В холодных глазах доктора я прочитала крушение своих надежд на спасение. Мне не оставалось ничего другого, как покориться судьбе…


19 октября


Утром, заглянув ко мне на несколько минут, профессор был необычайно приветлив. Он даже не вспомнил про мою вчерашнюю истерику.

— Как себя чувствуете? — традиционно начал он.

— Примерно так же, как канарейка в клетке.

Доктор прищурил глаза.

— Вы сами создаете себе клетку. Будь вы немного разумнее и не так горды, то уже давно бы разгуливали по моему чудесному саду.

— Что-то я не заметила отдыхающих, когда приехала к вам, — сказала я с сарказмом.

— Состояние здоровья остальных жителей пансиона не позволяет им совершать такие прогулки, — как ни в чем не бывало ответил мужчина и добавил: — А вы, я вижу, выглядите гораздо лучше.

— Вас это беспокоит?

Доктор поправил очки.

— Наоборот, я рад.

— Это намек на то, что вы можете начинать свой эксперимент? — зло отреагировала я.

Присев на кровать, профессор почесал мочку уха и спокойно проговорил:

— Напрасно вы так пренебрежительно относитесь к серьезной научной работе. Поймите, я ведь хочу вашего добровольного согласия…

— Вы имеете в виду документ? — спросила я, догадавшись, к чему именно клонит доктор.

— Что-то вроде этого…

— А если я не подпишу?

Профессор взглянул на ручные часы и озабоченно произнес:

— Да-а-а, задержался я в вашей обители или как там у вас… кельи, кажется…

Я промолчала.

— Ну что ж, значит, до завтра. — Мужчина поднялся и направился к двери. Однако, не дойдя до нее примерно шага, он повернулся и сказал: — Кстати, я зашел к вам, чтобы сказать о том, что уезжаю и возвращусь только завтра.

— Вы собираетесь до завтрашнего дня всех жителей пансиона отправить под наркоз? — язвительно спросила я у ненавистного докторишки.

— У вас, оказывается, прекрасное чувство юмора. Жаль, что оно пропадает здесь… — На лице у доктора появилась наигранная горечь, которая вскоре сменилась прежним каменным выражением. — Так вот, о деле. На время поездки в пансионе меня заменит студент… Подумайте о моем предложении…

Дверь закрылась, и я вновь оказалась в одиночестве. Однако сообщение доктора о том, что в это здание имеют доступ и другие люди, меня искренне порадовало. Втайне я надеялась, что со студентом мне придется гораздо проще, тем более что он в отличие от профессора мало походил на каменную стену или безупречный часовой механизм. Возможно, доктор подбирал помощника по своему образцу и подобию, но в данном случае играла роль еще и молодость.

Через час после ухода профессора мне пришла в голову неожиданная мысль о побеге. Она настолько захватила меня, что до обеда ни о чем другом я не могла и думать.


В полдень, как обычно, я услышала скрежет ключа в замке. Дверь распахнулась, и на пороге показалась старушка надзирательница. Наконец-то я могла спокойно рассмотреть это создание. Старушке было лет семьдесят. Она была худощава. На грубом, словно высеченном из камня лице, смуглом и морщинистом, особенно выделялись острые злые глаза да седые усы. Я содрогнулась от ужаса. Эта старая женщина напомнила мне персонаж из давно забытой страшной сказки. «Придется привыкать, Чалыкушу, — подумала я, — ведь до этого твое общество состояло только из одного доктора. Теперь жизнь обещает стать разнообразнее, ведь попечителей будет двое… Впрочем, нет — трое. Как же я могла позабыть о студенте, который должен был навестить меня позже!»

Держа в руках поднос с горячим обедом, старая женщина молча подошла ко мне и поставила его на кровать рядом со мной.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Старуха слегка наклонила голову и сверкнула глазами.

— Извините, — попыталась я завести разговор, — раньше я слишком плохо чувствовала себя и поэтому, возможно, была не очень внимательна к вам…

Женщина, не говоря ни слова, присела на край кровати и уставилась на меня.

— Вы давно работаете у доктора? — спросила я, надеясь разговорить не слишком вежливую прислугу.

