Лариса проводила его заинтересованным взглядом. Потом с тайной надеждой спросила у соседки:

– Вы что, поссорились?

Татьяна не сразу поняла, что спрашивают ее. Оторвалась от художественного размазывания гарнира по тарелке только после воцарившегося напряженного молчания.

– Что вы сказали? – Лариса терпеливо повторила вопрос. – Нет, мы не ссорились. Вечером пойдем куда-нибудь, погуляем.

– А куда? – Лариса в лучших традициях авантюрно-исторических романов вздумала нечаянно повстречаться им на пути. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится.

– Не знаю. Как получится.

Таня догадалась о ее замысле, но это её не встревожило. Даже показалось забавным. Если б она знала, куда ее поведет Вадим, непременно бы сказала, хотя б для того, чтобы не оставаться с ним наедине.

Взяла из общей тарелки фрукты и ушла, в рассеянии забыв попрощаться. Соседи понимающе проводили ее сочувственными взглядами.

В номере долго думала, что надеть. Глупый вчерашний фокус с сарафаном решила не повторять. Да и холоднее сегодня. К тому же не стоит дразнить Вадима, он и без того слишком восприимчив.

Надела костюм из тонкой шерсти цвета ультрамарина, от которого ее глаза сразу стали темнее и таинственно заблестели. Обтягивающая юбка до колен и короткий пиджачок были достаточно нарядными, но скромными. Подкрасила ресницы и нанесла на веки тонкий слой голубоватых теней. Покрыла губы темно-розовой жемчужной помадой, капнула за уши и на запястья дорогие французские духи. Немного подумала, что делать с волосами. Распустила их, тщательно расчесала, и повертелась перед зеркалом.

Не понравилось, показалась себе какой-то распущенной Мессалиной. Собрала волосы в пучок, закрепила перламутровой заколкой, постаравшись, чтобы держались понадежнее, одела туфли на шпильках и неуверенно вышла, чувствуя себя подавленной и невесть чем обиженной.

А чтоб она делала, если бы на месте Вадима волшебной силой очутился Владимир? Только от одной этой мысли сладко потянуло низ живота, и заныла грудь, требуя его сильных объятий. Всё стало ясно. Спохватившись, строго велела себе забыть о беспочвенных мечтаниях и стала спускаться по лестнице, не дожидаясь лифта. И тут же об этом пожалела, неустойчивые каблуки подворачивались, рискуя сломаться, а за компанию свернуть шею и ей. Татьяна заколебалась, раздумывая, не поменять ли ей туфли, но тут увидела Вадима, стоящего внизу и глядящего на нее с откровенным восторгом.

Он терпеливо ждал, засунув руки в карманы, что придавало ему несколько небрежный вид. На нем был строгий темно-серый костюм в тонкую полоску, светло-серая рубашка и перламутрово-серый, с розовым отливом, галстук.

Застыв, напряженно наблюдал, как девушка осмотрительно спускается с лестницы. Она напомнила ему молодую породистую кобылку, гарцующую перед зрителями. Точеные коленки, обтянутые тонкой лайкрой, оказались серьезным испытанием для его и без того поизношенной выдержки. Пришлось сильно сжать пальцы в кулаки и глубоко вздохнуть, чтобы погасить возбуждение.

Она подошла и неловко извинилась:

– Надеюсь, я не опоздала?

Вадим ласково улыбнулся ее встревоженным глазам и взял под руку.

– Нет, конечно, нет! Это я пришел пораньше. Осмотреться. Мне разъяснили, что на территории санатория есть два бара и кафе. Не очень хорошие, по отзывам.

Вопросительно повернул голову, помогая ей спуститься с довольно крутых ступенек крыльца. Зацепившись за выбоину в камне, та с трудом удержалась на опасном каблуке, с силой вцепившись в Вадима.

С отчаянием воскликнула:

– Зачем я надела на свои несчастные ноги эти шпильки! Пыточный инструмент, а не обувь! Только ноги ломать!

Он засмеялся, радуясь поводу крепко обнять ее за талию и прижать к себе.

– Ничего страшного! Я тебя держу! А ножки у тебя, – он перешел на хрипловатый интимный шепот, – высший класс!

Они вышли за территорию санатория и неторопливо пошли по тенистой аллее, вдыхая приятный аромат незнакомых цветов. Через полчаса добрели до небольшого полукруглого ресторанчика в виде шатра, из которого завлекательно доносилась томная восточная мелодия. Посмотрев друг на друга, без слов решили зайти. У каждого были свои цели. У Татьяны отваливались ноги от неудобной обуви, и она мечтала хоть немного передохнуть, а Вадим хотел добиться другой, более важной для него задачи – в уютном ресторанчике приступить к ее соблазнению. А что еще делать? Ухаживать по-настоящему времени нет. Чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных действий.

