Директор рассмеялся.

— Ладно, топай, — миролюбиво сказал он и отпустил адъютанта. — Но если еще раз увижу…

Колю сдуло ветром.

— Катя, сделай, пожалуйста, кофе.

Через три минуты я не без труда (держала поднос!) открыла дверь в директорский кабинет и направилась к столу, позволяя начальнику вдоволь насладиться моей изумительной грацией и изяществом.

К сожалению, наслаждаться ему пришлось не долго, так как на подступах к рабочему столу чашка с кофе и блюдце с печеньем поехали с подноса вниз, как лыжники с горного склона.

— А-а-а! — заорала я.

— А-а-а! — заорал Кирилл Андреевич. — Документы!

Реакция у него отменная — он успел выхватить стопку бумаг из-под падающей кофейной композиции, однако жидкость из перевернутой чашки выплеснулась прямо ему на руку…

Ну вот. Классика жанра: теперь у нас имеется начальник, облитый кофе. Наверное, это что-то вроде инициации. Пройдя этот обряд, я могу считаться настоящей секретаршей.

Коричневое пятно расползлось по рукаву белоснежной рубашки. Хорошо, что милый шеф успел снять пиджак, иначе я испортила бы дорогой костюм. Хотя, наверное, тоже не очень хорошо: кофе-то был горячим…

Бедный Кирилл Андреевич!

Я замерла с открытым ртом и вытаращенными глазами.

— Ну, Катя… — пробормотал директор

— Я вас обожгла?!

— Да ничего, ерунда. Но посмотри, что ты здесь устроила. Сейчас будешь убирать.

Еще бы. На столе — Куликово поле. Кофейная лужа, размокшая салфетка, перевернутые блюдца и чашка, печенье, крошки… Спасибо, хоть на клавиатуру не попало.

М-да, девушка я ловкая и умелая, что и говорить!

Следующие десять минут я наводила марафет: вытирала стол, двигала кресло, ползала по полу. Сколько проблем от одной чашки кофе! Можно подумать, в ней было пять литров. И правильно говорят: кофе вреден!

Кирилл Андреевич открыл шкаф и достал чистую рубашку. Он переодевался и усиленно делал вид, что не смотрит, как я попой кверху барахтаюсь под столом. Но у него это получалось гораздо хуже, чем у меня разгром.

Я вдруг заметила, что по его руке расползлось красное пятно. Черт… Кофе был горячим.

— Простите, я вас обожгла!

— Да ладно, не переживай, это пустяки.

— Кирилл Андреевич, однако! Нельзя же так откровенно меня рассматривать, — пробормотала я через пару минут, заканчивая упражнения под столом. — Вы прямо шею вывернули.

— Я?! Боже упаси! Вот еще! — фыркнул босс. Он застегивал пуговицы на манжетах.

— Я же не пялюсь на ваш пресс.

— Да пожалуйста! Пялься, сколько хочешь. В отличие от некоторых, я совсем не жадный.

— Очень логичное заявление! Сначала утверждаете, что не смотрите на меня, а потом упрекаете, что я не даю вам этого делать. Вы точно кандидатскую защитили?

— Нет, Катя, я просто корочку купил. Поговори у меня!

Наконец, я закончила уборку и отправилась мыть руки. Потом вернулась, чтобы спросить, не угасло ли в дорогом шефе желание выпить кофе.

Теперь он держал в руках галстук.

— Давайте я завяжу?

Мне было стыдно. Наверное, он уже сто раз пожалел, что со мной связался. Взял на работу, назначил роскошную зарплату, а в результате… Весь коллектив стоит на ушах, мужиков лихорадит, сам с ожогом, рубашка испорчена…

— Давай.

Пока я завязывала галстук, Кирилл Андреевич не дышал и смотрел на меня с такой нежностью, что я поняла — нет, еще не пожалел. Одной чашки с горячим кофе маловато, чтобы его отношение ко мне изменилось…

Как же хорошо от него пахнет! Мне захотелось развязать галстук и начать снова. А потом еще раз.


— Вот, отлично, — я пригладила шелковую ткань, рассматривая результат своего труда… А босс перехватил мои руки и быстро поцеловал — сначала одну, потом вторую.

Ой! Я на него пять литров раскаленной жидкости, он мне еще и руки целует… Но это так приятно! Сразу же вспомнила о том поцелуе в спальне — волшебном, единственном.

— Красивый узел. Спасибо, солнышко.

— Извините, что мешаю вам работать. Кофе принести?