Указав пальцем на тарелки, старуха скрестила руки на груди и недовольно пробежалась по мне взглядом. По ее суровому лицу я поняла, что беседы у нас не получится…

После обеда я почувствовала себя неважно, но внезапно накатившийся сон избавил меня от борьбы с головокружением и легкой тошнотой. Когда я проснулась, состояние мало изменилось, однако головная боль явно уменьшилась. Не знаю, сколько еще времени я провалялась в постели, стараясь подавить в себе неприятные ощущения, но, когда ко мне вернулась способность спокойно подумать о предстоящем побеге, как назло, в дверь постучались. Еще через мгновение раздался грохот открывающегося замка, и в дверном проеме показалась худощавая фигура рыжеволосого юноши. В руках он держал тарелку с овсяной кашей и чашку с кусочком белого хлеба.

— Извините, госпожа, — осторожно пробубнил он. — Доктор просил меня зайти и поинтересоваться состоянием вашего здоровья… И заодно принести вам ужин.

— Вы так и собираетесь держать тарелку в руках, пока я буду есть? — усмехнувшись, поинтересовалась я.

— О, извините, — растерянно проговорил студент. — Я совершенно позабыл о подносе! Вы пока подержите это, а я за ним сбегаю.

Юноша передал мне чашку и тарелку, а сам выбежал за дверь, лишь слегка прикрыв ее. Мне ужасно хотелось выглянуть в коридор, но когда я наконец решилась, было уже поздно — оттуда доносились шаги моего юного надзирателя. Тяжело дыша, он заскочил в комнату и подошел к кровати.

— Как-то я не подумал сразу об этом… — виновато произнес он, положив поднос на одеяло, покрывающее мои ноги.

Поставив тарелку и чашку, я поинтересовалась:

— Вы, видимо, тоже ученый?

— Ну, как вам сказать… — замялся юноша. — Я окончил три курса медицинского в Софии…

— Почему же сейчас не на занятиях?

— Меня выгнали.

— Если не секрет, за что?

— За участие в одной студенческой пирушке, но это не важно. Ведь по успеваемости я был одним из лучших.

— А как вы сюда попали?

— Меня пригласил сам профессор. Он обещал, что устроит мои дела с восстановлением на учебу.

— Вам нравится то, чем вы занимаетесь у доктора?

Этот вопрос заставил молодого человека собраться с мыслями.

— Профессор Штольц просил быть учтивым с вами, но особенно не болтать… — стараясь напустить на себя серьезный вид, заявил он.

— А мне доктор сказал, что я здесь надолго, и поэтому подумалось, что будет нелишним познакомиться.

— Так, значит, вы все-таки подписали… — облегченно вздохнул студент.

Я потупила глаза.

— А что мне остается делать…

Молодой человек явно обрадовался.

— Это здорово. Наконец-то мне хоть будет с кем поговорить.

— Неужели вы так одиноки в этой усадьбе?

— Пожалуй, — задумался он. — Немая старушка, необразованный извозчик, кухарка и… профессор — вот моя компания. Разве с ними можно побеседовать по душам?

— Да-а-а, — протянула я, радуясь, что отношения со студентом начинают складываться даже лучше, чем я думала.

— А чем же не устраивает вас доктор?

— Он — гений, а с такими людьми всегда тяжело.

— Гений?.. — повторила я, округлив глаза.

— Да-да, — воодушевился молодой человек. — Я помню его еще по лекциям на нашем факультете. Профессор Штольц — великолепный психиатр. Кроме того, он ведет исследовательскую работу…

— В своей области?

— Доктор занимается вопросами, связанными с когнитивными процессами, — решил блеснуть накопленными познаниями мой собеседник.

— Мне это ни о чем не говорит…

— Ну, это… — задумался студент, подбирая более простую формулировку, — это связано с воздействием на подсознание человека.

— С какой целью?

— Как с какой? — удивился молодой человек. — Конечно, для того чтобы подчинить людей низшего уровня более развитой прослойке общества.

— А по-моему, ваш доктор просто сумасшедший, — заметила я, чем, как мне показалось, немало обидела своего собеседника.

— О, как вы не правы! — воскликнул он. — Пройдет некоторое время, и, поверьте, вы будете думать о профессоре Штольце совершенно иначе.

— Хотелось бы в это верить, — подыграла я студенту, раздумывая над тем, как получше его использовать для осуществления побега.

