Барбара Картленд - Сапфиры Сиама

Маркиз посмеялся над собой: если это путешествие продлится немногим дольше, думал он, я начну верить в магию, волшебство, колдовство и, конечно, в бессмертных олимпийских богов.

Осмонд прошелся по палубе. Спускаясь по трапу в свою каюту, он подумал, что, каков бы ни был исход его приключений, это в любом случае странное и замечательное путешествие.

И что самое удивительное – оно ему совсем не наскучило.

«Морской конек» шел по Сиамскому заливу. Маркиз знал, что уже очень близко было устье реки, на которой стоял Бангкок.

– Я вижу, мы побили рекорд, – сказал он капитану.

– Это действительно так, милорд! – отвечал капитан. – Всего двадцать дней, и мы уже бросаем якорь у дворца.

– Отлично! – сказал маркиз. – Поздравляю вас, капитан. Я очень рад.

– Благодарю вас, милорд, – отвечал капитан. – Я прямо-таки доволен собой, хотя, когда впервые я услышал ваше предложение, я считал это невозможным.

Маркиз сознавал, что они исполнили задуманное только потому, что яхта шла день и ночь на полной скорости.

Он знал, что впереди у него было много проблем и первостепенная из них – Анкана. Когда они вошли в широкую реку с одиноко стоящим в стороне маяком, с затопленными по обеим сторонам металлическими конструкциями и другими препятствиями, загораживающими дорогу врагу, он ощущал в девушке растущее возбуждение.

Яхта шла вверх по течению, и они видели мангровые деревья, заросли бамбука и величественные пальмы, увитые лианами и гигантскими ползучими растениями. Там были лодки, доставлявшие рыбу на рынки Бангкока. Суденышки выделялись своими носовыми и кормовыми мачтами, удлиненными контурами и причудливыми двойными рулями, как на судах викингов. Повсюду виднелись самые разнообразные приспособления для рыбной ловли. Дети плыли по реке на своих маленьких каноэ, ныряя в пену проходивших судов, смеясь и окликая друг друга. Они приветственно махали проходившей яхте.

Были там и плавучие домики на плотах, а выше по реке стояли верфи, пристани и рисовые мельницы.

Все это увлекало маркиза и вызывало у него глубокий интерес.

Он постоянно ощущал, что Анкана, внимательно следившая за всем происходящим, была напряжена. Наконец-то они прибыли и скоро она, как наверняка надеялась, найдет своего отца. Маркиз понимал, что это напрасная надежда. Он увлек ее в салон со словами:

– Я хочу поговорить с вами, Анкана.

Она смотрела на него огромными темными глазами. Маркиз ощущал некоторую неловкость и подумал, что она уже знает, о чем он собирается говорить.

– Когда мы приедем в Бангкок, – начал он, – я сразу же отправлюсь во дворец увидеться с королем и точно узнать, какова ситуация с вашим отцом.

– Я поеду с вами, – спокойно сказала Анкана после небольшой паузы.

– Я думаю, это было бы ошибкой, – быстро возразил маркиз. – Возможно, король будет смущен вашим присутствием и не станет говорить так откровенно, как он говорил бы без вас.

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, – отвечала Анкана. – Но я намерена вас сопровождать или, если вы хотите, я попрошу у короля личной аудиенции.

Она помолчала и потом продолжила твердым тоном:

– Я чувствую, что он не откажет дочери такого отца.

Чувствуя, что спорить бесполезно, маркиз сказал:

– Хорошо, мы поедем вместе. – Понизив голос, он продолжил более строго: – Но позвольте мне ясно дать вам понять, Анкана, что если потребуются какие-то расследования и возникнет опасность, вы останетесь на яхте.

Он ожидал, что она начнет спорить, но она только рассмеялась.

– Вы и вправду думаете, что я на это соглашусь? Если вы оставите меня здесь одну, я сама займусь расследованием. – Улыбнувшись ему, она прибавила: – Смею надеяться, меня ожидает такой же успех, как и вас, если не больший.

– Но послушайте меня, Анкана, – сказал маркиз, – это не игра. – Он взглянул на нее сурово. – Вам хорошо известно, что ваш отец и я бывали вместе в очень сложных ситуациях, которые, несомненно, кончились бы катастрофой, если бы вы были с нами.

– Вот это я уже называю «запрещенный прием», – запротестовала Анкана. – Как вы можете быть в этом уверены? И вы не имеете никакого права считать, что я была бы помехой вам, а не помощницей.

