Кристиан, кажется, тоже впечатлился. Радовался, как дитя, увидев нас в зале прилета. Едва не протаранил меня рубильничком, когда полез целоваться. На правах старого друга, этакого французского дядюшки, прижимал меня к себе, тормошил, лобызал ручки. А Кирилл Андреевич метал молнии и через минуту не вынес пытки и аккуратно оттеснил мсье Массона в сторону, для маскировки засыпав партнера градом вопросов.

Мы добрались до города в лимузине компании, но прежде, чем отправились в отель, поколесили по центру: Кирилл Андреевич заранее договорился с Кристианушкой, что тот устроит небольшую экскурсию по утреннему Парижу — специально для Коли, ведь он впервые очутился в этом удивительном городе.

За мокрыми окнами автомобиля, покрытыми капельками недавнего дождя, мелькали знаменитые и для меня давно уже родные архитектурные памятники — Триумфальная арка, Нотр-Дам, Опера Гарнье, Сакре-Кер. Едва вдали возникла мрачноватая и великолепная махина Собора Парижской Богоматери, сердце сжалось от восторга. На фоне пепельного неба виднелся изящный силуэт Эйфелевой башни, белел среди серо-розовых облаков воздушный купол Сакре-Кер.

Но как же необычен Париж глубокой осенью! До этого я приезжала сюда летом, когда каждая набережная, площадь и улица были оккупированы пестрыми и суматошными толпами туристов. А сейчас, омытый холодным дождем, город был похож на серую жемчужину.

Но он сразу же заиграл красками, едва дождь прекратился. Было удивительно видеть ярко-зеленые лужайки садов, золотые кроны деревьев, в то время, как дома остались тротуары с грязным ледяным крошевом и обледенелая земля. Тут было влажно и тепло, возвышались в парках темно-зеленые сосны, лежала ярко-желтая и медная листва. Вдоль набережных цвели в вазонах осенние цветы — лимонные, фиолетовые, бордовые. Над серо-зеленой Сеной висели арки мостов, украшенные золотыми позументами, искрился в нежной утренней дымке черно-золотой купол Дома Инвалидов.

Вот такой Париж — тихий, малолюдный, мокрый — завораживал. Сейчас, когда он был свободен от туристов, город выглядел особенно привлекательно и романтично.

Мне сразу захотелось очутиться на мосту с моим боссом — держать его за руку, смотреть на неторопливый бег Сены и, конечно же, целоваться! Или прогуляться с ним по средневековым улочкам Латинского квартала и посидеть в маленьком кафе, за столиком, выставленным прямо на тротуар. Пить кофе и вино, вдыхать аромат свежих круассанов и багетов, смотреть друг на друга и на прохожих…

Да, мне хочется остаться с ним вдвоем! Хочу прогулок, развлечений, удовольствий. Кирилл Андреевич растревожил меня своими авиационными поцелуями… А у нас работа. В Париж мы приехали вовсе не на экскурсию… Увы!

Утреннее путешествие закончилась у гостиницы, расположенной в квартале Сен-Жермен. Фасад элегантного старинного особняка был украшен чугунными решетками. Принимающая сторона явно не поскупилась — нас привезли в пятизвездочный отель, почти такой же роскошный, как и тот, где четыре дня жили наши французы. К тому же, Кристианчик, наверное, оплатил еще и предыдущие сутки, так как, несмотря на ранний час, нас заселили мгновенно.

— Через час отправляемся дальше, — предупредил мсье Массон, оставляя нас в мраморном холле гостиницы. — У нас будет деловой завтрак в обществе мсье Анри Дефоссе.

Имя вице-президента компании Кристианчик произнес с почтительным придыханием. Я знала, что нам оказали честь, топ-менеджер спустится с Олимпа, чтобы пообщаться с нами. Что там за Анри такой? Надеюсь, он не шепелявый, и я смогу без проблем переводить все его речи?

Итак, у меня час, чтобы собрать мозги в кучку, настроиться на рабочий лад, принять душ после долгого пути, переодеться, накраситься и сделать прическу.

Кириллу Андреевичу достался люкс на третьем этаже, нам с Колей — отдельные номера на втором.

— Так, здесь все отлично, — сказал директор, придирчиво оглядывая предоставленную мне комнату. Зашел в ванную, выглянул в окно. Контролировал, хорошо ли устроили его любимую переводчицу.

