Гость приехал прямо в офис — да еще и с подарками. Кирилл стал счастливым обладателем крутого коньяка и набора для бани, упакованного в специальный чемоданчик.
— Ого! Спасибо, Илья Денисович!
— Это тебе спасибо, Кирилл.
Гладышев — седой мужчина в возрасте за шестьдесят, сухощавый, поджарый, чем-то похожий на папаню, устроился в кресле у стола.
— Хочу поблагодарить за то, что возишься с моим оболтусом. Андрюша сказал, что парень тебе нервы капитально мотает. Да уж, он мастер. Но ты не отступился, уже больше года с ним мучаешься. Не знаю, как ты справляешься, но Максим очень изменился. То ли втянулся, то ли твои методы воспитания дают результат. Я уж и не знал, куда его приткнуть, везде он портил людям жизнь, все мне отказывали. Со многими поссорился из-за этого охламона. Я все время Андрюше завидовал. Думал, как же так? Он шесть лет назад повесил на тебя огромное предприятие, сам уехал во Францию лечиться. Тебе было… двадцать девять, да. Не намного больше, чем сейчас моему Максиму. Но ты же справился.
— О том времени мне страшно вспоминать, — улыбнулся Кирилл. — Вообще не спал, вертелся, как белка в колесе. Так боялся отца разочаровать и подвести.
— Вот! И не подвел. За шесть лет компания выросла в три раза. А мой разгильдяй? Специально для него открыл небольшую фирму — так он такого наворотил! Я потом полгода разгребал.
— Ничего. Филиалом руководит, вроде бы, уже справляется.
— Мы с женой нарадоваться не можем, Кирилл!
Конечно, он не стал рассказывать дорогому гостю, что он думает о его сыне, только тихо порадовался, что ни разу не разбил Максиму нос и не засветил ему фингал — удержался. Но, конечно, щедро отвешивал болвану тумаки и постоянно его запугивал. Только жесткие методы воспитания и являлись действенными в отношении этого обормота. Попадаются такие звереныши — хороших слов не понимают.
— Макс — парень способный и сообразительный, — сказал Кирилл. — Но он считает себя центром Вселенной. Его надо сдерживать и контролировать.
— Спасибо тебе, Кирилл, — с чувством поблагодарил Илья Денисович. — Лично у меня, как выяснилось, педагогического таланта никакого. Максим — поздний и единственный ребенок, мы на него надышаться не могли. Вот он нам с матерью и уселся на шею. Ты наш спаситель. Мы уже почти сдались, а ты его вытянул. Кирилл, ты же его не выгонишь?
— Что вы, Илья Денисович, конечно, нет. Будем работать дальше. Правда, сейчас компания переживает не самые удачные времена…
— А что случилось? — встрепенулся Гладышев. — Андрей сказал, все отлично. Ты подписал грандиозный контракт с французами и на этой неделе выиграл смачный тендер.
— Ой, Илья Денисович, — тяжело вздохнул Кирилл. — Я отцу плохого не рассказываю, берегу его нервы. Вы же знаете, он на таблетках и поддерживающих процедурах. Как бы снова не пришлось операцию делать.
— Это правильно, Кирилл, ничего ему не говори, только хорошими известиями радуй. Я недавно гостил у твоих на вилле. Красивый ты дом построил родителям. А что сейчас? Какие проблемы?
— Да, фигня полная. На меня обозлилась одна дамочка из обладминистрации и перекрыла мне кислород. Влияние у нее огромное, издевается только так.
— Как зовут?
— Ирина Анатольевна Белоусова.
— Хм… — тень удивления пробежала по лицу Гладышева. — А что случилось? Чем ты ей не угодил?
— Да так, личные счеты, с сыном ее повздорил, а она мне объявила войну. Ничего, это временные трудности, как-нибудь выкручусь. Вы тоже, Илья Денисович, отцу не говорите.
— Андрею не скажу. А что, сильно дамочка донимает?
— Сильно. Сегодня, например, опять счет заблокировали. Каждый день какая-нибудь новая гадость. Я уже даже не удивляюсь.
— Да-а… Тяжело тебе работать в таких условиях.
— Ничего, справлюсь. Спасибо, что выслушали. Пожаловался вам немного.
Вскоре, обменявшись крепким рукопожатием, мужчины расстались. Напоследок Гладышев еще раз горячо поблагодарил Кирилла, а тот смотрел на него и думал, захочет ли отец Макса использовать рычаг давления на Ирину. Да и есть ли он у него?
