Ирина тоже, как и в прошлый раз, заинтересованно его рассматривала. И если Кирилл на нее сейчас злился, она, напротив, ясно давала понять, что он ей нравится. Но к благожелательному женскому вниманию он давно привык.

Цветов Кирилл не купил — нет уж, извините… Катя сказала, что свекровь не знает о специфических пристрастиях ее сына. Если точно не знает — тогда она несчастная женщина, уверенная, что вырастила отличного парня. А если Катя ошибается, и Ирина все же в курсе? Значит, она такое же чудовище, как и ее обаятельный голубоглазый отпрыск…

Но Вадиму тридцать три, он давно уже взрослый и самостоятельный человек, и крыша у него съехала, похоже, в последние два года. Можно ли винить в этом его родителей? Психологи, конечно, все заскоки списывают на тяжелое детство и неправильное воспитание.

— Кирилл, почему я вам позвонила… Тут возникла одна небольшая проблема, — Ирина отставила в сторону руку с сигаретой, выпустила дым, взглянула на него внимательно.

«Ну, началось», — вздохнул Кирилл.

— Что стряслось?

— Видите ли, Кирилл… — Ирина улыбнулась, замялась. Эта нерешительность была наигранной. Кого она пытается обмануть? Сразу ясно, что она не пугливая лесная дичь, а крупный хищник. — До меня дошли слухи, что вы приняли на работу одну девушку… Екатерину Скворцову.

— Да, принял.

Кирилл подавил новый вздох. Отправляясь в ресторан, он до последнего надеялся, что чиновница назначила рандеву, чтобы утрясти какую-то неурядицу с документами, или попросить об услуге, или намекнуть о деньгах.

Но нет, она хотела говорить именно о Кате.

— Это моя невестка… Бывшая.

— И?

— Кирилл… А вот когда вы принимаете человека на работу, разве вы не проверяете его резюме? Не наводите справки?

— Проверяю.

— И вас ничего не смутило?

— Нет.

Ирина нетерпеливо стряхнула пепел с сигареты, не сводя глаз с Кирилла, уголок ее рта дернулся.

— Возможно, ваша служба безопасности поработала спустя рукава, и вам не сказали, что Екатерина дважды была замешана в очень неприятных историях.

— Ерунда. На этот бред я не обратил внимания.

— Вот как! — удивленно вскинулась Ирина. — Почему же?

— Потому что до того, как я взял Катю к себе, у меня уже сложилось о ней определенное мнение. С начала октября она переводила переговоры и переписку с французами. Поэтому, когда она оказалась на улице, я сразу предложил ей работу. А слухам я не верю.

— Возможно, зря?

— Странно, Ирина, — Кирилл уставился на собеседницу. — Раз Катя была вашей невесткой, у вас, безусловно, было время, чтобы хорошо ее изучить. Не сомневаюсь, вы великолепно разбираетесь в людях. Кто поверит, что Катя — алчная мошенница, сливающая информацию конкурентам? Вздор, нонсенс! Она честная, порядочная и искренняя.

— У нее болел младший брат. Были нужны деньги на операции и восстановление. Увы, Кирилл, вы заблуждаетесь! Эта очаровательная малышка изображает святую невинность, но нашей семье она очень дорого обошлась. Присосалась, как пиявка, мы потратили миллионы, а что в результате? Когда она получила все, что хотела, она бросила моего сына. Да, конечно, ей требовались деньги не на побрякушки и развлечения, а на лечение брата. Но что с того? Все равно она поступила подло! Подала на развод сразу же, как только поняла, что наша помощь ей больше не требуется. Разве так можно?

— Вероятно, у Кати были веские причины для развода.

— Какие?! Вадим ее боготворил, носил на руках. А она… Ладно, разлюбила, бывает. Но ведь надо подумать и о чувствах партнера, нельзя быть такой эгоисткой! Нет, она отодвинула моего сына в сторону, как использованную вещь. Это отвратительно, жестоко! Он до сих пор страдает! Не может без нее, мучается. Потому что любит! — в голосе Ирины звучала настоящая боль. — Поверьте, я очень хорошо относилась к Кате и даже представить не могла себе лучшей пары для моего сына. Но ведь она оказалась насквозь фальшивой и бездушной!

Кирилл, окаменев, смотрел на Ирину. Ее глаза, до этого ледяные, сейчас горели голубым пламенем, в них плескалось негодование и искренняя мука.

Кирилл стиснул челюсти. Она действительно думает, что этот ублюдок любил и боготворил свою жену! Очевидно, этот отвратительный, гнусный тип, к тому же, еще и великий актер.