Рыжеволосый юноша оказался болтлив, и это было мне на руку. По крайней мере теперь я могла хоть что-то узнать.

Например, куда попала и какие люди меня окружают.

— Профессору можно верить, — продолжал молодой человек, — особенно когда дело касается науки. Тут он непревзойденный гений.

— Пожалуй. Только в медицине я разбираюсь мало… — попыталась я поддержать авторитет доктора, видя, какое раболепие питает к нему юноша.

Мой шаг оказался удачным, ибо после этой фразы студент, видимо, решив, что окончательно переубедил меня, завелся еще больше.

— Если бы вы видели его библиотеку… — покачал он головой. — Чего там только нет!

— Доктор мне обещал показать ее, — соврала я, — но вы, наверное, знаете, каким было мое состояние в минувшие дни.

— Профессор мне не рассказывал об этом, — признался рыжеволосый, — однако я помню вас в тот день, когда мы познакомились. Выглядели вы неважно.

— Да, — согласилась я.

— Видите, как хорошо, что вы попали к нам, — обрадовался студент моему признанию. — Теперь, наверное, понимаете, что я вам плохого не порекомендую…

— Хотела у вас спросить… Точнее попросить… — начала я и, покраснев, замялась.

— Конечно, конечно, мне будет очень приятно исполнить любую вашу просьбу, — поспешил с ответом юноша, также зардевшись.

Мой голос прозвучал робко:

— Когда я договорюсь с доктором о прогулках по саду, вы не будете так любезны составить мне компанию?

Молодой человек стал пунцовым.

— Для меня это большая честь…

— Значит, договорились.

Студент согласно кивнул головой. Мне показалось, что после этого небольшого разговора он готов был сидеть в моей комнате до самого вечера, но поскольку я уже достигла задуманного и к тому же ужасно болела голова, юношу необходимо было спровадить.

— Сколько сейчас времени? — поинтересовалась я.

Рыжеволосый порылся в карманах и достал часы.

— Половина восьмого, — спокойно ответил он.

Тут я вспомнила о том, что совершенно не ориентируюсь не только во времени суток, но даже не знаю, какое сегодня число.

— Сегодня… — начала я.

— Девятнадцатое, — улыбнулся, догадавшись с полуслова, студент.

— Скоро нам не понадобится язык, — сделала я ему комплимент.

Молодой человек вновь покраснел. Однако, к моему разочарованию, уходить он так и не собирался. Взявшись за голову, я тихо проговорила:

— От закрытого помещения у меня что-то заболела голова.

Студент подхватился с места.

— Сейчас я принесу вам какую-нибудь болеутоляющую таблетку

— Будьте так любезны.

Он выбежал за дверь. Я поднялась и хотела выглянуть в коридор, но услышала приближающееся шарканье немой надзирательницы. Подойдя к моей комнате, она захлопнула дверь и сделала несколько оборотов ключом.

Минут через пять студент опять возвратился, но я не нашла иного средства избавиться от него, как притвориться спящей. Открыв дверь, он подошел ко мне, но будить не решился.

Когда осторожно на цыпочках он покинул помещение, я принялась обдумывать свой дальнейший план.

Теперь мне стало ясно, что главных действующих персонажей, с которыми мне придется столкнуться, будет трое: доктор Штольц, рыжеволосый студент и немая надзирательница (наконец-то я нашла объяснение ее молчанию). «Наиболее подходящий для осуществления моего плана, конечно, студент, — подумала я. — Он-то и поможет мне выбраться отсюда, когда доктор уедет куда-нибудь по своим делам…»


Пансион, 20 октября


Как только доктор возвратился из поездки, он сразу же заглянул ко мне.

— Как здоровье нашей Чалыкушу? — бодро прозвучал его голос.

Услышав имя, которым меня называли лишь близкие люди, я едва не вскочила с кровати, чтобы выцарапать мерзавцу глаза, но невероятным усилием воли все-таки смогла удержать себя от этого поступка.

— Я попрошу вас больше никогда не называть меня так! — возмущенно воскликнула я.

— Почему же? — усмехнулся Штольц. — Мне даже очень нравится имя Чалыкушу.

Я почувствовала, что мои ноздри раздуваются от ярости.

— Если вы залезли в мой дневник, — ответила я, — то это абсолютно не значит, что то же самое вы должны проделать с моей душой!