Её дыхание оборвалось. Появилась надежда. Джек никогда не лгал. Сотни раз Морган обдумывала, не спросить ли его, что он чувствует к ней и её телу после беременности, но из-за того, что он отказывался смягчать слова, она слишком боялась. Сейчас искренность в его глазах и сталь в голосе говорили ей, что она зря беспокоилась.

Её глаза наполнили слёзы, скатываясь вниз по щекам, когда она прижалась к мужу со всхлипом облечения.

Он взъерошил её волосы, поцеловал в лоб и потёрся носом о её щёку.

— Я никогда не хотел, чтобы ты во мне сомневалась. Мы заняты, да. Но я никогда не занят для тебя. Если ты когда-либо снова будешь беспокоиться о нас, скажи. Не трать время, не ложась спать всю ночь, чтобы сделать что-то для моего соблазнения. Ты дышишь, ты голая и это всё, что мне когда-либо понадобится.

Она сжала его.

— Джек…

Тысяча вещей, которые она не знала, как сказать, отразились в одном этом слове.

— Я знаю, — пообещал он и мягко её поцеловал.

Их разделил звук дверного звонка.

Морган дёрнулась.

— Кто это? Твои родители не придут до полудня. Я не готова. Я ещё даже не почистила зубы. В духовке ничего нет. Чёрт!

Когда она собиралась выбежать из комнаты, чтобы найти какой-то способ сделать всё это одновременно, он потянул её назад.

— Мои родители пришли пораньше, потому что я позвонил и попросил помочь. Иди приводи себя в порядок. Мы справимся с детьми, начнём готовить обед и развернём подарки, когда ты будешь готова.

— Но это слишком много для тебя. Ты тоже устал. Я не могу дать слабину перед твоей мамой…

— Морган, это приказ.

Он смягчил голос.

— Пожалуйста, cher. Я дам тебе то, в чём ты нуждаешься. Это доставит мне удовольствие.

Этот мужчина был для неё всем с того момента, как она его увидела. Она никогда не должна была сомневаться в его любви и преданности ни на мгновение. В этот момент она была благодарнее, чем могла выразить.

— Спасибо.

Он криво улыбнулся ей.

— Конечно. Только имей в виду, что ты отплатишь мне позже.

***

После прекрасного Рождественского дня, полного подарков, еды, смеха и домашнего уюта, Брайс и Лейси не отказались от раннего отхода ко сну. Перекусив и приняв ванну, они оба вырубились. Морган посмотрела на часы. Только семь вечера.

Она повернулась к мужу.

— Они рано легли.

— Да. Теперь, когда мы одни, я надеюсь, у тебя достаточно энергии, чтобы двигаться всю ночь. Именно столько времени я собираюсь заниматься с тобой любовью. Жди в нашей комнате, голая и на коленях на кровати.

Она ахнула и забыла, как дышать.

— Сейчас? Тебе не нужно работать сегодня?

— Дик займётся делами до утра. Тогда я сменю его в офисе. Что-то ещё?

Его тон тонко предупреждал, что ей лучше не иметь других возражений, но Морган не могла промолчать.

— Мне нужен ещё один час в мастерской. Я делала…

— Я знаю, что ты делала. Я нашёл тебя утром на швейной машинке в качестве подушки.

Лицо Джека напряглось от неодобрения.

Так она действительно не добралась до кровати. Морган поморщилась. Она ненавидела, что её сюрприз был испорчен, но она знала, что его выражение приведёт к восхитительному наказанию, которое оставит её воспалённой несколько дней.

— Я могу быстро закончить.

Он покачал головой.

— Нет, сегодня ты и близко не подойдёшь к мастерской. Я отдал приказ.

— Но я хотела стать твоим Рождественским ангелом. Я хотела хорошо для тебя выглядеть.

Разве он не понимает?

— Насколько мне известно, ты каждый день мой ангел и ты всегда хорошо выглядишь. В последнее время я не очень хорошо показывал тебе это, но мне не нужно, чтобы ты была моделью «Виктории Сикрет», чтобы хотеть тебя. Я голоден по тебе, — он схватил её за левое бедро, — прямо, — схватил правое бедро другой рукой. — сейчас. У тебя есть десять минут, затем я жду тебя голой и на коленях на постели, в ожидании, чтобы я дал тебе всё, что ты заслуживаешь. Поняла?

Как она могла с этим спорить?

— Да, Сэр.

Он улыбнулся, и Морган повернулась к их спальне. Он игриво шлёпнул её по попе, пока шёл следом. Когда она залезла в ванну, его руки всё еще были по ней.

