Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ

— С чего вы решили?

— А сейчас все бегут. Кто от войны, а кто от тюрьмы. Тоже небось нашкодил?

— Нет, я по делам.

— По делам так не спешат и не дают взяток, — усмехнулся боцман, видимо, довольный своей догадливостью.

Ихсан промолчал.

— Вот я и говорю… — протянул моряк назидательно и, кивнув головой на чемодан майора, добавил: — Даже вещи как следует не успел упаковать.

Ихсан посмотрел на свою поклажу и увидел, что боцман действительно был прав — из чемодана торчал край рубашки. Майор подошел к чемодану и открыл его. В этот момент из верхнего кармашка вывалился револьвер. Ихсан, повертев именное оружие в руках, положил его в нагрудный карман пиджака. Как ни странно, но после этого эпизода боцман не отдал ни одного приказа своему временному пленнику и лишь изредка косился в его сторону. Ихсан же, не понимая причины произошедших с «начальником» перемен, благодарил судьбу за этот отдых.

Вскоре по курсу корабля показалась земля, а вместе с ней замысловатые контуры жилых построек и храмов Варны.

На берег майор вышел уже слегка отдохнувшим и готовым к новым действиям. По крайней мере ему так показалось. Но наступали сумерки, и в такое позднее время искать лошадь было бесполезно. Понимая это, Ихсан направился в гостиницу, расположенную неподалеку от морского вокзала. Заплатив хозяину и взяв ключ, офицер зашел в свой номер и как подкошенный рухнул на кровать…

Лишь солнце коснулось верхушек деревьев, Ихсан уже был на ногах. Освободив свой чемодан от захваченных в спешке ненужных вещей, он поспешил на базар.

Вопреки его ожиданиям торговцев лошадьми оказалось немного, да и товар был не лучшего качества. Наконец, выбрав себе более-менее сносного коня гнедой масти, офицер, не торгуясь, расплатился. Подобрав сбрую, он примостил на седло свой дорожный чемодан и вскочил на коня. Гнедой оказался с норовистым характером. Поначалу он совершенно не желал подчиняться новому хозяину, но воля майора оказалась сильнее. Несколько раз встав на дыбы, конь пустился вскачь.

Часа три офицер гнал своего скакуна галопом, но, заметив, что тот уже весь в мыле, перевел коня на легкую рысцу. Теперь наконец-то появилась возможность спокойно подумать о том, что же предпринять дальше. Но мысли не шли в голову. Ихсана охватило отчаяние. Раздосадованный, он вновь пришпорил гнедого. Конь, брызнув пеной, рванулся вперед…

«Только бы выдержал», — с беспокойством думал о гнедом офицер, понимая, что поступает слишком жестоко по отношению к животному. Его опасения оказались не напрасными. Пытаясь на бегу перескочить небольшую канавку, конь внезапно споткнулся. Не удержавшись в седле, Ихсан, несколько раз перевернувшись в воздухе, изо всей силы грохнулся о землю. Гнедой лежал рядом, судорожно вздрагивая всем телом. Изо рта его шла пена. Майор поднялся и, слегка прихрамывая, подошел поближе. Присев на корточки, он похлопал коня по морде и, потянув за поводья, попытался помочь гнедому встать. Но тот, отчаянно раздувая ноздри, лишь мотнул головой, словно отбиваясь от назойливых мух.

Только теперь Ихсан заметил, что у его скакуна была сломана нога. Мужчина отвязал дорожный чемодан и собрался уже было продолжить путь один. Но, сделав несколько шагов, обернулся. Взгляд его остановился на мокрых глазах гнедого. В них майор прочитал ужасные муки. Неожиданно мужчина почувствовал на своей щеке слезу. Рука его полезла в нагрудный карман, пальцы нащупали рукоятку револьвера. И возвратясь к своему недавнему спутнику, офицер сделал несколько прицельных выстрелов…

«Но ведь это лучше, чем если бы его задрали волки…» — пытался оправдать он свое убийство, идя по извилистой лесной дороге. Мрачное настроение не покидало Ихсана до тех пор, пока он не подошел к какому-то селению.

— Что это за место? — поинтересовался майор у проезжавшего мимо на телеге мужика.

— Бяла, — ответил тот, хлестнув лошадь.

Майору стало немного не по себе от воспоминания о гнедом, но он, взяв себя в руки, заставил не думать о недавнем происшествии.

— До Обзора далеко? — крикнул вслед крестьянину офицер.

