Глаза слезились. Эвон чувствовал раскалённый жар тела девушки. В тот момент, когда руки Эвона почти опустились, он упал на колени и с силой прижал Веру к себе. Только бы не уронить.

Чей-то шёпот коснулся слуха Эвона. Он настойчиво звал к себе. Женский голос. Она обещает блаженство и покой. Сердце замедлило ход. Эвон обессиленно положил Веру на землю.

– Смерть тянется к смерти, – шептали феи. – Любовь – к любви, а смерть – к смерти. Да-да.

Сквозь чёрные круги, плясавшие перед глазами, Эвон разглядел густую чёрную полосу, проходившую от раны Веры к его груди. Машинально Эвон приложил к сердцу ладонь, и тогда дышать стало легче. Он оборвал связующую раны нить. Выругавшись, парень распахнул рубашку: метка Асоль на глазах уменьшалась. Когда она стала прежних размеров, Эвон снова почувствовал себя хорошо.

Чтобы не соприкасаться ранами, Эвон потащил Веру за ноги. Травяной ковер был ровным и мягким, Эвон не боялся ушибить девушку. Единственная трудность заключалась в том, что так ему было трудно следить за направлением ветра. Эвону помогали феи. Каждый раз, когда он сбивался с пути, они слетались к его лицу и рассержено мотали головками.

Эвон не знал, как долго он шёл. И только когда его ноги коснулись чего-то живого, он остановился. Это были бабочки. Миллионы бабочек. Они облепили каждый цветок, каждую травинку. И нельзя было вступить, не задев этих прекрасных существ. Даже стволы могучих деревьев были сплошь усыпаны бабочками.

Эвон аккуратно положил Веру на живой ковер. Бабочки встрепенулись, обнажив цветы. Растения потянулись к чёрной ране на руке девушки. Когда цветок, похожий на лилию (Эвон не разбирался в цветах), обхватил своими нежными лепестками рану, его жилки сделались серыми. Потом они почернели вместе с листьями и стебельком. Цветок погиб, и его место тут же занял другой.

Цветы меняли друг друга один за одним. Эвон не понимал, каким образом растения передвигаются. Да и хочет ли он знать? Главное, Вера спасена. И тут же Эвон почувствовал укол совести. Для чего он спасает её? Чтобы она умерла немного позже? Между тем вокруг девушки образовался целый остров мёртвых цветов.

Голову Эвона настигла мысль о странном шёпоте. Если то, что с ним случилось, зеркальное отражение состояния Веры, получается, она тоже слышала этот приторный голос. Может быть, он до сих пор зовет её. Эвон схватился за голову. Ему было невыносимо смотреть на происходящее. Он ненавидел себя. Он хотел крикнуть Асоль, чтобы та немедленно исполнила обещание, но Вера открыла глаза.

– Эвон, – беззвучно позвала она.

Эвон сообразил, что стоит как вкопанный, и сорвался с места. Цветы отступили.

Эвон наклонился к Вере, она была бледна.

– Что случилось?

Было видно, что Вера ещё очень слаба. Наверное, она хочет пить. Губы сухие, словно пергамент.

– Всё хорошо, – успокоил её Эвон. – Вот.

Он поднес к губам Веры фляжку с водой. Она жадно хлебнула и, прикрыв глаза, опустила голову на землю.

Некоторое время они молчали. Эвон заметил, что рана на руке девушки стала маленькой, но не исчезла. Тяжкие мысли беспокоили его. Когда Вера открыла глаза, он ласково провёл рукой по её влажным волосам. Девушка поймала на себе напряжённый взгляд.

– Вера, – сильный голос сейчас дрожал, – расскажи, что ты видела в долине.


Эвон осторожно сжал Верины пальцы.

– Мне нужно знать, откуда у тебя рана.

Это было невозможно. Снова вспомнить тот страх, боль. Вера боролась с собой, отгоняя воспоминания.

– Пожалуйста, что ты видела?

Девушка обречённо закрыла глаза. Если Эвон настаивает, значит, это важно.

– Я видела маму. Она звала меня. Хотела, чтобы я осталась с ней.

– Сейчас она тоже зовёт?

– Нет. Но иногда я слышу её. Когда рана начинает болеть.

– Это она ранила тебя?

– Эвон, моя мать мертва, – напомнила Вера. – Дух не может нанести телесную рану. Меня укусил паук.

– И, очевидно, он был настоящим. Я не знаю, каким образом работают видения долины. Собственно, никто точно не знает. Но можно предположить, что растения и насекомые там всё-таки есть. Паук выбрал тебя, а посланный дух лишь направил тебя к нему.

– Ты хочешь сказать, что долина захотела моей смерти?

