Позже Наталья написала о своей жизни книгу «Своеручные записки», и одна фраза из этого дневника поразила Варвару до самого сердца: «…во всех злоключениях я была своему мужу товарищ».

Варвара заливалась слезами, читая биографию этой женщины до глубокой ночи, пораженная, обескураженная мощью ее бесконечной любви к мужу и силой ее духа. Извела десятки бумажных носовых платков, уплакалась вся до распухшего лица и судорожных всхлипов от слез.

Дочитав до конца, вышла на веранду подышать и хоть как-то успокоиться. Ночь стояла воистину бархатная – огромное бездонное, величественное небо, усыпанное звездами, теплый, еле уловимый ветерок, уже и музыка всякая затихла к такому часу, и лишь звенела тишина.

И вдруг Варвару осенило, словно снизошло на нее откуда-то знание, данное свыше: единственное, за что можно держаться в этой жизни – не поверите! – это Любовь!

Любовь, потому что больше-то не за что держаться! Когда так и живем без гарантий и страховки, можно только одно – ухватиться и держаться за нее!

И только в ней спасение. В Любви.

Варвара вдохнула полной грудью вкусный южный воздух, запрокинула к небу голову и тихо позвала:

– Юрочка, – помолчала, словно ждала его отзыва, и попросила шепотом: – Ты сохрани себя, Юрочка! Бог с ней, с той изменой, это ерунда телесная, пустая, все можно пережить. Ты только себя сохрани. Очень постарайся.

И прошептала молитву, которой научил ее отец Филарет.

На следующий день Варя снова начала рисовать.

Утром проснулась и поняла, что испытывает непреодолимую потребность срочно нарисовать то, что бьется у нее в голове, даже руки чесались – кинулась к столу, к карандашам и бумаге, перенесла образы на лист, посмотрела и почувствовала: чего-то не хватает!

Варя побежала в магазин для художников и накупила красок!

Вот чего ей не хватало! Цвета! Ей сейчас просто необходим цвет!

И начала рисовать красками. Акварелью, пастелью, гуашью и даже маслом – как никогда еще не рисовала! Выплескивала все, что мучило и билось у нее в душе, все, на что надеялась и о чем молилась, и то поразившее ее своей простотой открытие, что совершила она вчера ночью…


Костромин выскочил тогда от Варюхи, после их близости, чувствуя себя…

Он сидел за рулем и долго не заводил машину, откинул голову на подголовник, положил ладонь на глаза и замер.

Бывает такая душевная боль, которая не может сравниться ни с какой физической болью – вот так он чувствовал себя в тот момент.

Близость с женой была настолько прекрасной, какой-то очищающей, словно его достали из мертвой воды и на мгновение опустили в живую.

Всем сердцем, всей душой Юра рвался к Варе, ему нестерпимо захотелось обнять ее, прижать к себе сильно, до боли, и так и держать, пока сердце не перестанет плакать.

Он хотел домой. Он хотел обратно в свою жизнь. К Варюхе! Он хотел обратно в свою любовь. Он хотел, чтобы все было как прежде.

Твою мать, вся жизнь под откос! Из-за…

Когда он проснулся на плече у Варюшки и они снова соединились в невероятной нежности, в момент достижения вершины у Костромина перед глазами вспыхнуло алым огнем воспоминание об оргазме с Ритой!

И все! Все! Что б ее разтак…

Его как напалмом захлестнуло чувство настолько глубокой вины и безвозвратной потери, что он в глаза не мог смотреть Варьке, как расплавленным маслом опалило его этой виной!

Невозможно было сравнивать близость с Варюхой и секс с Ритой, но Костромин мужик, и он сравнивал.

С Варюшкой это происходило как вспышка солнечного света, а после были ласки и доверительные разговоры шепотком, смех, улыбки, радость вперемешку с бесконечной щемящей нежностью и любовью. Каждый раз, когда они сливались, у него возникало ощущение наполненности солнечным светом, правильности жизни и усиление, что ли, своей мужской сущности…

С Варюхой он поднимался к чему-то высокому в момент оргазма, всегда так чувствовал – словно умирал и возрождался, и всегда вместе, он постоянно чувствовал их единение.

Свет и радость.

С Ритой же это было ощущение порочного удовольствия такой болезненной силы, которое каждый раз будто низвергало в пропасть, в черноту. И Юрий всегда был один, без нее, и каждый раз в момент оргазма он осознавал свою порочность и чувствовал, что опускается все ниже и ниже.

С Варварой он чувствовал себя, да и был свободным.