— Джек…

— Ты не можешь винить мужчину за то, что он хочет свою шикарную жену. Я не могу набраться терпения, чтобы напомнить тебе, как сильно я люблю и хочу тебя.

И он исчез.

Морган поспешно побрилась в неполной ванне и вышла как раз вовремя, чтобы успеть освежить блеск на губах и придать волосам объем. Имея в запасе меньше тридцати секунд, она помчалась к кровати, опустилась на колени на мягком матрасе и прижала ладонь к дрожащему животу, пытаясь успокоиться. Джек Коул добирался до неё так, как ни один другой мужчина никогда не сможет. Тот факт, что он хотел показать ей, как сильно он до сих пор любит её и желает, заставлял сердце Морган петь.

— Вовремя.

Он вошёл в комнату одетый в чёрные штаны и ничего больше.

Мышцы на его груди и животе, выпуклости на руках и плечах без слов говорили о часах тренировок вместе с оперативниками, о его приверженности к безопасности команды. Он был готов собраться и присмотреть за их шестёркой в любое время. Морган ненавидела, что однажды он может уйти на миссию и не вернуться. С другой стороны, она чертовски уважала, что он продолжает делать то, что любит, и защищает слабых, которые не могут защитить себя.

Она упивалась его видом, утопая в тёмном взгляде, который беззвучным криком провозглашал его привязанность.

— Я никогда не видел настолько красивой женщины.

От его тихого сердечного признания Морган глубоко задышала. Он не врет? Она не могла удержаться от болезненного беспокойства о небольшой выпуклости на её животе. Если бы он позволил ей закончить костюм ангела, там была гениальная вставка, чтобы скрыть её новую форму. Он бы совсем её не увидел. Всё, что она могла сделать сейчас, это втянуть живот и распрямить плечи.

Джек нахмурился, обнимая её, чтобы притянуть ближе.

— Ты слышала? Я никогда не видел женщины красивее тебя, и мне не нужно, чтобы ты позировала.

— Ты вынужден говорить это, потому что мы женаты, и я только что родила ребёнка, — возразила она, отчаянно желая поверить ему.

— Нет, это не так. Я говорю это, потому что это правда.

Он запустил руку в её волосы и притянул лицо к себе, пока она не могла смотреть куда-либо ещё, кроме него.

— Тебе нужно, чтобы я обмазался маслом и позировал, чтобы заставить тебя хотеть смотреть на моё тело?

— Нет, — отпрянула она. — С чего, чёрт возьми, мне этого хотеть?

— С чего, чёрт возьми, мне хотеть полуголодную куклу Барби в кружевах?

Морган нахмурилась.

— Они красивые.

— Они обучены быть такими. Но для меня они нереальны. Я не люблю их. Я люблю тебя. И моё обещание тебе состоит в том, что я никогда снова тебя не подведу.

— Джек, ты человек. Ты устал. Я понимаю.

— Умом понимаешь, я знаю. Но не эмоциями. Если бы я чаще давал тебе чувствовать себя женщиной, которую я отчаянно желаю, ты бы не стала в четыре часа утра возиться с перьями. Я виноват. Не говорю, что я никогда больше не буду уставшим. Но обещаю общаться и найти баланс между работой, нашими домашними делами, и твоими потребностями, как женщины. Справедливо?

— Более, чем справедливо, — пробормотала она, её сердце таяло. — Ты лучший муж, о котором может просить женщина. Спасибо, что ты мой.

— Всегда. Я всегда буду твоим, mon amour.

Он отпустил её и сел на кровать.

— Располагайся на моих коленях. Мне нужно, чтобы ты поняла, как я недоволен твоим выбором отказаться от сна, чтобы сделать костюм для моего соблазнения, вместо того, чтобы просто поговорить.

Воздух вышел из её лёгких. Морган наклонила голову.

— Я знаю. Рассказать тебе о моих страхах и чувствах должно было быть первой вещью, которую я должна была сделать, а не последней.

Она легла на его обтянутые черной тканью бёдра, выставив попу.

— Мне следует считать?

— Нет. Просто думай о произошедшем и о том, что я сказал. Я остановлюсь, когда придёт время.

— Да, Сэр.

Слова едва сошли с её губ, прежде чем его ладонь соединилась с её правой ягодицей. Прикосновение обожгло достаточно, чтобы пробудить кожу, напомнить ей о его силе. Затем он отстранился, разгладил тепло по её мышцам и повторил процесс с левой стороны.

