Ченс Картер - Самый достойный отец

— Я давно женат, сынок. Это давняя история.

— Но что это была за история? И что произошло?

— Как ты думаешь? Мы были влюблены. Мы оба. Не только я.

— Каким же образом она оказалось с отцом, а не с вами?

— Хороший вопрос, — сказал шериф, в его голосе явно слышалось сожаление. — Полагаю, что позволил ему взять верх надо мной. Я знал, что твоя мать хотела быть со мной. Я знал, что мог бы дать ей хорошую жизнь. Мы были счастливы, она и я.

— Но мой отец.

— Твой отец положил конец всему этому. Я так никогда и не узнал, что именно он сделал, но он шантажировал твою мать и ее родителей. Он фактически заставил их выдать ее за него замуж. Она не хотела делать это, и не зря. Все знали, что твой отец собирался провести ее через ад.

— И они позволили этому случиться?

— Да.

— Они должны были остановить его. Вы должны были остановить его.

— Не думай, что я не вспоминаю об этом каждый день, сынок.

— В мире существуют люди, которые пытаются взять женщин против их воли, — сказал Форестер.

— Как люди, которые взяли Эль, когда она была ребенком?

Форестер поднял голову.

— Откуда вы знаете об этом?

— Ее друг, Грис, рассказал нам всю историю.

— И что он еще сказал?

— Он сказал, что ты работаешь на них. Он сообщил, что ты последний живой член банды Лос Лобос.

— Твою мать, — произнес Форестер. — И вы поверили ему?

— Почему бы и нет?

— Лос Лобос канули в историю. Это всем известно. Они все мертвы.

— Грис сказал, что ты ускользнул.

— Я не замешан в этом дерьме. Я знаю, что все члены банды Лос Лобос мертвы. Грис врет.

— Ну, Грис может быть довольно убедительным, — заметил шериф.

— Уверен, что может. Вы знаете, что он тот, кто собирается взять Эль против ее воли, не так ли?

— А что, если знаю? Что я могу поделать с этим?

— Вы могли бы выпустить меня из этой клетки. Я остановлю его. Клянусь Богом, вы сделаете правильную вещь. Я люблю Эль, и она любит меня. Грис собирается взять ее против ее воли, как мой отец взял мою мать. Я знаю это.

— Сынок, даже если бы я поверил, я не мог бы позволить тебе выйти отсюда. Грис подвесил бы меня, как свинью.

— Не совершайте ту же ошибку с Эль, которую вы совершили с моей матерью, — сказал Форестер. — Постойте за женщину хоть раз в жизни.

— Я боюсь, — беспомощно ответил шериф.

— Вы шериф этого города. Вы не можете позволить Грису указывать, что вам делать. Или можете?

Как будто ответом на вопрос послужил тот факт, что несколько мужчин вошли в полицейский участок и прошли по короткому коридору к камере Форестера. Это был Грис с сыном шерифа и его друзья.

— Что у нас здесь, шериф?

— Ничего, Грис. Я просто разговариваю с заключенным.

— Я думал, что сказал тебе держаться подальше от него.

— Да, сэр, — сказал шериф неуверенно.

Форестер посмотрел на каждого по очереди. Он отлично просчитал ситуацию. Грис появился в городе и запугал шерифа так, что тот стал делать то, что он хотел. Форестер не был уверен, почему Фили и его друзья помогали ему, но догадался, что это происходило не потому, что они были слишком лояльны к нему. Нет. Либо Грис заплатил им, либо угрожал. В любом случае, их было легко обратить против него, если бы можно было переиграть все наоборот.

— Шериф, — произнес Форестер. — Вы не должны бояться этого человека. Я позабочусь о нем.

Шериф выглядел напуганным, услышав слова Форестера. Последнее, что он хотел, это стоять прямо перед Грисом.

— Ты позаботишься обо мне? — сказал Грис. — Не думаю, мразь.

— Всем известно, какой ты мерзавец, Грис. Я знаю это, шериф знает, и твои друзья тоже это понимают.

— Они не знают, черт, — сказал Грис.

Форестер окинул взглядом всех мужчин сразу. Он не мог сказать, предадут ли сейчас молодые ребята Гриса, противостоявшему ему. Он должен был это выяснить.

— Эй, Грис, — начал он, пытаясь спровоцировать его. — Когда я выберусь отсюда, то сделаю с тобой такое, что ты пожалеешь, что родился.