Тот, не останавливаясь, обернулся:

— Если пешком, то да. А если на повозке — часа за два управитесь.

Миновав селение, Ихсан остановился на самой его окраине. Внезапно уже давно позабытое чувство голода вновь овладело им. Офицер заглянул в ветхий приземистый домик. Там он застал морщинистую сухопарую старушку. Увидев на пороге статного молодого мужчину, седоволосая женщина немало удивилась.

— С чем пожаловал, милок? — полюбопытствовала она и, увидев в руках у нежданного гостя дорожный чемодан, добавила: — Далеко ли путь держишь?

— В Обзор, — ответил Ихсан, присаживаясь на лавку. — Устал, проголодался и хотел бы купин у вас что-нибудь из еды.

— Да что покупать, — махнула рукой старушка. — Я вот сына жду, приготовила ему. Думаю, тут всем хватит.

Минут через десять стол уже был накрыт, если, конечно, это можно было так назвать. Просто на нем появились зачерствевшая краюшка хлеба, дымящийся в чугуне борщ и разрезанное на ломтики сало. От сала Ихсан отказался, а вот за борщ принялся с большим удовольствием. Старушка присела рядом.

— А откуда сам? — с неподдельным интересом спросила она. — По всему видно, что не из наших…

— Из Варны. Ищу жену. Феридэ зовут. Может, слышали?

Седоволосая женщина погрузилась в раздумья.

— Нет, не слышала, — ответила она наконец. — Но, может быть, мой сын знает…

У калитки остановилась телега, и с нее соскочил краснощекий здоровяк.

— А вот и мой сын пожаловал, — встрепенулась старушка и прилипла к окну. — Исхудал бедненький после женитьбы. А в детстве какой был — любо-дорого посмотреть…

Дверь отворилась, и на пороге показался «исхудавший» здоровяк. Метра два ростом, раздавшийся в животе и плечах, он был полной противоположностью своей матери.

Женщина бросилась к нему.

— Я тебе поесть приготовила… Небось жена-то и не покормит как следует.

— Я сыт, мама, но от приглашения не откажусь. Ты ведь так вкусно готовишь. — Краснощекий направился к столу и только теперь заметил, что в доме гость.

Сын старушки на мгновение растерялся.

— Добрый день, — поздоровался Ихсан. — Я иду в Обзор, устал и проголодался, а ваша мать пригласила меня па обед.

Здоровяк уселся напротив офицера, а старушка, желая не мешать разговору двух мужчин, вышла в сени.

— Да-а-а, — протянул сын. — У моей мамы щедрая душа. Чужому она готова последнее отдать… Так куда, говорите, направляетесь?

— В Обзор, — повторил майор.

— Телегу нашли?

— Нет.

Жадно проглотив ложку борща, краснощекий покачал головой:

— Теперь с этим тяжело. Осень — крестьяне не очень-то хотят далеко выезжать… Но, если хотите, я вас довезу… За умеренную плату, конечно…

— Мне это подходит, — кивнул головой Ихсан.

— Вот и чудесно, — потер ладони сын старушки. — У вас много вещей?

— Нет, один чемодан.

— Всего? — Здоровяк был явно разочарован. — Тогда будет дешевле… Да, и за обед не забудьте…

— Я уже предлагал вашей матери, но она отказалась.

— Она просто дура, — неожиданно грубо произнес здоровяк и, видя в глазах гостя недоумение, пояснил: — Потому так бедно и живет.

Задумавшись, сын старушки вдруг облегченно вздохнул, словно решил сложнейшую задачку.

— За обед можете отдать мне… И желательно сейчас.

— Сколько за все вместе? — поинтересовался Ихсан.

Краснощекий назвал сумму и тут же получил ее.

— Теперь можно ехать, — довольно произнес он.

На пороге показалась мать. В руках она держала какой-то сверток. Подойдя к краснощекому, старушка протянула сверток здоровяку.

— Возьми, сынок. Это сальце. За плечами не носить.

— Ну что ты, мама, у самой небось ничего не осталось, — театрально запротестовал тот.

— Ничего, — махнула рукой седоволосая женщина. — Ты ведь знаешь, что я счастлива, когда с тобой все в порядке. А что я?.. Если надо будет, у соседей одолжу…

Здоровяк взял в углу кошелку и положил туда сверток. Затем, подойдя к столу, сгреб оставшийся хлеб и сало. «Если бы можно было взять с собой и чугунок с борщом, то, наверное, и его бы прихватил», — подумал Ихсан, следя за манипуляциями сына старушки, но решил не вмешиваться. В конце концов, это было их семейное дело.

