Луи Бриньон - Саракамуш

Иза переводила благоговейный взгляд с могилы на надгробный камень.

– Неужели ты меня услышала мама Ареват? – у неё впервые за долгие месяцы снова показались слёзы в глазах.

Она направилась к выходу из кладбища. Она вышла из кладбища и увидела возле выхода одноногого полуслепого старика с миской в руках. Он всё время подбрасывал миску в руках. И каждый раз из миски вылетали монеты и снова туда возвращались. У него так ловко получилось, что Иза невольно залюбовалась его действиями. Она покопалась в карманах и вытащила все деньги, которые у неё были. Одну за другой, она опустила все монеты в миску. Каждый раз, когда раздался звон, старик крутил головой и прикрывал один глаз.

– Смотри! – сказал он Изе. Он показал миску. Монеты Изы лежали поверх всех других. Старик подбросил миску. Все монеты вылетели в воздух и снова опустились в миску, но…монет, которые дала Иза, там уже не было.

– Как вы это сделали? – поразилась Иза.

– Это плата. Я всегда беру плату!

Иза в это мгновение отвлеклась. Рядом с ней упала пожилая женщина. Она помогла ей подняться. А когда повернулась, старик с монетами уже исчез. Иза заволновалась. Вначале она подумала, что это из-за странного старика. Но волнение усиливалось с каждым мгновением. Сердце дёрнулось так сильно, что она обе руки прижала к груди. Потом ещё и ещё раз. Потом снова и снова. Сердце забилось с бешенной силой.

Пришла мысль о смерти. И эта мысль принесла с собой тихую радость. Даже не пытаясь совладать с собой, Иза глубоко вздохнула и пошла по дороге домой…навстречу своей смерти.

На дороге стоял почтальон и разговаривал с какой-то женщиной. Иза прошла мимо них, потом замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Причиной были слова, которые женщина говорила почтальону:

– Обрадуется-то как наш Ваан. Счастье какое…на твоём месте, я бы потребовал у него подарок.

– Обязательно потребую, – отвечал на это почтальон, – за такое дело даже денег попрошу…он ведь уже похоронил сына…а он живой…

Иза бросилась к почтальону и закричала прямо в лицо:

– Кто живой?

Почтальон отпрянул от Изы и только хотел ответить, как Иза снова закричала:

– Приходите в имение Ванандаци. Я вам денег, сколько хотите, только скажите, о ком вы говорили?

– Сын Андро у нашего Ваана на каторге умер…

Иза мгновенно поникла…

– Все думали, что он умер. А сейчас письмо прислали. Жив Андро…

– Где письмо? Где письмо?

Крик был такой силы, что почтальон сразу полез за письмом. Иза вырвала у него из рук письмо и начала читать. Потом так сильно завизжала от радости, что почтальон с женщиной поспешили уйти. Но Иза догнала их, расцеловала обоих, а потом во всю прыть устремилась домой.

– Мама! – Иза влетела в гостиную. Рипсиме смотрела на неё с откровенным испугом, предполагая самое худшее. По её мнению так и произошло.

– Мама! Мама! Мама! – Иза схватила её за руки и закружила по комнате, заливаясь счастливым смехом. Смех лился из её уст, не прекращаясь. Она делала пируэты, заставляя Рипсиме бегать вокруг своей руки.

В гостиную вбежал Роберт. Увидев происходящее, он вытаращил глаза и застыл на месте. Иза так резко отпустила руки Рипсиме, что она едва опрокинулась спиной на пол. Только в последний момент Рипсиме удалось выставить руки остановить падение.

– Роберт! Роберт!

Выкрикивая имя брата, Иза закружилась в танце. Она двигалась по всей гостиной описывая круги и изображая руками различные формы. Как правило после каждой такой фигуры раздавался звук разбитой посуды.

Рипсиме только и успевала переводить взгляд с разбитой вазы на разбитые тарелки с личной семейной гравировкой.

Роберт оставался спокойным только до тех пор, пока Иза не подбежала к нему и не закричала:

– Ты скоро женишься на Асе!

– Она согласилась? – обрадовался Роберт. – Как же хорошо! Как же хорошо!

Он схватил Изу за талию, приподнял и закружил.

– А я и не подозревала, что ты так сильно переживала по этому поводу, – заметила Рипсиме.

В ответ полился счастливый смех. Иза поднял обе руки вверх, и закричала во весь голос:

– Андро жив! Мой Андро жив!

Роберт от неожиданности упал на пол. Иза свалилась на него. Потом, не переставая хохотать, попыталась выбраться. Роберт же перестал смеяться и смотрел на неё с откровенным сочувствием.

