Как ни грустно, но это реалии жизни и ничего с ними не поделаешь. Всегда так. У всех расстающихся пар.

Впрочем, Варвара, как понял Костромин из разговора с тестем, никого и не хотела видеть, на свой день рождения не звала и общаться с друзьями не рвалась.

Юрий долго думал, что ей подарить такого, чтобы по-настоящему порадовать? Подумал было какую-нибудь ювелирку интересную и дорогую, лучше эксклюзивную, но прикинул, с чем этот презент будет ассоциироваться у Варюхи потом? С тем периодом жизни, когда муж гулял с другой женщиной? И каждый раз, надевая колечко или серьги с браслетом, она будет об этом вспоминать? Нет уж, на фиг такие ассоциации.

По этим же соображениям отпали и остальные возможные вещи. Тогда Костромин заказал, достал и купил все самые любимые, самые наисвежайшие деликатесы Варвары, да побольше, и собрал из них увесистую подарочную корзину.

Ну а что еще? Доставку огромного букета из ста роз ее любимого сорта он уже заказал через Интернет, букет принесут ранним утром в день ее рождения.

Накануне отлета они договорились с Варюхиными родителями, что Юрий подъедет в аэропорт, чтобы передать с ними корзину с вкусняшками и проводить их на самолет. Он просмотрел загруженность дорог, выбрал оптимальный вариант и все ж таки попал в пробку, как ни старался их объехать. Хорошо хоть рассчитал время с большим запасом именно на такой случай.

Стоя в пробке, Костромин переключал радиостанции и попал на волну, где заканчивалась песня Визбора:

«Вот поворот какой…» – пел его тезка своим проникновенным голосом.

От шибанувшей в мозг мысли Костромин замер, почувствовав, как, прихватив шею жестким зажимом, боль побежала вниз по позвоночнику.

Почему он решил, что Варюха будет сидеть ровненько на своей прекрасной попке и ждать, когда он, нагулявшись по бабам, вернется к ней?! В окошко его высматривать – «кто там с горочки спустился?», не любимый ли муж одумался?

Откуда такая самоуверенность?! Почему он живет с непоколебимой уверенностью, что она только его и никуда не денется, дождется его возвращения? А если он не вернется?

Ну, если нет? Если не справится, не сможет отодрать себя от этой бабы, что б ей пусто было, то что?

Костромину стало хреново от таких мыслей и совсем уж поплохело от последующих за ними.

Варюха же тоже может махнуть на него рукой, может полюбить другого и совсем уйти от Юрия. Вон уже в Сочи улетела, не желая находиться рядом с ним в Москве. И не звонит, не разговаривает с ним, даже эсэмэски какой захудалой не пришлет. Не желает общаться, да и что с ним общаться-то! А?

– О Господи! – пожаловался вслух Костромин и попросил: – Не надо! Не надо, Варь, не уходи к другим, не бросай меня, подожди немного.

И от отчаяния закрыл глаза рукой.

«Сколько немного, ты знаешь? – спросил он у себя. – И чего она должна ждать? Своей старости?»

И все же попросил шепотом:

– Не надо, Варь, не уходи. Ты только свети мне, свети…

Отдавая себе при этом отчет в своем махровом мужском эгоизме, который вкладывает в эту просьбу, все же просил и просил Костромин.

На следующий день Варюшка сама позвонила и поблагодарила за деликатесы и великолепный букет, даже фото этого букета переслала и себя рядом с ним, и себя с родителями на веранде сочинского дома за накрытым торжественным столом.

Костромин потом целый день ходил с ощущением тепла в груди от того, что услышал ее родной голос, даже спать лег, улыбаясь тому, что все еще чувствует это тепло.

Маргарита немного труханула. Вообще-то не немного, а серьезно так труханула!

Что и говорить, сплоховала она. А ведь учил ее уму-разуму Семен Федорович, учил. Наставлял, да и бабушка и Ангелина воспитывала, что нельзя подставляться.

А она вот…

Несколько дней жила в тревожном ожидании, что Костромин узнает и не только порвет с ней всякие отношения, но еще, чего доброго, и уголовное дело заведет. У Ритули, конечно, есть связи везде – понятное дело, мужики рулят миром, а она рулит мужиками, но пока эти связи не настолько крутые и не до такой степени застолбленные, чтобы ее взялись отмазывать от очевидного криминала.

Ангелина сто раз права – на том высоком уровне мужчины совсем другие, их банальным сексуальным влечением не привяжешь к себе намертво, они свои посты, миллиарды и власть такими способами добывали и так за них держатся, что ни под какую зависимость их не подведешь. Им на детей своих и родителей глубоко наплевать, что уж говорить про постельные утехи. Для них это просто утехи, пусть и офигенные.