— Пошли. — Голос здоровяка вывел Ихсана из раздумья. — До вечера нам нужно успеть.

Краснощекий вышел за дверь и направился к стоящей у калитки телеге. Ихсан безропотно поплелся за ним. Старушка осталась на крыльце и, провожая взглядом отъезжавшую телегу, помахала рукой.

Сидя на мешках с мукой и слушая поучительные изречения сынка бедной старушки, Ихсан молчал. Он пытался еще раз прокрутить в голове свое прошлое и, в частности, их отношения с Феридэ. Но неожиданно его мысли возвратились к минувшему обеду, и офицер с горечью подумал, что в душе начинает становиться агрессивным. Ведь тогда, за обедом, ему так хотелось заехать по шее обрюзгшему от сытости сынку. Воззвать к его совести. Еще бы мгновение, наверное, так и случилось бы. Но какой бы несчастной была тогда старушка мать. Пережила ли бы она увиденное? «Да и вообще, кому нужна эта справедливость, если она причиняет только боль», — думал Ихсан, постепенно возвращаясь к образу Феридэ…

В Обзоре Ихсан был уже поздно вечером и поэтому решил не беспокоить никого из местных жителей среди ночи.

На ночлег к какому-то глухому деду его устроил здоровяк. За умеренную плату, конечно…

Проснувшись рано утром, майор отправился в город с целью отыскать людей, встречавших Феридэ в этих местах. Расспрашивать каждого встречного ему показалось глупо, и поэтому, заметив на холме булочную, офицер поспешил туда.

Резким движением открыв тяжелую дверь, Ихсан вошел в помещение. Его встретила круглолицая женщина.

— Чего пожелаете? — улыбнувшись незнакомцу, спросила она.

— Это у вас единственная булочная в городе? — медленно начал офицер.

— Эта — самая лучшая и единственная в центре, — обиженно проговорила хозяйка. — Есть еще на окраине одна, но все ходят к нам.

— Значит, вы в курсе всех событий, которые здесь случаются?

Женщина подозрительно взглянула на молодого человека и таинственным голосом спросила:

— А что случилось?

— Нет, ничего, — поспешил успокоить хозяйку Ихсан. — Меня интересует женщина по имени Феридэ.

Женщина оживилась.

— Турчанка, что ли?

— Она самая.

С уст хозяйки слетел вздох облегчения.

— Вы бы сразу сказали, что из полицейского управления! — затараторила она. — Я сразу подозревала, что Джапар не чистый на руку человек, и, когда случилось это, даже не удивилась…

— Что случилось? — взволнованно спросил офицер.

— Все, — пояснила женщина, думая, видимо, что этим «все» дала абсолютно исчерпывающую информацию.

— Так что же все-таки здесь случилось? — настаивал майор.

Хозяйка слегка растерялась.

— А вы правда из полиции?

— Нет, — резко отрезал Ихсан. — Я муж этой женщины и хочу знать о ней все.

В глазах булочницы появилось недоверие.

— Муж, говорите? — Она прищурила глаза, словно собираясь увидеть незнакомца насквозь. — Так это она вас искала?

Майор решил не отвечать на этот вопрос. Женщина, как будто почувствовав что-то неладное, попыталась поскорее избавиться от новоявленного мужа турчанки.

— Она жила у Стояла и Руси. Вот к ним и обращайтесь со своими расспросами.

Поняв, что ничего не добьется от булочницы, Ихсан попросил:

— Может быть, вы мне покажете, где живут Стоял и Руси?

— Это я, пожалуй, покажу, — согласилась хозяйка и направилась во двор. — Идемте со мной.

Майор последовал за женщиной. Выйдя на улицу, она указала рукой вправо, на дом с выкрашенными в синий цвет стенами.

— Там они и живут, — пояснила булочница и затем, показывая рукой уже на домик внизу, добавила: — А вон там жил Джапар. Перед тем как пойти к нему, турчанка заходила ко мне… Очень приятная женщина.

— Вы сказали, жил Джапар? — уцепился за фразу Ихсан. — А что, теперь он там уже не живет?

Хозяйка булочной только покачала головой.

— Вы спрашиваете у меня о таких вещах, которые вам может рассказать любой ребенок в нашем городе… Джапар с деньгами вашей женушки дал такого стрекача, что только пятки сверкали.

— А что же она?

— А что она? Горевала, убивалась, в больницу даже попала. Ну а деньги-то не вернешь…