Из груди Джулии вырвался мучительный стон. В нем было все — страдание, радость и непереносимое чувство вины. Судорожно ухватившись за спинку стула, чтобы не упасть, она как завороженная смотрела на экран. Камера была установлена у ворот амариллской тюрьмы. Одетый в темный костюм и галстук, Зак направлялся к ожидающему его лимузину.

Брокоу продолжал комментировать происходящее:

— В сопровождении своих калифорнийских адвокатов Захарий Бенедикт вышел из тюрьмы свободным человеком.

8 машине его ожидал старый друг — известный финансист и промышленник Мэтью Фаррел, чья непоколебимая вера в невиновность Бенедикта не была секретом ни для полиции, ни для журналистов. Справа от ворот вы можете увидеть хорошо вам знакомое лицо молодой женщины. Хотя ее знаменитые ямочки в данный момент и не видны, я уверен, что вы ее без труда узнаете. Судя по всему, в ее планы совсем не входило попадать в кадр — она приехала в Амарилло лишь затем, чтобы убедиться, что Захарий Бенедикт благополучно выйдет на свободу.

Зак внезапно заметил Эмили Макдэниелс, стоявшую рядом с мужем в толпе зевак, резко остановился и медленно пошел к ней.

Сквозь пелену слез Джулия смотрела на то, как Зак обнимает Эмили, что-то говорит ей и ее мужу, разворачивается, подходит к машине и исчезает за затемненными стеклами лимузина.

Брокоу продолжал свой рассказ:

— Как только местным репортерам стало известно об освобождении Бенедикта, они устремились в аэропорт в надежде получить хоть какое-то заявление. Однако к тому времени Бенедикт и Фаррел уже улетели из Амарилло на личном самолете последнего. Эн-би-си стало известно, что они направились в Лос-Анджелес, где у Мэтью Фаррела имеется собственный дом, который, правда, в последнее время снимает актер Пол Рестерман с женой.

С трудом сдерживая рыдания, Джулия повернулась к Кэтрин и сказала охрипшим от волнения и слез голосом:

— Мэтт Фаррел никогда не переставал верить в него. По крайней мере у Зака оказался хотя бы один верный друг.

— Перестань казнить себя, — одернула ее Кэтрин, но тотчас же поняла, что Джулия все равно ничего не слышит. Ее взгляд был прикован к экрану, а слух воспринимал только слова Брокоу:

— Через несколько секунд мы будем транслировать пресс-конференцию прокурора города Амарилло Уильяма Уэсли…

На экране появился темноволосый человек лет тридцати с небольшим. Жестом утихомирив репортеров, которые размахивали микрофонами и наперебой выкрикивали вопросы, он надел очки и сказал:

— Попридержите свои вопросы до тех пор, пока я не сделаю заявление.

Подождав, когда окончательно утихнет шум и гул голосов, Уэсли достал свои записи и начал читать:

— Вчера мне позвонили адвокаты Захария Бенедикта и попросили о срочной встрече. Во время этой встречи, которая состоялась в моем рабочем кабинете, они предъявили мне юридически оформленное заявление Эмили Макдэниелс, в котором та сообщала о том, что ее отец, Джордж Андерсон Макдэниелс, признался в убийствах Рейчел Эванс и Энтони Остина. Мисс Макдэниелс, продиктовавшая это заявление капитану полиции Джону Джоргену из Орэндж Сити, Калифорния, также предъявила автоматический пистолет сорок пятого калибра, принадлежащий ее отцу. Предварительная баллистическая экспертиза, проведенная сегодня утром, показала, что пуля, убившая Остина, была выпущена из этого пистолета. Сразу после нашей встречи адвокаты господина Бенедикта потребовали его освобождения. С моей стороны не последовало никаких возражений, и после того, как приказ был подписан судьей Уолкоттом и заверен в Апелляционном суде, Захарий Бенедикт был выпущен на свободу. Правда, остались еще некоторые формальности, связанные с его побегом из тюрьмы два месяца назад, что теоретически является нарушением законов штата Техас. Однако мы считаем, что мистер Бенедикт уже заплатил достаточно высокую цену за свою кратковременную свободу. У вас есть ко мне какие-то вопросы? — обратился он к журналистам.

Вопросов было несколько десятков, но ответ последовал только на один, заданный, очевидно, самым горластым журналистом:

— Собираетесь ли вы возбуждать уголовное дело по факту похищения Захарием Бенедиктом Джулии Мэтисон?

— Это будет зависеть исключительно от мисс Мэтисон. От того, захочет ли она, чтобы подобное дело было возбуждено. Наша прокуратура не имеет к этому никакого отношения.

