Новую модель, и это будет только ее автомобиль. Она сможет ездить в магазин, на водохранилище – куда захочет.

Он не мог сдержать улыбки. Что ни говори, а это самая лучшая из идей, когда-либо приходивших ему в голову.

– К водохранилищу? – спросил Бенсон, который понятия не имел, где расположен Айдахо-Фолс. – Зачем твоей жене ехать к водохранилищу?

– Купаться. Теперь она сможет кататься, когда захочет, – в порыве великодушия пояснил Пол.

Он уже представил, как обрадуется Нэт, когда он пригонит автомобиль, который будет принадлежать только ей. Она бросится его обнимать, улыбаясь от уха до уха. Теперь он будет великодушен и щедр по отношению к жене и постарается всегда вести себя наилучшим образом.

– Тебе на самом деле нужна вторая машина? – спросил Мейберри.

Он гордился тем, что его семья из семи человек вполне обходится одной, однако Пол подозревал, что миссис Мейберри просто не умеет водить.

– У нее уже есть машина, – неожиданно вмешался Ричардс.

Пол повернулся к сержанту. Он решил, что тот имеет в виду жену Мейберри, и это его, признаться, немного озадачило. Однако Пол был слишком доволен собой, чувствовал приятную сонливость, поэтому переспрашивать не стал.

– Себе я оставлю «Файрфлайт» и буду ездить на нем на работу, – продолжил он развивать мысль. – А ей больше не придется подвозить меня до автобусной остановки: у каждого будет свое авто.

Пол подумал, что, пожалуй, слишком разболтался: какое дело компании подвыпивших мужчин до проблем обеспечения колесами его семьи?

Ричардс как-то нехорошо посмотрел на него.

– Не-а, – прищурился он. – У твоей жены уже есть новая тачка.

– Что? – не понял Пол.

– Зеленый «Додж-Вейфарер».

Пол окаменел от неожиданности.

– У кого новая тачка? – переспросил он.

Датчане переводили взгляд с Пола на Ричардса, теряясь в догадках, сколько у кого машин.

– У твоей жены, – громко по слогам возвестил сержант, как будто разговаривал с глухим или недоразвитым. – Она ездит на новой машине, которую подарил друг.

– Подруга? – уточнил Пол.

Он попытался перебрать в уме всех знакомых: соседка Крисси; Энда, чья дочь иногда сидела с девочками; некая Патриция, с которой, по словам жены, она общается. Все они милые леди, но Пол с трудом себе представлял, чтобы кто-то из них дал Нэт автомобиль.

– Ее друг ковбой, – хлебнув пива, изрек Ричардс.

Теперь все смотрели на него. Пол почувствовал, что краснеет.

– О чем ты болтаешь?

Ричардс подался вперед, глядя на Пола осоловелыми глазами.

– Извини, – развел руками он.

– За что?

– Пойду-ка я лучше спать, – начал тереть глаза Ричардс. – Все было отлично, парни. Но здесь холодно и как-то… жутко.

– Сэр! – повысил голос Пол, и в этом крике души зазвенело отчаяние. – Вы говорите о моей жене Нэт Кольер?

– Извини, – повторил Ричардс. – Мне об этом сказала Джинни. Есть какой-то парень, который ошивается вокруг твоего дома. Он местный, одевается как ковбой. Он-то и дал твоей жене попользоваться машиной.

– Бессмыслица какая-то.

– Ну да… Уверен, он ей просто друг. Просто люди видели их вместе.

Бенсон и Мейберри переглянулись. Один из датчан так и застыл с разинутым ртом, держа бутылку с пивом на уровне подбородка.

Сердце Пола заколотилось как бешеное. От ужаса его бросило в холодный пот. Казалось, из него вынули внутренности и выбросили в стоящее внизу мусорное ведро, словно жидкую грязь. Все с жалостью смотрели на него.

– Если ты врешь, я тебя убью, – сжал кулаки Пол.

– Тише ты. – Мейберри положил руку ему на плечо. – Все мы немного выпили, – примирительно сказал он. – Думаю, мастер-сержант не вполне понимает, о чем говорит.

Ричардс поднялся и, пошатываясь, начал застегивать шапку-ушанку. Вид у него был крайне нелепый. Лицо приняло сострадательное, почти плаксивое выражение.

– Видит бог, хотел бы я, чтобы это было ложью, Пол, – скривился он.