Он по-хозяйски прошел вперед, осмотрелся в затемненном зале. Выбрав местечко за двухместным столиком в самом укромном уголке, усадил за него Татьяну, сел напротив, загородив ее широкими плечами от остальных посетителей. Осторожно проведя пальцем по выбившемуся из строгой прически локону, признался:

– У тебя поразительно красивые волосы. Я еще не видел такого изумительного оттенка. Насколько я понимаю, цвет естественный?

Она кивнула, заставив волосы шевельнуться шелковым ручейком.

– Да, я не крашусь, если ты это хотел спросить. Но в детстве меня изрядно дразнили. Помнишь: «рыжий, рыжий, конопатый»? В то время я ужасно хотела иметь сильного старшего брата. У моей подруги Шуры был такой замечательный брат. Он никому ее в обиду не давал. Ну, иногда и за меня заступался. За компанию.

Он сдержанно поинтересовался, опустив глаза и делая вид, что изучает меню.

– И где теперь этот замечательный брат?

Татьяна призадумалась, слегка приподняв тонко очерченную бровь. Сказала с вздохом сожаления:

– Да я с Шурой не виделась уже лет пять. Детство кончилось, дороги разошлись. Знаю, что ее брат сразу после армии женился. Когда я заканчивала институт, у него было уже трое ребятишек. Сейчас, может, уже и больше, я не в курсе.

Вадим откинулся на спинку кресла, чувствуя непонятное облегчение.

Мелкой семенящей походкой, театрально выгибаясь, как под лучами рампы, к посетителям подплыл тучный немолодой мужчина в черном национальном костюме с серебряными позументами. Татьяну заинтересовала толстая золотая цепь на его бычьей шее. Такая больше подходила для цепных псов, сторожащих крепкие крестьянские дома. Она цинично прикинула, сколько же должна весить эта маленькая цепочка, если она не из дутых звеньев. Килограмма три, не меньше. Всю шею оттянула, наверняка. Остеохондроз ее владельцу обеспечен. Да уж, не надобно нам подобных украшений.

Хозяин вел себя шумно, с излишним, на ее взгляд, панибратством. Низко склонившись к столику, до назойливости любезно представился:

– Я владелец ресторана. Вы позволите мне самому обслужить такую красавицу?

Вадим напрягся и предупреждающе произнес, жестко постукивая пальцами по столику:

– Мою красавицу? Ну что ж, пожалуйста. Только без лишнего шума. Не хочу, чтобы на нее пялились посторонние мужчины.

Татьяне почудилась в его словах спесивость восточного владыки, недовольного посягательством на свой гарем. Хозяин успокаивающе поднял руки в примирительном жесте:

– Конечно, конечно! Я вас прекрасно понимаю! За такой красивой женщиной нужен особый присмотр! Не то быстро украдут! – Ткнул толстым пальцем в меню, не отрывая, однако, слащавый взгляд от девушки. – Для начала рекомендую хорошее молодое вино, потом седло барашка, десерты у нас все очень вкусные…

Вадим нетерпеливо прервал его излияния, желая прекратить разглядывание своей спутницы сим тонким ценителем женской красоты:

– Несите всё, что считаете нужным! Мы доверяем вашему безупречному вкусу!

Татьяна испуганно добавила, заметив на соседних столах внушительные порции на огромных тарелках, которым больше подходило старинное название «блюдо»:

– Мне много не надо, я недавно поужинала!

Хозяин еще раз бросил восхищенный взгляд на гостью и нехотя уплыл, расхлябанно виляя пухлым задом, а Вадим повернулся к смущенной спутнице.

– Расскажи, как твои дела. Как ты стала художницей? Как рисуешь картины?

Татьяна не стала поправлять, что картины пишут, а не рисуют. Просто порадовалась, что сестра не проболталась о ее довольно скромном, по меркам настоящих знаменитостей, успехе. Попыталась отговориться общими фразами, тщательно фильтруя информацию:

– Нормально. Работаю помаленьку.

Подлетел хозяин с бутылкой «Хванчкары» и она замолчала, довольная, что больше о себе говорить не нужно.

Склонившись в низком артистичном поклоне, хозяин патетично провозгласил:

– Попробуйте это вино, и вы будете знать истинный вкус истинной «Хванчкары»!