– Черт! – воскликнул маркиз. – Вы будете делать то, что вам говорят, и останетесь на яхте, даже если мне придется запереть вас в каюте!

Анкана ничего не ответила.

Она только улыбнулась невыносимой, раздражающей улыбкой, которая едва не вывела его из себя.

– Беда в том, что вы ужасно избалованы. Ваш отец позволял вам делать все, что вы хотите. – Он бросил на нее сердитый взгляд. – Однако я не имею ни малейшего желания увидеть вашу смерть и взять грех на душу, поэтому вы будете делать то, что я скажу.

– А почему я должна это делать? – осведомилась Анкана.

– Потому, что я вас заставлю! – сказал маркиз.

Даже произнося эти слова, он знал, как ничтожна вероятность того, что она станет ему повиноваться. Более того, он представления не имел, каким образом ее можно к этому принудить. Он сердито отвернулся и стал смотреть в окно на плавучие домики, мимо которых они плыли. И тут он услышал у себя за спиной ее голос, на удивление мягкий:

– Прошу вас… не будем спорить. Я действительно очень благодарна вам за то, что вы привезли меня сюда. Все, что на самом деле имеет теперь значение, это найти папу.

Маркиз не повернулся к ней, но через несколько мгновений сказал совсем другим тоном, чем говорил раньше:

– А что, если мы его не найдем?

– Тогда… вы будете правы, а я… не права, – спокойно сказала Анкана.

Часом позже они уже смотрели на шпили дворца. Когда они бросили якорь у его стен, маркиз увидел сверкающее на солнце золото храмов и многоярусные крыши.

Вскоре маркиз с Анканой сошли на берег. Когда они оказались внутри дворца, то были поражены живописными зданиями с золочеными крышами и пагодами с остроконечными фронтонами.

Их встретил гофмейстер, на местном наречии «файя». На нем был длинный белый жакет с золотыми пуговицами, алый шарф, странного фасона свободные бриджи, которые в Сиаме носили и мужчины и женщины, белые шелковые чулки и туфли с пряжками.

Гофмейстер сказал на вполне понятном, хотя и не очень хорошем английском, что изумлен тем, как быстро прибыл маркиз. Он приветствовал их обоих от имени его королевского величества. Король, по его словам, должен был принять их в частном порядке, как только это будет возможно. Тем временем их проводили в Саранрум, или Дворец Мирных Наслаждений, где им подали кофейное мороженое.

Гофмейстер сказал, что дворец в их распоряжении, если маркиз пожелает остановиться здесь, а не на своей яхте. Маркиз не дал определенного ответа. Он считал, что благоразумнее сначала выяснить у короля, что случилось с Кэлвином Бруком. Если, как он подозревал, в его смерти не оставалось сомнений, то чем скорее Анкана примет это известие и будет готова покинуть Бангкок, тем лучше.

Гофмейстер, очевидно, сразу же сообщил королю об их прибытии. Они недолго пробыли во Дворце Мирных Наслаждений, когда прибежавший слуга сообщил им, что король готов их принять.

Их проводили через внутренний дворик, где было очень жарко, во Дворец Чакри, где находилась приемная зала. Стены в ней были увешаны портретами некогда царствовавших королей. В конце залы был небольшой трон. Когда появился король Чулалолонгкорн, гофмейстер и все сопровождавшие его придворные удалились. Его величество явно отдал распоряжение, чтобы его оставили с маркизом и Анканой наедине.

Это был видный мужчина, к тому же он превосходил ростом остальных членов своей семьи, что делало его еще привлекательнее.

Маркиз поклонился. Король протянул ему руку и сказал:

– Приятно видеть вас вновь, милорд.

– Очень великодушно со стороны вашего величества принять нас, – отвечал маркиз. – И я благодарен вашему величеству за приглашение, даже при столь трагических обстоятельствах.

Король взглянул на Анкану, и маркиз сказал:

– Могу я представить вашему величеству дочь мистера Кэлвина Брука – Анкану, которая пожелала приехать со мной. Как вы понимаете, мне было трудно отказать ей в этой просьбе.

– Я слышал о вас, мисс Анкана, – сказал король.

Он говорил на превосходном английском, как и во время своего пребывания в Англии. Хотя там он часто прибегал к помощи переводчика, опасаясь сделать ошибку. С маркизом же он всегда держался легко и непринужденно.