Кирилл Андреевич тяжело вздохнул.

— Давай, тащи. Надеюсь, я выживу.

— Какой вы смелый, Кирилл Андреевич! — искренне восхитилась я.

— Это маскировка. На самом деле дрожу от страха. К счастью, в шкафу еще три запасных рубашки.


Кирилл

Ожог под рукавом саднил, ткань задевала кожу, это было неприятно. Кирилл усмехнулся: наверное, девушки иначе не могут. Их просто хлебом не корми, дай на тебя что-нибудь вылить — кофе, вино, шампанское. И не только на руку, но и на пузо, и еще даже страшно сказать куда. Возможно, все девушки обучаются на специальных курсах «Догони и пролей». Или у них это врожденное умение, впитываемое с молоком матери.

Сколько раз он гонял за чаем Николая, и тот ни разу не перевернул посуду. Но Коля всегда обходился без подноса. И чудесных высоких каблучков у него тоже нет. И бедрами он так красиво покачивать не умеет…

Правда секретарши обычно обливают начальника, если тот распускает руки. В этом случае чашка с горячим напитком превращается в средство защиты или мести.

А Кирилл пострадал ни за что.

Руки распускать, как раньше, он не может. Теперь Катю не прижмешь и не потискаешь, как кролика. Он принял девушку к себе на работу, и значит она находится в слишком зависимом положении, чтобы он мог позволить себе прежние вольности.

У нее зарплата, которая ей так нужна, и которой она очень обрадовалась. Она готова честно отрабатывать деньги. Но Кирилл скорее отказался бы от секса еще на пару веков, чем воспользовался бы этой ситуацией. «Руки прочь!» — неоднократно повторял он себе в течение дня, когда его так и подмывало обнять Катю за плечи или ненароком погладить по спине.

Мысль о том, что бедная крошка будет терпеть его домогательства из страха потерять место и зарплату, вызывала отвращение. Тогда бы он был ничем не лучше Вадима. Тот вовсю пользовался зависимым положением Кати, утоляя свои извращенные желания.

«Вот я попался! — вздохнул Кирилл. — Даже Николай сейчас находится в гораздо более выгодной ситуации, чем я». Судьба жестоко посмеялась над дамским угодником. Он сам себя загнал в ловушку. От гарема отказался, а Катя стала еще более недоступной.

«Ничего, прорвемся! — подбодрил себя Кирилл. — Воля, упорство и вера в победу».

Он снова вспомнил о разговоре со Стасом. Уже два дня он размышлял над словами друга, оставившими в душе отвратительный осадок. В Кирилле бурлило негодование, когда он думал о том, как жестоко подставили его невинную малышку.

Ни одному слову Стаса он не поверил.

— Но эту девочку два раза засекли на сливе информации! — друг бушевал в телефоне. — Кир, вернись на землю! Это не шутки, все очень серьезно!

— Иди к черту!

— Тебе нужны лишние проблемы?

— Наверное, Катю оболгала бывшая свекровь. У нее достаточно влияния, чтобы всех убедить, что белое — это черное.

— Насколько я понял, свекровь как раз и замяла скандал, чтобы прикрыть невестку. А когда Катя развелась, свекруха лишила ее своего покровительства. И неприятные факты сразу же стали известны общественности.

— Полный бред. Я не верю, что Катя могла заниматься подобными делами.

— Кирилл, ты мозги-то в кучку собери! Представь, какая информация проходит через компьютер и голову твоей переводчицы? Ей доверяют такие документы, которые не каждый муж жене покажет. А уж налоговикам или конкурентам — тем более. Миллионные контракты, справки о реальном состоянии банковских счетов, документы на заграничную недвижимость. Все это твоя Катя переводит. Все цифры у нее перед глазами. Ты и сам уже, наверное, подставился по полной программе. Она ведь знает о твоем проекте с французами абсолютно все. А если завтра сольет инфу твоим конкурентам? Они изучат твой контракт, возьмут все самое лучшее и накинут сверху десять процентов. Французы жадненькие, они сразу же купятся. Ты сам говорил, что конкурентов у тебя хватает! Многие хотят заключить договор с этим французским концерном.

— Да, говорил. Все так и есть. Но насчет Кати — полная ерунда. Стас, не фантазируй! Она ни в чем не виновата, ее оклеветали.

