Бронвин Скотт - Самый желанный любовник Лондона

Алина вытащила заколку, и волосы каскадом рассыпались по ее плечам. Это тоже был прекрасно просчитанный ход, чтобы привлечь внимание к стройному телу, когда локоны мягкими волнами окутают ее плечи и грудь. Пеньюар у ее ног, белеющий в полумраке, должен был привлечь его взгляд к стройным длинным ногам и серебристому треугольнику в ложбинке между ними.

У Чэннинга перехватило дыхание.

– Ты прекраснее Афродиты.

Алина точно знала, что понравится Чэннингу, и была довольна произведенным эффектом. Возможно, именно искренность, с которой Чэннинг проявлял свой восторг, и отличала его от других любовников графини.

В летнем домике у них не было времени неторопливо разглядывать друг друга, любуясь прекрасными обнаженными телами, они могли наслаждаться лишь тем, что их тела могли сделать друг для друга. Теперь совсем другое дело.

Она указала ему на кресло около камина:

– Не хочешь присесть? У меня есть холодное шампанское. «Моэт и Шандон», кажется, твое любимое. – Она тоже обожала этот напиток. И никогда не отправлялась без него в путешествие, и в этот раз тоже прихватила с собой две бутылки. Алина догадывалась, что в винном подвале леди Лайонел не найдется такого шампанского. После возвращения с пасхальной охоты за яйцами она сразу отправила вино охлаждаться.

Алина сама откупорила бутылку, повернувшись спиной к пылавшему в камине огню, прекрасно понимая, как сексуально выглядит великолепная обнаженная женщина, откупоривающая бутылку шампанского. Эффект был моментальным. Голубые глаза Чэннинга потемнели. Она наполнила бокал и протянула ему, затем налила себе.

– За долгую ночь, полную наслаждений, – воскликнула она.

Ледяное шампанское, приятно щекотавшее горло, резко контрастировало с жаром пылающего камина.

– Разве есть что-то более прекрасное? – со счастливым вздохом воскликнул Чэннинг. – Пить шампанское обнаженными?

– Я могу предложить еще несколько вещей, – с напускной скромностью ответила она, быстро взглянув на его фаллос.

– Ты не хочешь сесть? – Чэннинг кивнул на пустое кресло.

Алина отставила в сторону бокал с шампанским и потянулась к пузырьку с ванильным маслом.

– Нет, я встану на колени. – Алина хитро улыбнулась и устроилась у него между ног. Она налила немного масла в ладонь, глядя прямо в глаза Чэннингу, и слегка подула на масло.

Ни одному мужчине в трезвом уме и в голову бы не пришло, что она может быть такой покорной. Конечно, мужчины часто теряли ум, искренне веря в то, что, доставляя удовольствие губами, женщина полностью подчиняется мужчине. Алина была другого мнения. Сейчас власть принадлежала ей. И прерывистое восклицание Чэннинга: «Пожалей меня, Алина, я всего лишь простой смертный» – стало тому доказательством.

– Удовольствие – прежде всего, – пробормотала Алина.

Она принялась осторожно массировать внутреннюю поверхность его бедер, расслабляя напряженные мышцы при помощи ароматного масла и наслаждаясь его великолепным телом. От мужчины, следившего за собой, веяло уверенностью и силой, такой мужчина знал себе цену и мог позаботиться о других. И это возбуждало. Кончики ее пальцев слегка коснулись его мошонки. Она нежно провела по ней пальцами и почувствовала, как его плоть напряглась под прикосновениями.

– Волшебница!

Алина подняла голову и нежно коснулась губами его фаллоса.

– Ты великолепен, Чэннинг. – Теперь настало время взять его в руку. Она обожала ласкать его, наслаждаясь жаром и силой, исходившей от него, зная, что способна возродить его к жизни одним лишь взглядом, прикосновением, легким поцелуем. Она ласкала его до тех пор, пока Чэннинг не простонал:

– Коснись его губами, Алина, пожалуйста.

Он приспустился вниз в кресле и вцепился в деревянные подлокотники.

Алина с радостью подчинилась. Она нежно обвела кончиком языка головку, а затем твердую и горячую поверхность его фаллоса, наслаждаясь соленым привкусом, смешивающимся с запахом ванили, и этот сладко-соленый вкус был столь же головокружительным, как и сам Чэннинг. Все это возбуждало ее так же сильно, как и его. Обхватив его губами, она ощутила сладкое томление, понимая, что ее собственное наслаждение уже близко.

– Алина! – Его тело напряглось, и его хриплый крик послужил для нее предупреждением.