Грис засмеялся.

— Разве это так, пидор? И когда же ты выйдешь отсюда?

— Раньше, чем ты думаешь.

Грис снова засмеялся. Он подошел к шерифу и взял у него ключ. Он вставил его в панель управления, расположенную на стене, и нажал не зеленую кнопку разблокировки камеры. Форестер услышал, как дверь камеры с лязгом открылась.

— О, смотри, — сказал Грис насмешливо. — Ты свободен, мразь.

Форестер заставил себя сесть на кровать. Боль в ребрах была невыносимой, но он подавил ее, отказываясь позволить себе поморщиться.

— О, ты чувствуешь себя лучше? — спросил Грис.

Форестер опустил ноги по бокам кровати. Он попытался встать, но не смог. Он сел на кровать и постарался выглядеть максимально уверенно и твердо, как только мог. Он не был уверен в том, заметил ли Грис, что он не смог встать.

Грис ухмылялся, возвышаясь над ним в крошечной камере.

— Я собираюсь забрать Эль обратно, где она и должна быть, — сказал Грис.

— Если ты только прикоснешься к ней, то будешь сожалеть об этом до конца своей жизни, — произнес Форестер.

— И кто мне помешает? Ты?

— Совершенно верно, я, — ответил Форестер.

В этот момент Грис нанес удар. Форестер увернулся, откинувшись назад, его ребра обожгло болью. Кулак Гриса пролетел перед его лицом, безобидно рассекая воздух. Форестер схватил его и дернул запястье назад. Грис крякнул от боли и сделал выпад в сторону Форестера. Форестер попытался подняться и уйти из-под удара, но его тело отказывалось повиноваться. Требовалось время, чтобы залечить трещины в ребрах. Он откинулся назад, но Грис приземлился на него весьма болезненно. Он ударил два раза Гриса в лицо, но как только колено Гриса опустилось на его сломанные ребра, он понял, что бой закончен. Он чуть не потерял сознание от боли.

Грис заметил это и использовал свое преимущество, нанося на уже поврежденную грудную клетку Форестера шквал мощных ударов. Каждый удар еще больше вредил сломанным ребрам, вызывая агонию в каждом нерве тела Форестера.

Грис встал на ноги и посмотрел на Форестера. Форестеру пришлось бороться только для того, чтобы оставаться в сознании.

— Я поимею тебя так сильно, что ты даже не вспомнишь свое имя, — заявил Грис, а потом каблуком сапога ударил его по ребрам.

Форестер попытался схватиться за них, но потерял контроль над своими мышцами. Он посмотрел вверх и увидел ячейки с лампочками над ним. Затем лицо Гриса. Потом все почернело.

Хоть он не мог видеть, но еще не полностью потерял сознание. Грис пнул его ногой несколько раз, в бок, в грудь, в лицо. Форестер был бессилен защитить себя.

Сквозь туман боли он услышал голос шерифа.

— Достаточно, Грис. Ты убьешь его.

— Я хочу убить его.

— Не в моей тюрьме, ты этого не сделаешь.

— Ну, тогда, по крайней мере, позволь мне убедиться, что он не последует за мной.

— Последует за тобой?

— Я забираю суку домой, где она и должна находиться, и мне нужно знать, что никто не придет за ней.

Форестер почувствовал беспощадный удар Гриса ботинком в лицо, а затем он отключился по-настоящему. Возможно, пройдут дни, прежде чем он придет в сознание.

 ТОЛЬКО НАЧАЛО ТЕМНЕТЬ, когда Эль заметила свет фар машины, въехавшей на парковку закусочной. Она сразу же узнала машину Гриса. Она очень хорошо была знакома с этим светом фар. Эль смотрела на них в отчаянии каждый вечер в течение последних нескольких лет, когда машина въезжала на подъездную дорожку их с Грисом дома. Он явно не стал терять время на ремонт машины.

— Он здесь, — произнесла она.

Келли и Грейс остановились, оторвавшись от того, чем они занимались, и посмотрели на нее. Посетителей в зале не было.

— Не волнуйся, — сказала Грейс. — Он ничего не может сделать с тобой. Пока мы с тобой.

— Ты не одна, — добавила Келли. — Мы прикроем твою спину, Эль.

