Мужчина, шедший сзади, напомнил всем, чтобы подбирали выражения: скоро они будут среди женщин и детей. Эти слова подогрели нетерпение Пола. Подняв голову, он стал внимательно всматриваться в лица встречающих.

– Пол! – послышалось слева. – Пол!

Он резко развернулся и краем глаза заметил Нэт, которая махала рукой.

– Извините, простите, – рассыпался в извинениях Пол, лавируя между другими военными. Многие пребывали в растерянности, ища глазами родных.

Зацепив плечо какого-то мужчины, Пол снова извинился, выбрался из толпы и очутился рядом со своей семьей.

– Пол!

Сияющая Нэт обвила его руками и радостно прыгнула на грудь, как девятнадцатилетняя девчонка. Он заключил ее в объятия. Волосы щекотали подбородок. Нэт была такой же, какой он ее помнил. Отстранившись, жена посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Ему хотелось поцеловать ее. На протяжении всех этих месяцев он постоянно мечтал о ее милом ротике. Ему хотелось взять ее лицо в свои ладони и, как только они останутся наедине, позволить рукам попутешествовать по телу. Какой смысл в командировках, если, вернувшись, нельзя позволить себе такой малости? Это твое право – стать хотя бы на неделю плохим мальчиком и воплотить в жизнь потаенные фантазии, которые сводят с ума; чувствовать, как кружится голова, когда ты упиваешься всей полнотой власти над ее телом, хотя, возможно, это звучит грубо. Однако Пол вновь вспомнил невероятные разоблачения Ричардса и не смог ее поцеловать. Отпустив Нэт, он сел на корточки перед девочками.

Саманта и Лидди, одетые в пышные, не по сезону платьица, вертелись у его ног. На голове у каждой был огромный бант. Он обнимал и целовал дочерей. Нэт повернулась к матери, взяла у нее небольшой овальный сверточек. Пол совершенно забыл, что увидит здесь миссис Радек.

– Добрый день, Дорис. – Он выпрямился и чмокнул тещу в щеку.

Лицо матери Нэт осталось непроницаемым.

– С возвращением, – произнесла она.

– Это Сэди-Мэй, – сказала Нэт, вручая мужу сверток.

Она приподняла уголок одеяльца, и из-под него показалось спящее личико малышки. Сердце Пола забилось быстрее.

– Сегодня ей исполнилось две недели, – напомнила Нэт.

– Ну здравствуй, – прошептал Пол.

Он не смог согнать с лица широкую улыбку. Сэди казалась ему розовым бутончиком. Ее чистенькие ручки со складочками, лежащие поверх одеяльца, чуть-чуть подрагивали. Пол слегка сжал маленькую ладошку между большим и указательным пальцами. Она была мягкой и шелковистой – у него перед глазами все поплыло.

– Малышка заснула всего несколько минут назад, – сияла Нэт.

– Представляешь? Учитывая, какой здесь шум! – воскликнула Дорис.

– Привет, Сэди-Мэй, – сказал Пол. – Рад с тобой познакомиться.

Как черт из табакерки, откуда-то выскочил незнакомец и, ослепив всех вспышкой, начал фотографировать. Сбитый с толку, Пол растерянно заморгал и посмотрел на новорожденную дочурку.

– Здесь вертятся газетчики, – объяснила Нэт. – Пока мы тебя ждали, поговорили с репортером. Он сказал, что для пиара испытательной станции полезно будет разместить в прессе фотографии военных, вернувшихся домой. – Жена вообще любила поболтать, когда ее охватывали сильные чувства. – Ты единственный, у кого за время отсутствия родилась дочь. У одного из солдат умерла собака. Грустно, правда?

– Ладно, – согласился Пол. Ему было все равно. – Она просто красавица. Выше всяких похвал.

– Честно? – улыбнулась Нэт.

– А ты? Как самочувствие?

– Все хорошо.

– Ты выносливая, – не смог сдержать восхищения Пол. – Может, будем выбираться отсюда? Я хочу домой.

– Конечно, – одобрила идею Нэт, забирая у него Сэди.

– Лидди! Садись в коляску, – приказала Дорис.

– Не хочу, – заартачилась девочка.

Дорис свирепо воззрилась на нее. До добра это явно не доведет. Нэт, зная, насколько Лидди иной раз бывает непослушной, присела перед дочерью и заглянула ей в глаза.

– Лидди, – тихо попросила она. – Садись, солнышко, в колясочку.

– Не хочу, – упрямилась дочь.

Пол поднял маленькую капризулю на руки и усадил себе на плечи, удивляясь тому, как она выросла.

– И без коляски обойдемся, – решил он. – Я тебя и так понесу.

– Честно? – обрадовалась Лидди.

