Луи Бриньон - Саракамуш

В то время как заключённые пили воду, он прошёл к одному из лежащих на земле людей, старику, и опустился рядом с ним на колени. Граф Шаповалов направился к ним для того чтобы посмотреть что он делает. Здесь его ждало ещё одно потрясение. Этот человек очищал нагноившую рану старика на ноге, которая стала следствием ношения кандалов.

– Кто этот человек? – в смятении прошептал граф Шаповалов, наблюдая за его действиями.

Штабс-капитан Орловский улыбнулся. Он сам первое время не мог опомниться от удивления, наблюдая за этим человеком.

– Его зовут Саракамуш. Он вожак каторжников. К тому же немой. Удивительный человек, не правда ли? Я наблюдаю за ним больше месяца и могу сказать с уверенностью, что он примет любой вызов каким бы безумным он ни казался. Можете не сомневаться, он первый пойдёт в бой и поведёт за собой всех остальных.

– Вожак? Немой? Как же они его слушаются? – переспросил поражённый граф Шаповалов.

– Понятия не имею. Но то что слушаются совершенно очевидная истина. И не только. Они слепо следуют за ним.

– Я хочу поговорить с ним. Приведите его в мою палатку! – коротко приказал граф Шаповалов. – Заодно и получите ваши деньги.

Палатка Графа Шаповалова состояла из походной кровати, походного стола с письменными принадлежностями и небольшого скарба с одеждой и предметами первой необходимости. Да ещё и ординатора Егора, высокого бородатого детину, с густым басом.

Когда ввели Саракамуша, граф Шаповалов сидел за столом. Он знаком показал солдатам, чтобы ждали снаружи, и сразу же обратился с вопросом к Саракамушу:

– Ты понимаешь, что я говорю?

Ответом стал едва заметный кивок.

– Хорошо. Ты умеешь писать? – задал новый вопрос граф Шаповалов.

Снова едва заметный кивок. Он подвинул листок и перо с чернильницей в сторону Саракамуша и выделяя каждое слово сказал:

– За что тебя осудили на пожизненную каторгу? Напиши, – он показал рукой на бумагу. Саракамуш даже не посмотрел на бумагу. Он стоял неподвижно.

– Ты слышишь меня?

Снова едва заметный кивок.

– Тогда пиши!

Никакого видимого ответа.

Граф Шаповалов устремил на Саракамуша проницательный взгляд пытаясь понять что творится у того на душе, но так и не пришёл ни к какому выводу.

– Вне всякого сомнения, ты самый странный человек из всех кого мне доводилось встречать, – как мог дружелюбно заговорил граф Шаповалов. – Напиши что случилось. Возможно, твоя вина не так уж велика и я смогу тебе помочь. Я тебе друг, Саракамуш. Можешь не сомневаться. Ты мне понравился. А мне в жизни мало кто нравился вот так с первого взгляда. Пиши, – граф Шаповалов снова указал рукой на бумагу и снова не получил ответа. – Тебя что устраивает такая судьба? – теряя терпение, спросил граф Шаповалов. В ответ последовал тот же кивок. Граф Шаповалов решил, что ему померещился кивок и повторил свой вопрос:

– Тебя устраивает такая судьба?

На этот раз кивок был более отчётливым.

– Невероятно, – пробормотал потрясённый граф Шаповалов. Он позвал солдат и приказал отвести Саракамуша обратно. Оставшись один граф Шаповалов, взволнованно заходил по палатке.

– Да что это за человек такой? И кто вообще может быть доволен такой ужасной судьбой? – повторял он раз за разом.

Он сам не понимал, почему его так заинтересовал этот человек. Казалось обычный каторжник. Нет необычный, – поправил себя граф Шаповалов.

Дальнейшие размышления прервал штабс-капитан Орловский.

– Получено срочное сообщение из штаба армии. Нам предписано, срочно выдвигаться в сторону перевала.

– Поднимайте полк в ружьё, – распорядился граф Шаповалов.

Спустя несколько минут, горн затрубил сбор полка. Все части полка стали готовиться к выступлению. Каторжников тоже подняли. Ещё через час полк выступил в полном составе по указанному направлению. Впереди их ждала опасная неизвестность.

Все четыре батальона полка выстроившись в ровные квадраты, шли маршем всю ночь по разбитым дорогам. Между вторым и третьим батальоном двигались лафеты с орудиями запряжённые двойкой лошадей. А сразу за ними шла колонна каторжников. Обоз с продовольствием и полковым скарбом двигался далеко позади, дабы не стать внезапной добычей неприятеля.

Уже светало. Погода обещала стать такой же теплой, как и в предыдущие дни. Дул лишь слабый ветерок. Да и то, он скорее освежал, нежели мешал продвижению.