Снова и снова он шлёпал её, ритм и покалывание заманивали её всё глубже, погружая в болото, где ничто не имело значения, кроме него, её и их связи.

Как будто у её разума была собственная воля, Морган вспоминала случаи, когда могла рассказать Джеку, как неуверенно себя чувствовала последние несколько месяцев: например, после вечеринки у бассейна у Люка и Алиссы на День Труда, где она слишком стеснялась надеть купальник. На Хэллоуин, когда она заявила, что слишком холодно для костюма сексуального кролика. По ночам она пробиралась в душ, пока Джек был слишком занят. Она умоляла его выключить свет на время их занятий любовью даже под одеялом. Так много упущенных возможностей сказать ему, что она боится, что время и вынашивание детей изменило её тело так, как ему не понравится.

Иногда её собственные формы даже ей казались незнакомыми. Глядя в зеркало, пока одевалась, она ловила себя на мысли: кто эта странная женщина? Изменения тела поразили её… но всё равно она бы не обменяла детей ни на что на свете, конечно, не на идеальную фигуру.

Морган моргнула, приходя в себя. Она осознала, что Джек перестал осыпать её попу ударами. Вместо этого он поглаживал каждую ягодицу нежно, бережно.

— Чувствуешь себя лучше?

Он усадил её к себе на колени.

Она поёрзала, наслаждаясь восхитительным жжением, когда свернулась напротив него. Когда он большими пальцами стёр с её щёк слёзы, она в шоке осознала, что плакала.

— Да.

— Хорошая девочка.

Он поднял её на ноги и встал рядом, развязывая пояс своих брюк, Морган боролась с желанием прижать его ближе и вылить на него всю свою любовь. Но саба внутри неё победила.

Она опустилась на колени.

— Мне жаль. Позвольте служить вам, Сэр. Позвольте показать, насколько мне жаль.

Опустив штаны до бёдер, Джек замер, проникаясь её взглядом.

— Нет. Ты можешь служить мне, когда захочешь доставить удовольствие, а не потому что ты тонешь в чувстве вины. Отпусти это. Мы оба допустили ошибки. Имеют значение только настоящее и все предстоящие моменты. Ложись на кровать. Я собираюсь угодить тебе так, что ты никогда не забудешь, как сильно я обожаю и хочу тебя.

Его понимание заставило её снова в него влюбиться.

— Да, Сэр.

Когда она устроилась на кровати, широко раскрываясь для него, он отбросил свои штаны и последовал за ней на матрас. Он едва опустился на неё, прежде чем погрузился языком в её рот и членом в сжимающуюся киску.

Когда он полностью наполнил её, Морган откинула назад голову.

— Джек!

Он ответил, входя в неё ещё глубже, вращая бёдрами и надавливая на клитор, затем потянул её нижнюю губу зубами.

— Я здесь, cher. Я никуда не уйду. И для записи, я люблю твоё тело именно таким, какое оно есть. Изгибы, которые у тебя есть, напоминают мне, что ты повзрослела до женщины, давшей жизнь нашим драгоценным детям. Я бы никогда не хотел отказываться или менять что-то в нем. А ты?

— Нет, — выдохнула она.

Он ощущался твёрдым и огромным внутри неё, окружая её, любя.

— Никогда.

— Тогда перестань пытаться выглядеть по-другому или думать, что я хочу, чтобы ты была другой.

Он вышел почти до конца и толкнулся обратно с беспощадностью, от которой её спина изогнулась, и Морган прокричала его имя.

— Всё ясно?

— Да, Сэр.

— Чувствуешь, что я считаю тебя сексуальной?

Он вышел и погрузился снова, так жёстко и настойчиво, что она не могла сомневаться в том, как сильно он её желал.

— Да, Сэр.

— Прямо сейчас ты сомневаешься в моём желании?

— Нет, Сэр.

— Ты когда-либо позволишь закрасться неуверенности, не поговорив со мной?

Когда он говорил, то полностью вышел из её тела. Только набухшая головка члена устроилась у входа, стуча в дверь. Морган шире расставила ноги. Он не входил, ждал ответа.

— Нет, Сэр. Не позволю, — наконец прошептала она, обхватывая его лицо и соединяя их губы.

После долгого поцелуя, который оставил её отчаянной и нуждающейся, он отстранился насколько, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Я знаю, ты пока не начала пить таблетки. Я не надел презерватив. Если ты не готова к тому, что может случиться, останови меня. Но я обожаю твоё тело, я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты забеременела снова.