Вокруг было шумно, как обычно это бывает в аэропорту. Рейсы вылетали один за другим, о чем оповещал голос по микрофону. Оба искали друг друга в огромной стремительной толпе. Наконец Хелена подняла руку вверх. Через несколько мгновений она уже стояла рядом с Джеком.

— Только не называй меня пропажей. Иногда я всё же нахожусь.

— Всё реже и реже. А я сегодня думал о тебе. И вчера, тоже. Я уже решил, что совсем тебя потерял.

Хелена ещё больше похорошела, выглядя чуть старше прежнего.

— Как всё меняется. Раньше я ждал тебя в аэропорту. Теперь ты меня. Кто бы мог подумать, что всё будет именно так?

Хелена теребила ворот пальто, всеми силами сдерживая желание заплакать. Она и сама не понимала, причину этих нахлынувших эмоций. То ли от радости, что видит Джека. Толи от неизбежной разлуки.

— Ты сам говорил, жизнь непредсказуема.

Джек кивнул.

— Я только цитировал. Это кто-то сказал до меня. Ты сказала, что уезжаешь? Где это и зачем? У тебя ведь и сейчас всё неплохо складывалось?

— Меня пригласили по контракту, и я не вижу повода отказываться. Новая страна, новый город, новый опыт. Может быть, и жизнь станет слегка новой? Я очень в это верю.

— Ты не права.

— Думаю, на этот раз не прав ты, Джек.

Объявили посадку на рейс. Хелена испуганно взглянула на табло.

— Твой рейс?

— Да. Ну, вот, теперь ты знаешь город, куда я направляюсь. Глупо было прятаться в аэропорту… То есть, я хотела сказать… Я не думала, что ты приедешь сюда.

Впервые она так явно ощутила, что стоящий рядом с ней мужчина смотрит на неё таким взглядом, как ей хотелось этого последние несколько лет. Взглядом, не лишённым чувств и желаний. Она почти читала его мысли, просто потому, что думала то же самое.

— Не улетай. Слышишь?

Джек прикоснулся рукой к её щеке, говоря почти шёпотом.

— Не знаю, что ещё сказать. Ты не должна просто так исчезнуть. Мы и так слишком много времени тратим на расставания, потом на поиски. Хелена, мы семья. Какой бы она не была. Я не могу тебя отпустить. Останься, и мы что-нибудь придумаем.

Хелена подняла голову вверх, глубоко вздохнула.

— Всё свое детство, с первого дня как я попала в дом, я называла тебя своим братом. Конечно, я понимала, у нас разные матери. Не могу передать тебе словами, какую гордость я испытывала, когда находилась с тобой рядом. Когда мы шли по школе вместе. И когда ты заступался за меня. В моем сердце было так много разных чувств. Одного я не могла понять. Почему мне так трудно дается разлука с тобой. Ну, кто бы мог подумать, что ответ так прост? Джек, ты и представить себе не можешь, как я мучилась, пряча свое чувство в самый потаенный уголок души. Помнишь, перед своей свадьбой ты приехал ко мне на новую квартиру? Я была на седьмом небе от счастья, что мы встретились. А когда ты уехал, я места себе не находила. В комнате пахло тобой, твоим одеколоном и даже подушка, на которой ты так и не смог уснуть, ещё долго хранила в себе этот запах. Всё будоражило моё подсознание. Я терялась в догадках. Получается, все эти годы я просто любила тебя. Но ведь я не знала, что можно. А узнала, когда ты был уже женат. Ради собственного счастья я пошла бы на многое. Но я знаю, что такое боль. Ведь я живу с ней уже давно. Не хочу причинять её Агнесс. Такое счастье не будет длиться вечно. Бабушка учила меня не завоевывать что-то путем обмана или причинения боли. Я запомнила её слова. Никогда бы не поверила, что такое возможно и взаимоотношения людей могут так круто измениться. Что за глупый подарок преподнесла мне жизнь? Я ведь даже не могу им воспользоваться.

Джек прижал Хелену к себе, вдыхая запах её волос, ещё раз понимая, что ближе и роднее не будет уже никого.

— Слишком мало времени. Почему ты не позвонила раньше? Я не успею тебя переубедить, а ты точно не останешься. Скажи мне свой адрес. Где ты будешь жить? Хоть что-нибудь?

— Джек, я позвоню. Только позже. Ну, что я говорю? Честно? Я хочу уехать совсем. Мне так тяжело, что порой хочется сбежать от самой себя. Раньше никогда не понимала эту фразу.

— Не бросай меня.

Хелена нервно взглянула на часы.