Она оторвалась от него и обхватила его фаллос ладонью, сжимая и поглаживая, пока его тело сотрясалось в сладостных конвульсиях. К этому она тоже была готова. Мягкие салфетки были заблаговременно приготовлены под столом, скрытые от посторонних глаз. Она нежно обтерла его, наслаждаясь этим исполненным близости действием и смелостью мужчины, нисколько не стыдившимся того, что происходило. Французский любовник, несомненно, не имел бы ничего против, но англичане отличались невероятной чопорностью в вопросах секса. И это стало еще одним доказательством того, как сильно она сама изменилась за эти годы.

Алина почувствовала, как Чэннинг коснулся ее ладонью, когда она закончила свои манипуляции. В его голосе прозвучало томное обещание:

– Пойдем в постель, я хочу отблагодарить тебя.

Чэннинг повел ее к постели, держа за руку, и эти несколько шагов были наполнены предвкушением того, что ее ждет. Но он не торопился. Ах, он прекрасно знал, как продлить приятное ожидание. Они остановились у кровати, и он приник к ее губам в долгом, чувственном и глубоком поцелуе, обещая наслаждение.

– Тех, кто умеет ждать, всегда ждет награда, – пробормотал Чэннинг, нежно касаясь губами ее губ.

– Но тех, кто сомневается, всегда ждет неудача, – прошептала она в ответ и слегка укусила его за нижнюю губу.

И он больше не стал растягивать это сладостное ожидание и перестал сопротивляться. Чэннинг подхватил ее на руки и осторожно опустил на кровать. Сейчас он вел себя не так, как в летнем домике, когда их любовная схватка была короткой, игривой и бурной. Чэннинг опустил ее на постель, как настоящую драгоценность, как обожаемую женщину, как принц, готовый любить свою принцессу.

– Ну вот, теперь я могу полюбоваться тобой. – Чэннинг улегся рядом, подперев светловолосую голову рукой, и его голубые глаза потемнели от желания.

Его ладонь скользнула в ложбинку между ее грудей, а затем он по очереди обхватил каждую грудь, обводя кончиком большого пальца каждый сосок, а она с восторженным стоном выгибалась ему навстречу. Самое легкое его прикосновение казалось ей нежнейшей лаской, заставляя желать новых, все более изощренных прикосновений. Наконец его рука добралась до ее серебристого бугорка, пальцы нежно раздвинули складки, с безошибочной точностью отыскав ее горячий бутон.

– Ты прекрасна в свете свечей. – Голос Чэннинга резко прозвучал в тишине.

– Не тяни время, Чэннинг. Я хочу кончить, когда ты войдешь в меня, – повелительно выдохнула она.

– Ты кончишь оба раза. Зачем выбирать? – Чэннинг поцеловал ее в губы, повторяя языком движения своего пальца, ласкающего ее тугой бутон, и в конце концов она почувствовала, что вот-вот закричит от двойного наслаждения.

И он был прав. Зачем ей выбирать? Чэннинг довел ее до грани исступленного наслаждения, и, поднявшись высоко на сладостной волне, она рухнула вниз, разбиваясь на крохотные осколки. Теперь дело оставалось за ним. Чэннинг достал из ящика презерватив и устроился у нее между ног. Он начал то, о чем они мечтали в этот вечер. Ее страхи, что длительные любовные ласки могут умерить их пыл, оказались напрасны. Ее тело вновь охватила горячая страсть; обвив ногами его бедра, она двигалась в едином ритме с ним.

Она выгибала спину, наслаждаясь его уверенными движениями, их стоны сливались, и они растворялись друг в друге. В полубессознательном состоянии она почувствовала, как он уткнулся лицом в ее плечо, зарывшись в ее волосы. И в этот момент поняла, что больше не управляет ситуацией и Чэннинг полностью овладел ее волей, каждым своим новым движением направляя их обоих к яркой завершающей вспышке наслаждения. Горячий огонь разлился по ее телу, когда он в последний раз с силой вошел в нее.

Чэннинг прижал Алину к себе, пока они качались на волнах удовольствия. Он стал ее якорем в этот бесценный момент, когда все мысли покинули ее, позволив свободно раскачиваться в безвоздушном пространстве утоленной страсти. И это ли не восьмое чудо света? Она хотела бы лежать так вечно. Ей было так хорошо лежать в его объятиях, ощущать его фаллос внутри себя. Их дыхание постепенно успокаивалось, и их сердца бились в унисон. А затем он вышел из нее и перевернулся на спину. Алина вдруг ощутила странное чувство утраты, но его взгляд по-прежнему соединял их, словно говоря, что это было нечто большее, чем обычный секс. Словно это имело значение. И ничего удивительного, недаром он был самым желанным любовником в Лондоне.