Он плеснул немного вина в бокал мужчине. Тот попробовал, кивнул головой, и только после полученного одобрения хозяин долил бокал гостя почти до верха. Кокетливо взглядывая из-под длинных ресниц, наполнил бокал даме, не пролив при этом ни капли. С удовольствием подмигнул, беззастенчиво любуясь на покрывающуюся густым румянцем девушку, и вновь уплыл под раздраженным взглядом Вадима, мелко перебирая коротковатыми ножками. Тот угрожающе пробурчал себе под нос нечто недовольное, из чего его спутница разобрала только «подлец» и «стукну».

Вино действительно оказалось удивительно вкусным. Не заметив как, Татьяна выпила почти два полных бокала под нежный салат из поразительно сладких, как фрукты, помидоров, и сочного болгарского перца. Вадим молча следовал ее примеру, периодически отрываясь от еды, чтобы без помех полюбоваться ее нежным личиком.

Не успели они закончить, как из дверей кухни раздался громкий звон, и появился хозяин в сопровождении молодого официанта в таком же черном с серебром костюме. Хозяин шествовал впереди, рассекая сгустившийся перед ним воздух, подбоченясь и подкручивая несуществующий ус, а следом за ним, гордо расправив плечи, с большим серебряным подносом в руках на цыпочках семенил официант. Над блюдом плыл горячий запах приправ и мяса. Подойдя к ним, хозяин торжественно объявил:

– Мое коронное блюдо! – Он сделал широкий жест, указав на официанта, так что можно было подумать, что это тот является коронным блюдом и именно его подают к столу. – Седло барашка!

Поставили поднос на столик, разрезали мясо на порции и разложили на тарелки. Еще раз церемонно прижав руки к сердцу пожелали гостям приятного аппетита и удалились.

Предусмотрительно отрезав малюсенький кусочек, Татьяна осторожно попробовала поданное блюдо, но оно оказалось для нее чересчур острым. Из глаз брызнули слезы и горло перехватило жаркими тисками. Пришлось залить возгорание во рту еще одним бокалом кисловатого вина.

Посмеиваясь, Вадим с аппетитом съел свою порцию, и подлил ей еще вина.

Принесли десерт – восхитительнейшую, тающую во рту пахлаву. Татьяна попробовала и, не удержавшись, съела всё, запивая слишком сладкое блюдо приятным, слегка терпким вином. Хозяин предложил еще фрукты и вино, но она, напуганная обилием еды и питья, решительно отказалась.

Вадим рассчитался. Подхватив под руку, вывел чуть пошатывающуюся спутницу на улицу, почтительно провожаемый до дверей огорченно вздыхающим хозяином и завистливыми взглядами оставшихся. Пирующие в ресторане посетители были убеждены, что для сопровождающего ее мужчины девушка послужит особо приятным десертом.

Город затих. Темная ночь спустилась над холмами и поглотила все звуки. Стояла оглушительная тишь. Вадим с Татьяной медленно брели по дорожке, болтая и смеясь. Ей всё казалось умопомрачительно смешным. Она беззаботно хихикала, спотыкаясь на высоких каблуках и цепляясь за своего напряженного спутника. У большого пирамидального тополя остановилась и попробовала снять неудобные туфли и дальше идти босиком. Он остановил:

– Не надо, порвешь колготки! Да и босоножки где-нибудь оставишь!

Рассмеявшись, Татьяна уверенно опровергла эту сверхосторожность:

– Колготки вместе с босоножками положим тебе в карманы! Если и потеряем, то вместе с твоим пиджаком!

Содрогнувшись, он решительно воспротивился:

– Не надо раздеваться! Мне этого не выдержать! Я и так еле сдерживаюсь! Я же хочу тебя который день!

Это показалось ей таким забавным, что она расхохоталась во все горло, икая между приступами смеха. Вадим сердито остановился, загородив дорогу.

– Тебе смешно? А вот мне очень тяжело. – И горячо предложил, сжав ей руки: – Таня, поедем со мной в Питер? У меня есть квартира, работу я тебе найду. Хватит тебе жить в общаге, ты ведь уже не девочка.

Она фыркнула. Ей все казалось чрезвычайно уморительным.

– А где предложение руки и сердца? Клятвы в вечной любви?

Он отмел эти наивные требования резким движением руки.

– Тебе муж клялся в этой самой любви? И что теперь стало с мужем и его клятвами?

Она разгневанно уперла руки в бока. Хмель сделал ее бесшабашной.

– Вот как! Значит, я должна все бросить, ломануться к тебе в Питер, а там ты наиграешься и заявишь: прощай, дорогая, освободи-ка жилплощадь для следующей подруги? Кстати, ты меня в своей квартире прописывать собираешься?

Вадим, положив руку ей на шею и прикидывая, не слишком ли она пьяна для серьезного разговора, всё же сказал: