Он замолчал, вздохнул скорбно, достал из кармана небольшое яблочко, протянул Варваре и продолжил свою наставническую речь:

– Люди по натуре своей человеческой эгоистичны и инертны и в большинстве своем вспоминают о Боге, только когда беда какая-то с ними приключится, вот уж тогда бегут в церковь поклоны бить и умолять о помощи. Мы забываем благодарить Отца нашего Господа о том даре, о той благости, которой владеем и что имеем каждый день. Вот ты, например, дочь моя, даже и не думаешь, что на самом деле обладаешь огромным счастьем: ты здорова, руки-ноги у тебя целы и голова в порядке, твои родители здоровы и все еще с тобой, у родных все в порядке, муж твой здоров, у тебя есть любимое дело, творчество и материальная стабильность, крыша над головой и пища в любой момент. А это большое счастье. Большое, – повторил он назидательно. – Только люди воспринимают это счастье как должное и забывают о необходимости постоянной душевной работы, о молитве, о том, что необходима и аскеза, и пост, как посвящение Господу и как очищение той самой души. – И неожиданно посоветовал: – Ты яблочко-то попробуй, вкусное, фермер нам один привозит.

Варвара откусила от яблока и стала жевать. Действительно, вкусное.

– Вот и ты, Варвара, – продолжил священник, с улыбкой поглядывая на нее, – возблагодари Господа, что он тебе такое легкое испытание дал. Вот подумай, если бы сейчас муж твой лежал прикованный к койке и муку терпел невыносимую в смертельной страшной болезни, как бы ты и о чем Бога молила?

– Чтобы выжил, – тут же мгновенно представила она Юру на больничной кровати и ужаснулась, аж похолодела вся и повторила запальчиво: – Только бы живой был! О жизни его молила бы!

– Во-от, – протянул отец Филарет. – И коль любишь ты его истинно, то просила бы Господа: да пусть что угодно случится, хоть любовница у него, хоть три, хоть и совсем меня покинет и другую семью заведет, только пусть живой и здоровый будет и так страшно не мучается. А еще небось как та женщина, говорила бы: пусть бы мне страдания эти, чем ему. От любви бы своей так говорила. Разве ж не так?

– Так, батюшка, – покивала расстроенно Варя.

– Вот и подумай, насколько тяжела ноша твоих испытаний, настолько ли, чтобы предаваться унынию? Трудно твоему мужу, не спорю. Тяжело бороться с той темной силой, с которой он столкнулся, но ему дано такое испытание Господом нашим, Отцом небесным, и он его проходит, значит, есть у него на то и силы. А твоя обязанность как жены венчанной в любви взаимной помогать мужу и поддерживать всячески. Молись, и ничего иного нового я тебе не скажу, Варвара.

– А если он пропадет? – прошептала она, сама пугаясь этих своих мыслей. – Если не справится с этой одержимостью?

– Господь милостив, – погладил ее по голове батюшка, мудро улыбаясь. – Но нам не дано знать его воли.


Этот разговор с отцом Филаретом поддержал Варвару, помог взглянуть на проблему под иным углом, но не дал желаемого успокоения и понимания, как жить дальше и что делать со своей жизнью?

Она чувствовала себя совершенно неприкаянной и металась, пытаясь занять себя хоть каким-то делом: то выставки посещала, то участвовала со своими прошлыми работами в других выставках. Снова стала общаться с художественным кругом своих приятелей и знакомых. Но ничего ее не радовало и не могло отвлечь от бесконечных мыслей о Юре и ужаса потери своего творчества и таланта.

Измучившись душевно, Варвара вдруг решила, что надо срочно поменять обстановку, и купила горящую туристическую путевку на Алтай, надеясь, что может там, в этом волшебном краю, ей станет легче и, может, может…

Алтай был прекрасен!

И поездка была чудесная… но не для нее. Вместо того чтобы отвлечься от своих переживаний, Варвара лишь глубже погрузилась в уныние, в первый же день поездки оказавшись в одном из тех мест, где они побывали с Юрой, и это просто вытаскивало из нее все силы и душу.

Но она заставила себя пройти весь тур до конца и вернулась в Москву совершенно измученная и опустошенная. И надо было снова думать, что же делать дальше.

Как жить? Как ей жить?


Маргариту просто сносило.

Она не понимала, что происходит. Ей никак не удавалось полностью подчинить этого мужика и заставить его делать то, что она хочет. Как вообще такое возможно?