По замыслу графа Шаповалова полк должен был преодолеть ещё пять верст, чтобы достичь указанной командованием точки. Там же он и собирался дать отдых личному составу. Однако всё произошло не так, как он рассчитывал.

Предрассветную тишину внезапно разорвал сильнейший грохот. Снаряды один за другим стали рваться вокруг колонны. Спокойствие висевшие все последние часы в колонне мгновенно превратилось в хаос. Солдаты сразу бросились врассыпную. Офицеры же криками и угрозами пытались восстановить порядок. Сам граф Шаповалов носился вдоль колонны и срывая голос до хрипоты кричал:

– Занять круговую оборону. Убрать орудия из под обстрела. Командирам батальонов выяснить обстановку и немедленно доложить!

Тем временем снаряды стали противника стали ложиться более точно. В воздухе буквально повисли крики, стоны раненных, ржание лошадей и непрерывный грохот. Части полка запоздало начали разворачиваться лицом к противнику и занимать оборону. Пока всё ещё не представлялось понять, кто и откуда стреляет.

Штабс-капитан Орловский носился вдоль орудийных лафетов и криками подгонял прислугу, заставляя её быстрее убирать орудия с дороги. Следовало незамедлительно отвести их в овраг и убрать из под обстрела. На его глазах один из снарядов разорвался вблизи одного из орудий. Мощным взрывом накрыло и лошадей и почти всю прислугу орудия. Штабс-капитан Орловский несмотря на смертельную опасность ринулся туда спасать орудие. Он быстро освободил упряжку от мёртвых лошадей и сам запрягся вместо них. Прилагая нечеловеческие усилия, он попытался сдвинуть орудие, но безрезультатно. И в этот миг среди хаоса взрывов и дыма он увидел полные ярости глаза и поблёскивающее лезвие штыка. У него мелькнула мысль о смерти. Но штык так и не вошёл ему в грудь. Мощный удар буквально смёл врага. Рядом с штабс-капитаном появился Саракамуш. Он впрягся в упряжку, но вместо того чтобы развернуть орудие в сторону оврага, начал разворачивать его в прямо противоположную сторону. Штабс-капитан сквозь клубы чёрного дыма увидел наступающие ряды противника и сразу понял замысел Саракамуша. Оставив его одного разворачивать орудие, он метнулся назад в поисках снарядов. На счастье, прямо позади него находилась повозка гружённая снарядами, возле которой суетились солдаты. Штабс-капитан Орловский немедленно погнал солдат и повозку к орудию. Саракамуш успел уже развернуть орудие и сам встал у затвора. Рядом с ним встал штабс-капитан Орловский. Солдаты встали в цепочку и стали передавать друг другу снаряды. Штабс-капитан Орловский загнал первый снаряд в ствол орудия. Саракамуш тем временем опускал дуло, нацеливаясь на противника. Ещё мгновение и он дёрнул затвор. Прозвучал первый выстрел. Затем второй третий. Орудие начало вести, непрерывный огонь, отсекая наступающие цепи противника от дороги. Атака неприятеля начала понемногу захлёбываться. Ещё немного и он начал откатываться назад. Одновременно с этим полк начал вести прицельный огонь по врагу. С каждым мгновением огонь с двух сторон слабел, переходя в позиционную стрельбу. Разгрома удалось избежать лишь чудом.

К орудию подбежал граф Шаповалов.

– Молодцы. Герои! – ещё издали закричал он. – Вовремя, ой как вовремя. Ещё немного и нас бы смяли. Всех представлю к награде. А это кто? – он остановился и изумлённо посмотрел на Саракамуша, который в этот момент вытирал с лица пот. – Это он вёл огонь? Он знает, как управлять орудием?

Саракамуш кивнул, показывая, что умеет обращаться с орудием. Да ему и не надо было этого говорить. Оставив штабс-капитана с графом Шаповаловым, он ушёл.

– Саракамуша идея, – кивая на орудие, сказал штабс-капитан Орловский. – Возможно, сегодня он нас всех спас. И уж точно спас мою жизнь. Я уже видел, как штык неприятеля вонзается мне в грудь и тут появился он. Я обязан жизнью Саракамушу.

– Мы не оставим без внимания его действия! – пообещал граф Шаповалов, – а пока выясните обстановку и наши потери. Соберите командиров батальонов. Не будем предпринимать ничего, пока не поймём, с чем столкнулись.