Эль нервно кивнула. Она молилась, чтобы ее подруги оказались правы. Они не знали Гриса так, как знала его она. Они не знали, на какое насилие он способен. Эль боялась даже не за себя. Грис был ее проблемой, и она знала, с чем ей предстоит иметь дело. Она больше всего боялась того, что втянет Келли и Грейс в свой мир, и что, в конце концов, они пострадают. Она не могла позволить этому случиться. Грейс была уже в годах, а Келли присматривала за своим братом.

Грис был один. Он распахнул дверь и решительно вошел внутрь. Три женщины наблюдали за ним из кухни, как он шел и занял место у стойки.

Келли собиралась выйти обслужить его, но Эль остановила ее.

— Нет, — произнесла она.— Оставь это мне. Это мое бремя.

— Ни черта, — сказала Келли.— Ты бросила его. Он не имеет ничего общего с тобой.

Эль улыбнулась, но она не могла позволить Келли принять на себя удар.

— Я пойду, — настаивала она, — но я безгранично тебе благодарна.

Эль подошла к стойке как можно увереннее.

— Чем я могу помочь? — спросила она, как будто никогда ранее не встречала Гриса.

Грис просто улыбнулся ей.

— Приятно видеть тебя, дорогая.

— Не называй меня так, — сказала Эль.

— Несколько дней назад ты говорила совсем иное. Давай, детка. Не обращайся так со мной.

— Либо заказывай, либо уходи, — процедила Эль. — Я не твоя дорогая.

— Хорошо, я выпью кофе, — сказал Грис.

Эль поставила перед ним кружку и налила кофе. На минуту в ее голове всплыло воспоминание о том дне, когда она наливала кофе Форестеру, когда он протянул руку и коснулся ее. Это было по-настоящему, что-то истинное, идущее от сердца. Здесь же не было ничего подобного.

— Итак, — продолжил Грис, его голос царапал по нервам Эль. — Когда ты собираешься заканчивать этот фарс и вернуться домой туда, где ты должна находиться?

Эль покачала головой.

— Ты не понимаешь, Грис? Сейчас не Средневековье. Я не вернусь домой с тобой, и ты не можешь заставить меня.

Грис только улыбнулся.

— Средневековье? — переспросил он. — Весьма забавно слышать это от такого человека, как ты. Я хочу сказать, что ты единственная, от кого я когда-либо слышал о том, что он был реально продан другому человеку.

Щеки Эль раскраснелись. Грис знал, что у Эль эти воспоминания были самые чувствительные и наиболее болезненные.

— Не делай того, о чем будешь сожалеть, — сказала Эль. — Если со мной что-нибудь случится, Грейси и Келли пойдут прямо в полицию.

— В полицию? Полиция в этом городе — одна насмешка. Я провел их вокруг пальца.

— Что ты имеешь в виду?

Грис махнул рукой, словно отмахиваясь от ее вопроса. Он выглядел раздосадованным на самого себя. Он явно совершил ошибку. Ему не следовало упоминать про полицию. Эль сделала пометку в уме, чтобы пойти и разузнать о Форестере там. Может быть, они что-то знали, чего не знала она.

— Послушай, — сказал он. — Мне плевать на твоих маленьких друзей, Эль. Ты возвращаешься домой со мной, нравится тебе это или нет. Так или иначе, это произойдет. Сейчас ты можешь сделать это легко и добровольно, или же ты можешь выбрать другой вариант и все усложнить. В любом случае мне все равно.

— Грис я никогда не вернусь домой с тобой.

Грис окинул ее взглядом. Он оглядел ее всю, и мурашки поползли по коже Эль.

— Почему нет? Последние три года это было достаточно хорошо для тебя.

— Это больше не достаточно хорошо, Грис.

— Да что ты говоришь? Тебя не было только несколько дней.

— Многое произошло за эти дни, Грис. Я больше не тот человек, которым была с тобой. Теперь я другая. Столько всего случилось за столь короткое время, — Эль вздохнула. — Тебе не понять.

— Испытай меня, — произнес Грис решительно.

— Ну, я встретила кое-кого хорошего. Я узнала, что существуют мужчины лучше, чем ты. Мужчины, которые не заставляют меня чувствовать себя дерьмом. Мужчины, которые все время не пытаются сделать меня слабее. Я знаю, что у меня есть выбор, Грис.

— Какой выбор? Ты же не говоришь про того урода, который, как я видел, околачивался вокруг весь день, не так ли?