Рита отчетливо слышала, как грудь Руслана наполняется воздухом. Один слишком глубокий вдох-выдох. Снова. Еще раз. Будто молодой человек пытается успокоиться. Когда дыхание выровнялось и теплые ладони легли на бедра, согревая и подготавливая мышцы, прошлись по ногам, минуя ягодицы, девушка до боли сжала согнутый указательный палец зубами. По дыханию легко определила: черноволосый красавец уже вполне спокоен, а она… прикосновения такие горячие, обжигающие, невыносимо сладкие. Из плена фантазий выдернул голос Руса.

– Перевернись на спину, пожалуйста.

Девушка мысленно захлопала в ладоши и закричала «Ура!», услышав хриплые ноты в бархатном, ласкающем тембре. Сверху укрытая тонкой шелковой материей, служащей одеялом, она стянула бюстгальтер, чтобы не мешал, отложила в сторону и, не готовая к новому сюрпризу, перевернулась. Руслан лукаво улыбнулся, победно приподняв бровь. Тонкий шелк не мог и не хотел скрывать возбуждение именинницы: грудь не желала считаться с чувствами хозяйки, слишком явно требуя к себе внимания. Сжав зубы, Рита скрестила руки на груди, прикрывая очевидное.

– Может, домассируешь ноги все-таки? – огрызнулась она.

Руслан только рассмеялся, услышав этот недовольно-возмущенный тон. Еще бы, он снова ее обыграл. Пока заканчивал разминать мышцы, девушка то краснела, то бледнела, то злилась, то ловила себя на таких мыслях, которые Руслан непременно бы воспринял с энтузиазмом. Тело, расслабленное массажем после волнующего и долгого дня, обласканное любимыми руками и окутанное непривычной и неуместной негой, совершенно предало хозяйку. Даже мозг, который не без удовольствия подмечал маленькие победы во взаимных играх, сдался. Когда Руслан пересел ближе к изголовью кровати, наклонился и едва ощутимо стал ласкать губами лоб и висок Риты, ее пальцы вцепились в рубашку молодого человека. А голос сам (сам!) запросил поцелуя. И такую капитуляцию организма можно было бы простить себе, если бы Руслан коварно ею не воспользовался. Упустить шанс отыграться за два года, что он так страстно желал Риту, было просто выше человеческих сил. Он игриво начал рисовать указательным пальцем узор под нижней губой девушки, заставляя ее сжимать рубашку так, что ткань, казалось, вот-вот порвется. Милостиво склонился для поцелуя, опираясь на локоть. Рита уже блаженно прикрыла глаза, с замиранием сердца ожидая прикосновения желанных губ, но кожа лица ощутила лишь теплое дыхание, дразнящее то один уголок рта, то другой, но не давая возможности удовлетворить самую невинную эротическую потребность.

– Ты кое-что обещала перед моим отъездом в Париж… – поведал таинственный шепот.

Девушка изумленно распахнула глаза.

– Что? – спросила едва слышно.

Сильная рука убрала пряди со лба девушки, поглаживая бархатистую кожу.

– Сказать, что ты ко мне испытываешь.

– Я не обещала. Ты хотел услышать, – сделав ударение на слове «ты», безвольно прошептала девушка. Она бы возмутилась, но сейчас не в силах была управлять эмоциями.

– Не принципиально. Марго, скажи.

– Рус, ты сам все прекрасно знаешь? Зачем?

– Хочу услышать, как ты говоришь заветные слова, – сладко шептал Руслан, щекоча дыханием ушко.

– Сначала поцелуй, – девушка снова потянула за многострадальную рубашку.

Руслан был упорней в тысячу раз.

– Сначала скажи «люблю», – бархатный, ласкающий слух шепот подавил остатки воли.

«Господи! Рус, я люблю тебя, но никогда не смогу этого сказать», – внутренне ужаснулась девушка. Руслан говорил ей о чувствах, а она… слова застревают в горле. Кажется, так легко произнести вечное признание влюбленных вслух, но в то же время невозможно решиться. И тут в глазах девушки полыхнули озорные искорки. Есть не такой страшный способ вымолить поцелуй.

– Волим те, – отчетливо произнесла Рита, зажмурившись от страха и смущения. [3]

Руслан тихонько засмеялся, услышав слова на родном языке своего отца.

– Хорошо подготовилась, Марго, – прошептал черноволосый искуситель, целуя в уголок рта. Рите было проще признаться на сербском, чем на русском: не так откровенно для нее. Рус сразу понял, почему его обожаемая Марго воспользовалась лазейкой. Но страстно хотелось услышать слова на другом языке, а еще… «Нет, эти мысли пока стоит гнать прочь. Марго не готова. Сейчас лучше вообще уйти из дома – иначе не выдержу».