Король жестом предложил им сесть в кресла с жесткими прямыми спинками, стоявшие в центре залы. Затем его величество понизил голос, и Анкана поняла, что он сделал это намеренно. Даже если бы под дверью подслушивал человек с исключительно острым слухом, он не смог бы разобрать слов.

Сначала он заговорил с Анканой, как будто считая это правильным.

– Я не могу выразить, мисс Анкана, как бесконечно опечален я был, когда мне сообщили о смерти вашего отца.

Анкана смотрела на него.

По выражению ее глаз маркиз понял, что она глубоко погрузилась в себя, как уже происходило раньше.

После небольшой паузы она ответила:

– Ваше величество, я ценю ваши добрые чувства и соболезнования, но я думаю, что вам известно, так же как и мне, что в сожалениях нет необходимости.

На мгновение король застыл, затем он сказал:

– Вы хотите этим сказать, что сомневаетесь в достоверности сведений о смерти вашего отца?

– Мы надеемся, что именно это мы услышим от вашего величества.

Так как маркиз почувствовал, что ей следовало бы выразиться яснее, он сказал:

– Мисс Брук уверена, что в сообщении о смерти ее отца кроется какая-то тайна, и в глубине души она убеждена, что он жив.

Как он ни старался этого избежать, собственные сомнения отразились в его тоне.

– Причина, по которой я вас пригласил сюда, милорд, в том, что сообщение о смерти мистера Брука показалось мне несколько загадочным.

Он улыбнулся маркизу и, помолчав немного, продолжал:

– Я не могу просить никого другого, кроме вас, выяснить, насколько это сообщение правдиво.

Маркиз сел поудобнее в кресле.

– Я только прошу, ваше величество, быть со мной откровенным, как это бывало раньше, – сказал он.

– Как вам хорошо известно, – отвечал король, – я вам очень благодарен за помощь в делах, которую вы оказывали мистеру Бруку. Было бы неправильно сейчас распространяться об этом. – Он оглянулся по сторонам, прежде чем продолжить: – Если он умер, это тяжелая потеря как для меня лично, так и для всего Сиама.

Он сказал это с трогательной искренностью, которая не оставляла сомнений в том, что он действительно скорбит.

Однако Анкана, словно в нетерпении отделаться от всего, что не относится к делу, наклонилась вперед, стиснув руки.

– Прошу вас, ваше величество, расскажите нам, что случилось.

Еще больше понизив голос, король сказал:

– Я попросил вашего отца помочь мне, когда получил известие от настоятеля одного из самых знаменитых храмов в Чиангмае о том, что бесценное сокровище, переданное нам в дар, было похищено.

Маркиз ожидал услышать что-то подобное.

– Вам, конечно, известно, – продолжал король, – что во многих наших храмах, где есть изваяние Будды, есть также и большой слепок его ноги.

Маркиз знал об этом.

Нога Будды, как и сама статуя, была обычно покрыта кусочками золотой фольги. Их прикладывали люди во время молитвы, как католики зажигают свечи перед образами святых.

– Монаху из этого храма однажды было видение, – продолжал король. – После него он нашел в копях, где добывают драгоценные камни, пять бесценных и необычайно крупных сапфиров. Он передал их в храм, где они стали ногтями на слепке ноги Будды, придав реликвии благодатную силу. Свидетельства этой силы неоднократно проявлялись за последние пять лет.

Анкана напряженно слушала, не сводя глаз с короля, и маркиз видел, как шевелятся ее губы.

– А потом их украли.

– Как такое возможно? – спросил маркиз.

Он знал, что такие важные сокровища охраняются монахами днем и ночью.

– Сапфиры похитили люди, которые, должно быть, проникли в храм, не вызвав подозрений, они закололи двоих монахов.

– Это случилось ночью?

– Нет, ночью храм запирают, и его охраняет дежурная стража.

Вид у маркиза был удивленный. Король продолжал:

– Это случилось рано утром, двери только открылись, и народу было мало, так что монахи не были так бдительны, как бывают обычно днем.

– Что случилось, когда об этом стало известно? – спросил маркиз.

– Настоятелю хватило сообразительности не распространяться о том, что произошло. Он тут же отправил специального человека в Бангкок, чтобы известить меня.

Король вздохнул.

– Вы же знаете, милорд, что на севере моей страны не раз возникали сложные ситуации с бирманцами. – Он улыбнулся маркизу, прежде чем добавить: – Если бы местное население заподозрило в случившемся своих старых врагов, была бы пролита кровь, многие могли погибнуть. А это большая трагедия для страны.