— Самолет улетит без меня, а ведь меня там ждут. Не стоит портить репутацию в самом начале карьеры. Ведь так? Джек, пообещай, что будешь счастливее меня? И самое главное, всегда возвращайся из своих поездок.

— Позвони Лоре.

— Конечно. Всё. Больше не говори ничего.

Хелена поднялась на носочки, прикоснувшись губами к щеке Джека. Это было внезапно, даже для неё самой. Но желание оказалось настолько сильным, что противоречить не было сил. Она затаила дыхание, виновато посмотрев ему в глаза.

— Прости.

Ещё мгновение, и она быстро скрылась за стеклянной перегородкой.

Дорога домой была долгой и лишенной всяческого смысла. Сегодня случилось так много всего. Джек ехал в метро, потом трамваем, сев у окна, и долго кружа по кольцевой. Пейзажи за окном менялись, а мысли были одинаковы. Только о Хелене. О ней одной. Сегодня он посмотрел на неё впервые другими глазами: взглядом мужчины на женщину. Это было особенное чувство. Это была совсем не та встреча, к которой он готовился мысленно всё это время.

Самолет набрал высоту, начав свой долгий и монотонный полет. Хелена откинулась в кресле, отрешенно глядя в иллюминатор. Странно, она могла сегодня всё изменить, но не сделала этого. Она даже не дала возможности совершить необходимую глупость Джеку. Почему? Ответ очевиден: «Нежелание быть второй. Отсутствие возможности быть единственной». Где-то внутри она по-прежнему хранила обиду на Джека. Ведь он действительно предал её, тогда, несколько лет назад, когда решил жениться. Но тогда она не понимала, в чем он виноват. Личная жизнь продолжала оставаться пустой. Лишь мечты и одиночество во всех уголках дома и души. Она осмотрелась вокруг. Салон наполовину пуст. Немногие совершают поездки накануне Рождества. Хелена была твердо убеждена, что в праздники в поездку отправляются лишь люди, точно знающие, что на другом конце маршрута их кто-то ждет. Про себя она такого сказать не могла. Конечно, что касается бизнеса и людей в этом участвующих, здесь не может быть компромиссов. А вот куда едет одинокая, молодая девушка с камнем в душе? На этот вопрос она затруднялась ответить. Может быть, все-таки можно от себя убежать? Хотя бы на мгновение, почувствовать, что твое сердце бьётся свободно и легко. Что не давит боль и грусть. Хелена улыбнулась. Сейчас она поняла, что никогда, с тех пор, как стала жить в их доме легкости и свободы не чувствовала. Она вообще не знала, что такое жизнь без мыслей о грустном. Чувство недосказанности, недопонимания ютилось где-то рядом все эти годы. Она путалась в мыслях, словно плутала в лабиринте. По-прежнему, когда станет невыносимо трудно, она будет тешить себя воспоминаниями. А сейчас она учиться жить по-другому!

Смеркалось. Загорелись вечерние огни. Воздух становился густым и наполненным запахами.

Нельзя по одному только желанию разрушить прежнюю жизнь и построить на её обломках новую. То, что получиться возвести, будет порядком отличаться от иллюзии.

Джек остановился перед домом. Он ещё не принял никакого решения, но что-то уже точно было не так, как сегодня утром.

В гостиной ель по-прежнему стояла наряженной лишь наполовину. На полу валялось несколько разбитых игрушек. В полумраке сидела Агнесс. Она держала в руке бокал шампанского.

— Ты не представляешь, как медленно тянется время, когда ждешь. А когда ждешь неизвестности, оно будто замирает.

Она усмехнулась.

— Не оказалось свободного билета? Она не позвала тебя с собой? Представляю, как ты огорчен. А я решила, что есть повод открыть эту бутылку. Помнишь, мы оставили её со дня свадьбы на особенный день? Он явно настал. Только вот не знаю, что в нем такого особенного. То, что ты вернулся домой или, что расстался со своей Хеленой? А может быть то, что она вдруг о тебе вспомнила? Ты ждал большего? Большего не будет. Вы ведь оба эгоисты. Ты держишь на расстоянии её, а она тебя. Думаю, вам это досталось по наследству…

Агнесс встала, слегка пошатнувшись.

— Что скажешь? Мы свободны? Или будут ещё звонки и встречи?

Джек только молча смотрел на жену.

— Молчишь?

Она подошла ближе.