– Спокойной ночи, малыш, – попрощался Руслан, целуя другой уголок рта. Рита попыталась поймать губами его губы, но красавец-брюнет ловко увернулся.

– Обломщик, – тоном обиженного ребенка протянула Рита. – Обещал же.

– Я сдержал слово. Даже дважды, – молодой человек поднялся с постели, все еще не в силах отнять руку от ее лба и пушистых волос.

– Так не считается.

– По-сербски тоже не считается.

И через паузу добавил:

– Сладких снов, красавица моя, – молодой человек провел большим пальцем по губам девушки, приласкал алеющую щеку, отчего Рита блаженно зажмурилась и обхватила запястье, не желая отпускать любимого.

Когда черноволосый красавец уже подошел к двери, услышал в спину:

– Рус, куда ты?

– Поздно. На улице – никого. Отличная возможность прогуляться.

Отговаривать Руслана не имело смысла: не послушает. А аргумент, что на него могут напасть в поздний час, не подействует: молодой человек прекрасно умеет постоять за себя, что Рита наблюдала не раз.

Руслан старался скорее покинуть спальню, пока еще мог. Игра, которую затеял, стала большим искушением и для него. Не рассчитал с выдержкой.

«Проблемы ждать не станут», – думал красавец-брюнет, садясь за руль своего «Бентли Континенталь».

Всего двадцать минут по пустынным ночным улицам – знакомый подъезд – скоростной лифт и…он стоит у двери квартиры, в которой проводил время столько раз. На звонок открыла Арма. Знала, что он появится, не спала. На блондинке был очередной соблазнительный пеньюар, не скрывавший ни сантиметра женских прелестей.

– Проходи, заждалась, – лукаво сощурилась блондинка.

– Не сомневаюсь, – с ноткой высокомерия ответил Руслан, шагнув в темноту коридора. – Ты так старалась привлечь мое внимание сегодняшней выходкой.

– Не сердись. Это был единственный способ… – защебетала хозяйка, и дверь за гостем закрылась.

Спустя час с небольшим Руслан вернулся к дому. На раздумье ушла всего пара минут. Он покинул «Бентли» и направился к машине, много дней и ночей дежурившей под его окнами.

Прошел прямо по лужам, оставшимся после сильного дождя, и постучал костяшками пальцев по двери автомобиля, где придремал Смирнов. Резким движением руки показал, чтобы тот опустил стекло, что бывший полицейский и сделал.

– Чем могу служить, господин Видич? – с издевкой поинтересовался мужчина.

– Примером жадности и мстительности, капитан. Это как минимум, – парировал бывший актер. И решив не церемониться, не цепляться за благовоспитанность, добавил, посуровев:

– Не юродствуй, а вали вслед за дружками-папарацци. Войну нервов ты проиграл, – тон Руслана был одновременно серьезным и угрожающим.

Если Смирнов и мог в первые секунды подумать, что актер просто подошел перекинуться угрозами и нелестными эпитетами, то дьявольский гипнотический взгляд серых глаз мгновенно убедил бывшего полицейского в куда более серьезном настрое оппонента. «Треклятый демон просто так не уйдет. Что у него на уме?» А вслух сказал, многозначительно подняв брови:

– Сейчас такой удачный момент: твоей девчонке нельзя волноваться. А журналюгам по-прежнему интересна личная жизнь звезды. Без фото вас не растопчут, нет. Зато подергаетесь, как ужи на сковородке…

С каждым произнесенным Смирновым словом глаза Руслана все больше наливались гневом. Он не дал оппоненту закончить – перебил:

– А как те самые журналюги отреагируют на полтора года преследований? На издевательства над девушкой, которая недавно оказалась при смерти отчасти из-за твоей гребаной слежки? Тебя под давлением общественности посадят. А я с удовольствием помогу.

Резко открыв дверцу машины, молодой человек одним ударом вырубил Смирнова и сразу забрал пистолет из кобуры. Обыскал бардачок – там оружия не оказалось. Похлопал по брюкам в районе щиколоток – и здесь ничего.

Когда бывший полицейский пришел в себя, сильная рука сжала его горло, не давая вдохнуть. Мужчина безуспешно открывал и закрывал рот, стараясь поймать воздух. Губы Руслана кривились, а на лице читалось отвращение.

– Так как? Хочешь в кутузку к тем, кого сам упек? – продолжая разговор с того момента, где его пришлось прервать, поинтересовался Видич. – Они о тебе хорошо позаботятся, – рука сжимала мясистую сальную шею все сильнее.