Глава 35
Катя
Целая неделя, прожитая без Кирилла, позади. Заметает снежная вьюга, окно расписано кружевными узорами, в ледяном воздухе искрятся снежинки, розовое солнце висит в серебристой пелене, как ком сахарной ваты. А для меня все вокруг окутано темно-серой вуалью грусти — предметы, люди.
Как трудно не видеть Кирилла и не разговаривать с ним! Это оказалось гораздо сложнее, чем я думала. Когда я успела так в него влюбиться? Теперь мучительно тяну его из сердца, как тянут из лунки зуб, а ничего не получается.
Но дальше было бы хуже. Лучше сделать это сейчас.
К счастью, я завалена работой, и это очень отвлекает от печальных мыслей. Кирилл ведь упрямый. В прошлый понедельник, когда я принесла ему заявление об уходе, он все же убедил меня не отказываться от нашего французского проекта.
— Катя, я тебя ни за что не уволю, — сказал он. — Забудь. Какой смысл? Ты же сейчас начнешь хвататься за любые переводы, наберешь два миллиона учеников, спать совсем не будешь. Заказчики с удовольствием завалят тебя строительными сметами и электротехническими сертификатами — тебе нужна вся эта фигня? А я тем временем буду загибаться без хорошего переводчика. Ты же меня так не подставишь?
Конечно, я совсем не хотела подставлять Кирилла. Тем более, что у него в последнее время какая-то свистопляска с бизнесом, хотя он и называет это «временными трудностями». Лучше не усугублять его проблемы. А от строительных смет меня, действительно, тошнит, куда приятнее переводить письма мсье Массона.
Таким образом, все, что нас теперь связывает, — курсирующие между нашими компьютерами электронные документы. Кирилл ежедневно скидывает на перевод несколько страниц. А я, выполнив работу, отправляю обратно.
Каждый раз, открывая файл, невольно надеюсь найти в сопроводительном письме какую-нибудь приписку, несколько слов ни о чем. Знаю, что это добавило бы мне боли, но ничего не могу с собой поделать, все равно жду, потому что ужасно скучаю по милому другу.
Да, это очень логично, по-девичьи: жестоко оттолкнуть мужика, а потом ждать от него нежных слов. Нет, я не хочу, чтобы Кирилл меня уговаривал, и даже в этом он проявляет благородство — не давит и не пристает… И, конечно, у него есть гордость, сколько можно ее топтать? Уже одно то, что я постоянно сравнивала его с Вадимом, оскорбительно для него… Кирилл от меня натерпелся.
Решила найти хорошего психолога и сходить на консультацию. Может, кто-то убедит меня не отказываться от прекрасного настоящего только потому, что я боюсь ужасного будущего.
Психолога нашла за три минуты. Как выяснилось, их в городе очень много, у всех сайты, портфолио, сертификаты, дипломы. Консультация стоит… две тысячи рублей! Две тысячи!
Узнав расценки, я с грохотом упала с дивана на пол. Это шутка? Сколько страниц мне нужно перевести, чтобы получить возможность один час поговорить о моей душевной ране? А ведь одной консультации не хватит, всем известно, что специалисты настроены на долгую и кропотливую работу с клиентом.
Нет, спасибо. Я недостаточно богата, чтобы позволить себе быть психичкой. Сама справлюсь.
На неделе мы с друзьями съездили на открытый каток около леса. Мороз обжигал лицо, но по спине струился пот. На этот раз в роли локомотива выступал Глебушка, мы накручивали с ним круги на дикой скорости, как конькобежцы. Девчонки телепались следом, возмущаясь, что лед неровный, залит плохо, бугристый. А мы и не заметили!
Чтобы не волновать друзей и знакомых, не стала уточнять, что я рассталась с Кириллом. Сказала, что временно решила поработать удаленно, потому что переводов по французскому контракту очень много, а в офисе мне не дают сосредоточиться.
Даже Коля и Антонина Романовна удовлетворились этим объяснением, хотя, думаю, что-то подозревают.
Главбух, конечно, несколько раз мне звонила, ей ведь обязательно надо держать руку на пульсе.
— Катюша, я все поняла! Ты в больнице? Тебя положили на сохранение? Ты ребеночка ждешь, да? Ура!
— Нет, Антонина Романовна, я дома, не в больнице. И ребеночка я не жду.
— Ну, во-о-от, — разочарованно протянула главбух. — А я-то обрадовалась, думала, скоро будем праздновать появление маленького Андрея Кирилловича.
— О, — изумилась я, — все давно решено? Даже имя заготовлено?
