– Саид, уезжай, хотя бы на год, – тихо произнес лорд, чтобы не услышала Анна. – Ты успокоишься, забудешь ее, а у нас к тому времени уже будет первенец. Я тебя, как друга, прошу, ты же знаешь, с другим бы я церемониться не стал.

– Знаю, Двэйн. Я уеду, сегодня же, ночью уже решил. Но и я тебя, как друга, предупреждаю, если Анна будет с тобой несчастлива, я ее выкраду. Ты же не сомневаешься в моих способностях? – князь не стал ждать ответа, тронул пятками бока коня и вырвался вперед кавалькады.

Вот и поговорили, вроде все решено, а осадок остался. Двэйн прекрасно понимал, что Саид отказался от Анны не из-за дружбы, а только по той причине, что девушка выбрала не его.

– Волнуешься? – спросил лорд, поравнявшись с невестой.

– Очень, – смущенно ответила Анна.

– Все будет хорошо, я рядом, – Двэйн взял маленькую ладошку в свою. Так они и ехали рука об руку до самого храма.

* * *

Я не просто волновалась, я жутко нервничала. Казалось бы, все решили, отступать поздно, но паникерским мыслям этого не скажешь, не запретишь подтачивать уверенность. Мы знакомы с Двэйном около месяца, мы совсем не знаем друг друга, а свадьба – это на всю жизнь. Будем ли мы счастливы вместе? Не стану ли я жалеть об этом решении? Что было бы, встреть я на том балу Саида? Я искоса посмотрела на князя, они с Двэйном перекинулись парой слов, явно неприятных, и Саид ускакал вперед. Красивый, сильный, а еще настоящий друг, но сердце не замирало, глядя на него, не возникало желания поцеловать или дотронуться. Подъехал Двэйн, улыбнулся, сказал несколько слов в поддержку и взял меня за руку. Стало намного легче, волнение никуда не ушло, но горячая ладонь Двэйна внушала уверенность, что у нас действительно все будет хорошо.

Наше появление у храма встретили песнопениями, молоденькие послушники чистыми голосами затянули молитву с пожеланиями счастья, долголетия и плодородия. От некоторых слов меня бросало в краску. Как такие песни могли одобрить священнослужители? Или просто я такая пошлая? Но с другой стороны, как иначе можно понять строчку: «И пусть могучим остается молот и наковальня стонет под его ударами, здоровых сыновей на свет рожая». Судя по шальным глазам Двэйна, не у одной меня такие мысли пошлые.

Наконец-то мы поднялись по ступеням и вошли в храм, за нами проследовал только князь, он должен был стать свидетелем. Вообще-то, во время свадьбы в храм могут войти еще родственники жениха и невесты, но у Двэйна никого не было, а мои были в другой стране. Я на это очень надеялась, меньше всего мне хотелось, чтобы в самый неподходящий момент они заявились в храм и увезли меня домой. Да, маман очень расстроится, она же о моей свадьбе мечтала даже больше меня. Как же, единственную кровиночку замуж выдать. Стоп, а тетушка где? Она точно не могла не прийти на свадьбу, сейчас начнется прилюдное смешивание нас с грязью. Я тревожно огляделась по сторонам, отмечая, что храм пуст. Если я раньше бывала в таких местах, то совершенно не помнила об этом. Запоминать и нечего было: светло, огромные витражи вместо окон со сценами из святых писаний. Чисто выбеленные стены, сводчатый потолок, неуютно, потому что нет ни одного цветного пятна, даже витражи черно-белые.

– Что-то случилось? – прошептал над ухом Двэйн. – Ты кого-то ждешь?

– Нет, пытаюсь угадать, из-за какого угла выскочит тетушка, – в моем голосе проскользнули истерические нотки. Нет, так дело не пойдет, надо взять себя в руки, раз уж решила выйти замуж, значит, нервничать поздно.

– Не бойся, она не появится, ее Саид в комнате запер, – тихо ответил будущий муж.

– Ты ее плохо знаешь, она в окно вылезет ради того, чтобы испортить нашу свадьбу, – справляться с паникой одной силой воли выходило все тяжелее.

– Анна, я не позволю никому помешать нашей свадьбе, – сказано было так, что мой отказ он уже тоже не примет. Я отказывать не собиралась, хотя нервы превратились в туго натянутые струны. Для поднятия духа вцепилась в руку Двэйна. – Все хорошо, любимая, еще немного и мы поедем домой.

Его слова да богу в уши. Тем временем мы подошли к алтарю. Здесь тоже все было белое, даже одеяние служителя. Единственное, что выделялось, – это радужный круг на стене. Именно радужный, сияющий, переливающийся всеми цветами. Его свет завораживал, успокаивал, вселял уверенность в завтрашнем дне.

