Антон не стал спорить, когда Кристина изъявила желание идти к врачу вместе с ним, хоть и понимал, что она таким образом выторговывает право потребовать потом его присутствие рядом с собой. Спорить не собирался. Ничего не случится, если он послушает такие важные советы для беременных, хоть и выучил уже почти наизусть все сказанное прежде.

Но предполагаемая короткая встреча с собственным врачом затянулась на несколько часов. Доктор настоял на детальном обследовании, а рассматривая результаты анализов и снимки, нахмурился.

– Антон Михайлович, не ожидал от Вас такого безответственного отношения к своему здоровью. Мы же говорили в прошлый раз, что Вам крайне необходим отдых. Вы не только не прислушались… более того: усугубили положение.

Пожилой, седовласый мужчина смотрел с очевидным укором.

– Я бы понял, если бы подобным образом вел себя неразумный подросток, выбившийся из-под родительской опеки. Но Вы… в Вашем возрасте… – он со вздохом развел руками. – Я же предупреждал, что с остеохондрозом не шутят, тем более в той стадии, которая развилась у Вас.

Он снова глянул на снимки.

– Боль стала острее? Приступами идет к голени и стопам? Иногда возникают покалывания или онемение? – прочитал ответ на лице, хмуро кивая. – Хотите, расскажу, какие перспективы Вас ждут, если не остановитесь?

Антон бросил короткий взгляд на побелевшее лицо Кристины.

– Не хочу. Что нужно делать сейчас?

Врач одобрительно улыбнулся.

– Вот этот подход мне нравится больше. Тем более Ваша невеста обязательно проконтролирует процесс лечения… Наилучшим вариантом, конечно, был бы стационар. Блокады помогли бы снять болевой синдром, раз таблетки помогают уже неважно.

Больница? Нет… Он не испытывал никаких проблем, когда нужно было посетить кого-либо в этом заведении, но с самого с детства остались не поддающиеся никакому здравому смыслу опасения. Несколько бесконечных дней, которые пришлось провести под капельницами после отравления лекарствами, жгучая боль в горле, невозможность сделать спокойно вдох и страх перед иглами, терзающими тело, перед лишенными эмоций лицами людей, на автомате выполняющих свою работу. Отец позаботился о лучшем уходе, но не смог оградить от ужаса и опустошения: в реанимацию родителей не пропустили, и мальчик запомнил каждую минуту на протяжении того времени. Возненавидел каждого, кто приближался. Особенно тех, кто вдруг оказывался без масок. Почему-то они особенно стойко ассоциировались с болью и одиночеством.

Этот мерзкий осадок сохранился до сих пор. Любые манипуляции над собой терпеть было непросто, а при мысли о том, что он опять окажется запертым в четырех белых стенах, сделалось дурно.

– Давайте… обойдемся без больницы.

Доктор понимающе кивнул.

– Я не настаиваю. На данном этапе это вполне возможно, тем более, что рядом такая прелестная девушка, – он улыбнулся Кристине, – которая непременно о Вас позаботится. Полностью постельный режим хотя бы на несколько дней, чтобы удалить напряжение и боль. Новые препараты я сейчас выпишу, постарайтесь не пропускать приемы. Рекомендации в отношении физиотерапевтических процедур распишу подробно. И еще одно, Антон Михайлович. На время лечения настоятельно советую отказаться от поездок за рулем. Назначенные лекарства с управлением транспортным средством несовместимы.

Он углубился в записи, не замечая, как судорожно вздохнула девушка, пришедшая вместе с пациентом. Антон вновь посмотрел на Кристину, и увиденное не понравилось: в глубине ее глаз застыло какое-то остервенение, злоба, только и ждущая подходящего момента, чтобы выплеснуться. Девушка выдавила:

– Доктор, скажите, а это… лечится? Антон ведь поправится?

Мужчина улыбнулся, глянув на нее с некоторым снисхождением.

– Я понимаю Вашу тревогу. Знаете, некоторые специалисты вообще не считают остеохондроз заболеванием, трактуя симптомы как дегенеративные изменения в позвоночнике. И этот процесс, к сожалению, необратим. Вернуться к состоянию, которое было у Антона Михайловича до болезни, вряд ли удастся. Но при надлежащем уходе и соответствующем образе жизни вполне возможно остановить развитие проблемы и существенно облегчить состояние. Рецидивы, бесспорно, возможны, но рядом с такой красавицей…, – его улыбка стала шире, – можно ничего не опасаться. Я уверен, что Ваша забота окажется самым лучшим лекарством. Проследите, пожалуйста, за соблюдением всех рекомендаций. Последствия запущенной болезни слишком неприятны, и мне бы не хотелось, чтобы вы с этим столкнулись.