Все прекрасно! Жаль только, что мы с ним будем ночевать на разных этажах. Мне было бы приятно думать, что он находится прямо за стеной — принимает душ, или разговаривает по телефону, или мониторит графики и цифры на экране ноутбука…

Наверное, мы были vip-персонами, потому что в номер нас сопровождал не только мужчина-портье, но и услужливая администраторша.

— Кровать кинг-сайз, завтрак «шведский стол», вай-фай, фен. Туалетные принадлежности от бренда Hermes, — перечислила девушка. Она говорила по-русски почти без акцента и нежно улыбалась Кириллу Андреевичу и мне. Нет, скорее, только ему. До меня долетел лишь отголосок улыбки, предназначенной моему боссу.

Да на него надо железную маску надеть, чтобы девицы к нему не липли! Кыш! Кыш!

— Катя, смотри, даже кофе-машина есть!

— В вашем люксе она тоже есть, — проворковала администраторша.

— Катя, прикинь? И у меня тоже. Значит, вечером придешь и приготовишь мне кофе.

— Хорошо, Кирилл Андреевич, как скажете, — кротко ответила я и посмотрела на директора взглядом рабыни, выдрессированной выполнять любую прихоть грозного хозяина.

Я уже заметила, что шефа жутко колбасит, когда я так на него смотрю — аж в лице меняется, бедный!

Конечно, мне совсем не трудно сделать для него кофе — всего-то, нажать кнопку на панели аппарата. Надеюсь, за это он поцелует меня еще раз? Два раза. Семь. Десять! О-о-о!

Босс опалил в ответ страстным взглядом, от которого у меня заныло и задергало внизу живота. Ой, но ведь это не аппендицит?! Нет, аппендицит, определенно, выше. А это… Это желание. Оно разливается внутри, как теплый вишневый кисель, обволакивает и наполняет, и от него становится жарко.

Девушка-администратор перехватила пламенный взгляд моего шефа и завистливо вздохнула.

— А теперь идемте, посмотрим ваш люкс, — грустно сказала она.

Глава 20

Катя

За час я успела все, даже выпила чашку кофе, и это отлично меня взбодрило. После ночного перелета я плавала в перламутрово-сером тумане, таком же, как утренняя дымка на Сеной.

Интересно, а за всю ночь директор поспал хотя бы один час? Но ему, видимо, не важно, он крепкий и тренированный. Вот чего ему не хватило, так это штанги в шесть утра. Насколько я помню, каждый день, едва проснувшись, он спускается в тренажерный зал, чтобы позаниматься.

В половине девятого я уже ждала в холле отеля, и пришла первая. Та же самая администраторша приветливо улыбнулась, быстро меня осмотрела, и по ее лицу было заметно, что выгляжу я блестяще — можно отправляться за Оскаром.

Достала из чемодана комплект № 2, составленный Глебушкой: антрацитовое платье-футляр, длиной до колена, фиолетовые лодочки на шпильке, серебристо-фиолетовый палантин. В этом наряде мои серые глаза приобретают фиалковый оттенок. Я соорудила на голове композицию с поролоновым «бубликом», убрав все волосы наверх. Это любимая прическа Кирилла Андреевича. Когда делала в прошлый раз, постоянно ловила его жадный вампирский взгляд, направленный на мою открытую шею.

Стоило представить, как директор прикасается горячими губами к моей ключице, и по телу пробежала дрожь — так содрогается почва при первых, еще слабых, толчках, за которыми последует сокрушительное землетрясение.

Нет. Надо остановиться.

Впереди длинный рабочий день. Поэтому я не думаю о жадных взглядах босса. Я не думаю о самом боссе. Не представляю босса голым. Не фантазирую, как прижимаюсь к его мощной спине и неторопливо путешествую по ней губами, исследуя великолепное сплетение мышц под шелковистой кожей. Я не вспоминаю чудесные трусы-боксеры, так плотно облегающие его каменную задницу и его… Молчать!

— Катя!

— А?!

Передо мной стоял Николай, но я его не видела, не до того было, потому что мгновение назад я, похоже, мысленно стащила с любимого шефа боксеры… Ох, Екатерина! Как не стыдно, а?!

— Катюха, что с тобой? Полчаса тебе ору! О чем задумалась?

— Я… Это. Что-то после самолета плыву.

Правильно, буду все валить на самолет.

— Еще бы! Спать надо было, а не с Кириллом обниматься. Маленькая проказница! Выглядишь потрясающе! И когда успела так нарядиться?

Кирилл Андреевич явился через пару минут, и тоже нарядный, свежий, в шикарном костюме.