– Дети мои, я рад приветствовать вас в моем доме, – странно, вроде бы это дом бога, а никак не его служителя. – Не удивляйся, дочь моя, сейчас я говорю от имени бога.

Я же удивилась еще больше, неужели читает мои мысли? Служитель, немолодой уже мужчина с аккуратной бородкой, улыбнулся мягко и ободряюще.

– Дети мои, в храме свадьбы не проводятся в будние дни, но ваш друг очень просил и подкрепил свою просьбу крупным пожертвованием. Вы можете гордиться таким другом, – а не много ли хитрости в этих блеклых глазах? Как-то по-другому я себе представляла святых людей. – Начнем, пожалуй. Родственников не будет, я так понимаю?

– Мы собрались здесь, чтобы связать священными и нерушимыми узами брака дочь мою Рибианну и сына моего Двэйна, – интересно, только мне слух режет такая трактовка? – Есть ли желающий высказаться против этого брака?

Я на всякий случай оглянулась, но нет, желающих не появилось, хотя, судя по сжатым губам князя Мансура, он с трудом сдержался от замечания.

– Искренне ли ваше желание вступить в брак? Не под принуждением ли вы это делаете? Не бойтесь, в моем доме вас смогут защитить. Прошу ответить Рибианну.

– Искреннее и меня никто не принуждал, – сказала я, но, видимо, ответ должен был звучать как-то иначе, потому что служитель уставился на меня с недоумением.

– Прошу ответить Двэйна, – машинально произнес он, сам же пытаясь понять: засчитывать мой ответ или нет.

– На все воля бога, святой отец, – так вот как сказать надо было. Оказывается, это был риторический вопрос.

– Протяните руки, дети мои, – Двэйн протянул левую руку, когда я хотела сделать так же, незаметно помотал головой из стороны в сторону. Понятно, мне, значит, правую. Будущий муж тут же переплел наши пальцы. – Именем бога нашего всемогущего объявляю вас мужем и женой.

Круг засветился ярче, от него невесомой дымкой опустилось на наши руки золотистое сияние, впитываясь в кожу. Я была настолько увлечена этим действом, что не сразу обратила внимание на пристальный взгляд служителя. Он уже не улыбался мягко и покровительственно, в его глазах мелькал хоровод мыслей, судя по всему, я опять что-то сделала не так.

– Даже не думайте, святой отец, эта девушка моя! И делиться ею, даже с богом, я не намерен, – сквозь зубы процедил Двэйн, крепче сжимая мою руку.

– Богохульственные речи говоришь, сын мой. А ведь вам еще благословение просить надо будет, чтобы господь наш всепрощающий даровал вам здоровое потомство. Возможно, сын мой захочет храму пожертвование сделать, для детей-сирот?! – говорил служитель мягко, но в глазах стояла ухмылка.

– Я как раз об этом подумывал, нельзя оставлять сирот без помощи, но и вы, святой отец, помолитесь за нас, не обойдите своим вниманием, – я никогда не считала себя дурой, вот и сейчас было понятно, что Двэйн пообещал крупную сумму, но за что?

– И это все?! – тихо спросила я уже у мужа, когда мы направились к выходу. В голове у меня был сумбур, калейдоскоп картинок не давал сосредоточиться. Кольца, поцелуй, танец, откуда все это?!

– Извини, вообще-то церемония длиннее, но хорошо, что служитель согласился на укороченную. А то пришлось бы ждать ближайшего праздника, то есть еще две декады. Уверен, все три дня уже расписаны по минутам, – Двэйн просто светился от радости, я же все еще пребывала в сомнениях, мне чего-то не хватало.

– Двэйн, а колец или браслетов не полагается? Ну как определяют, что человек заключил брак? – пояснила я в ответ на недоуменный взгляд супруга.

– Саид, продемонстрируй, пожалуйста, моей жене, как это происходит, – улыбнулся мужчина.

– Мои поздравления, герцогиня, – князь склонился в поклоне, целуя мне руку, и тотчас на тыльной стороне кисти появился узор.

– Он идентичный моему, при прикосновении не родственника узор проявляется, – пояснил Двэйн, отбирая мою ладошку у Саида. – Поехали домой? Или ты хочешь на прогулку?

Если ехать домой сейчас, то с вероятностью сто процентов мы окажемся в постели. Мне же нужно время, чтобы почувствовать себя женой. Да и на озеро хотелось, опять же на Снежинке скакать одно удовольствие.

– Время еще раннее, съездим на озеро, а потом домой, – как я ни старалась, но все равно покраснела.