— От тебя несет её духами. Это никогда не закончится. Из года в год так и будет продолжаться извечная мука. Ты думаешь о ней постоянно, даже если ты не говоришь, ты всё равно о ней думаешь. Мне всё равно, что чувствуете вы. Я знаю, что не хочу больше чувствовать сама. Я не хочу быть где-то сзади, второй, последней, следующей! Я не хочу быть преградой, которую нужно сломать! Но отпустить тебя, значит сдаться? Значит, она победила? Не-ет, это уже слишком. Что же сделать, чтобы всем стало легче?

Агнесс развела руками, вопрошающе подняв брови.

— Не знаешь? А я знаю. Я знаю. Нужно, чтобы ты уехал в свою очередную командировку и больше не вернулся. Некого будет делить. Возможно, тогда настанет покой.

Агнесс швырнула бокал в сторону и что есть силы, одарила Джека пощечиной.

— Уезжай, как можно скорее.

Потом она пошла в спальню, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Спустя немного времени в дверь позвонили. Это был Питер. Он поднял руки вверх, в одной держа пакет с закусками, в другой бутылку Мартини. Галстук был развязан, и верхняя пуговица рубашки расстегнута.

— Не вижу радости на лице! Я что не вовремя?!

Он шагнул вперед, оглядевшись?

— Где злостная ненавистница снега и командировок?

Джек улыбнулся.

— Она решила, как следует выспаться.

— Да? Ты что подмешал ей снотворное?

Питер скинул пальто, поежившись.

— Зверский холод на дворе.

— Вместо снотворного было шампанское. Бутылка в одиночестве, слишком большая доза.

— Значит вот как? Вы что поссорились?

Мужчины остановились посреди гостиной, рассматривая беспорядок, что царил вокруг ели. На полу осколки бокала и игрушек, в углу гирлянда, и полное отсутствие праздника дополняло картину как нельзя хорошо.

— Вот до чего довели твои поездки. И эта мечта… А я говорил.

Питер открыл Мартини.

— Но ты хотя бы женился, а вот я никак.

Джек ушел на кухню, вернувшись с двумя бокалами под мартини.

— Это ведь у вас не впервой. Помиритесь. Всё уляжется.

— Мне так не кажется.

— О-о.

Питер вручил наполненный бокал другу.

— А ты знаешь, что скоро поездка?

Джек потер щеку.

— Да.

Гость присмотрелся, сощурившись.

— Она что дала тебе пощечину? Дело серьезнее, чем я предполагал, дружище. С этим нужно что-то делать.

— Да.

Питер потянулся к гирлянде.

— Не работает?

Он включил её один раз, потом снова и снова, но увы, лампочки так и не загорались.

— Нет, не работает. Я починю сегодня. Не хочу её выбрасывать.

— Купи новую?

— Этой вещи уже почти восемь лет, Питер. Не хочу, чтобы она закончила свой век где-то на городской свалке. Увезу её в дом. Пусть лежит там. На чердаке полно места для таких вот вещиц.

Приятели соединили бокалы, каждый подумав о своем.

— Я завтра поеду к родителям. Хочу это Рождество провести с ними.

Джек взял в руки елочную игрушку, повесив её на ветвь ели.

— Как будто бы прежде было иначе?

Питер принялся подавать ему игрушки, доставая их из коробки.

— Ну, знаешь, ты в эту поездку поедешь тоже с камнем в душе. Как будто бы у тебя когда-то было иначе?

Оба переглянулись, на миг остановившись.

— Что это мы застряли там где, не получается жить, так как хочется? Знаешь, это Рождество, оно какое-то… Я тоже хочу взять и что-то изменить. А ты? Ты со мной?

Питер подтолкнул приятеля в бок.

— Помнишь, как давно, ещё в школе ты позвал меня за собой? Я ведь тогда согласился.

Джек закачал головой.

— Да уж, помню. Пытаешься меня уговорить?

— Надоело созерцать в экспедициях, твою кислую физиономию.

— Ну, на счет физиономии, это ты осторожнее.

Питер повесил одну игрушку сам.

— Мало того что кислую, так ещё теперь и красную с одной стороны.

Мужчины засмеялись.

Спустя какое-то время гостиная полностью преобразилась. На столе горела свеча, тихо играла музыка, ель блистала, как роскошная красотка на малолюдной вечеринке. Джек и Питер сидели у окна в креслах, беседуя.

— Как там Хелена? Она где в это Рождество? Дай-ка угадаю, разгребает сугробы с дядюшкой?

— Нет. Я проводил её сегодня днем. Хелена улетела. Далеко и, кажется навсегда.

Питер пожал плечами.

— Вы странные. Так как у вас случилось, происходит не часто и не у многих. Это как толчок, который подталкивает людей навстречу друг к другу. А вы, почему — то, пятитесь всё дальше и дальше. Не понимаю.