– Нет. На это я тебе не отвечу. Но я предполагаю, что дух матери действительно являлся к тебе. Помнишь? Долина шлёт то, чего мы боимся или хотим видеть. Ты скучаешь по родным, а духи могут материализоваться в любой реальности. Странно лишь то, что мама хотела забрать тебя.

– Наверное, она считает, что здесь мне не место, – предположила Вера. Ей стало обидно оттого, что всё, что происходило с ней в долине (кроме паука, конечно) было иллюзией. То, чего она хочет. Между тем Эвона не удовлетворил такой ответ.

– Что ещё? Может быть ты видела отца или брата?

– Нет, – выдохнула Вера и неохотно призналась:

– Там были ты и Сара.

– Что мы делали?

– Это что, допрос?

Вера посмотрела на Эвона полуоткрытыми глазами, всеми силами пытаясь дать понять, что не желает продолжать разговор. Но Эвон был непреклонен.

– Это Сара кинула в меня паука.

– А я? Что я делал?

Вера долго смотрела ему в глаза. Тёплое синее море. Ей было больно и стыдно.

– Ты действительно хочешь знать?

Эвон молчал.

– Тогда я покажу тебе.

Вера с трудом приподнялась, чтобы сесть. Ощущение торжества придавало сил.

– Наклонись, – попросила она.

Эвон нахмурился. Разлившийся на щеках румянец выдавал Веру с головой. Тогда взгляд Эвона опустился на её губы.

– Наклонись, – повторила Вера.

Вместо этого Эвон обнял девушку и привлёк к себе. Вера с жадностью впилась в его губы. Запустив ладонь в густые волосы, Эвон охотно ответил на поцелуй.

Они целовались долго и страстно, пока этого не оказалось мало. Тогда Эвон осторожно положил Веру на траву и стал целовать её глаза, уши, шею. Под своей ладонью Вера ощущала тяжёлые удары его сердца, и её поспевало в такт.

Эвон освободил хрупкие плечи от легкой ткани. Вера остро чувствовала на коже его горячее дыхание. Она утопала в Эвоне так же, как он в ней. Её руки блуждали по его широкой спине, ноги обвили торс.

Эвон уже подавался вперёд, и Вера поскорее хотела избавиться от ненужной ткани. Тогда она легонько оттолкнула Эвона и попыталась стащить с него рубашку. Это оказалась непросто, так как ткань прилипла к телу. Эвон терпеливо ждал, лукаво улыбаясь. А когда он снова принялся целовать Веру, она, что есть силы, оттолкнула его.

Эвон недоумевал.

– Подожди, – Вера счастливо улыбнулась Эвону.

Девушку переполняли эмоции. Мысль, так неожиданно настигшая её, пробудила неотлагательную жажду действия. Вера повалила Эвона на спину. В его глазах заискрился огонь, и он снова расслабился. Но, когда Вера схватила лилию и попыталась приложить её к метке Асоль, Эвон резко перехватил женскую руку.

– Нет.

Вера не понимала.

– Не губи цветок напрасно. Эта рана неизлечима.

– Давай попробуем.

– Вера, не надо. Ты погубишь поляну. А вместе с ней умрут существа, лишенные её помощи.

Тогда Вера аккуратно сняла повязку с его плеча.

– Эта рана другая, ведь так?

Девушка осторожно приложила лилию к огнестрельному ранению. Цветок бережно обхватил лепестками больную плоть. Потом он почернел, и Вера взяла другой цветок.

Она поменяла пять растений. На шестой лилии рана полностью затянулась, и на её месте остался небольшой рубец.

– Вот так, – девушка любовно поцеловала Эвона в плечо. – Неплохо, правда?

– Да.

Эвон откинулся на спину и закрыл глаза. Вера поцеловала его. Он медленно провел рукой по гибкой спине и улыбнулся. Вера обсыпала поцелуями его широкую грудь и живот, наслаждаясь его глубоким дыханием. А когда тонкие пальцы опустились ниже в попытке расстегнуть ремень, Эвон остановил девушку.

– Что-то не так? – растерялась Вера.

Казалось, Эвон смутился, словно не ожидал вопроса.

– Нет…Не в этом дело.

– Тогда в чём?

Эвону было тяжело. На лбу собрались глубокие морщины, ладони сжались в кулаки. Голос дрожал.

– Я должен тебе кое-что сказать.

– Говори.

– Это непросто. Прости.

– Эвон, не томи.

От дурного предчувствия внутри похолодело. Эвон сел и заботливо накинул платье обратно на Верины плечи. Он расплавил шёлк, словно дорогую реликвию, и опустил руки.

– Прости, Вера. Я должен был сказать об этом раньше. Мы все должны были предупредить тебя.

– О чём предупредить?

Эвон сглотнул.

– Ты умрёшь.

– Что?