– Хорошо, любимая, – обнял он меня за талию, и мы вышли из храма. Нас встретили песнопения молоденьких послушников и убийственные взгляды родственников. Судя по всему, накрылась наша поездка на озеро.

Глава 10

Родители с теткой, видимо, совсем недавно приехали и пытались пробиться в храм, но пятеро дюжих мужчин, подчиненных Двэйна, мужественно держали оборону.

– Да вы знаете, кто я!? – ледяной голос перекрыл даже пение послушников. Захотелось куда-нибудь спрятаться.

Хм, у меня же муж есть, вот пусть и разговаривает с новообретенными родственниками. Но прятаться было уже поздно, отец нас заметил. Ниже на ступеньках стояли мать и тетка, обе в слезах прижимали к глазам платочки, у самого подножия находилась карета, на которой они, собственно, и прибыли.

– Не можем знать, Вашество, но приказано никого не впускать, – ответил один служака, а так как они стояли к нам спиной, то еще не знали о нашем выходе.

– Дочь, что это значит!? Как это все понимать!? – обратился ко мне отец, пространственно обведя рукой всю нашу композицию.

– Я вышла замуж, папенька, – меня потряхивало от избытка эмоций, хотелось или истерично расхохотаться, или зарыдать.

– Ты что сделала?! – крик отца разнесся по площади, заставляя смолкнуть хор мальчиков, а одиночных прохожих оглянуться.

– Извольте сбавить тон, когда разговариваете с моей женой, маркиз, – загородил меня спиной Двэйн, уже за одно это я была готова повторно выйти за него замуж. – Я думаю, разговор нам лучше перенести в более подходящее место. Приглашаю вас к нам на празднование свадьбы.

– Разговор у нас будет, но позже, а пока я забираю свою дочь. Уверен, король не откажет в аннулировании брака, – сквозь зубы процедил папуля.

– Анна моя жена, и прав вы на нее уже не имеете, – таким же тоном ответил Двэйн.

– Она не ваша жена, брак будет действителен после первой брачной ночи, но ее-то как раз у вас не будет. Потому что я имею право забрать дочь до окончания расследования ее похищения. И поверьте, расследование обязательно проведут. И неважно, вы окажетесь виновны в данном деянии или нет, к его окончанию ваш брак уже будет аннулирован, а помолвка разорвана. Рибби, иди сюда, мы едем домой!

А вот этого мне совершенно не хотелось, я глянула на своего супруга: он застыл с бледным лицом и плотно сжатыми губами. Мне неплохо были известны наши законы, чтобы понять, правда на стороне отца, и если ничего не сделать, то Двэйна я никогда больше не увижу. Не знаю, как бы поступила на моем месте примерная дочь, но таковой я в данный момент себя не чувствовала.

– Вы ошибаетесь, отец, король не сможет аннулировать наш с Двэйном брак, – вышла я вперед и твердо взглянула в глаза родителю. – У нас уже была первая брачная ночь и, возможно, я уже жду ребенка. Если вы не верите моим словам, то князь Мансур сможет их подтвердить, он имел неосторожность зайти к нам в спальню без стука. Думаю, он даже поклянется на священном писании. Двэйн, поехали домой, я очень устала.

Я взяла мужа за руку, он крепко сжал ее в ответ, а потом, плюнув на немую сцену и ошарашенные взгляды окружающих, подхватил меня на руки и понес к нашим лошадям. Я смотрела на его лицо, которое оживало с каждым шагом. Где-то там остались рыдающая мать и лежащая в обмороке тетка, как будто издалека слышались холодные расспросы отца. Бедный Саид. Мне не было до всего этого никакого дела, главное, что мы с Двэйном не расстанемся, я не позволю никому разлучить нас, я просто не могу потерять его опять.

* * *

Двэйн нес на руках супругу и чувство безысходности потихоньку отступало. Еще пять минут назад он не знал, как поступить: силовое преимущество было на его стороне, а право за маркизом Монфри. И Двэйн готов был воспользоваться своим преимуществом, только бы не отдавать Анну. Но ему надо было знать, что девушка согласна, если бы она не пошла к маркизу, сказала бы, что останется со своим мужем или еще как-нибудь выразила свое несогласие с решением отца, Двэйн бы нарушил закон. Лорд никак не ожидал, что Анна решится такое сказать во всеуслышание, ведь это клеймо на всю жизнь. В лицо ни ему, ни Анне этого никто не скажет, все-таки герцог Варрийский приходится кузеном королю, но за спиной будут показывать пальцем точно. Если до этого у Двэйна оставались сомнения в чувствах девушки, то после такого заявления они отпали. Пусть Анна никогда не говорила, что любит, но ее поступки значили больше, чем пустые слова.