Стоя на пороге, Вилли Дженкинс с трудом оторвал взгляд от искаженного болью и страданием лица учительницы и повернулся к друзьям, которые не могли ни видеть, ни слышать происходящего на телеэкране.

— Это снова этот козел Бенедикт, — разъяренно прошептал он. — Его выпустили из тюрьмы, и теперь мисс Джулия плачет из-за него.

Подойдя к столу, Вилли собрал книжки и начал запихивать их в портфель.

— Нам лучше уйти. Мисс Мэтисон вряд ли захочет, чтобы мы видели, как она плачет. А судя по тому, что я видел, успокоится она еще очень нескоро.

Тим и Джонни начали поспешно собираться, но внезапно Джонни отложил в сторону книжки и повернул к Вилли озабоченное веснушчатое личико.

— Скажи, а почему мисс Мэтисон плачет из-за того, что по телевизору показывают Бенедикта?

Закончив собираться, Вилли развернул коляску Тима к двери.

— Мама говорит, что он разбил ей сердце. Наверное, поэтому. Мама еще говорит, что об этом знает весь город.

— Он козел, — сказал Тим.

— Самый настоящий, — поддержал его Джонни, отъезжая от стола и направляясь на кухню, откуда на улицу вел специальный трап.

На тротуаре перед домом мальчики ненадолго задержались, глядя через незанавешенное окно на плачущую учительницу, которую тщетно пыталась успокоить мисс Кахилл. Джулия заметила их, усилием воли заставила себя улыбнуться и помахала рукой, как бы говоря, что они поступили совершенно правильно, решив уйти.

Расстроенные и сбитые с толку, мальчики направились вниз по улице.

— Я ненавижу Захария Бенедикта, — вдруг сказал Джонни.

— Я тоже, — поддержал его Тим.

— Ага, и я, — согласился Вилли, подталкивая велосипед. И тотчас же добавил со свойственным ему практицизмом:

— Джонни, мы с тобой завтра придем в школу пораньше и предупредим всех, чтобы не валяли дурака и не расстраивали мисс Мэтисон. Никаких прогулов. Никаких плевательных трубочек на уроках. Тим, ты займешься футбольной командой. Предупреди всех ребят, что мисс Мэтисон нельзя волноваться. Понятно?

— Но они же спросят: почему? — резонно заметил Тим, ловко объезжая упавшую на дорогу ветку.

— Скажи, что Бенедикт разбил ей сердце и она плакала из-за него. В конце концов, это уже ни для кого не секрет, раз все взрослые об этом говорят.

Глава 68

— Мы рады вновь видеть вас у себя, мистер Бенедикт! — приветствовал его управляющий гостиницей Беверли-Хиллз. — Мы приготовили для вас самый лучший коттедж, и весь персонал в вашем полном распоряжении. Мистер Фаррел, — повернулся он к Мэтту, тоже заполняющему регистрационную карточку, — ваша секретарша сообщила нам, что вы остановитесь у нас только на сегодняшнюю ночь. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

За их спиной в фойе гостиницы толпились перешептывающиеся люди, и Заку не нужно было особенно прислушиваться, чтобы понять, что они говорят о нем.

— Будьте добры, пришлите в мой коттедж большую бутылку шампанского, — сказал он, отдавая заполненную карточку подобострастному регистратору. — А к восьми часам пришлите ужин на двоих. Если мне будет кто-нибудь звонить, скажите, что в вашей гостинице нет постояльца под таким именем.

— Хорошо, мистер Бенедикт.

Резко повернувшись, Зак едва не сбил с ног эффектную блондинку, рядом с которой стояла шикарная брюнетка. Девушки протягивали ему салфетки и ручки.

— Мистер Бенедикт, — заговорила блондинка, ослепительно улыбаясь, — можно взять у вас автограф?

Сухо улыбнувшись одними губами, Зак расписался на салфетке блондинки. Когда же дошла очередь до брюнетки, он увидел в уголке ее салфетки аккуратно написанный номер комнаты и в ту же секунду ощутил прохладное прикосновение ключа к ладони.

Происшедшее не укрылось от Мэтта — слишком часто он был свидетелем подобных сцен в их с Заком бурном прошлом.

— Насколько я понимаю, — констатировал он, когда Зак вернул брюнетке ее салфетку и подошел к окну, — сегодня вечером я буду ужинать в гордом одиночестве?

В ответ Зак мельком взглянул на зажатый в руке ключ и зашвырнул его в ближайшие кусты.

— Сейчас четыре, — сказал он, взглянув на часы. — Дай время, чтобы сделать несколько телефонных звонков, а после этого мы продолжим праздновать мое освобождение.