— А как же! Я ведь работала еще с папой, с Андреем Константиновичем. Так он уже семь лет назад мечтал о внуке. Говорил, что обязательно попросит назвать Андреем. Вот я и подумала. Но ты не беременна?
— Нет, — ответила я с грустью, безмерно удивившей меня саму.
Почему я так расстроилась, когда внезапно, не по графику, на меня обрушились критические дни? Скрутило живот, перед глазами заметались розовые медузы, я целый день не могла встать с дивана. Наглоталась анальгина и переводила лежа, едва соображая от боли.
Наверное, глубоко в душе, я надеялась, что волшебные французские ночи, когда Кирилл так ловко «забыл» о презервативе, не пройдут даром. Если бы сейчас вдруг выяснилось, что я жду ребенка, моим терзаниям пришел бы конец. Уже не надо было бы думать, метаться, страдать. Я бы просто вернулась к Кириллу, и будь что будет…
Нет, не судьба…
В воскресенье в гости приехали мама с Олежкой. Сначала мы сходили на выставку робототехники, а потом окопались в торговом центре — Олег с городским другом бродили по отделам и выбирали одежду, а мы с мамой устроились на упругих золотисто-бордовых диванчиках в кофейне.
Мама снова удивила. Она продолжает расцветать — что с ней происходит? Приехала вся такая роскошная, в кожаных штанах — ноги от ушей — и новом свингере из жемчужно-серой норки.
— Взяла по акции, да еще и в кредит, в месяц совсем не много получается. Давай, тебе тоже купим, Катюша? Вадим, подлец, так тебе две шубки и не отдал, ходишь в пуховике, как беженка.
— Мама, успокойся. Нормальный у меня пуховик, крутой. Подороже, чем некоторые шубы.
— И все равно. Для наших морозов лучше шубы ничего не придумаешь. Давай купим? Оформим на меня, я буду выплачивать.
— Так ты еще и за Олежкин комп не рассчиталась. Обрастаешь кредитами.
— Ну и что! У меня такая зарплата. Спасибо Кирюше, пристроил дорогую тещеньку.
— Мама! — я подпрыгнула на диване.
— Кстати, он в четверг приезжал. Грустный! Екатерина, ты почему моего зятя обижаешь?!
— Мама! — снова закричала я. — Не фантазируй! Кирилл тебе не зять, а ты ему не теща. Я больше замуж не собираюсь. Ни-ког-да! Хватит мне Вадима, не хочу больше. А вы, значит, встречаетесь потихоньку, да? За моей спиной?
— Ага. У нас преступная коалиция под названием «Катя — счастье моей жизни». Вы поссорились, а он тоскует, бедный. Куда ему деваться? О тебе хочет говорить. Что у вас стряслось? Когда помиритесь? Мы смотрели твои фотографии, несколько штук Кир утащил. Помнишь, где тебе десять лет, ты на катке в синем комбинезоне «бильман» делаешь. Вот эту забрал. А еще — где ты на даче в трусах и с ведерком клубники, помнишь? Такая смешная! Глаза-блюдца, губки бантиком, щеки как у хомяка. Три годика, пупсик. По улице пройти с тобой было нельзя, все приставали, восхищались, ах, какой красивый ребенок…
Я не удержалась и улыбнулась, вспомнив смешную фотографию и связанные с ней ощущения — нежный ветерок овевал мое голое пузо, под босыми ногами — трава и нагретая солнцем земля, руку оттягивает ведерко, а в нем — крупная блестящая клубника, целое богатство!
Как хорошо быть маленькой! А потом ты вырастаешь, и в голове у тебя свернулся клубок гремучих змей — мысли, мысли…
— Катюша, ты не будешь меня осуждать? — вдруг спросила мама.
— Что фотки отдала? Да ладно!
Кирилл, наверное, устроит выставку на рабочем столе, обложится по периметру фотографиями в рамках и будет ими любоваться.
Тут же накатила жалость, сердце придавило свинцовой плитой… Милый… Он столько для меня сделал всего хорошего… А что ему теперь осталось? Только рассматривать фотографии.
— Нет, я о другом… — нерешительно произнесла мама. — Я тут с мужчиной познакомилась. На работе. Вернее… Это наш заказчик.
— И? — насторожилась я.
— Ну… вот. Такой приятный мужчина. Познакомилась. Да. Ты не будешь меня презирать?
— Почему я должна тебя презирать?
"Самый хищный милый друг" отзывы
Отзывы читателей о книге "Самый хищный милый друг". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Самый хищный милый друг" друзьям в соцсетях.