Марианн Уиллман - Самая прекрасная роза

«Сегодня любимый вернется домой, в мои объятия…»

Дейрдре улыбнулась своему отражению в маленьком зеркале на стене. В свои темные косы она вплела серебристые ленты, которые любимый купил ей на ежегодной ярмарке в Белтэйне, и украсила прическу цветами дикой розы. Сорванные на речном берегу, они до сих пор хранили капельки утренней росы.

В мягком утреннем свете кованое золотое колечко поблескивало у нее на пальце. Тогда, в полночь, он надел его, чтобы скрепить их клятвы. Шла война, поэтому у них не было ни времени, ни возможности найти священника и сыграть свадьбу. И они поступили так, как в древности поступали их предки: взявшись за руки и поклявшись друг другу в любви, прыгнули через священный огонь в Белтанов день. А потом лежали в душистой траве, шептали друг другу о своей вечной любви и звезды танцевали у них над головой….

Дейрдре разгладила платье из синей ткани, собравшееся складками на ее круглом животе. С той волшебной ночи прошло девять долгих месяцев… Скоро на свет появится плод их любви. Бесценное дитя, которое она носит под сердцем, родится еще до наступления полнолуния!

«Ах Гилмор! Какой приятный сюрприз ждет тебя дома!»

Верный долгу, он отправился на войну, так и не узнав, что станет отцом. Эти месяцы были для Дейрдре тяжелыми и полными одиночества: бесконечные дни и ночи, проведенные в страхе; бесконечные слухи о поражении и его смерти. Или еще хуже…

Дейрдре вздрогнула. В самом деле, последние четыре недели она изо всех сил боролась с отчаянием. Вести с поля боя приходили редко, и страх за жизнь Гилмора не оставлял ее ни на минуту. Но неделю назад ночью на речном берегу она вдруг увидела вспышку, осветившую ночную мглу: по небу летела золотая птица, оставляя за собой светящийся след с искрами, сверкавшими подобно драгоценным камням. Молодая женщина сразу узнала ее — легендарный феникс, символ вечной жизни и красоты. В легендах говорится, что волшебная птица живет высоко в Туманных горах, на очарованной земле, которая лежит между Айраном и Восточными землями. Многие сомневались в том, что она вообще существует, и смеялись над людьми, которые утверждали обратное, полагая, что на самом деле те видели падающие звезды, которыми можно вдоволь налюбоваться в летние ночи.

Но Дейрдре своими глазами видела птицу, сиявшую ярче, чем самые крупные звезды. Девушка решила, что это хорошее предзнаменование: феникс был эмблемой Гилмора. С этого момента она была твердо уверена, что он скоро вернется домой.

И предчувствия не обманули ее — на следующий день страну облетела весть о победе. Гилмор возглавил войска и благодаря своей отчаянной храбрости вышел из битвы победителем. И удостоился за это высокой награды: рыцарь, у которого не было ничего, кроме отваги и верного меча, стал королем Айрана.

Ее любимый всегда был честолюбивым, и она разделяла его мечту об объединении страны. Но разве могла Дейрдре вообразить, чем это все закончится! Люди поговаривали даже, что на следующей встрече кланов Гилмора изберут Верховным королем всех Западных земель. Короновали его прямо на поле боя, и там же знать и союзники присягнули ему на верность. И только упрямые жители Дальней Айсландии не захотели склонить голову перед новым королем.

Когда Дейрдре воткнула в волосы последнюю благоухающую розу, послышалось пение золотых труб, возвещавших о прибытии нового короля. Сердце молодой женщины подпрыгнуло от радости. Она выбежала из дома, и ее прекрасное лицо засветилось от счастья.

Пока не было видно ни Гилмора, ни его людей, вдали на дороге появилось только облачко пыли, поднятое подъезжающей кавалькадой. Краем глаза Дейрдре заметила, что рядом с ней стоит Эльва, знахарка, которая продавала крестьянам настойки и бальзамы из лекарственных трав. Сухая и тонкая как щепка, она только что вернулась из лесу. В руках у нее была корзина с лекарственными травами, пахнущими лесной чащей и летней землей.

Слегка нахмурившись, она повернулась, чтобы поздороваться с Дейрдре. Ее глаза были темными, как слежавшийся торф. Тьма на секунду окутала Дейрдре, словно большая черная птица промелькнула над головой, заслонив солнце.

— Тебе не стоит бегать, милая, ведь роды совсем близко. Тебе надо беречь силы.

— Мне так хорошо и легко, словно за спиной выросли крылья! Гилмор возвращается в Айран, — улыбнулась Дейрдре. — Он вернулся ко мне! К нам!