– Доченька моя, – начала было Рипсиме…

Иза выбралась и затрясла письмом перед носом матери.

– Пришло письмо с каторги. «Произошло досадное недоразумение».

Иза снова залилась счастливым смехом. Рипсиме забрала письмо из её рук и начала читать. Роберт вскочил с пола и подошёл к матери.

– Какое счастье, – прошептала Рипсиме, прочитав письмо. Она протянула руки к Изе. Иза бросилась к ней. Они обнялись. Иза смеялась, а Рипсиме заплакала, но тоже от радости.

– Надо всем рассказать! – Иза забрала письмо обратно и выбежала из гостиной. Роберт побежал за ней.

– Ася! Ася!

Ася развешивала во дворе бельё, когда вбежали Иза и Роберт. Она и осознать ничего не успела, как Иза схватила её за руки и закружила. Тазик с бельём полетел на землю. На шум вышли Ваан и Ашот. Иза передала Асю в руки Роберта. Он сразу же её закружил по двору, а Иза в это время радостно закричала:

– Папа Ваан! Я выдаю Асю замуж за моего брата Роберта!

Ваан растерялся и не понимал как ему реагировать на эти странные слова.

Ашот разозлился.

– Ну ты совсем обнаглела! Приходишь к нам в дом и выдаёшь Асю за Роберта.

Иза рассмеялась и крикнула ещё громче.

– И тебя женю на Зое! А я выхожу замуж за моего Андро!

– Совсем спятила, – Ашот посмотрел на неё почти с жалостью.

В ответ Иза затрясла письмом.

– Андро жив, он жив, пришло письмо с каторги…

– Врёшь, врёшь ведь всё… – Ашот сорвался с места и побежал к Изе. С другого конца двора к ней уже бежала Ася. Они забрали письмо у Изы и начали вырывать его друг у друга. В промежутках между борьбой читали содержимое.

– Андро жив! – закричали одновременно Ашот и Иза. И тут началось настоящее ликование. Иза, Роберт, Ася и Ашот, бегали по двору, кричали, смеялись и обливали друг другой водой. Глядя на их радость, Ваан взгляд к небу и прошептал:

– Видишь, Ареват. Наши дети снова счастливы. Они снова счастливы. Ты можешь быть спокойна за них!

Спустя четверть часа прибежала Рипсиме. И не только. Пришли ещё соседи. Слухи о письме распространились очень быстро. Все хотели знать что написано. По мгновенному решению обеих семей честь зачитать письмо выпала Рипсиме.

– «Многоуважаемый господин Пахлавуни сообщаем вам о досадном недоразумение имевшим место в отношении вашего сына Андро Пахлавуни. А именно: В ноябре месяце прошлого года, ваш сын Андро Пахлавуни пропал в одной нашей шахте. Поиски оказались тщетными. Посему мы известили о его смерти, о чём приносим особые извинения. Он пробыл в шахте два месяца, после чего и непонятным для нас образом выбрался оттуда. Ныне он находится в здравии и исправно несёт наказание. Мы им довольны полностью. И не только. Извещаем вам о геройском поступке вашего сына. Во время пожара грозившему тяжёлым разорением, он не только справился с огнём, но и вынес на себе начальника тюрьмы, которому грозила неминуемая гибель. В виду всего вышесказанного, мы направили прошение о полном освобождении от наказания. В случае, если прошение будет удовлетворено, а мы надеемся на положительный исход, ваш сын Андро Пахлавуни будет немедленно направлен домой. Всё!

Рипсиме сложила письмо и, в это время раздался осторожный голос Ваана:

– А разве граф Шаповалов не говорил, что Андро уже помиловали?

После этого вопроса возникла полная тишина. Даже Иза, Ася и Ашот перестали улыбаться. Они лишь растерянно переглядывались.

– Граф Шаповалов на войне. У нас нет возможности у него спросить.

– Мы поедем за ним! – заявил Ашот.

Иза захлопала в ладоши и закричала, что поедет с Ашотом.

– Куда вы поедете? – спросил один из соседей. – Пока не будет документов, его никто не отпустит.

– Правильно, – поддержала его Рипсиме, – нужно сегодня же написать письмо графу Шаповалову. Никто лучше него и быстрее него этот вопрос не решит. А мы будем ждать, – Рипсиме бросила выразительный взгляд в сторону Изы, а потом и в сторону Аси с Ашотом, – так или иначе его скоро отпустят. Я уж не говорю о том, что пока мы будем туда ехать, он может вернуться домой.

Это решение казалось самым разумным. Иза ни за что не хотела ждать, но понимала, что ничего другого не остаётся. Поэтому скрепя сердце согласилась.

