— Папа шутит. Дядя Паркер совсем не злой.

— Кто рассказывает сказку, я или ты? — насмешливо поинтересовался Мэтт и продолжал:

— Муж принцессы, который неплохо разбирался в том, куда стоит, а куда не стоит вкладывать деньги, пытался уговорить принцессу не слушать злого банкира, но та не поверила ему. Принцесса была настолько уверена в своей правоте, что даже заключила с мужем пари о том, что акции обязательно пойдут вверх, чего, естественно, не произошло. Наоборот, в прошлую пятницу они упали на два пункта. И знаешь, что должно произойти теперь, после того как принцесса проиграла мужу пари? Марисса весело покачала головой и улыбнулась отцу. Красноречиво взглянув на жену, Мэтт многозначительно добавил:

— Ей придется поспать сегодня днем вместе со своим мужем.

— Мама тоже будет спать днем! — радостно захлопала в ладоши Марисса.

— Думаю, ей никуда от этого не деться, — совершенно серьезно ответил Мэтт.

Встав с кресла, Мередит взяла дочь за руку и, тепло улыбнувшись мужу, сказала:

— Твоя мамочка, детка, действительно очень умная. Она заключает только те пари, которые приятно проигрывать.

Семейная идиллия была нарушена приходом О'Хары — шофера, телохранителя и фактически члена семьи.

— Мэтт, — взволнованно сообщил он, — я только что слышал по телевизору, что Джулия Мэтисон — та женщина, которую Зак взял заложницей, — собирается давать пресс-конференцию, она начинается через пару минут.

Мередит никогда не встречалась с Захарием Бенедиктом — они с Мэттом поженились после его ареста, но знала, что в свое время он был очень близким другом мужа. И сейчас, взглянув на мрачное выражение лица Мэтта, она включила телевизор и сказала:

— Джо, будь так добр, уложи Мариссу. Ей давно пора спать.

— Конечно. Пошли, красавица, — сказал О'Хара. Марисса, считавшая этого гиганта чем-то вроде своего персонального огромного плюшевого мишки, радостно вложила крохотную ручонку в огромную лапищу Джо и вместе с ним вышла из комнаты.

Мэтт нервно прохаживался взад-вперед перед экраном телевизора, наблюдая за хорошенькой молодой женщиной в простом белом шерстяном платье с золотыми пуговицами на воротнике и манжетах. Ее длинные темные волосы были перехвачены на затылке плиссированным бантом.

— Господи, помоги Заку, — взволнованно прошептал Фаррел. — Она похожа на Белоснежку. Теперь весь мир будет требовать его крови за то, что он посмел ее похитить.

Но вот мэр Китона открыл пресс-конференцию, и Джулия Мэтисон начала свой рассказ, по мере которого хмурое выражение постепенно исчезало с лица Мэтта, уступая место изумленной улыбке. Неделю, проведенную вместе с Заком, его пленница ухитрилась описать скорее как увлекательное приключение, постоянно подчеркивая галантность и «чрезвычайную доброту» человека, которого все считали беглым убийцей.

Она рассказала о своем почти удавшемся побеге на площадке для отдыха и о находчивости, которую проявил Зак, чтобы остановить ее, настолько остроумно, что из толпы журналистов послышались отдельные смешки. В описании же ее второго побега на снегоходе и того, как Зак пытался спасти ее из ледяной речки, он и вовсе предстал героем, достойным всяческого уважения и сочувствия.

Но вот Джулия Мэтисон закончила свое заявление, и на нее со всех сторон обрушился шквал вопросов, первые же из которых заставили Мэтта снова насторожиться.

— Мисс Мэтисон, — спрашивал корреспондент Си-би-эс, — угрожал ли вам Захарий Бенедикт пистолетом?

— Я знала, что у него есть пистолет, потому что сама видела его, — спокойно ответила Джулия, — и этого оказалось вполне достаточно, по крайней мере поначалу, для того, чтобы убедить меня не пытаться вступать с ним в драку или критиковать его старые фильмы.

В зале послышался смех, прерываемый выкрикиваемыми с разных сторон вопросами.

— Мисс Мэтисон! Если Бенедикта удастся поймать, станете ли вы возбуждать против него дело о похищении?

Весело улыбнувшись, Джулия отрицательно покачала головой и насмешливо сказала:

— Не думаю, что мне удастся убедить присяжных. Если среди них окажется хоть одна женщина, то она сразу примет его сторону, как только узнает, что он делал половину всей работы по дому.

— Он не пытался изнасиловать вас? Джулия выразительно закатила глаза.