Никто и никогда не сопротивлялся ее влиянию, мало того, с радостью попадал под него, а этот Костромин продолжал противостоять ее напору. Поначалу Риту это сильно заводило, но постепенно стало раздражать, а последнее время так и просто выводить из себя. И тогда она принялась скандалить.

Вот это было что-то новенькое в ее жизни – скандалы. Раньше никогда такого с ней не происходило, ибо не имелось для них оснований.

Какие скандалы? О чем вы? Если она была чем-то недовольна, ее мужчины немедленно торопились исправить такую оплошность и во всем угождать, только бы Маргарита не отлучила их от своего тела и не лишила… ну понятно чего.

Этот же Костромин!

Нет, он ее баловал, а куда бы он делся! Старался, в меру своих скромных возможностей, разумеется, все-таки не олигарх, на настоящую лакшери, роскошную жизнь не тянет, но ничего, пока Риту вполне устраивал и такой уровень. Тем более что планы на него у Ритули имелись совершенно конкретные, деловые и далеко идущие.

Вот о планах, кстати.

Именно из-за них она целую неделю пребывала в ужасном настроении и невероятном недоумении, как вообще такое возможно!

Рита объявила Костромину, что собирается за него замуж и ему пора бы сделать ей официальное предложение.

– Я женат, – напомнил он спокойным ровным тоном, который иногда ее просто бесил.

– Значит, пора развестись, – распорядилась Рита холодно.

Юрий пожал плечами и одному дьяволу понятно, что он подразумевал под этим жестом.

– Разведись! – строго потребовала Рита с нажимом и предупредила: – Или уходи и не смей ко мне больше приходить! Мне нужен муж, а мы друг другу прекрасно подходим. Так что решай.

Он снова неопределенно пожал плечами и… она обалдела! – встал и ушел! Молча! Не сказав ни слова!

И неделю вообще не звонил. Не объявлялся!

Ритка бесновалась, ей мозг от такого поведения мужчины сносило – да как такое возможно?!

Бабушка Эльвира Андреевна, выслушав негодование и возмущение внучки, посоветовала:

– Брось его, не трать на него время, найди другого мужика. Этого тебе не сломать! На фиг, Рита, не занимайся ерундой!

– Да сейчас! – возмущалась Рита, пойдя на принцип. – Ну уж нет! Я решила. Я на него поставила, и я его сделаю! – И посмеялась, признаваясь бабушке: – К тому же это единственный мужик, который меня страшно заводит в сексе, и я его постоянно хочу. Ничего, – пообещала она, – я его приручу! Будет ноги мне целовать!

– Ну, резвись, если так приспичило, – усмехнулась бабуля, но предупредила: – Особо не зарывайся, у таких мужиков есть определенный предел, который лучше не переступать, можно и огрести. Бросила бы ты его, что ты в него уперлась? Зачем тебе мужик, которым ты не можешь управлять? Думаешь, добьешься своего, и он изменится? Не-а, такие не меняются! Поостереглась бы ты, Рита.

– Ерунда, – отмахнулась Ритка. – Будет так, как я захочу.

Она хотела! Она действительно хотела Костромина, как ни одного мужика в своей жизни, он заводил ее страшно этим своим постоянным молчанием, отстраненным холодным видом и тем, что сам решал, когда приходить к ней, а когда игнорировать. А больше всего тем, что ей никак не удавалось переломить ситуацию и привязать его к себе намертво.

Вот и в этот раз Рита продержалась неделю, изматерившись, клокоча негодованием и возмущением, но так и не дождавшись покаянного звонка, позвонила сама и потребовала, чтобы он приехал, якобы для серьезного разговора.

Разговаривать они вообще не стали, сразу с порога занявшись сексом.

К теме развода больше не возвращались, но это не значило, что Ритуля отказалась от своих планов, напротив, она только укреплялась в решимости заполучить его, как самый крутой трофей своей коллекции.

И раз с Костроминым пока бесполезно говорить на эту тему, надо заняться его женушкой, чтобы она сама дала ему развод и послала куда подальше.

Эта идея порадовала Ритулю.

Но для начала следовало отыскать жертву. Ни адреса, ни телефона Юриной жены у нее не имелось, как и возможности добыть их у Костромина. Со своим телефоном он никогда не расставался и не оставлял его без присмотра, даже когда ходил в туалет, да и толку-то от того смартфона, на нем пароль стоит. Паспорта и иных документов, кроме прав и документов на машину, с собой не носил, она сто раз, наверное, проверяла, когда он был в душе или в туалете.

Но Ритуля сообразила, как добыть нужный ей адрес и телефон.

