Сандра Браун - Сбиться с пути

— Дженни, пожалуйста.

— Нет.

— Я изнемогаю. Я не был с женщиной с тех пор, как… — Он с трудом остановился, едва не сказав: «С тех пор, как занимался любовью с тобой». Однако ему вовремя удалось поправиться: — С тех пор… очень долгое время.

— И чья в этом вина?

— Твоя. Я не хочу никого, кроме тебя.

— Отправляйся к одной из твоих старых пассий. Уверена, тебе удастся отыскать послушную дамочку. — Она умрет, если он так сделает. Каждый день у нее буквально перехватывало дыхание при мысли о том, что Кейдж устанет проводить с ней столько времени и вернется к своей легкой и свободной жизни. Она просто не могла поверить в свое счастье. — Или иди попытай счастья в супермаркете.

— Пригласи меня сегодня вечером.

— Нет.

— Ты живешь в своей новой квартире уже три недели, а я был приглашен ровно два раза.

— И это в два раза больше, чем ты заслуживаешь. Ты оставался слишком долго и вел себя неподобающе. — Господи, пусть он прекратит так целовать ее шею. Боже, ей было так хорошо. — Люди часто видят нас вместе, уже пошли разговоры.

— А что им еще обсуждать? Сейчас не футбольный сезон.

— Неужели ты не понимаешь? Когда моя беременность станет очевидной, все решат, что… — Она не закончила.

Кейдж поднял голову и внимательно на нее уставился:

— Что же все решат?

— Что это твой ребенок, — ответила она, уткнувшись в воротник его рубашки, не в силах взглянуть ему в глаза.

— И что в этом такого ужасного? — Его голос звучал так же серьезно и эмоционально, как и ее.

— Я не хочу, чтобы тебя обвиняли в том, к чему ты на самом деле не причастен.

— Я скорее склонен рассматривать это вовсе не как обвинения. Я почту за честь быть отцом твоего ребенка.

— Но это неправильно, Кейдж.

— Меня часто обвиняли в том, что я на самом деле не совершал. Люди всегда будут думать по-своему. Если уж все так решат, сложно будет переубедить их в обратном.

— Я в это не верю.

— А разве ты сама не думала, что Рокси была моей любовницей?

— Нет!

— Ты чертовски плохо умеешь лгать, Дженни, — усмехнулся он. — Ты даже назвала ее «одной из моих подстилок». Ты думала, что у нас были отношения. Именно потому ты дулась на меня всю дорогу домой в ту ночь, когда я вытащил тебя из этого автобуса.

— Если я и дулась на тебя, так потому, что не привыкла к тому, что меня похищают маньяки, у которых хватает наглости останавливать междугородний автобус и ссаживать добрых людей с рейса.

Вспышка ее темперамента восхитила его.

— Господи, ты такая забавная. — Кейдж поцеловал ее в кончик носа. — Однако тебе не удастся отклониться от темы. Ты же думала, что у нас что-то есть с Рокси, так?

— Ладно, но ты не можешь меня в этом обвинять, — защищаясь, пробормотала Дженни. — Ты же не мог оторвать от нее рук.

Он обнял ее, крепко прижав к себе ее грудь, на которой покоились в данный момент его руки.

— Я не могу оторвать рук и от тебя, однако мы оба знаем, что это вовсе не доказательство того, что люди спят вместе.

Она ощутила еще более сильное волнение.

— Что только возвращает меня к исходной точке нашего спора. Ты не должен меня постоянно трогать. — Ее голос показался неубедительным даже ей самой.

— Тебе не нравится, когда я к тебе прикасаюсь?

— Да кому это может не понравиться? Кому может не понравиться, когда его большие пальцы ласково поглаживают полушария ее грудей, а остальные нежно массируют ребра?

— Вот мне уж точно нравится тебя касаться, — прошептал он, сцепив руки у нее за спиной и прижав к себе покрепче для еще одного поцелуя, которому она была не в силах противиться. — Пригласи меня на ужин, Дженни. Что плохого в том, что мы вместе у тебя поужинаем?

— Потому что, если Кейдж Хендрен ужинает с девушкой в ее доме, это автоматически подразумевает под собой нечто большее, чем просто прием пищи.

— Их губы продолжали ласкать друг друга, то сплетаясь, то вновь расходясь, чтобы перевести дыхание.

— Слухи.

— Основанные на правде.

— Хорошо, признаюсь. Я хочу провести с тобой вечер. Немного объятий и тяжких вздохов. Что в этом плохого?