Впрочем, к этому уровню Маргарита еще не подобралась и близко и мужчин оттуда в покровителях и друзьях не имела.

Пока мы в пути.

И, кстати, чтобы помнить и не забывать – большой ступенькой на этом пути является Костромин.

Да, сглупила она с этой краской!

Да она и не собиралась обливать его жену, это спонтанно получилось, само собой!

Ритуле нравилось доставать женушку Костромина, по-настоящему нравилось – эти грязные эсэмэски, жаль фоток и видео с Юрой у нее нет, ни разу не удалось его сфотографировать, а вместе с собой и подавно, но и без них неплохо получилось. И с цветочками смешно. Она еще придумала несколько страшилок для той Варвары. Вот одну из них и решила осуществить.

Рита хотела облить дверь ее квартиры красной краской и написать что-нибудь про ее кровь, в таком ключе, и даже придумала, как пройти мимо консьержки.

Она подходила к подъезду, когда входная дверь запищала и вышла та самая Варвара.

Ритуля ее сразу узнала.

Она как-то видела ее снимок. Они были с Костроминым в ресторане, Рита отошла в туалет, а возвращаясь, тихо-тихо подошла к Юрию со спины, он сидел и смотрел на фотографию жены на экране смартфона, и Рита заглянула ему через плечо. Он сразу же отключил экран, как только ее заметил, но было уже поздно, она запомнила это лицо.

А тут прямо на нее идет его жена, ну Ритуля и не удержалась от эффектного нападения. Вообще-то хорошо получилось, одно выражение лица этой бабы чего стоило!

Но когда она вернулась домой, поостыв от восторга, и смогла трезво оценивать, что сделала, то подумала о том, что ее видело слишком много людей – мамаша с коляской проходила, да и водитель такси прямо на нее смотрел, и у него в машине наверняка видеорегистратор есть, и снял нападение и Ритино лицо, тем более с нее очки совсем почти упали. Да еще точно есть камеры слежения у каждого подъезда, и что хуже всего – зона вокруг этого дома охраняемая, а Рита поленилась идти и заехала во двор, охрана записала номер ее машины.

То есть везде по-глупому засветилась! А это очень плохо!

Если эта овца напишет заявление да приложит к нему все эсэмэски и распечатку телефонных звонков с угрозами, то вполне вероятно, что полиция заведет уголовное дело. Сделать-то они ей ничего не сделают особого, но попадать под судебное разбирательство никак нельзя!

Да и Костромин!!

Он ее сто пудов тогда бросит! Это ее-то! Бросит мужчина!

Еще неизвестно, как он вообще на эту новость отреагирует, может, из-за женушки своей и сотворит что-нибудь такое Рите неприятное!

В общем, Ритуля пару дней дребезжала всерьез, тем более Юрий в эти дни к ней не приходил.

Но все обошлось. Костромин ни про нападение, ни про звонки и сообщения его жене ничего не сказал, значит, эта его овца ему не пожаловалась. И даже в полицию не обратилась.

Ну, вообще-то и дура. Рита бы на ее месте всех достала и на уши бы подняла, орала бы до потолка и такое бы устроила, если бы ей кто-то угрожать взялся.

Ну, что ж, ей же лучше.

Да еще этот случай с ее гаджетами! Она испугалась до ужаса – если бы кому-нибудь в руки попало хоть что-то из ее записей, фото и видео, было бы… Очень фигово могло быть, так можно и голову потерять! В прямом смысле! Она держала кое-какой компромат на нужных людей, в том числе и на Ангелину. Такие дела далеко не лишние при ее жизни и целях, могут и пригодиться.

Но Рита выдохнула облегченно, когда компьютерщик уверил ее, что все просто стерлось и восстановлению не подлежит.

Хоть и обидно, но лучше так.

Ритка приняла эти события за некое предупреждение высших сил и решила затихариться до поры.

Но временно! С женой Юрия она еще не закончила!

Да и с Костроминым начались сложности – он стал намного реже у нее появляться. Естественно, он ссылается на работу, а на что же еще? Не по другим же бабам он ходит, смешно. С одной стороны, это даже хорошо, пусть поднимает и укрепляет свою фирму, Маргарите она еще понадобится в будущем, но, во-первых, Рита чувствовала, что теряет контроль над Юрием, а во-вторых, элементарно ей не хватало секса, и она его постоянно хотела. В том смысле что и секса хотела, и самого Костромина.