– Ты так смотришь на всех женщин, с которыми занимаешься любовью? – сонно спросила Алина. Она вдруг почувствовала, как он напрягся, и вздрогнула. В ее положении вопрос оказался несколько необдуманным.

Но Чэннинг продолжил вести себя как ни в чем не бывало. Он обвел кончиком пальца ее сосок и улыбнулся.

– И как именно я смотрю? – Эта неотразимая, полная искренности улыбка непременно лишила бы ее остатков сил, но она и так уже превратилась в мягкотелое, безвольное существо.

– Восторженно, – рискнула ответить Алина.

Чэннинг расхохотался:

– Ах вот как. Тогда мой ответ – нет. Так я смотрю только на тебя.

– Думаю, ты говоришь это всем своим женщинам, – кокетливо ответила она.

– Нет, не всем. – Он поцеловал ее в шею. – Только тем, кто предлагает мне выпить шампанское в обнаженном виде.

Он снова начал поддразнивать ее, но Алина постепенно приходила в себя, и ее чувства обострялись. Она оперлась на руку и потянулась к нему.

– Тебе всегда нравилось меня дразнить, Чэннинг Деверил, и за это следует тебя наказать. – Она положила руку на его пенис и ощутила его возбуждение.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю это. – Она жарко поцеловала его в губы и взобралась на него сверху. – Чтобы отомстить, я покатаюсь на тебе верхом. – Она закинула руки за голову, выгнув спину и выставив вперед грудь, слегка приподнялась, чтобы вобрать его в себя, ощущая, как он напрягается у нее внутри, опаляя своим жаром.

– Ах, так вот почему говорят, что месть сладка. – И Чэннинг расплылся в улыбке.

Внутреннее чувство времени, которым обладали все джентльмены, известные своими похождениями, не подвело его и на этот раз, и Чэннинг проснулся около пяти часов утра. Но здоровый инстинкт самосохранения, заставивший его когда-то осторожно выбраться из пахнущей лавандой постели Марианны Биксли и постараться незаметно скрыться, на этот раз подвел его. Взглянув на спящую рядом Алину, чьи волосы светлым веером рассыпались по подушке, он не смог устоять перед искушением остаться. Ее служанка Селеста наверняка не упадет в обморок, если обнаружит свою хозяйку в постели с ним. Такое случалось и раньше.

Чэннинг тихо застонал. Вот здесь как раз и начинались новые сложности – игра в игре, и теперь невозможно понять, по-настоящему ли все происходит или только кажется настоящим. Прошлой ночью Алина соблазняла его, словно искусная венецианская куртизанка, каждый шаг, каждая деталь казались продуманными до мелочей. Но все же она вела себя столь непринужденно, и все выглядело настолько естественно, что он почти поверил ей.

И это «почти» беспокоило его больше всего. Алина, как и он, была чувственным и сексуальным созданием и понимала его, как ни одна другая женщина. В любовном искусстве им не было равных. Но разве это означало, что их может связывать нечто большее, чем сексуальное влечение? Возможно, она играла с ним, как когда-то он играл с теми женщинами, что обращались в его «Лигу», пытаясь внести разнообразие в свою скучную жизнь?

Зачем он позволял ей играть с собой? Конечно, он знал ответ на этот вопрос и смеялся над своей романтичной душой, продолжая снова и снова сомневаться и пытаться разобраться в своих мыслях и чувствах. Во-первых, он понимал, что она обладает чарами, которые позволяют ей играть с ним. Она грубо отвергла его в Париже после того, как он предложил бросить к ее ногам целый мир, и променяла его любовь на наряды и драгоценности. Во-вторых, она пыталась всеми силами отвлечь его с того дня, как он здесь появился. Алина ясно дала понять, что не желает близко подпускать его к своим делам. Возможно, прошлой ночью им было очень хорошо вместе, но с его стороны было бы глупо не признать, что это еще один способ отвлечь его внимание. Не он один вел двойную игру.

Но еще глупее не признать, какие чувства разбудила в нем их близость. Алина сильно отличалась от других женщин, с которыми у него был всего лишь секс. А здесь скрывалось нечто большее. Именно поэтому он снова и снова спрашивал себя, как он должен к этому относиться? Мог ли он позволить себе думать о большем? Хотя Чэннинг прекрасно осознавал, что рискует, и делал все возможное, чтобы защитить себя от душевных ран.