Она бросила мечтательный взгляд на замок Айран, который высился за рекой. Казалось, он поднимался прямо из воды: белые шпили, орудийные башенки, древние каменные стены… Скоро в замок внесут знамя Гилмора с изображенным на нем летящим фениксом и они будут жить там долго и счастливо с ребенком, который родится совсем скоро, и со всеми детьми, которые появятся на свет потом…

Это было похоже на сказку, слишком красивую и слишком волшебную, чтобы оказаться правдой.

Дейрдре с улыбкой смотрела на приближающихся всадников. Она разглядела голубой вымпел Гилмора, на котором был изображен золотой феникс. Сердце молодой женщины переполняло счастье, и она не смогла сдержать слез. Ветер уже доносил слабые звуки: звон сбруи, топот копыт и скрип нагруженных добычей подвод. Крестьяне выбегали из домов, чтобы поприветствовать победителей, но Дейрдре терпеливо ждала любимого у своих ворот.

И вот мимо нее прошли знаменосцы с красочными флагами и вымпелами, за ними — личная охрана Гилмора в темно-синих плащах с вышитой на них золотой эмблемой. А потом показался и сам король, гарцуя на белоснежном жеребце с золотой упряжью. Гилмор был так прекрасен, что Дейрдре с трудом узнала в нем своего возлюбленного. Поверх золотистой туники на его широкие плечи был наброшен алый бархатный плащ, густую гриву огненно-рыжих волос венчала корона с большим сапфиром. Но даже этот прекрасный камень не мог соперничать по красоте с яркой синевой его глаз. У Дейрдре сладко заныло сердце.

— Вот он, твой отец, — тихо шепнула она ребенку.

Гилмор между тем подъехал к повороту, у которого стоял дом Дейрдре, и, нахмурившись, придержал коня. «Он пытается найти меня в толпе, — подумала Дейрдре. — Какой сюрприз его ждет!»

— Гилмор! — с сияющим лицом она помахала рукой, когда его конь поравнялся с ней.

Но молодой король гордо вскинул голову и проехал мимо, не удостоив ее даже взглядом.

Дейрдре застыла в изумлении. Почему он не остановился? Почему не узнал ее? Взаимные клятвы связали их судьбы так же крепко, как если бы они рука об руку стояли перед священным алтарем!

А потом Дейрдре увидела то, на что вначале не обратила внимания: рядом с королем ехала женщина. Ее парчовое платье сияло, с плеч ниспадал изумрудного цвета атласный плащ, а голову украшал тонкий золотой обруч. Ее кожа была белой как молоко, а глаза и волосы отливали золотом, словно монеты. Но на прекрасном лице застыло надменное выражение, а тонкие красные губы были презрительно поджаты.

Когда всадница проезжала мимо Дейрдре, ее золотистые глаза сузились, словно она узнала соперницу. Взгляд красавицы был холодным и острым как кинжал. Дейрдре отшатнулась, охваченная болью, словно кто-то внезапно вонзил в ее сердце отравленный клинок. Хоть солнце и ласкало ее кожу, Дейрдре почувствовала, как в сердце проникает тьма отчаяния, а кровь застывает в жилах.

Она продолжала стоять, а мимо все ехали и ехали солдаты и бесконечные повозки. Эльва шагнула вперед, чтобы поприветствовать одного из рыцарей, который приходился ей родственником. Тот свернул к обочине.

— Да хранят тебя боги, братец! А что за женщина едет рядом с Гилмором? — спросила знахарка.

— А, это Брин, дочь хитроумного Монфорта.

— Но он же наш заклятый враг! — возмутилась Эльва.

— Уже нет. Они с Гилмором скрепили договор о мире собственной кровью, — на его лице отразилось крайнее отвращение. — Теперь леди Брин — королева этой земли. Гилмор обвенчался с ней в присутствии своих солдат.

Услышав это, Дейрдре едва смогла удержаться на ногах. Рыцарь уехал, и молодой женщине показалось, что внезапно наступила полная тишина. Она больше не слышала радостных криков, не видела ясного летнего неба и зеленых холмов, меж которыми змеилась река. Спотыкаясь, она направилась к дому.

Эльва подхватила Дейрдре под руку и помогла ей войти со словами:

— Ложись в постель и укройся теплым одеялом. Руки холодные как ледышки.

Казалось, Дейрдре смотрела сквозь нее.

— Он не остановился. Он даже не узнал меня!

В темных глазах Эльвы промелькнул гнев. И страх.

— Гилмор не бросил тебя. Он забыл тебя.