С Ритой он порабощен – не ей, чем-то самым низменным, самым порочным в самом себе. Юрий каждый раз боролся, чтобы освободиться от этого рабства. Каждый раз.

Создавалось ощущение, что у него словно раздваивается сознание и жизнь – с одной стороны, он совершенно разумный, деловой мужик, который отдает себе отчет, кто такая Рита, какие интересы она преследует и на какие именно «кнопки» его сознания, рефлексов и первобытных инстинктов нажимает. С другой же стороны, он не мог преодолеть порочную тягу к этой женщине.

Это противоречие разрывало Костромина и сносило ему мозг!

Понятно, что он справился со своим отчаянием в тот день у подъезда своего дома, с болью душевной – нет, а с отчаянием – да. Потер жестко ладонью лицо, изгоняя слабость, завел машину и уехал.

А на следующий день улетел в командировку. Лично, хотя должны были лететь его мастер и проектировщик. Костромину хотелось оторвать себя от Риты, разделить себя как можно большим расстоянием с ней и в который раз попытаться навсегда разорвать эту связь.

Ничего, конечно, не получилось!

Уже в самолете, возвращаясь в Москву, он невольно начал представлять, как приедет сегодня к Рите…

Несколько раз за время их связи Костромин пытался уйти, взрывался внутренним возмущением – что я, пацан какой-то так зависеть от секса в конце-то концов! Чай, не мальчик, нормальный здравомыслящий мужик! Все, говорил он себе, все! И… постыдно, унизительно возвращался.

Унизительно для себя самого, хорошо хоть ума хватало не ставить Ритулю в известность, дескать, я, мол, вот такой крутой перец ухожу от тебя, прощай, Маргарита, расстаемся мы на век!

Нет, просто переставал отвечать на ее звонки или сбрасывал. А когда-таки тащился к ней снова, чувствуя себя последним придурком и тряпкой безвольной и отговаривался от ее вопросов, почему это он не звонил и на ее звонки не отвечал, что был в командировке и связь плохая, и бла-бла-бла ерунду всякую, матеря себя мысленно последними словами.

Вот так.

Ритуля нашла себе новое развлечение – устраивать Костромину скандалы и разборки. Он видел, что она получает от этого удовольствие, хоть все сцены и напоминали театр одного актера – Костромин с ней практически не разговаривал и уж тем более не вступал в подобный «диспут».

Он не мог разговаривать с Маргаритой, не понимал, о чем. Что им обсуждать? О чем говорить, какими переживаниями делиться? Чем Гуччи отличается от Дольче Габано? Или о каратности бриллиантов и о жизни и скандалах богатых и знаменитых?

Смешно до слез.

Но Рита принимала его молчаливость за склад характера, а может, и ограниченность ума, что вероятней, пойди пойми, что она там о нем думала, его мало волновало ее мнение. Вообще Ритуля его совершенно не интересовала как личность, да, впрочем, и как женщина тоже. А ее претензии и желания интересовали Костромина еще меньше.

Но они таки у нее были, скажу я вам!

И она с удовольствием их высказывала в скандальной нахрапистой форме. Все-таки, как ни пыталась «отшлифовать» и придать столичного лоска Ритуле ее бывшая любовница Ангелина, пер из нее нахрап провинциальный.

И она требовала. Требовала «огранки» бриллиантового блеска своей жизни, требовала большего внимания, требовала, чтобы Юрий переехал к ней жить, и дошла до требования, чтобы он на ней женился.

Вот тогда Костромин возразил, напомнив, что женат.

Рита его выгнала, отлучив от своего белого порочного тела, и велела не возвращаться, пока Юрий не разведется.

Он не возвращался неделю! Не звонил даже. На третий день Костромин поймал себя на том, что поглядывает на телефон и размышляет, в какой форме с Ритой поговорить так, чтобы ничего не обещать, но и получить разрешение вернуться. И стал себя контролировать, чтобы не сорваться.

Он выдержал неделю, она позвонила сама. Три ночи подряд они наверстывали упущенное, а на четвертый день Юра понял, что так не пойдет. Так он на самом деле переедет к ней, чего доброго, и Костромин отправил Маргариту на очередной отдых в Европу.

На фиг!

Она вернулась довольная, загоревшая, успокоенная, как ему показалось, но вышло…

Он расслабился, идиот! Он совершенно забыл, выпустил из внимания, что эта женщина добивается своей цели любыми путями, не имея никаких нравственных ограничений! Не брезгуя никакими средствами! И спохватился, только когда позвонила Варюха и рассказала о Ритином телефонном терроризме.