— А можно не надевать куртку? — спросил он. — Что-то мне жарко. Катюша, о-о-о, какая ты красивая!

— Спасибо, вы тоже, — сдержанно ответила я, изо всех сил стараясь не есть шефа глазами. И не думать о том, что вечером я обязательно отправлюсь к нему в номер варить кофе.

* * *

Вскоре наш лимузин уже пересекал Дефанс, деловой квартал Парижа, застроенный небоскребами. Стеклянные стены высоток блестели после дождя, и в них отражались облака. Мерцала водная гладь выключенного фонтана, все взоры, конечно, притягивала гигантская белая Арка Дефанса — главный архитектурный акцент квартала.

— Фигасе кубик! — восхитился Коля, увидев ее. — Вот это да! Обалдеть! Ну, ни хрена себе забацали!

Мсье Массон довольно улыбнулся — он питался Колиным восторгом. Ему было приятно, что молодой путешественник, впервые очутившийся во Франции, так бурно реагирует на красоты столицы. Коля, действительно, был переполнен эмоциями, изысканная и величественная архитектура Парижа его пленила.

Но только архитектура.

Двадцать минут назад, в холле гостиницы, он бесхитростно поинтересовался:

— Слушайте, а тут белые люди, вообще, встречаются? Или в Париже живут одни негритосы?

Едва не схлопотал подзатыльник от шефа, еле увернулся.

— Вот спасибо, что у Кристиана не спросил! — сдержанно прорычал шеф. — Смотри, не ляпни что-нибудь подобное при французах!

— Не, а что? — похлопал глазами Николай. — В аэропорту вы не видели? И пока по городу колесили… Черным-черно! Мать честная! Сплошняком одни негры!

— Рот закрой, — приказал Кирилл Андреевич.

— Коля, ты что! — поддержала я начальника. — Забыл о знаменитой толерантности европейцев? Никогда, никогда не произноси слова негр и негритос, боже упаси! В крайнем случае, говори афропарижанин. А еще лучше, вообще не касайся этой темы! Испортишь нам отношения с французами.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Коля. — Друзья, мы, по ходу, в Африку приехали!

— Убью, — глухо пообещал директор.

* * *

В машине Кристиан предупредил моего шефа: в присутствии Дефоссе — ни слова по-английски, знает плохо, поэтому нервничает.

В просторном лимузине француз и директор сидели рядом, а мы с Колей — напротив, спиной к движению. Кирилл Андреевич кивнул и посмотрел на мои плотно сжатые коленки, обтянутые телесными, с легкой искоркой, колготками. Мсье Массон посмотрел туда же. Подол платья, конечно же, уехал. Я перехватила быстрые взгляды мужчин и улыбнулась. Кирушка и Кристианушка тут же принялись оживленно обсуждать восьмой пункт контракта…

В одном из небоскребов Дефанса, в стеклянном переговорном зале на тридцатом этаже нас ждал вице-президент концерна и еще несколько менеджеров. Коля, наконец-то, встретился с братьями по разуму — Жан-Люком и Пьером — и только присутствие высшего руководства удержало друзей от неистовых объятий, они смогли лишь церемонно пожать друг другу руки.

Анри Дефоссе был симпатичным шестидесятилетним дядькой, полностью седым, в стильных очках и элегантном костюме. Он встретил нас с учтивым гостеприимством, и я подумала, что мой босс не зря истратил столько денег на прием французов и так с ними нянчился — все затраты скоро окупятся с лихвой.

Вице-президент говорил на изумительном французском, я таяла от того, как он произносит дифтонги и закрытые звуки, это было волшебно!


После обмена приветствиями, мужчин вдруг унесло в сторону — они принялись восхищаться красотой русских женщин. Они страстно обсуждали эту тему, посматривая на меня. А я (единственная дама в стеклянном зале) переводила и краснела от смущения.

Потом, к счастью, они все-таки приступили к работе — уткнулись в договор, начали листать страницы и обсуждать выделенные маркером абзацы.

Один час, второй, третий…

Надо сказать, что на вице-президента произвело впечатление то, как я владею французским. Он даже отпустил шутку в адрес Массона:

— Подумать только, нашелся переводчик, способный понять твой жуткий акцент! — смеясь, заметил он и похлопал Кристианчика по плечу.

Я вспомнила, как рыдала в первый день знакомства с мсье Массоном и считала себя тупицей, потому что не понимала ни одного слова из его дьявольской скороговорки. А как злился в тот день Кирилл Андреевич! Он меня ненавидел, готов был уничтожить.