Как же хотелось бросить в лицо Ирине всю правду о ее расчудесном сыночке! В груди клокотала ярость и обида, Кирилл сжал кулаки под столом, набычился, принялся грызть губы…

Нет, он ничего не может ей рассказать, не имеет права. Он помнил, что дал Кате обещание никому не раскрывать ее тайны, и не нарушил бы своего слова даже в том случае, если бы Катя никогда не узнала о его клятвопреступлении. А она обязательно узнает — и немедленно, ведь бывшая свекровь тут же помчится выяснять отношения…

Придется хранить обет молчания, хотя в груди поднимается обжигающая волна. Он снова едва не заскрипел зубами от злости.

— Кирилл… Увольте ее!

Кирилл застыл. Несколько мгновений он сверлил чиновницу тяжелым взглядом.

— Странное пожелание, — пробормотал он наконец. — С какой стати?

— Она так меня подставила. Подставит и вас, Кирилл! Увольте ее.

— О чем вы говорите! Почему я должен ее увольнять? Потому что Катя развелась с вашим сыном? А мне-то что? Я принял ее на работу, она прекрасный сотрудник, и она мне нужна. Катя отличный переводчик, а у меня контракт с французами.

— Найдете другую переводчицу. Менее проблемную.

— Ирина, я людьми не швыряюсь. У меня большая компания, многие начинали работать еще при моем отце, у некоторых сотрудников стаж двадцать лет. И если кто-то из них вдруг обидит вашего сына? Например, случайно поцарапает ему машину? Я тоже должен буду выкинуть этого человека на улицу? Да? Ирина, я вас не понимаю!

— Да вы просто отказываетесь меня понять! — с досадой произнесла чиновница. Она высокомерно вскинула голову. — Вы участвуете в конкурсе и хотите выиграть серьезный тендер, а я, испытывая к вам симпатию, оказываю всяческое содействие. Но я не могу рисковать своей репутацией и продвигать компанию, которая в любой момент может столкнуться с огромными трудностями из-за того, что ее руководитель не разбирается в людях и не умеет грамотно подбирать персонал.

— То есть моя победа в конкурсе напрямую завит от того, соглашусь ли я выставить Катю за дверь?

— Думайте сами. Вы умный.

— Ирина, но это же глупо! Что за… — возмутился Кирилл. — Зачем вы с ней воюете? Отпустите ее с миром. Вам самой не смешно сражаться с девчонкой-переводчицей? Вы же неравные противники.

— Мне не смешно, — ледяным тоном отчеканила Ирина. — Я снова вам повторю, что Катя не та, кем кажется. Полагаете, она маленькая и уязвимая? Нет, она хитрая и расчетливая. Не успела развестись с моим сыном, уже обзавелась покровителем и яростным защитником в вашем лице. Да вы, как я смотрю, готовы на куски порвать из-за нее!

— Успокойтесь, Ирина!

— Она манипулирует людьми, прикидываясь невинной крошкой. Она манипулировала моим сыном, мною. Теперь — вами. Вы разве не видите? Я уже сражаюсь не с ней, а с вами. Потому что каким-то волшебным образом она столкнула нас лбами. Мы так хорошо начали, а теперь уже почти стали врагами! А на кону, между прочим, сто сорок миллионов — напомню, если вы забыли. Повторяю, увольте ее!

— Хорошо. Я ее уволю. Но тогда мне придется на ней жениться.

— Что?! — взвилась Ирина, как ужаленная.

— То! — рявкнул Кирилл. — Катя отлично работает, и все в компании об этом знают. Ее ценят французские партнеры. И как же я ее уволю? Возьму и вышвырну из-за вашей глупой прихоти? Я так с людьми не поступаю! Вы хотите стереть ее в порошок? Вы этого добиваетесь? Другую работу она не найдет, потому что за ней теперь тянется шлейф гнусных слухов. У нее волчий билет, перед ней закрыты все двери. Думаете, если загнать ее в угол, она вернется к вашему сыну?

— Похоже, мы с вами ни о чем не договоримся, — тихо и яростно произнесла Ирина. — Но вы, все-таки, подумайте, действительно ли вы хотите со мной сражаться. Вам точно это нужно? Да? Серьезно? Я была лучшего мнения о вашем интеллекте. Эта девочка обошлась нашей семье в кругленькую сумму. Но вам она обойдется еще дороже, если вы не включите мозги! — презрительно бросила Ирина и поднялась из-за стола.