Граф Шаповалов вышел из своей палатки в сопровождение штабс-капитана Орловского и миновав несколько орудийных лафетов направился в сторону оврага где расположились привезённые им каторжники. Каторжников специально расположили отдельно от расположения полка. Полк остановился на несколько дней возле маленькой деревушки и отдыхал после череды изнурительных боёв. Но неприятель окопался недалеко от них и мог в любое время перейти в наступление. Они тоже могли получить приказ о наступление. В обоих случаях в бой могли быть брошены каторжники. Как правило, ни один из них не выживал больше одной, двух недель непрерывных сражений.

При приближении к каторжникам, граф Шаповалов и штабс-капитан Орловский стали свидетелями одной очень любопытной сцены. Один из солдат охранения приволок бадью вмещающую не меньше двенадцати вёдер и поставив её перед заключёнными, сказал, что если кто-то один может пойти к реке за водой, пускай идёт.

Полковник Шаповалов невольно рассмеялся. Такая задача не представлялась по силам этим исхудавшим и грязным каторжникам. Она даже была не под силу даже очень крепкому человеку. У Бадьи не было приспособлений, за которые можно было взяться. По сути это была самая настоящая бочка. А до реки было не меньше версты. Пройти такое расстояние с полной бадьей, да ещё и в кандалах выглядело совершенно невыполнимой задачей. Однако и к его удивлению, из толпы заключённых поднялся один человек. Он подошёл к бочке, взялся за неё двумя руками и, приподняв её над головой, тут же опустил себе на шею и пошёл по направлению к реке. Звон цепей на кандалах затихал с каждым шагом. Солдаты охраны смотрели ему вслед и смеялись. Граф Шаповалов смеялся вместе с ними.

– Взгляните на этих каторжников, – посоветовал стоявший рядом штабс-капитан Орловский.

Граф Шаповалов последовал его совету, но не увидел ничего необычного.

– И что же? – поинтересовался граф Шаповалов.

– А вы не замечаете? Они явно оживились.

И действительно каторжники явно повеселели. Граф Шаповалов перевёл удивлённый взгляд с каторжников на штабс-капитана Орловского.

– Что вы хотите этим сказать? Вы знаете причину радости этих людей?

– Они уверены, что этот человек вернётся с водой. Поэтому и радуются.

– Это невозможно!

– Хотите пари? Мои двести рублей против ваших ста, – предложил штабс-капитан Орловский.

– Похоже, вы уверены не меньше всех этих людей. Я принимаю ваше пари, но с равными ставками. Двести на двести, – ответил граф Шаповалов и попросив позвать его когда вернётся каторжник, ушёл на обход полка.

Граф Шаповалов сразу же направился к орудиям. Возле каждого орудия стояла упряжка лошадей. Лошади были рассёдланы и мирно выбирали овёс из железного желобка. Граф Шаповалов поговорил с артиллеристами, проверил орудие, удостоверился, что лошади накормлены и только потом направился в сторону лазарета. Но прежде чем попасть в лазарет ему пришлось несколько раз останавливаться и отвечать на вопросы офицеров полка. Каждый раз при появление командира полка, солдаты, которые, как правило, сидели возле костров группами по десять-двенадцать человек, вставали. Граф Шаповалов каждый раз жестом руки показывал, чтобы они садились. Таким образом, он и дошёл до лазарета. В лазарете он вначале поговорил с врачом, потом стал беседовать с раненными, подбадривая их как только возможно. Он оставался в лазарете до той поры пока не появился штабс-капитан Орловский с котелком в руках. На его губах блуждала довольная улыбка.

– Не может быть! – не поверил граф Шаповалов.

Штабс-капитан Орловский сделал приглашающий жест. Они оба вышли из лазарета и направились в сторону оврага. Спустившись по склону, граф Шаповалов стал замедлять шаг, а потом и вовсе остановился. Он, не мигая смотрел на человека, который шел, согнувшись под тяжестью бочки. Бочка лежала у него на шее. Он придерживал её с двух сторон руками. Шаги были одинаково ровные. Он не шатался и не спотыкался. Просто шёл согнувшись. Единственно, напрягшиеся мускулы и жилы на шее указывали на напряжение. Солдаты охраны молча посторонились, когда он подошёл к ним. Этот человек поставил бочку на землю и сразу открыл крышку. Бочка была наполнена доверху водой. В этот момент к нему подошёл штабс-капитан Орловский и протянул котелок. Тот молча принял котелок. Потом оторвал кусок рукава своей и без того дырявой рубашки. Зачерпнул воду из бочки котелком и смочил оторванный кусок ткани. Никто из заключённых не двигался до той поры, пока он не протянул им котелок.