* * *

Она старалась на него не смотреть. Уткнулась в чашку с чаем, заказанную в больничном кафетерии, и утонула в собственных мыслях. Антону стало смешно.

– Крис, расслабься. Я обойдусь без твоих услуг сиделки. Тем более, что сыграть эту роль у тебя вряд ли получится.

Девушка кинула на него раздраженный взгляд.

– А ты бы хотел, чтобы я стала сиделкой? Нянчилась с тобой, когда мне самой нужна помощь? По твоей милости между прочим! Только этого еще не хватало… – она всхлипнула, опять нисколько не заботясь о том, что ее слезы заметит кто-то из окружающих.

– Можно подумать, что я специально заболел, чтобы тебе досадить.

– Я не удивлюсь, если так и есть! – эти слова она почти выкрикнула. – Тебе ведь нравится издеваться надо мной. И ты совсем не сочувствуешь моему состоянию!

Антон решил не спорить. Смысл? Что-то доказать ей сейчас не реально, а на выяснение отношений не было сил.

– Пойдем к твоему врачу?

Кристина покачала головой.

– Я сама.

Неожиданно. А он уже приготовился к еще нескольким часам нудных обследований, теперь уже предназначенных для нее. Но уговаривать не стал. Хотелось побыстрее оказаться дома и отключиться хотя бы ненадолго. Постельный режим, конечно, соблюдать не собирался, но отлежаться несколько часов было бы не лишним.

– Уверена? Тогда я поехал?

Девушка кивнула, почему-то отводя глаза.

* * *

По дороге заскочил в аптеку, беззвучно охнув, глядя на количество препаратов, выложенных на прилавок. Это все нужно выпить? До сих пор не укладывалась в голове перспектива, озвученная врачом. Усталость терзала тело, и он с тоской подумал о том, что сегодня опять не доберется до Жени. Физически не сможет. А по телефону… по телефону не говорят о таких вещах. Вздохнул, осознавая, что опять придется ждать.

Боль ударила горячей вспышкой, вынуждая выпить лекарства на ходу: нужно хоть немного прийти в норму, чтобы выдержать еще вчера назначенную Ником встречу с продавцами. Хотя бы в этом вопросе все решается.

Когда освободился, на улице уже темнело. Только бы предстоящая ночь стала не такой, как предыдущая. Просто выспаться. Немного, хотя бы раз за последние недели.

Телефонная трель отозвалась в висках ударами крошечных молоточков. Кристина. Мужчина вздохнул, приготовившись к очередному скандалу, но ее голос звучал спокойно. Слишком спокойно.

– Я звоню, чтобы сказать… Я сделала аборт. Можешь… валить к своей массажистке. Пусть она тебя выхаживает.

– Что ты… сделала?

Почему не остался с ней в больнице? Почему не увидел решимости в остекленелом взгляде? Не почувствовал ничего?

– Ненавижу… Лучше бы ты вообще на моем пути никогда не попадался…

Очередная волна боли набросила на сознание какую-то странную пелену. Отступила на мгновенье, чтобы вернуться опять острым, жгучим давлением в пояснице. Антон нащупал ногой педаль тормоза, нажимая изо всех сил. Но машину вдруг тряхнуло, рывком бросило вперед. Не было времени даже испугаться. Он лишь ощутил, как сдавило ребра натянувшимся ремнем безопасности, а огненные вспышки боли перед глазами заслонило белое облако.

Глава 24

Последний раз из окон квартиры на окружающий мир Антон смотрел, наверное, еще в детстве. Именно смотрел – не заглядывал вскользь, интересуясь наличием осадков или температурой воздуха на термометре. Изучал прохожих, бесконечно спешащих по своим делам, зачем-то придумывая их маршруты. За несколько дней запомнил почти всех жителей дома, которых раньше вряд ли бы смог узнать. Не глядя на часы, научился определять время: сосед с верхнего этажа регулярно выходил на прогулку с собакой, не задерживаясь ни на минуту.

На голых ветках деревьев прямо на глазах распускались крошечные цветы: миндаль пробуждался к жизни раньше всего, а за ним торопилась вишня, издали выглядевшая будто припорошенной снегом.

Весна была совсем близко. Таяли последние дни февраля, а он… так и не сумел ничего решить. После аварии все стало еще сложнее. Хорошо, что хотя бы удалось обойтись без больницы.