— Все.

— Ну ладно, — вздохнул он. — Я просил тебя по-хорошему, теперь придется по-плохому. Я не дам тебе покинуть этот кабинет, пока ты не пригласишь меня к себе на ужин. Только, знаешь, стоя здесь и до одури тебя целуя, я очень возбуждаюсь. — Он протиснул свои ноги между ее, тесно прижавшись к ней бедрами. — Вскоре поцелуев мне будет явно недостаточно. Я перейду к этим пуговичкам на твоей блузке. Я уже сосчитал их. Их ровно четыре. Это займет не более трех секунд, в худшем случае три с половиной. И я узнаю, наконец, какого цвета твой бюстгальтер — сиреневый или голубой. Я уже знаю, что он гладкий и прозрачный, но не вполне уверен по поводу цвета. И потом…

Она оттолкнула его. Дьявольская усмешка играла на его губах, но он продолжал говорить тоном пай-мальчика, только что получившего высшие баллы по всем предметам.

— Я свободен в пятницу вечером.

— Смотри не перестарайся, Кейдж, — заметила она саркастично.

— Дженни, во всем, что касается тебя, я просто как наша Руда Бет Грэм в выпускном классе.

— Господи, ты просто несносен! — воскликнула Дженни, подхватывая свою сумочку. — Опять шантаж, но, ладно, приходи в семь часов.

— В шесть.

Она одарила Кейджа презрительным взглядом и рванула ручку двери.

— Дженни?

Она повернула голову.

— А какого цвета этот бюстгальтер?

— Это мое личное дело и касается только меня, — обрезала она его и хлопнула дверью.

— И меня, — произнес Кейдж, хитро прищурившись, — и меня, и очень скоро я сам узнаю об этом, Дженни.

Дженни провела рукой по животу, надеясь подчинить порхающих внутри бабочек. Она облизнула губы. Пригладила волосы. Сделала глубокий вдох и распахнула дверь.

На пороге стоял Кейдж. На нем были коричневые брюки, кремового цвета рубашка и спортивный пиджак верблюжьей шерсти. Весь этот ансамбль как нельзя лучше гармонировал с его песчаного цвета загаром и соломенной копной волос.

Его волосы были чистыми и блестящими, однако, как обычно, при взгляде на них становилось очевидным, что усилия любого стилиста были бы здесь тщетны… Да, так растрепаны, будто он только что поднялся с постели. Хотя, и в самом деле, именно такое впечатление, возможно, он хотел по себе оставить. Его глаза, похожие на два дымчатых мексиканских топаза, были устремлены на Дженни. В уголке его губ застыла лукавая улыбка.

— Привет, — опасливо прошептала она.

— Ты, случайно, не десерт? — медленно, растягивая слова, произнес он. — Если это так, я предпочту обойтись без обеда.

Бабочки взмахивали крыльями и плавно взмывали ему на встречу, несмотря на все ее предшествующие попытки их усмирить.

Нахлынувшие на нее ощущения казались просто нелепыми. Она провела все утро в офисе вместе с Кейджем, разбирая корреспонденцию за неделю. Они работали дружно, как одна команда.

Откуда же взялось это чувство, внезапно возникшее между ними? Что вызвало эти покалывающие беспокойные иголочки? Воздух словно наэлектризовался скрытой сексуальностью, и она понимала, что Кейдж чувствует в этот момент то же самое, что и она.

Пока занимались общим делом, они могли контролировать эти невысказанные ощущения. Однако едва они переступали этот профессиональный барьер, тайные желания и страсти, которые они друг к другу испытывали, начинали пузыриться и рваться наружу, как вода в закипающем чайнике.

Дженни ушла с работы сразу после полудня, как она всегда это делала по пятницам. Однако сегодня она вовсе не собиралась отдыхать во второй половине дня. Она вся отдалась приготовлениям к вечеру. Дженни хотела, чтобы еда, квартира и она сама были превосходными.

С каждым часом, остававшимся до заветного времени его прихода, ее ожидания росли, и теперь, стоя перед ним лицом к лицу, она ощущала предобморочное головокружение.

— Это мне? — Он протянул ей огромный букет розовых роз в облаке крошечных белых цветочков гипсофилы. Длинные стебли цветов были обернуты зеленой материей. Розы мгновенно наполнили комнату своим сладчайшим естественным ароматом.

— А у тебя есть сестра-близняшка?

— Нет.