— Но как он мог? Мы вместе росли в этой долине, играли возле стен замка. Я отдала ему свое сердце, когда мы были еще детьми. В ответ он поклялся мне в вечной любви.

— Не суди его строго. Новая королева заколдовала его. Мне ли не узнать злую колдунью!

— Должен же быть какой-нибудь способ снять заклятие! — глаза Дейрдре наполнились слезами. — Эльва, ты же знаешь секреты древнего искусства! Ты сможешь придумать, как освободить Гилмора из-под власти этой ведьмы?

Знахарка покачала головой.

— Я знаю, как вылечить болезнь, привлечь любовь или заставить землю и деревья плодоносить. Но я никогда не училась черной магии. А сила этой женщины велика.

Внезапно Дейрдре согнулась от боли. Предродовые схватки застали ее врасплох. Ее серебристо-серые глаза расширились от боли и страха.

* * *

— О нет! Еще не время!

Но ребенок торопился появиться на свет. И ничего уже нельзя было изменить.

Эльва помогла молодой женщине дойти до постели и подготовила ее к родам. Ждать пришлось совсем недолго: девочка, крошечная и беззащитная, появилась на свет, который с самой первой минуты отнесся к ней так враждебно. Изможденная, Дейрдре откинулась на подушки. Она хлебнула настойки из плодов дикой вишни, которую Эльва поднесла к ее губам. Но лекарство не вернуло ей сил и не согрело ее. Все мысли Дейрдре занимала новорожденная дочь. Она прижала крошку к груди, перебирая ее мягкие темно-каштановые кудряшки, поглаживая бархатные щечки и любуясь крохотными ручками, сжимавшими ее пальцы.

Но даже сейчас, когда маленькое теплое тельце прижималось к ней, Дейрдре чувствовала, что ей самой становится все холоднее. Она увидела боль в глазах Эльвы и поняла, что вскоре случится самое страшное.

— Эльва, я знаю, что ты не сможешь мне помочь. Я знала, что меня ждет, с того самого момента, когда эта женщина посмотрела на меня с такой ненавистью. Она наслала на меня проклятие, и дни мои сочтены. Но что будет с моей дочерью? Ты сможешь спасти ее?

Знахарка погрузилась в раздумья.

— Давным-давно, когда я была еще совсем молодой, я слышала о заклинании забвения. Возможно, я смогу использовать проклятие Брин в наших целях. Если, конечно, мне удастся вспомнить нужные слова.

Эльва старалась извлечь их из глубин памяти, но воспоминания ускользали, словно утренний туман. Что-то здесь, еще чуть-чуть там… За многие годы все так перемешалось! Она вдруг испугалась, что ничего не получится. Собрав все свои силы, знахарка отправилась в прошлое — дальше собственной памяти, дальше памяти своей матери, в давно ушедшие времена. Ее темные глаза утратили блеск и словно подернулись пеленой. Потом Эльва вздохнула с облегчением и на ее губах появилась торжествующая улыбка.

— Есть! Теперь я знаю, что делать!

Только бы у нее получилось! К сожалению, женщина, которая когда-то была ее наставницей, умерла прежде, чем успела передать ей накопленную за долгие годы мудрость.

Эльва ласковым жестом убрала влажные локоны с холодного лба Дейрдре.

— Пока отдыхай, а я сделаю амулет, — успокоила она девушку.

— Спаси ее, умоляю! — прошептала Дейрдре, чувствуя, что каждый удар сердца все глубже погружает ее в холод и мрак.

— Я спасу ее, — твердо сказала Эльва. — Клянусь тебе.

Она поспешно вышла из дома. Времени оставалось очень мало. Над дальними холмами ужё висела кисея дождя, но на поверхности реки еще плясали солнечные блики. Вода отливала золотом, алым и оранжевым и, тихонько напевая, бежала вниз, к далекому морю. Эльва набрала зеленого мха с камней у самой кромки воды. Ее пальцы мелькали в воздухе с невероятной скоростью, пока она тихонько нашептывала певучие слова древнего языка, свивая пряди мха в тонкую цепочку. А та прямо у нее в руках превращалась в сияющее серебро.

Потом она склонилась к потоку и отыскала среди водорослей кусочек кварца. Он был прозрачным как слеза. Речная вода обточила камень, придав ему овальную форму.

— Отлично!

Эльва подняла камень к радуге, которая теперь сияла в небе над дальними холмами, и пробормотала еще одну фразу на языке, который мало кто помнил. Радуга исчезла, но прозрачную сердцевину камня заполнил вихрь ее цветов. Кристалл в руке у Эльвы стал теплым. Знахарка воспряла духом. Но радоваться было рано — предстояла самая сложная часть заклинания.