Ее личико светилось от счастья, глазенки блестели из-под каштановой челки.

– Всегда, пап?

– Сейчас – так уж точно.

– А меня кто понесет? – помрачнела Саманта.

– Ты старше, – заметила Нэт. – Сама можешь идти.

Глаза Саманты наполнились слезами, но она послушно плелась сзади. Нэт несла самую младшую, а Дорис, вздыхая, катила перед собой пустую коляску. Полу стало жаль Саманту. Да, она, конечно, старше других дочерей, но ей всего четыре с половиной года. Развернувшись, он сгреб Сэм в охапку – радости не было предела. Так они и шли через весь аэропорт: слева на плече, обхватив ручонками его лицо и хохоча, сидела Лидди, а справа под мышкой повизгивала счастливая Саманта.

– Пол, осторожнее! – строго крикнула Нэт, но по лицу было видно, что она очень довольна.

У выхода пришлось одеваться.

Подумав секунду, Пол предложил:

– Я могу подъехать на машине к самому выходу. Какой смысл тащиться с детьми по холоду?

– Замечательно! – воскликнула Нэт. – Видите, девочки, что значит мужчина в доме!

Пола слегка перекосило. Он сделал пару шагов в сторону двери и, обернувшись, посмотрел на Нэт. Жена улыбалась ему настолько искренне, что просто невозможно было поверить в болтовню Ричардса.

– Пол! Возьми ключи, – сказала она. – Я припарковалась слева.

Автостоянка была небольшой, как, собственно, и сам аэропорт.

– А на какой машине ты приехала? – заглянул ей в самую душу Пол.

Улыбка угасла, и жена сразу как-то съежилась:

– Что?

– Какой автомобиль искать на стоянке?

– Наш, конечно. «Файрфлайт».

– Просто так спросил, – обронил он и взял у нее из рук ключи.

Затем резко развернулся на каблуках и пошел в сторону продуваемой всеми ветрами автостоянки.

Перед домом никакого зеленого «Доджа-Вейфарера» не было. Пол скосил глаза на Нэт, державшую на коленях малышку Сэди.

Ребенок смягчил его сердце. Девчушка была прехорошенькая, такая маленькая и спала настолько крепко, что, казалось, ничто на свете не в состоянии ее разбудить, даже шум и гам, который подняли ее старшие сестры и ворчливая бабушка.

– Дом – в хорошем состоянии, – заметил Пол, помогая жене выбраться из машины.

– Я рада! – попыталась перекричать ветер Нэт.

Она заторопилась к дому, держа на руках Сэди.

– Я попросила подстричь живую изгородь, – сообщила Нэт, не оглядываясь. – Она уж слишком разрослась. Девочки, мигом домой!

– И кто ее стриг? – поинтересовался Пол, придерживая дверь перед Дорис, которая пыталась выйти из машины, не разжимая коленей – двумя ногами сразу.

– Живую изгородь кто стриг? – обернулась сбитая с толку Нэт. – Парнишка Эдны – той, что на нашей улице живет.

Пол зашел вперед, чтобы открыть дверь.

– Девятилетний пацан?

– Ему пятнадцать. Просто он маленького роста.

– А-а-а, – только и ответил Пол.

Разговор о пятнадцатилетнем коротышке, сыне Эдны, начал принимать совершенно абсурдный оборот. Дожидаясь, пока Дорис, приглаживая волосы и тихо браня погоду, ввалится в дом, Пол ощутил внезапный всплеск злости, но постарался подавить ее в зародыше.

Дом остался таким, каким Пол его запомнил: маленький, с желто-цветочной кухней и расстеленным в гостиной ковром. Он мог бы поклясться, что Нэт и Дорис чуть ли не до смерти умаялись, готовясь к его возвращению. В вазе стоял букет живых цветов, на кухонном столе дожидался продолговатый кекс. Его домашние тапочки расположились перед креслом, словно он разулся сегодня утром перед тем, как отправиться на работу. Это, как ни странно, произвело на него сильное впечатление. Тапочки ждали перед креслом, словно немые верные собаки. По дороге в ванную Пол задвинул их ногой подальше, но, когда умылся и вернулся обратно, увидел на прежнем месте. Очевидно, для Нэт это было важно.

День тянулся мучительно долго. К счастью, дочери полностью завладели его вниманием. Он сидел в гостиной на полу, а девочки показывали своих кукол. Обычно Пол не играл с детьми таким образом, но дочери, у которых от радости сверкали глазенки, просто очаровали его. К тому же он очень по ним соскучился. Лидди попросила расчесать светловолосую куклу. По идее, кукла должна воплощать образ ребенка, маленькой девочки, а у этой малышки – волосы до пят. Это показалось Полу ненормальным. Тем временем Нэт меняла новорожденной дочурке пеленки и готовила молочные смеси, между делом вставляя в разговор отдельные фразы. Пол заметил, что ее счастье померкло, а радость, которую она демонстрирует, немного наигранна.