Его просто порвало! Но…

Ах, что б ему пусто было этому «но»! Послать бы эту Риту, отделаться от нее навсегда, но… твою ж мать! Ничего он ей сделать не мог и выяснять отношения по этому поводу тоже не мог! Костромин вообще не намекнул, что знает о Ритином наезде на Варюху! Он купил последнюю модель смартфона и новую симку, забил туда все нужные телефоны и отправил Варваре. И попросил ее переехать к родителям.

А что еще он мог?! Что?!

Ну, кое-что все-таки мог! Например, задаться вопросом, кто «слил» Ритуле номер телефона его жены. В тот же вечер, вернувшись домой, Костромин засел за свой компьютер и вошел в управление Ритулиным компом и всеми ее гаджетами и только тогда сообразил, что давно не проверял интернетовскую жизнь барышни.

Первое время, когда они сошлись, Юрий отслеживал все ее контакты, почту и информацию, но вскорости ему до отвращения надоело читать и слушать рассуждения Ритули и ее бабушки о том, что надо предпринять, чтобы он поскорей на Маргарите женился, и обсуждение других претендентов на место мужа. А уж проверять ее дневничок бросил сразу – умом еще двинешься от таких откровений.

Ритулин звонок «другу» гибэдэдэшнику Костромин вычислил сразу, «поколдовал» немного в Сети, и через смартфон того погонного перца вошел и в его личный комп, благо майор был дома и развлекался «стрелялкой-ходилкой», за что ему большое хакерское спасибо, облегчил работу.

А вот его Костромин решил наказать. Причем так, «с оттягом», показательно, чтобы и до Ритули дошло! И… переслал на рабочий компьютер его начальства всю «бизнес-переписку» майора с так называемыми «клиентами», то бишь записи о его взятках и делах, которые он отмазывал, закрывал или, наоборот, заводил, на кого просили, мелкие услуги и так далее, обставив это «послание» таким образом, что вроде как мужик сам, «случайно» набрал неправильно электронный адрес, на который послал и сообщение… а следом за ним и весь архив своих деловых записей – типа: ой, извините, произошел какой-то сбойчик в компе.

Идиот! Кто же держит в компьютере компромат!

Но и Ритуле спускать просто так ее выходки Костромин не собирался – и у нее сначала что-то «случилось» со смартфоном, в котором вдруг пропала вся информация. Вся, значит, вся! Записная книжка, сообщения, фото и видео, переписка – тю-тю! Через полчасика телефончик «сам собой» перезагрузился и был снова готов к работе совершенно исправный. «Чистый лист».

Так же непонятно почему «сбойнул» комп Ритули, обнулив все файлы, заодно и грязненький дневничок, а вместо заставки высвечивалось предупреждение: «Вы обращались к пиратским базам данных для получения личных сведений о гражданине Российской Федерации. Администрация предупреждает, нелегальные базы данных могут нести в себе паразитические вирусные программы, негативно влияющие на ваш компьютер».

Что-то такое вот написал Костромин, громя в пыль начинку ее компа и уничтожая все ее страницы в Сети.

Вообще, если честно, мальчишеская такая получилась месть. Ритуля материлась, орала, даже посуду била от бессильной злобы, он застал часть этого «концерта», когда пришел к ней на следующий день. Вызвала мастера-компьютерщика, тот поковырялся, недоуменно пожал плечами и поставил диагноз:

– Совершенно рабочий нормальный винт. Комп в порядке, и проги основные целы. Вы просто словили какую-то нехилую хрень, скорее всего, по элетронке пришла, вот она все и похавала. Я вам тут поставил антивирус мощный. Он почистит.

Костромин слушал этот лепет и еле сдерживался, чтобы не рассмеяться вслух. В общем и целом паренек был прав, но про «антивирус, который почистит» было красиво, и денег он срубил за эту лапшу с Ритули нехило.

– А он точно все стер и там ничего нет? – допытывалась Рита.

– Совершенно ничего, – уверил ее парень.

– А не могла эта информация куда-то деться? Я не знаю, попасть к кому-нибудь на комп или ее кто-нибудь как-то получил в свое распоряжение, скачал? – выясняла она с пристрастием.

– Ну, если вы ее никому сами не пересылали, то нет, точно нет, – уверил ее спец по компам.

– Нет, я не пересылала, – твердо заявила Ритуля и снова спросила: – А нельзя ее восстановить, она точно пропала?