Не обращая внимания на то и дело свистевшие пули, граф Шаповалов быстро пошёл вдоль дороги. Он хотел сам оценить обстановку. Двигаясь вдоль залёгшей цепи солдат он то и, дело отдавал короткие приказы. Сразу пришло понимание, что самое страшное уже позади. Части полка сосредоточились вдоль дороги и вели одиночный огонь по противнику. Никакой паники или беспорядка. И это придавало уверенность полковнику Шаповалову. Неожиданно он снова увидел Саракамуша. Тот нёс на руках раненного солдата, направляясь с ним в сторону оврага. За ним следовали ещё не менее десятка каторжников. Где один, а где по двое, они несли раненных солдат к оврагу. Граф Шаповалов последовал за ними. В овраге его взгляду предстали не меньше сотни раненных, среди которых находилось много каторжников. Возле них сновали четыре санитара. Они перевязывали раненных так быстро, как только могли. Работа велась слаженно и без излишней суеты. В его присутствии здесь не было никакой необходимости. Граф Шаповалов пошёл обратно. Ему навстречу попались командиры батальонов с штабс-капитаном Орловским. Они искали его. Все пятеро выглядели крайне обеспокоенными. Граф Шаповалов прямо возле оврага, на ногах провёл совещание. Командиры батальонов высказывались один за другим. Последним говорил штаб-капитан Орловский, но его слова были больше связаны с состоянием полка после атаки. Последним взял слово сам граф Шаповалов.

– Если подытожить ваши сообщения, – сосредоточенно заговорил он, – мы оказались в очень тяжёлом положении. По флангам и в тылу у нас замечается движение противника. Впереди на расстояние одной версты, возвышенность и укрепления противника. Получается, что мы скоро можем оказаться в окружении. Отступать опасно, так как мы можем оказаться под ударами противника с фланга и с тыла. Они наверняка этого от нас и ждут. Но если нам удастся захватить возвышенность, – граф Шаповалов горящим взглядом оглядел офицеров. И этот взгляд досказал остальное.

– Мы, безусловно окажемся в более выгодном положении, – согласились с ним офицеры. – А если за укреплениями не окажется других сил противника, то можем и полностью перехватить инициативу. Но на возвышенности расположены внушительные силы неприятеля. Можем положить весь полк.

– У нас не остаётся выбора. Полковое знамя вперёд. Через четверть часа начинаем атаку. Первым пойдёт второй батальон, – отрывисто приказал граф Шаповалов.

Граф Шаповалов и штабс-капитан Орловский залегли на пригорке и через бинокли следили за движением второго батальона. Менее чем в половине версты от них находилась возвышенность. По всей возвышенности тянулись дула орудий и окопы с солдатами неприятеля. У графа Шаповалова сердце сжимала тревога. Укрепления выглядели слишком грозно. Он снова и снова повторял себе, что у него не осталось иного выбора кроме как атаковать укрепления.

Тем временем загрохотали орудия полка. Граф Шаповалов увидел, что снаряды ложатся рядом с возвышенностью. Предстоящее поле начал заволакивать лёгкий дым. Не дожидаясь ответного огня, второй батальон пошёл в атаку. Впереди двигался знаменосец со знаменем полка. Солдаты выкрикивая «Ура!» и стреляя на ходу побежали в сторону возвышенности. Какое-то время неприятель молчал, а потом в одночасье взорвался. Огонь орудий начал косить солдат второго батальона. Не пробежав и, половину пути они вынуждены были залечь, а потом и отступить.

– Огонь слишком плотный, – обеспокоенно сказал штабс-капитан, – человек пятьдесят полегло. Не меньше.

– Я вижу, – коротко ответил граф Шаповалов.

Тем временем второй батальон перегруппировался и снова пошёл в атаку. На сей раз они и половину пути не смогли пройти. Орудия неприятеля непрерывно изрыгали огонь. Потеряв ещё больше людей, батальон откатился назад, оставив убитых и раненных на поле. Остатки батальона залегли и более не пытались подняться.

– Что это за звук? – граф Шаповалов прислушался и вскоре расслышал отчётливый звон цепей. Это был действительно звон цепей. Он звучал удивительно и странно среди всего этого грохота.

– Каторжники пошли! – закричал штабс-капитан Орловский, указывая рукой влево от себя.

Граф шаповалов тут же повернул голову и увидел, как через порядки второго батальона проходят ряды каторжников. Они шли по собственной воле, безоружные… на верную смерть. Это зрелище заставило на время оцепенеть весь полк. Они перестали стрелять. Со стороны неприятеля тоже прекратился огонь. Видимо они были потрясены не меньше. Граф Шаповалов приложился к биноклю и отчётливо увидел фигуру Саракамуша. Саракамуш шёл так, будто вышел на прогулку. Он с удивительным спокойствием бросал вызов смерти. За ним тянулись все каторжники. Ни у одного из них не имелось оружия. Раз за разом раздавался звон цепей.