Мужчина поправил стягивающую ребра повязку. Боль в груди после ушиба постепенно стихала, но столь необходимый для позвоночника постельный режим оказался невозможным: в горизонтальном положении почти не получалось спокойно дышать: каждый вздох давался с трудом. Сидя или при ходьбе становилось легче, а спина напрягалась сильнее, и этот замкнутый круг лишал остатков сил. Да и без машины добраться куда-либо было проблематично.

Никак не получалось забыть жуткий грохот и собственный страх, накативший сразу, стоило лишь осознать случившееся.

Он выбрался наружу, оторопело рассматривая покореженную груду металла. Это и машиной-то язык не поворачивался назвать. Ему везло прежде: никогда не приходилось бывать в авариях, и потому открывшееся глазам зрелище не укладывалось в привычные представления о жизни. Только что все еще было надежно и прочно, и вдруг в один миг разлетелось на мелкие кусочки.

Мужчина повел плечами, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле. Неприятно ныло в груди, в месте, которым он приложился к рулевому колесу во время столкновения, но острой боли, помимо той, что терзала позвоночник, вроде бы не было. Его не зацепило. Однако то, что осталось… нет, не от машины – от жизни… Туда даже смотреть было страшно. Рухлядь. Исковерканная судьба и ладно бы только его. В ушах все еще звенел голос Кристины.

«Что же ты наделала, дурочка…»

Ник, примчавшийся по его звонку почти одновременно с полицией, переводил ошалевший взгляд с машины на самого Антона, с трудом сдерживая эмоции. Тронул его за локоть.

– Ты как? Что болит?

Такой же вопрос только что задавал сотрудник ДПС, сейчас занятый составлением протокола. Боль в груди стала сильнее, но все же была вполне сносной. Уж точно меньшей, чем в районе поясницы, где жжение сделалось почти невыносимым.

– Все нормально…

Он повторял эти слова, как мантру, изо всех сил стараясь в них поверить: и тогда, когда даже без консультации специалиста понял, что восстановить автомобиль не удастся; и, глядя, как исчезает собственное тело под толщей медицинской повязки, стянувшей грудь; и осознавая все, что произошло: глупую, детскую выходку Кристины, стоившую жизни … ребенку, которого он так и не успел полюбить. Надеялся на благополучный исход даже два дня спустя, когда был оглушен оторопелым шепотом Никиты, сообщившим о продаже генерального пакета акций. Отец решил идти до конца, и это известие было слишком похоже на столкновение с бетонной плитой. Неожиданно, непонятно и … очень больно. Намного больнее, чем ощущения в измученном теле, но не из-за потери состояния – из-за того, что не находилось мужества хотя бы позвонить. Он запретил Никите кому-либо рассказывать об аварии, для встречи с отцом не мог найти оснований, а появляться перед Женей в таком виде не хотел. Только ее жалости ему не хватало!

«Потерпи еще немного, девочка. Подожди. И прости меня».

Услышать неозвученные слова она не могла, а думать о том, какие мысли могут прийти ей в голову, не хотелось. Но не заслужила Женя того, чтобы терпеть его рядом сейчас вот такого: обессиленного, измученного болью и сомнениями и почти нищего. Голова осталась на месте и совсем не пострадала при аварии, так что он непременно найдет выход… Вот только не было бы слишком поздно…

Звонок друга прервал невеселые размышления.

– Все готово. Только, Антон, знал бы ты, как сильно мне это не нравится. Ты не за то взялся. Совершенно не за то.

Представить недовольное лицо Никиты было нетрудно и на расстоянии, но впервые за последние дни мужчина улыбнулся.

«Тебе и не должно это нравиться. И даже мне не должно. Главное, чтобы ЕЙ понравилось. Все остальное сейчас не имеет значения».

– Ник, у меня к тебе будет еще одна просьба. Отвезешь завтра документы по адресу, который я сейчас сброшу. И… цветы.

Собеседник хмыкнул.

– Может, лучше нанять курьера? Вряд ли я смогу мило улыбаться, зная, какую дурость ты совершаешь.

Ему неожиданно стало смешно. До кома в горле. До странной пелены, затуманившей глаза. Если бы он был так же глуп раньше, скольких бы ошибок удалось избежать?

* * *

Женя на мгновенье прикрыла глаза, заставляя себя собраться с силами. Она сможет. Все получится, несмотря на то, что предыдущие двенадцать попыток оказались безрезультатными. Ей обязательно повезет… Должно повезти…