Маркиз подошел к ней сзади.

— Что беспокоит тебя и что ты хочешь сказать мне?

Какой-то миг Урса оставалась недвижима, но затем быстро обернулась и спрятала лицо у него на груди.

Он обнял ее.

— В чем дело, мое сокровище?

— Я просто подумала… что было бы… хорошо, если бы мы… поплыли домой.

Маркиз замер от неожиданности.

— Есть какая-нибудь причина?

— Я думаю… ты… догадался… в чем… причина, — очень тихо промолвила Урса.

Он крепче прижал ее к себе.

— Значит, это правда.

— Наш первый ребенок, — еле слышно произнесла она, — родится через шесть месяцев, и я хочу быть дома.

— И я тоже, — сказал маркиз. — Ты совершенно уверена?

— Я была у доктора сегодня утром, когда ты беседовал с господином Орестосом. Он полагает, что все идет превосходно.

Маркиз приник губами к ее губам.

— Моя любимая, мое сокровище, ты знаешь, как много это значит для меня.

— И для меня, — сказала она. — А ты не хотел большой семьи.

— Чем больше, тем лучше, — возразил он. — Мы должны заполнить Корт и еще много других домов, сколько успеем.

Урса рассмеялась.

— Ты слишком спешишь, но я надеюсь, первый ребенок будет весь в тебя, такой же великолепный.

— Ты не должна любить его больше, чем меня, — предупредил маркиз. — Но я думаю, любовь моя, мы будем очень гордиться им, и если у него к тому же будут наши мозги, он явится хорошим дополнением в нашей команде.

Урса хохотала.

— Ты опять обгоняешь события. Прежде всего я хочу, чтобы он был сыном Англии, полюбил лошадей и великолепный Чарнвуд. Мне кажется, мы уже так давно уехали из дома.

— Поэтому мы и отправляемся домой, — заявил маркиз. — Французы могут подождать, но мы заглянем к ним, когда будем проходить Марсель, и уверим их, что они по праву будут первыми в очереди.

— Ты становишься деспотичным, — произнесла сквозь смех Урса.

— Каким я и намерен быть как отец семейства, — изрек маркиз.

Он прикоснулся к ней губами.

— Я люблю тебя, и, как ты говоришь, наш первый сын будет очень важным членом для нашей семьи, а со временем, надеюсь, — и для мира.

— Так же, как ты, дорогой мой, — тихо произнесла Урса.

— Если я что-нибудь значу, то это — твоя заслуга. Но ты права, мы не должны забывать свою страну и свой собственный народ. Людей, о которых ты говорила мне давным-давно и которые так значимы для меня, потому что работают на моей земле и ждут от меня решения их проблем и трудностей, справедливо полагаясь на мою заботу о их счастье.

— Этим ты и занимаешься постоянно, — сказала Урса. — Но, я думаю, они должны видеть тебя и говорить с тобой, тогда, кто знает, может быть, к нам будут стекаться новые идеи, столь же необходимые в нашей округе, как корабли в море.

— Я полностью согласен с тобой. Но, любовь моя, я еще не сказал тебе, как взволнован твоей новостью и как она восхитительна, а также о том, что ты, моя морская нимфа, являешься всем в моей жизни. Ты, по существу, ее начало и конец, и я ничего не смогу без тебя.

— Может, это и не совсем так, — сказала Урса. — Но абсолютно истинно то, что я люблю тебя с каждым днем все больше, а сегодня — поскольку это особенный день — я люблю тебя, Гай, всем сердцем и всей душой.

— Но мне нужен еще твой разум и твое прекрасное тело, — добавил маркиз.

И он стал целовать ее… без лишних слов.