Ну ладно, он ей оплатил шикарный тур, и она там оторвалась на свободе – отдохнула шикарно!

Но сам Юрий постоянно в каких-то командировках! И вообще эта история затянулась, сколько можно, прошло уже… сколько? Полгода, между прочим, а свадебного марша не слыхать!

И Ритуля решила, что пришло время для серьезных мер.

Все! Пора становиться женой Костромина! Срочно!


«А на самом деле, – подумал Костромин, когда Рита выступила очередной раз со своим матримониальным наездом, – полгода прошло! Он ушел от Варюхи в середине мая, а сейчас уже середина ноября!»

У него волосы на голове встали дыбом, когда он осознал этот факт – полгода! Мама дорогая, которая вместе с отцом порвала с ним всякие отношения, – мама дорогая! Полгода!

Все в омут черный, беспросветный кануло, даже время! Как и не было!

Когда Леонид Николаевич и Лидия Андреевна вернулись из Сочи, то передали Костромину Варварины работы.

– Это тебе, – протянул ему тесть одну за другой четыре картины в строгих багетах, – Варвара просила передать. Подарок от нее.

Костромин выставил картины в ряд на столе и внимательно рассматривал. Его потрясла новая удивительная глубина и сила произведений, он поразился исходящей от них энергии и притягательности. И цвет!

– Она стала писать красками, – поделился он впечатлением. – И никогда так мощно не писала.

– Да, – согласился тесть. – Она и сама поражается, говорит, что даже во сне сюжеты картин видит.

– А почему вы так быстро вернулись? – поинтересовался Юрий, не в силах оторвать взгляда от картин.

– Она нас отправила, – усмехнулся Леонид Николаевич и вздохнул даже. – Вся ушла с головой в творчество, в работу погрузилась, а нам говорит: езжайте, мне одной надо в уединении себя слушать.

– Как она там вообще, Леонид Николаевич? – осторожно спросил Костромин и посмотрел на тестя, старательно заталкивая поглубже свою виноватость.

– А ты знаешь, неплохо, – ответил тесть. – Ей хорошо в этом доме, да и в городе тоже. Потом вот, словно наверстывает, вся в творчестве, видишь, какие новые у нее мотивы появились, техники, сила передачи, глубина особая. Но она не только рисует, гуляет у моря. Иногда рисует там на натуре. У Вари несколько раз картины покупали прямо с мольберта. И сочинская картинная галерея взяла у Варюшки несколько работ для демонстрации. Так что все у нее там в порядке, Юр, не беспокойся, и ей там нравится.

– Это хорошо, – порадовался за Варвару Костромин.

И расстроился ужасно – вот и подтверждение его страхам: Варюха уже налаживает свою жизнь без него, у нее новый удивительный виток творчества, совсем другой город, в котором она живет, другая обстановка, и, похоже, ей нравится эта ее новая жизнь.

Без него. Новая – без него.

Как по сердцу кто когтями прошелся, так больно стало от осознания этой истины.

Картины Костромин повесил у себя в кабинете, поскольку больше всего времени проводил именно там. И теперь каждый день смотрел на них, и каждый раз поражался силе этих полотен, и находил в них что-то новое.

Как ни старался Юрий не оставаться ночевать у Риты, но несколько раз все же приходилось, когда она доводила его до полуобморочного состояния, полностью измотав безудержным сексом так, что он элементарно даже шевелиться не мог.

И каждый раз, просыпаясь в ее кровати, он чувствовал себя выжатым лимоном, к тому же не имея возможности побегать с утра, позаниматься на тренажерах, разгоняя бодрость и заряжаясь энергией, Костромин потом весь день чувствовал себя разбитым и находился в мрачном, угнетенном состоянии.

Вот так он себя и ощущал, когда как-то, в конце ноября, в очередной непредусмотренный раз проснулся в кровати у Риты. И еще не открывая глаз, сообразив, где заснул, мысленно простонал от безнадеги, заранее смиряясь с испорченным наверняка днем и испоганенным самочувствием и обругал себя последними словами за слабость.

Надо было себя выколупать как-то из этой койки и добраться до дома хоть ползком!

Он открыл глаза, повернул голову и посмотрел на спящую рядом Риту, поражаясь этому ее черному, беспробудному сну, из которого ее невозможно было выдернуть, словно она в иное измерение проваливалась. Вздохнув, Костромин сел на кровати, прислушался к своему телу, констатировал его общую усталость и вялость, снова мысленно ругнулся и, покряхтев, выбрался из постели.