— Кирилл, да ты влюбился в эту блондиночку! Она тебя околдовала? Братан, ты вроде всегда хорошо соображал! А сейчас превратился в тугодума. Эта девица, должно быть, из породы хорошеньких пираний. Мужа выпотрошила, теперь тобой займется.

— Стас, ты заблуждаешься. Она не такая.

— Если что — я тебя предупредил.

— Ты накручиваешь.

— Запиши на всякий случай названия двух компаний, пострадавших от твоей куколки.

— Ничего не было. Это подстава.

— И тем не менее! Найдешь знакомых, поговоришь, все выяснишь из первых рук.

— Стас, я даже и записывать не буду, потому что все это откровенная клевета и полный бред!

— Ну, как знаешь, — разочарованно произнес Стас. — Просто не хочется, чтобы хитренькая белобрысая красотка обвела моего друга вокруг пальца.

— Давай, пока, я уже ехать должен.

Стас надеялся посеять в друге сомнения, но добился обратного результата — теперь Кирилл еще больше переживал за Катю. Мало она вынесла издевательств от мужа! Теперь ей подмочили репутацию и выставили предательницей. Нужно вообще совести не иметь, чтобы отомстить так подло и низко. А она-то, бедняжка, удивлялась, почему ей все отказывают и на работу не берут. Конечно. Если бы Кирилл не позвал в «Импульс», так бы и бегала по собеседованиям до скончания века.

…Рука никак не успокаивалась, горела. Кирилл поморщился, подумав, что сейчас еще придется надеть пиджак: ждал скайпа с Москвой, чтобы пообщаться с потенциальными крутыми заказчиками и провести для них презентацию.

Кирилл вышел из кабинета, и ему показалось, что в приемной переливается радуга и вспыхивают солнечные зайчики. Хотя за окном все было затянуто серо-синей сумеречной пеленой.

Он замер в центре приемной и посмотрел на Катю.

— Ты почему домой не идешь?

— Но вы же еще не уходите.

— Меня ждать не надо. У тебя рабочий день до шести.

— А я думала… Отлично! Тогда побегу, спасибо! В восемь ученик по скайпу.

— Катюша! Я же попросил истребить всех учеников! Я очень вежливо попросил, ласково! И ты до сих пор этого не сделала? Почему ты не слушаешься?

— Кирилл Андреевич, вы имели в виду только ночных учеников! А этот — вечерний. Такой классный парень, аргентинец, но имя русское — Иван. Он очень хочет со мной заниматься!

«А я-то как хочу с тобой заниматься!»

— Катя, а говорил ли я тебе, что ужасно ненавижу аргентинцев? Говорил?

— Нет.

— Вот, представь. Испытываю к ним особо жгучую неприязнь.

— Ивана не отдам! Даже не надейтесь! Жалко вам что ли? Нет уж!

— Ладно, ладно, не кипятись!

— Кирилл Андреевич, извините, что кофе на вас вылила, — Катя сделала брови «домиком» и виновато выпятила нижнюю губку.

У Кирилла внутри оборвалась тонкая струна, а сердце ухнуло филином где-то прямо в горле.

— Катюш, ну хватит извиняться! Беги уж к своему этому… проклятому… аргентинцу.

Глава 9

Катя

Вскоре я поняла, что у меня кружится голова от моего босса. Но не от любви, а от его перемещений. Думала, я одна такая трудолюбивая, пашу, как пчелка, работа для меня всегда в приоритете. Нет, ошиблась. Кое-кто бьет все рекорды неутомимости. Мой энергичный начальник постоянно что-то делал, куда-то звонил и ехал.

Только и слышала:

— Катя, я на комбинат. Катя, я на завод топливного оборудования. Катя, я наверх, в «Армаду». Катя, я в третий цех. Катя, я на литейно-механический завод. Катя, я на склад.

А когда заходила в кабинет, он говорил сразу по двум телефонам, отправлял сообщения через планшет, заполнял от руки бумажную таблицу-простыню, строил графики на экране… А еще у него бесконечные совещания по скайпу — с поставщиками, заказчиками, филиалами, партнерами, Кристианчиком. И планерки с личным составом.

Все это происходит едва ли не одновременно. Но, как ни странно, без суеты и надрыва, спокойно.

Надо сказать, что меня тоже завалили работой по самую макушку. Тот же Кристиан высылает один файл за другим с обоснованием нового коммерческого проекта.

Выяснилось, что пока «Импульс» представляет интересы французского концерна, сами французы могут стать перевалочной базой для техники, поставляемой нашей компанией. Для этого нашлись тайные партизанские тропы.