— Послушайте, я же только что подробно рассказала вам обо всем, что произошло в течение этой недели, причем особо подчеркнула, что он ни разу не допустил по отношению ко мне никакого физического насилия. Неужели вы думаете, что я сказала бы это, если бы он позволил себе нечто подобное тому, о чем вы только что спросили?

— Может быть, он оскорблял вас не действием, а словами?

Джулия серьезно кивнула, но в ее глазах прыгали веселые чертики.

— Честно говоря, такое действительно случалось…

— Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?

— Конечно. Он однажды страшно оскорбился, когда я не упомянула его имя в списке своих любимых актеров.

В аудитории раздался хохот, но корреспонденту, задавшему вопрос, изменило чувство юмора.

— Он угрожал вам? — упорно продолжал допытываться он. — Вы можете повторить, что именно он вам сказал и как он это сказал?

— Могу. Он разговаривал со мной очень противным голосом и обвинил в том, что я испытываю слабость к низкорослым мужчинам.

— Мисс Мэтисон, были ли такие моменты, когда вы боялись его?

— Я боялась его пистолета в первый день, — осторожно ответила Джулия, — но после того, как он не застрелил Меня ни в первый раз, когда я пыталась передать записку продавщице, ни во второй, ни в третий, я поняла, что он ни за что не причинит мне вреда, сколько бы я его ни провоцировала.

Мэтт завороженно наблюдал за тем, как эта девушка один за другим парировала любые вопросы и постепенно сумела не только нейтрализовать враждебность журналистской братии, но даже вызвать у них определенную симпатию по отношению к своему похитителю.

Через полчаса поток вопросов начал постепенно иссякать.

— Мисс Мэтисон, вы бы хотели, чтобы Захария Бенедикта поймали? — выкрикнул вдруг корреспондент Си-эн — эн.

Джулия повернулась в сторону человека, задавшего вопрос, и совершенно серьезно сказала:

— Как можно хотеть того, чтобы несправедливо осужденный человек снова оказался за решеткой? Я не знаю, как могли присяжные признать его виновным в убийстве, но абсолютно уверена в том, что он способен на него не больше, чем я. Если бы он действительно был убийцей, вы сейчас вряд ли видели бы меня здесь, потому что, как я вам уже рассказала несколько минут назад, я неоднократно предпринимала попытки сорвать его побег. Хочу вам также напомнить и о том, что, когда над домом появился вертолет, его первой заботой была моя безопасность. Поэтому единственное, чего я действительно хочу, — это прекращения травли и повторного, объективного, рассмотрения дела, из-за которого он попал в тюрьму. А теперь, леди и джентльмены, — безупречно вежливым и твердым тоном сказала она, — я думаю, что нам пора заканчивать эту пресс-конференцию и отправляться по домам. Как вам уже объяснил наш мэр в своей вступительной речи, жители Китона хотят поскорее вернуться к нормальной жизни. И я не являюсь исключением, а потому сразу предупреждаю вас, что никаких интервью больше давать не буду. Ваши деньги, конечно, значительно пополнили бюджет нашего города, и за это вам большое спасибо, но если кто-нибудь из вас решит остаться, то сразу предупреждаю, что он только напрасно потеряет время…

— У меня есть еще один вопрос! — перебил ее репортер «Лос-Анджелес тайме». — Вы влюблены в Захария Бенедикта?

Презрительно посмотрев в сторону крикуна, Джулия с достоинством ответила:

— Я бы не удивилась, если бы подобный вопрос мне задал корреспондент «Нэшнл инкуайер», но от корреспондента «Лос-Анджелес тайме» его слышать довольно-таки странно.

В зале раздались смешки, но, к сожалению, уйти от ответа на этот раз не удалось, потому что в игру тотчас же вступил корреспондент «Инкуайера»:

— О'кей, мисс Мэтисон! Если вы так хотите, то этот вопрос задам я: вы влюблены в Захария Бенедикта?

Единственный раз за всю пресс-конференцию выдержка изменила Джулии. Наблюдая за тем, как она пытается сохранить улыбку и бесстрастное выражение лица, Мэтт почувствовал жалость и симпатию к этой мужественной девушке.

Глаза все равно выдавали ее — огромные, ярко-синие, обрамленные густыми черными ресницами, глаза, которые вдруг потемнели и приобрели какое-то новое, нежное и серьезное выражение. Мэтту было очень жаль, что она оказалась в таком затруднительном положении, что репортерам все-таки удалось загнать ее в угол. Но Джулия внезапно изменила тактику и решительно шагнула прямо в расставленную ловушку.