Она обратилась к знакомому из ГИБДД, которому однажды помогла, разумеется, с дальним расчетом на ответные услуги, и теперь пользовалась этими самыми его услугами, хоть он давно и безнадежно пускал на нее слюни, отлично понимая, что она барышня не его уровня и ничего ему тут не обломится, но деньги тоже очень любил и брал с удовольствием.

Вот к нему Ритуля и обратилась, чтобы по номеру и марке машины в своих гаишных базах он нашел адрес Юрия и – еще пачечка денежек – телефон его жены. Он и нашел все данные.

Варвары Леонидовны Костроминой.

Ну-ну.


Где-то через неделю после возвращения с Алтая на сотовый Варвары пришла эсэмэска: «Если хочешь быть живой и здоровой, разведись!»

Варя как-то не сразу въехала в такой наезд, прочитала сообщение еще раз и похолодела, понимая, от кого именно оно пришло. Посмотрела определитель – разумеется, номер неизвестный.

Эту первую эсэмэску Варя проигнорировала, но следом за ней посыпались новые и новые, с угрозами, оскорблениями, со скабрезными и откровенно порнографическими описаниями того, чем занимается эта женщина с ее мужем. Потом начались звонки.

Первый раз звонок раздался совсем ранним утром, где-то часов в шесть, наверное.

– Да, – ответила Варвара, не проснувшись до конца и не посмотрев на определитель.

– Ты что, не поняла? – раздался незнакомый наглый голос в трубке. – Тебе же сказано: жить хочешь, разводись немедленно. – Незнакомка вдруг рассмеялась: – Слушай, а это идея! Как вдовец он меня еще больше устроит, не придется делить недвижимость.

И отключилась.

Днем эта женщина позвонила снова, но Варвара не взяла трубку. Вечером раздался еще один звонок, и на экране определился незнакомый номер, но другой, не тот, с которого звонила незнакомка. И Варвара ответила.

– Слушай, подруга, – весело спросила та женщина. – Ты на каком кладбище предпочитаешь лежать? Я тут решила оплатить тебе достойные похороны.

Варвара быстро отключилась.

Ей не было страшно, ей было противно.

Она проходила еще день, напряженно думая, посвящать Юру в такой телефонный терроризм его пассии или нет, и так и не решила.

Но через два дня бесконечных мерзких эсэмэсок и звонков с различных номеров Варя не выдержала и позвонила мужу.

– Привет, – ответил он, и Варюха услышала, уловила всем сердцем, как он обрадовался этому звонку.

– Привет, – не смогла удержать улыбки и радости она.

– Что-то случилось? – спросил Юра.

И вся ее мгновенная светлая радость улетучилась от этого вопроса.

– Да, Юра, случилось, – подтвердила она. – Твоя барышня присылает мне грязные эсэмэски, звонит и угрожает. Это можно как-то прекратить?

– Я разберусь, – очень жестко ответил он и распорядился: – На звонки не отвечай, только на номера родных. К вечеру я все улажу. – Замолчал, подышал тяжело в трубку и совсем другим, покаянным, в один миг уставшим и перегоревшим голосом попросил: – Прости, Варюш, прости.

– Юра! – вдруг спохватилась Варя, испугавшись отчего-то за него. – Ты, знаешь что, ты не разбирайся с ней! Не надо! Просто придумай что-нибудь!

– Не переживай, Варюш, я разберусь с проблемой, – с забытой ею нежностью произнес он и отключился, не попрощавшись.

Разобрался или нет, она не знала, но вечером курьер доставил ей новый навороченный смартфон с новой сим-картой, на который практически сразу, минут через десять после ухода курьера, раздался звонок, определившийся на экране как «Юрий».

– Да, – ответила она.

– Варюш, ты попользуйся пока этим номером, я туда уже забил всю записную книжку и отправил всем рассылку с твоим новым номером. Это временно, потом… – Он запнулся. И они замолчали: никто из них не знал, когда настанет это потом, настанет ли вообще и что будет с ними обоими после этого «потом». Но он справился с заминкой и продолжил твердым тоном: – Потом можно будет вернуться к прежнему номеру. И, знаешь, Варюш, ты поживи пока у родителей. Или, хочешь, я тебе тур какой-нибудь по Европе куплю или еще куда.

– По Европе не хочу, – отказалась Варвара. – Подумаю. Может, куда и поеду, ты не волнуйся.

– Но все же… – Он помолчал и закончил-таки фразу: – Поживи пока у родителей.