Кирилл тоже встал.

— Очень надеюсь, что вы хорошенько подумаете, примете правильное решение, и мы продолжим наше сотрудничество, — добавила она уже более спокойно.

…Возвращаясь в бизнес-центр в мрачном настроении, Кирилл вспомнил вчерашний разговор с отцом. Тот был на нервах, накручивал и себя, и маму. Целый час Кирилл с ним нянчился, исполнял роль психотерапевта и таблетки антидепрессанта.

Проклятую ложку так и не нашли, куда же она запропастилась! Пропажу драгоценного талисмана отец воспринял как знак свыше. Теперь удача от них отвернется, все пропало, жизнь не удалась. Французы сбегут, тендер сделает ручкой, урожай не уродится, на виллу упадет метеорит… Возможно, в фантастических предсказаниях отца было рациональное зерно.

«Во я попал!» — подумал Кирилл, вспоминая раздраженное лицо Ирины и ее презрительный, испепеляющий взгляд.

Глава 17

Катя

Итак, обед в моей приятной компании Кирилл Андреевич променял на свидание с какой-то Ириной. Судя по выражению его лица, когда он договаривался с дамой по телефону, это было сугубо деловая и не очень-то приятная встреча.

Ладно, простим на первый раз!

Однако… После обеденного перерыва директор не вернулся. Таким образом, я снова не видела его целый день. Мелькнул, как комета, разделся едва ли не догола, раздразнил — и исчез.

Остаток дня опять провела в грустном одиночестве. Конечно, тут же страшно активизировались наши мужчины — когда начальника нет в офисе, неведомая и загадочная сила гонит всех в приемную.

А я плавала в сладком тумане, вспоминая стриптиз, устроенный шефом, и никак не могла успокоиться… Почему он такой красивый? Знаменитый скульптор Огюст Роден бегал бы за моим директором и тряс кошельком с франками, уговаривая ему позировать, а Микеланджело спустился бы из-под свода Сикстинской капеллы, лишь бы сделать набросок с такой изумительной натуры.

— Катюша? — Это Антонина Романовна.

— А?

— Ты куда пропала? О чем думаешь? Полчаса уже дозваться не могу!

Ох, ей лучше не знать, о чем я думаю! О бицепсах и трицепсах Кирилла Андреевича, о косых мышцах живота, а также о грудных и дельтовидных. А еще о его ногах… Вот зачем мужику такие красивые ноги? Он и с кривыми пользовался бы огромным успехом у дам. Ан нет!

Видимо, правы мои подружки. Только сейчас мне стали понятны их разговоры о страданиях одиноких дев. Раньше я ничего не чувствовала, а теперь меня начинает штырить — и даже в разгар рабочего дня. Еще бы, с таким-то начальником! От его взглядов мое тело вдруг скручивает в тугой жгут, а низ живота опаляет жаром — словно я распростерта посреди африканской пустыни, и раскаленное белое солнце скатывается с небосвода прямо на мои бедра.

По ночам тоже все плохо, упругие горячие змеи опутывают мою поясницу, заставляют выгибаться, отбрасывая одеяло. Надеюсь, Вася не стоит в подъезде за дверью, изумленно прислушиваясь к моим хриплым эротичным стонам?

Да, вот так. Девушку колбасит, прижало капитально. А я-то думала, что после зверств бывшего мужа уже никогда не смогу без содрогания думать о сексе. Но природа берет свое, теперь я о нем думаю.

И, похоже, я снова зарубила таблицу Кирилла Андреевича. Скажет — исправляй, Катя! — и посмотрит на меня так, что я по пояс провалюсь в бархан с горячим песком. Когда он произносит мое имя, я не могу оторвать взгляд от его губ, мне хочется провести по ним пальцем, или прижаться своими губами…

Где он ходит? Почему его постоянно нет на рабочем месте?!

* * *

Директор позвонил ближе к концу рабочего дня, сообщил, что сегодня в офисе уже не появится, и я подавила тяжелый вздох.

Так как Кирилл Андреевич снова меня бросил, я встретилась с девочками, но сначала помыла служебный автомобиль на мойке самообслуживания. Водный пистолет содрогался от напора воды, в воздухе мерцала серебром рассеянная водная взвесь, я едва удерживала в ладонях ледяную сталь, а машина из черной снова становилась ярко-синей.

В бокс заглянул огромный мужик с бородой, прямо-таки викинг:

— А давайте я помою? — игриво сказал он. — Трудно такой малышке с этим шлангом управляться!