Смирнов отрицательно поводил головой: мертвая хватка Руслана не позволяла большего.

– Отпусти, – прохрипел бывший служитель законности и порядка.

Но Руслан тут же заметил злобный блеск в маленьких алчных глазках полисмена. Угрозы мало подействовали: гад что-то задумал.

Руслан был готов к такому повороту событий и более решительным действиям. На шею легла вторая рука, и тут глаза Смирнова наполнились неподдельным ужасом. Мгновенно понял: Видич не играет, а намерен идти до конца.

– Я убью за нее: тебе уже ясно, – видя ужас врага, усмехнулся Руслан, крепче сдавливая горло. – Хочешь жить? По глазам вижу – хочешь, – продолжал молодой человек, видя предсмертную панику, глядя, как лопаются сосуды в белках глаз Смирнова, как утекает по капле жизнь с синеющего лица.

Решив, что страх сделал свое дело и руки можно не марать, Руслан отпустил бывшего полицейского. Тот схватился за горло, судорожно хватая ртом воздух, хрипя и кашляя.

– Ты псих, – сипел он спустя несколько минут.

– Убирайся, пока я не передумал, – захлопывая ногой дверь автомобиля, ледяным тоном потребовал Руслан.

Смирнова не надо было уговаривать: мгновенно завел мотор, а в поднимающееся стекло успел крикнуть:

– Ты обо мне еще вспомнишь!

– Нисколько не сомневаюсь, – равнодушно отозвался красавец-брюнет вслед отъезжающему авто, выкинул пистолет в ближайший мусорный контейнер и, засунув руки в карманы брюк, направился к подъезду. Он почти выиграл битву, длящуюся полтора года. Почти. Осталось сделать последний ход, чтобы поставить мат Смирнову, Барсу и шайке журналистов. Мысль об этом заставила улыбнуться.

Сила не всегда залог победы, иногда залог победы – терпение. Молодой человек понимал это как никто другой. Но для большинства людей оставалось тайной, что тонкий расчет отнюдь не чужд бешеному нраву и рисковому поведению Руслана. Главное – соблюсти баланс между этими качествами.

Глава 29

Мысль присоединиться к Trap все больше и больше привлекала Маргариту, и спустя два дня она решилась.

Приехав в «Альфу» за час до начала занятий по вокалу, выяснила у сотрудников, где сейчас Артем, Леша и Петр. Ей указали на репетиционный зал: парни настраивали там инструменты. Рита глубоко вздохнула, легкая улыбка коснулась ее губ в предвкушении волнующих перемен в жизни, и девушка направилась к залу. В коридор из-за неплотно прикрытой двери пробивалась полоска света и отчетливо слышались голоса ее однокурсников. Судя по повышенным ноткам, они о чем-то спорили.

Рита поднесла кисть к двери, чтобы деликатно постучать, как вдруг услышала слова Петра, которые пригвоздили ее к месту, заставив замереть.

– Арт, все супер. Королёва – родственница Видича. Если станет нашей вокалисткой, он расстарается для нее. И раскруткой именно нашей банды «Альфа» займется в первую голову. А Гольдяшки пусть подвинутся и сосут.

У Риты от его слов внутри все оборвалось, к горлу подступил ком. То же гадкое чувство бессилия, ненужности, что она испытала, когда их дружбу предал Вадим. Так разбиваются иллюзии, вера в людей. Раз за разом, снова и опять, пока внутри в знак протеста или нежелания более выносить боль предательства что-то не очерствеет, не появится здоровый цинизм.

После предательства Вадима, подковерных игр в школе, хитростей и приспособленчества однокурсников в университете, тяжелой болезни на грани жизни и смерти для Риты как раз наступил переломный момент. Внутри нее что-то изменилось в считанные секунды, приняло неизбежные обстоятельства, желая сыграть в свою, только ей ведомую игру. Что толку лить слезы? Раз эта троица решила попользоваться ею, то она в долгу не останется: использует их сама, первая. Раз таковы правила жизни, шоу-бизнеса – да чего угодно – она сыграет по ним.

Артем не успел возразить другу: в зал, наполненный дневным светом, вошла Маргарита.

Петр и Леха стояли на тренировочной сцене рядом с инструментами (Лешка Карев замер около ударных, а Перов завис над клавишными), устремив на Риту взгляды и, по всей видимости, гадая, слышала ли она. Лицо Карева выглядело виноватым, в глазах Перова застыл вызов, а на губах – пренебрежительная усмешка. Артем стоял у сцены, вполоборота развернувшись в сторону вошедшей, и на чуть приоткрытых губах так и замерла фраза, которую он не успел донести до приятелей.