— Я думаю, что в то или иное время почти каждая женщина этой страны была влюблена в Захария Бенедикта. И теперь, когда я узнала его поближе, это кажется мне вполне понятным и объяснимым. Он… — Джулия заколебалась, подыскивая наиболее подходящие слова, но, не найдя их, сказала просто:

— В такого человека очень легко влюбиться любой женщине.

С этими словами Джулия развернулась, отошла от микрофона в глубь сцены и в сопровождении двоих человек, которые явно смахивали на фэбээровцев, и нескольких помощников шерифа покинула зал.

Корреспондент Си-эн-эн начал подводить итоги пресс-конференции, и Мэтт, выключив телевизор, вопросительно взглянул на жену:

— Ну и что ты обо всем этом думаешь?

— Я думаю, — спокойно сказала Мередит, — что она — совершенно потрясающая женщина.

— Да, но я хочу знать другое: удалось ли ей изменить твое мнение о Заке? Я-то сам предубежден в его пользу, но ты его совсем не знала, а потому, скорее всего, твоя реакция на это интервью совпадает с реакцией большинства.

— Не думаю, что меня можно считать непредвзятым телезрителем. Ты очень хороший знаток человеческой природы, дорогой, и коль скоро ты ясно дал мне понять, что считаешь Бенедикта невиновным, то и я очень склонна в это поверить.

— Спасибо за то, что ты так высоко ценишь мое мнение, — сказал Мэтт, нежно целуя жену в лоб.

— Пожалуйста, — ответила Мередит и добавила:

— Но теперь я хочу задать тебе один вопрос. Джулия Мэтисон сказала, что они провели эту неделю в уединенном доме где-то в горах Колорадо. Это был наш дом?

— Точно не знаю, — честно ответил Мэтт, но, заметив скептическое выражение лица жены, добавил:

— Но предполагаю, что да. Зак уже бывал там раньше, и я сам неоднократно говорил ему, что он может приезжать туда в любое угодное ему время. Естественно, что в сложившейся ситуации он бы тоже чувствовал себя вправе воспользоваться им как временным убежищем. Тем более что до тех пор, пока я не замешан в этом непосредственно…

— Но ты замешан в этом! — в отчаянии воскликнула Мередит. — Это же твой дом и…

— Поверь, до сих пор не произошло ничего такого, что могло бы каким-то образом угрожать тебе и мне. — Видя, что ему не удается убедить жену, Мэтт продолжал:

— Перед заключением Зак предоставил мне неограниченное право распоряжаться всеми его сбережениями и капиталовложениями, что я и делал все эти пять лет и продолжаю делать до сих пор. Это совершенно законно, и официальные власти об этом прекрасно осведомлены. До того как бежать из тюрьмы, Зак постоянно поддерживал со мной связь.

— Да, но ведь теперь он бежал, — не успокаивалась Мередит, встревоженно вглядываясь в лицо мужа. — Что, если он попытается сейчас связаться с тобой?

— В таком случае, — ответил Мэтт, небрежно пожав плечами (пожалуй, слишком небрежно, и это еще больше встревожило Мередит), — я сделаю то, что должен сделать любой законопослушный гражданин, — сообщу в полицию. И Зак об этом прекрасно знает.

— Как быстро?

Весело рассмеявшись проницательности жены, Мэтт обнял ее за плечи и начал потихоньку подталкивать к спальне.

— Достаточно быстро для того, чтобы меня не смогли обвинить в сговоре с преступником, — пообещал он и подумал: «Но ничуть не быстрее, чем это действительно будет необходимо».

— А как быть с тем, что он воспользовался нашим домом? Ты собираешься сообщить властям о своих подозрениях?

— Я думаю, — сказал Мэтт после недолгого размышления, — что это замечательная мысль! Это будет расценено полицией и ФБР как жест доброй воли и лишнее доказательство моей непричастности к его побегу.

— И этот жест, — насмешливо продолжила его мысль Мередит, — к тому же ничем не грозит твоему другу. Потому что, если верить Джулии Мэтисон, он покинул Колорадо несколько дней назад.

— Я всегда говорил, что у меня очень умная жена, — широко ухмыльнувшись, согласился Мэтт. — А теперь почему бы тебе не забраться в постель и там не подождать, пока я позвоню в местное отделение ФБР?

Согласно кивнув, Мередит положила руку на плечо мужа.

— Мэтт, а если бы я попросила тебя больше не иметь ничего общего со всем, что хоть как-то связано с Захарием Бенедиктом… — начала она, но он не дал ей договорить.