– Ты умрёшь. Когда энергия шара пройдёт сквозь тебя, она сожжёт твоё тело изнутри. Это неизбежно. Если бы твоя раса была в нашем мире, то магия распределилась бы между вами равномерно и не нанесла вреда. Но ты одна. Силы поисковой группы были рассчитаны только на одного эльфа.

Наступила гробовая тишина. Вера пыталась переварить услышанное.

– Что значит, умру?

Это был глупый вопрос. Конечно же, она знала, что означает это слово. Просто, когда речь идёт о тебе, оно становится каким-то непонятным.

– Прости.

Вера замотала головой.

– Нет, это неправда. Не может быть. Ты лжёшь!

Вера соскочила и принялась нервно мерить шагами землю. Физическая и душевная боль подкашивали ноги. Эвон молчал. Его глаза блестели.

– Неправда, – словно заведённая повторяла Вера. – Это всё ложь. Бред. Скажи, что ты всё придумал!

Но Эвон по-прежнему молчал. Тогда из миндальных глаз потекли слёзы отчаяния. Вера содрогалась, не в силах совладать с солёными потоками.

– Почему? Почему ты не сказал раньше? – разочарование и крах последней надежды на счастье разрывали душу.

– Ты бы не согласилась пойти с нами.

– Не согласилась пойти? Да я до самого конца была уверена, что это розыгрыш! Глупая шутка! А ты говоришь, не согласилась. Вы всё знали и молчали.

– Вера, я ничего не мог изменить, поверь! – Эвон был в отчаянии. Он встал и обхватил ладонями её лицо. – Я жалею об этом больше всего на свете. Твоё прощение – это единственное, что теперь важно для меня.

– Всё могло быть по-другому, – Вера видела мольбу в синих глазах. – Не тогда, а сейчас. Только если бы ты смог. Не лгал. Эвон, ведь я верила тебе одному. С самого начала. Ни Марии, ни Олли… Тебе.

– Вера…

Девушка отвернулась. Она не хотела больше говорить. Запоздавшее признание Эвона разорвало сердце.

– Не уходи, – попросил он, но Вере было всё равно.

– Вера, ты должна оставаться здесь.

– Хватит! – взорвалась девушка. – Вы всегда указывали мне, что делать! Теперь я сама могу позаботиться о себе!

– Но рана снова может увеличиться! Только бабочки помогут тебе.

Вера не слушала его. Эвон попытался остановить девушку.

– Убери руки! – прорычала Вера. – Или, клянусь, я попрошу фей, и ты отправишься отсюда к чёртовой бабушке!

Глава 15

– Встань, дитя моё, – велел Райен. – Сними капюшон, от меня нечего скрывать.

Сара поднялась с колен.

– Так-так, – цокнул колдун, – Сара Лойти. Не ожидал тебя здесь увидеть.

Сара нахмурилась.

– Чему ты удивляешься? – сам наигранно удивившись, спросил Райен. – Моя страна держится обособленно, но это не значит, что я близорук. Я знаю каждого, кто был отправлен в параллель. Без моего ведома ничто не происходит.

Довольный нотацией, Райен глубже сел в свой трон.

– Если ты здесь, значит, Наследница в безопасности. Это хорошо. Вы оправдали мои надежды. Но тревожить меня осмеливаются немногие. Зачем ты пришла, Сара?

Нет! Не отвечай. Я сам отгадаю. Видишь ли, я люблю всякие загадки. Дай подумать.

Райен спустился с трона и, почёсывая острый подбородок, принялся широкими шагами ходить вокруг Сары.

– Может быть, ты пришла просить моей защиты? Волшебница с даром предсказателя. С моей руки был принят закон о трибунале, только я могу отменить приговор. Неплохая версия, как ты думаешь? Вот только принять этот дар тебя могли заставить очень веские обстоятельства. А если они такие важные, ты не стала бы рисковать. Ведь я сам могу казнить тебя. Это значит, ты пришла ко мне не ради себя.

За кого, Сара? Мария? Учитывая твой цвет волос, она, вероятно, уже мертва.

Наследница? Она в надёжном месте, твоя работа выполнена.

Олли? Вряд ли у тебя есть что-то общее с вампиром. Или в параллели между вами что-то произошло?

Кустистые брови Райена сошлись на переносице. Колдун любопытно заглянул Саре в лицо.

– Нет, – разочаровано подытожил он. – Это не он. Остаётся Эвон. Что с ним, Сара?

Девушка молчала. Азарт захлебнул Райена.

– Не может быть! Сара Лойти, да ты просто находка! – колдун радовался, словно маленький ребёнок. Сара подумала, что ещё немного, и он захлопает в ладоши.

– Разреши мне узнать, кто удостоился такой чести.

Просьба прозвучала, как приказ. Райен обхватил горячими ладонями лицо девушки и впился цепким взглядом в её глаза. Казалось, он смотрит в самую душу. Получив, что хотел, Райен отпустил волшебницу.