Никогда прежде мастер-сержант не обращался к нему по имени. Это могло служить косвенным подтверждением, что пересказанные Ричардсом слухи – правда. Сержант, похоже, на самом деле ему сочувствовал.

Пол вскочил на ноги.

– Прекрати немедленно! – Он перешел на крик. – Ты хоть соображаешь, что ты несешь? Понимаешь, в чем обвиняешь мою жену?

– Они сейчас подерутся, – спокойно, как комментатор перед боксерским поединком, произнес один из датчан.

– Нет. – Мейберри неуклюже поднялся и обхватил Пола за плечи. – Все тут черт-те что болтают. И ты, – ткнул он в растерянного Ричардса и крепче обнял приятеля, – ты городишь полную ерунду.

Он подождал, пока Ричардс покинет клуб, и только потом вывел Пола и потащил его в противоположном от Мейн-стрит направлении.

– Доброй ночи, джентльмены! – крикнул он, закрывая за собой двери барака.

Со всех сторон на Пола набросились холод и пустота. Что ни говори, а это было ужасное место.

– Ты слышал, что говорил Ричардс? – не мог успокоиться Пол. – Думаешь, он рехнулся? Боже мой, что происходит?

– Выбрось из головы, – ведя его к бараку, посоветовал Мейберри. – Мужик лепит всякую чушь. Ты и сам знаешь. Он пьян и, скорее всего, до сих пор точит на тебя зуб за то, что ты его по морде съездил. Это такой подлый способ поквитаться.

– Он говорил конкретно о зеленом «Додже-Вейфарере», – возразил Пол. – С какой стати ему такое придумывать?

– Ты же слышал его побасенки о Нанумеа. Если он сумел нафантазировать семнадцатилетнюю туземку с талией в двадцать дюймов, то вполне способен высосать из пальца и зеленый «Додж-Вейфарер».

– Возможно, – еще больше помрачнел Пол и отстранился от Мейберри. – Я не пьян. Не надо водить меня за собой, как коня.

Ком подкатил к горлу.

– Что-то мне неважно… Тошнит, – признался Пол.

– Пойдем в уборную?

Остановившись, он с трудом сглотнул:

– Нет.

– Хрень полная, – продолжал гнуть свою линию Мейберри. – Совершенно очевидно, что он хотел отыграться. Или просто дурак. Чья жена станет разъезжать по городу в автомобиле другого мужчины? Ведь все это заметят. Насколько нужно быть глупой, чтобы такое отчебучить? Сплетни и ничего больше. Выбрось из головы.

Они добрели до своего барака, несколько парней уже спали. Мейберри распахнул дверь, и Пол, помедлив мгновение, вошел внутрь. Геолог забрался на свою койку, снял армейские ботинки, и те с грохотом, словно свинцовые, упали на пол.

Пол тоже стащил обувку и, не раздеваясь, свалился на постель. Голова кружилась. Он закрыл глаза, надеясь, что пиво его быстро сморит, однако больные мысли путались в голове и мешали уснуть. Неужто Нэт могла связаться с чертовым ковбоем и разъезжать на его тачке у всех на виду? Нелепица какая-то. Впрочем, Пол не был уверен, что такое невозможно в принципе. Скорее всего, их отношения вполне невинны. Не исключено, что жена просто не понимает, как это выглядит со стороны. Объятый ужасом, Пол отчетливо представил себе картину, как Нэт открывает дверь перед этим типом. Приветливая, чуть застенчивая улыбка. Ямочка на левой щеке. Воображение подсовывало сюжеты один хуже другого: Нэт прикасается к руке парня или беззаботно сидит рядом с ним на диване, позабыв оправить подол… И это еще не самое страшное. Его воспаленный разум метался вдоль длинного коридора с дюжинами крошечных дверец, которые то открывались, то закрывались, и мелькающие в них образы мучили его нещадно.

– Засыпай, Кольер, – послышался голос Мейберри.

– Оставь меня в покое, – мрачно огрызнулся Пол.

– Заткнитесь вы оба, – послышалось ворчание с соседней койки.

Нэт его любит, любит свою семью – Пол это знает. Как знает и то, что иногда Нэт ведет себя крайне неосторожно, игнорируя правила, которым следуют остальные. И осознание этого прожигало дыру в его мозгу.