Она поджарила на ужин стейк по-швейцарски, и, хотя Пол был зол, он не стал ей рассказывать, до какой степени ему опротивели стейки в «Кэмп сентьюри». Он предпочел бы никогда в жизни больше не видеть этого блюда и, уж тем более, не класть в рот. После трапезы жена отправилась купать Саманту и Лидди, а Пол послушно сидел в кресле в своих тапках и держал на руках спящую Сэди. Он не мог вспомнить, нормально ли это, что новорожденная так много спит. Мужчина вглядывался в розовое нежное личико, крошечные белесые бугорочки в области переносицы и синие тонкие вены у висков. Дорис, что-то ворча себе под нос, махала на кухне шваброй, а девочки, смеясь и визжа, плескались в ванне.

По сливным трубам зашумела и забулькала вода, и из ванной комнаты выскочили Саманта и Лидди. Их мокрые волосы распространяли аромат шампуня, ночные сорочки облепляли чистые розовые коленки.

– Папа! Почитай сказку перед сном! – потребовала Саманта, залезая отцу на колени.

Лидди вела себя более сдержанно. Повернувшись к Нэт, она вопросительно посмотрела на нее. Впрочем, она всегда была маминой дочкой.

– Осторожно, не придави сестренку, – приподнимая Сэди, предупредил Пол.

– Папа будет читать, а вы посидите у меня на коленях, – предложила Нэт.

Они пошли в комнату дочерей. Саманта уселась на своей кроватке рядом с Полом, Лидди прижалась к матери. Сэди уложили в плетеную колыбель в спальне родителей. Пол начал читать об осиротевшем слоненке, который отправился в Лондон, где подружился с пожилой леди. Потом вернулся к себе в Африку и стал королем, потому что прежний правитель, отведав ядовитого гриба, умер. Девочки сосредоточенно слушали. Саманта внимательно рассматривала картинку, на которой был изображен умирающий король слонов. Его морда сморщилась и позеленела.

– Ну вот, а теперь залезайте в кроватки, – сказал Пол, но тут произошло нечто неожиданное.

– А теперь будем молиться! – заявила Лидди и, сложив ладошки, опустилась на колени возле кровати сестры.

– Зачем? – закапризничала Саманта. – Мы должны молиться только потому, что бабуля Радек к нам приехала?

– Сэм! – шикнула на нее Нэт. – На колени. Сейчас же.

Пол тихо отошел в сторону. Жена тоже опустилась на пол, и три темные головки одновременно склонились. Нэт спросила у девочек, за что они сегодня должны быть благодарны Богу.

– Папа вернулся домой! – заученно отрапортовала Саманта.

Она улыбнулась отцу и снова приложила сложенные ладошки к лицу.

Лидди сказала, что благодарна за маленькую Сэди. Этого Пол от нее, признаться, не ожидал: в течение дня дочка практически не уделяла внимания младшей сестренке. Саманте тоже не понравились слова сестры.

– Ты должна благодарить за папу, – стиснув зубы, прошипела она.

– Сэм, – мягко прервала ее Нэт. – Нельзя вмешиваться в молитвы других людей.

Саманта взглянула на Лидди:

– Мама говорила, что мы должны благодарить Бога за то, что папа благополучно вернулся домой. Разве ты не помнишь?

Лидди нахмурилась, на лице появилось знакомое выражение, означающее высшую степень упрямства.

– Замолчи, – отворило милый ротик божественное создание.

Грубость младшей сестры так рассердила и обидела Саманту, что она расплакалась.

– Ты всегда произносишь глупые молитвы! – закричала она.

– Девочки! – повысила голос Нэт. – Ваш папа не для того преодолел тяжелый путь из Гренландии, чтобы слушать, как вы ругаетесь.

– Как вы думаете, что чувствует Бог, когда слышит, как маленькие эгоистки ругаются, вместо того чтобы молиться? – вмешалась Дорис.

Она так неожиданно возникла в дверном проеме, что все с перепугу вскочили на ноги.

Полу стало жаль Нэт. Жена не могла не понимать, что он отнесется к представлению весьма прохладно. Не исключено, что сейчас ей кажется, будто он в глубине души радуется, что все получилось так неуклюже и смешно. Нэт в любом случае оставалась в проигрыше: ее мать так или иначе будет недовольна, а Полу это не нужно. На самом деле ему было жаль девочек, которых принудили молиться. Но осуждать он никого не собирался.

Нэт скороговоркой прочла «Отче наш», пожурила Саманту за то, что та не повторяла за ней слова молитвы, и, шикнув на обеих девочек, уложила их спать.