Два часа спустя, когда Мэтт пришел в коттедж Зака, тот все еще говорил по телефону, предлагая огромную неустойку человеку, арендующему его дом в Пасифик Пэлисэйдс, при условии, что он освободит его немедленно. Зак уже переоделся в рубашку и брюки, поспешно доставленные ему его старым портным всего несколько минут назад. Портной покинул коттедж Зака со слезами на глазах, унося в кармане заказ на несколько десятков новых костюмов, рубашек, брюк и спортивных пиджаков. Местный дилер компании «Ролле — Ройс» радовался возвращению Зака не меньше портного и пообещал доставить завтрашним утром к гостинице три новые машины.

— Надеюсь, — сказал Мэтт после того, как Зак закончил разговаривать по телефону, — что мне не придется на коленях умолять тебя на пару дней лечь в больницу и пройти полное обследование? Моя жена считает, что это нужно сделать обязательно.

— Она совершенно права, — сухо ответил Зак, направляясь к бару. — Тебе не придется умолять меня на коленях.

Взглянув на батарею бутылок, он удовлетворенно хмыкнул и повернулся к Мэтту.

— Шампанское или что-нибудь покрепче?

— Что-нибудь покрепче.

Бросив лед в два хрустальных бокала, Зак налил сверху скотч и протянул один из бокалов Мэтту. Впервые с того самого момента, как он покинул тюрьму, Зак почувствовал, что напряжение начинает понемногу отпускать его. Наслаждаясь вновь обретенной свободой, он наблюдал за своим другом, понимая, что никакими словами не сможет выразить той бесконечной благодарности, которую испытывал по отношению к нему.

— Мэтт, — серьезно сказал он наконец, — ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.

— Что ты хочешь знать?

Слегка стыдясь несвойственной ему сентиментальности, Зак попытался замаскировать ее шутливым тоном.

— Так как у меня не хватит денег, чтобы заплатить за все, что ты для меня сделал, может быть, я смогу откупиться слегка запоздалым свадебным подарком? Чего бы тебе хотелось?

Прекрасно понимая боязнь друга показаться сентиментальным, Мэтт принял предложенный ему шутливый тон. Сделав небольшой глоток виски, он задумчиво нахмурил лоб, как бы всерьез размышляя над заданным вопросом.

— Учитывая грандиозные масштабы оказанных тебе услуг, я пришел к выводу, что симпатичный островок в Эгейском море будет в самый раз.

— Но у тебя уже есть один остров в Эгейском море!

— Да? Надо же, а я совсем забыл. Ну что ж, в таком случае мне придется посоветоваться с Мередит.

От Зака не укрылось, как смягчилось выражение лица друга при упоминании имени его жены. Как будто прочитав его мысли, Мэтт сделал еще глоток виски и сказал:

— Она очень хочет познакомиться с тобой.

— А как мне хочется с ней познакомиться! — воскликнул Зак и с улыбкой добавил:

— Сидя в тюрьме, я следил за всеми перипетиями твоего повторного ухаживания за собственной женой. Благо это было несложно — об этом писали все газеты. — Зак немного помолчал и продолжал уже серьезно:

— Честно говоря, я был немного удивлен. Ты ведь никогда не рассказывал мне, что был женат пятнадцать лет назад.

— Это долгая история. И я обязательно расскажу тебе ту ее часть, которая не попала в газеты, но как-нибудь в другой раз. Как только ты немного обустроишься в Пасифик Пэлисэйдс, я возьму Мередит, Мариссу и мы приедем к тебе погостить на несколько дней.

— Как насчет того, чтобы приехать ко мне недель через шесть? За это время я вполне успею все подготовить и устрою прием. — Зак ненадолго задумался, после чего снова обратился к Мэтту:

— Может быть, двадцать второго мая? У тебя на этот день ничего не запланировано?

— Шесть недель? Да ты с ума сошел! Что можно успеть за каких-то шесть недель?

Вместо ответа Зак кивнул в сторону телефона и сухо сказал:

— Полюбуйся. Это все «срочные» сообщения, которые телефонисты сочли своим долгом мне передать, несмотря на то, что они, как я и просил, говорили всем, что я не останавливался в этой гостинице.

Мэтт быстро просмотрел толстую пачку бумажек. В числе звонивших были руководители четырех крупнейших студий Голливуда, несколько независимых продюсеров и бывший импрессарио Зака. Последний звонил дважды. Мэтт невесело улыбнулся:

— И во всех одно и то же: «Добро пожаловать домой. Мы всегда знали, что ты на самом деле невиновен, и теперь у нас есть предложение, от которого просто невозможно отказаться».