Нэт никогда не заботилась репутации. Когда они познакомились, она вела себя, можно сказать, распущенно. Слово больно хлестнуло его, но точнее не скажешь. На пляже в Сан-Диего, когда она позвала его купаться, ей и в голову не пришло, что это неприлично – уйти в ночь с незнакомым парнем, далеко от костра, от друзей. Да и друзья не проявили особого беспокойства. Поначалу он принял такое безразличие за невоспитанность, но, возможно, парни не бросились на защиту ее чести, потому что защищать было нечего. Они плавали вдвоем в темном океане, на его поцелуй она ответила поцелуем.

Во время званого вечера Ричардс касался ее шеи, поправлял салфетку прямо у нее на коленях – и Нэт не уклонялась, не протестовала. Пьяный грубиян лапал ее на глазах у мужа и всех гостей, а она даже поблагодарила его.

Пол заворочался, от бессильной злобы дважды пнул ни в чем не повинную койку. В то время как жене полагается сидеть дома и заботиться о детях, поддерживать семейный очаг в отсутствие мужа, что она себе позволяет? Общаться с посторонним мужчиной, который имеет наглость приходить в дом к беременной женщине, когда мужа нет рядом… Пол слышал о подобных мерзостях и раньше. На такое вполне могли быть способны его родители, но сейчас речь идет о его семье и его жене.

Он не представлял, как сможет продержаться здесь еще несколько недель, когда к душевным терзаниям из-за вынужденного изгнания прибавилось еще одно – неизвестность. Повернувшись на бок, он крепко стиснул зубы. В помещении было тихо, лишь изредка раздавались какие-то звуки: скрипнула койка, на втором ярусе кашлянул Мейберри, в противоположном конце барака кто-то захрапел.


Джинни

Маленький отпуск подходил к концу, и Джинни начала готовиться к возвращению Митча. На кухонном столе стояла завернутая в бумагу свиная вырезка – грелась до комнатной температуры. В мини-баре красовалась непочатая бутылка виски «Олд смагглер». Хозяюшка тем временем чистила жемчужный лук, стоя в облаке пара, поднимающегося над плитой. Очищенные луковицы, как глазные яблоки, вертелись в кастрюльке, наполненной растительным маслом.

Марта повела Анджелу в парикмахерскую, а Джинни наслаждалась дневным сном без Митча. Проснувшись, она ощутила запах лука, который источали ее пальцы. Женщина повернулась на бок, не понимая, почему ей так грустно. То, что Митч сегодня возвращается, было известно заранее. Она бросила взгляд на его половину кровати, по-прежнему застеленную, и пожалела, что прямо сейчас не может материализоваться Эдди. Скорее всего, он гуляет по городу со своей беременной девчонкой, а Джинни придется довольствоваться Митчем. Так было и прежде.

Оконные стекла задрожали. Джинни поежилась и нехотя выбралась из-под одеяла. Уже две недели держались ужасные холода. До отлета в Гренландию Митч много времени проводил за своими «исследованиями», уединившись в каморке в глубине дома. К этим «исследованиям» она испытывала смешанное чувство интереса и ненависти. Митч позиционировал свою комнату как уединенное место для мужской работы, но Джинни знала, что это только прикрытие. На самом деле он мог часами сидеть там и смотреть в одну точку, вежливо избегая таким образом общения с женой и дочерью. Секретные документы, с которыми он работает, выносить за территорию базы запрещено. Откуда у него вообще столько бумажной работы?

В последнее время Митч привозил домой целые пачки бумаг и кучу времени проводил за столом, печатая что-то на машинке. Каждый щелчок – маленькая победа, за которой следовала долгая пауза. Обогреватель он узурпировал, но сейчас Джинни решила, что по крайней мере до возвращения мужа будет обогревать весь дом.

«Может, он пишет мемуары», – размышляла Джинни, застегивая пуговицы на шерстяной кофте. Она уже несколько недель не заходила в так называемый кабинет. Митч был против. Даже убирать не разрешал, мотивируя тем, что она обязательно переставит вещи с места на место и он потом ничего не найдет. Если под вещами он подразумевал бутылку шотландского виски, которую она может переместить с одного края стола на другой, то это добро он точно не потеряет.

Комната для исследований, как оказалось, была заперта. По-детски наивное желание мужа оградить территорию рассмешило Джинни. Она достала запасной ключ из шкатулки с драгоценностями и, отперев замок, толкнула дверь. Немного мешал толстый ковер. Справившись с дверью, женщина вошла внутрь и закашлялась. В комнате стоял едкий, какой-то горьковатый запах. На глаза набежали слезы. Она принялась гонять воздух руками, изображая вентилятор, но легче не стало.