— Тогда это для тебя. — Он вручил их ей, и Дженни отодвинулась в сторону, чтобы дать ему пройти в комнату. Однако он встал как вкопанный, не успев сделать и двух шагов. — Что за…

Кейдж с благоговейным трепетом осматривался вокруг себя. Комната претерпела разительные изменения с тех пор, как он в последний раз ее видел. Дженни проводила все обеденные перерывы и свободные вечера в походах по дешевым магазинчикам и гаражным распродажам, выискивая разные милые вещички.

С помощью Рокси она превратила свою квартиру в настоящий дом и была весьма горда результатами. Хотя ей было уже двадцать шесть лет, она впервые в жизни получила возможность самостоятельно выбрать дизайн собственного дома. И в отличие от комнаты в доме его родителей здесь не было оборочек и рюшек. Ее вкус оказался теплым, простым и элегантным.

— Тебе нравится? — тревожно спросила Дженни, крепко сцепив от волнения руки.

«Нравится»? Да я хоть сейчас могу сюда переехать.

Она улыбнулась, понимая, что он не имел в виду ничего неприличного, а лишь горел желанием похвалить ее за прекрасно проделанную работу.

— Я заплатил декоратору астрономическую сумму, чтобы он сделал мой дом. Мне следовало просто позвать тебя. Никогда и не предполагал, что у тебя есть тайный талант к такой работе. — Кейдж с любопытством взглянул на нее прищуренными глазами. — К чему еще у тебя есть скрытые таланты?

Она почувствовала, как от переполнявших ее эмоций у нее запершило в горле, и поспешила разрядить обстановку:

— Ты бы видел, как Рокси торговалась за эти цветы. Мы нашли их на гаражной распродаже. Тот человек просил за них всего пятьдесят долларов. Рокси заставила его снизить цену до десяти, а потом позвонила Гэри, чтобы он подъехал туда на своем пикапе и быстренько их погрузил, пока парень не передумал. Я ехала вместе с ними в кузове грузовичка, чтобы ни один из горшков, не дай бог, не разбился.

— Я бы тоже защищал свой фикус, рискуя жизнью. Я бы не пережил, если бы у него опали листья.

Его лицо приняло слишком ангельское выражение, что не могло не вызвать у нее подозрений. Здесь была какая-то игра слов, однако ее здравый смысл не позволил ей продолжить дальнейшие расспросы.

Она смущенно прокашлялась.

— Я купила там же и подставки плетеного дерева за пять долларов. Все, что оставалось, — покрыть их лаком.

— Мне нравится, что ты сделала с этой стенкой.

— Я использовала последний отрез ткани, который нашла на распродаже в «Кмарте»[21]. Рокси помогла мне пришпилить его маленькими гвоздиками к стене, чтобы не смещался орнамент. — Остатки Дженни использовала для того, чтобы сшить изящные, маленькие диванные подушки.

Цвета, которых она придерживалась в декоре интерьера, чтобы подчеркнуть новую мебель, были спокойными, но, тем не менее, странным образом привлекали внимание — багровый, темно-синий, синевато-серый и бежевый.

— Свечи пахнут просто потрясающе, — заметил Кейдж, кивнув в сторону изысканно декорированного журнального столика.

— Я увидела бронзовые подсвечники в антикварной лавке, знаешь, в одном из таких грязных, пыльных местечек по дороге в Пекос. Мне пришлось продираться через завесу пыли и паутину, чтобы достать их с полки. Ну, потом у меня ушло еще три ночи и две бутылочки чистящего средства, чтобы отчистить их от грязи и отполировать.

— Все выглядит великолепно.

— Спасибо, — скромно ответила она.

— Особенно ты. — Он внезапно наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Дженни ожидала милый, братский, приветственный поцелуй. Вместо этого Кейдж поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Его губы жадно атаковали ее, язык соблазнительно исследовал ее глубины. Спустя несколько секунд, едва дыша, она нашла в себе силы от него оторваться.

— Я лучше пойду поставлю цветы в воду, пока они не пропали.

«Или пока это не случилось со мной», — подумала она, поспешив на кухню в поисках чего-нибудь, что можно было бы приспособить в качестве вазы, достойной этих роскошных роз. К сожалению, ей не удалось найти ничего подходящего, поэтому пришлось использовать в качестве вазы банку из-под апельсинового сока. Дженни уже успела поставить изящную вазочку с веточкой вереска, призванную служить абстрактным центром сервировки обеденного стола, поэтому она отнесла розы в гостиную и с извиняющейся за скромную «вазу» улыбкой поставила на кофейный столик.