Может, оно и можно, но пока – бу-бу-бу про что угодно от ботиков любимой бабушки до прокисшей простокваши!

Через несколько часов Костромин спускался с валуна и делал какие-то не совсем понятные ему физические упражнения, которые показывал Тон.

Тело болело все время, не переставая, Юрий уже, казалось, свыкся с этой не проходящей, бесконечной болью и отодвигал ее куда-то на край сознания, и все бы ничего, только постоянно тяжело кружилась и болела голова, очень сильно колотилось сердце, и дышать было практически невозможно, казалось, легкие разорвутся и выйдут кусками через горло.

Это была настоящая жесть! Но Костромину бредилось, что его сознание каким-то образом отделяется от физических ощущений и живет своей собственной жизнью, не привязанной к телу, или просто от бесконечной боли он пребывал в странном обморочном состоянии?

Ах да, он не ел. Вообще.

Кроме той единственной кружки воды после медитации, он больше ничего не ел и не пил. Поначалу Тон каждое утро сообщал ему, что сегодня принимать пищу он тоже не будет, а потом где-то через неделю и говорить перестал.

Тон вообще практически с ним не разговаривал, только крайне редко отдавал короткие указания, наставления на русском языке, с каждым днем лишь увеличивая физические нагрузки Юрия.

Зато ночью.

Костромин начал видеть сны. И были они настолько странными, удивительными и подробными до запахов, вкусов, звуков и ощущений, что, когда Юрий просыпался, ему казалось, что все поменялось местами – там, во сне, он проживал настоящую, наполненную, яркую жизнь, а здесь, в реальности, это была иллюзия, сон.

Каждый раз во сне к нему приходил Тон, и они куда-то перемещались – в какие-то неизвестные страны и города, в разные времена, в какие-то священные места и капища. Видели много интересных людей, даже исторических личностей и общались с ними.

Тон во сне постоянно беседовал с Юрием и рассказывал, объяснял настолько поразительные вещи про истинные законы мироздания, наглядно показывая, как они работают, про истинную историю земли, начиная с миллионов лет назад. Это было бесконечно увлекательное путешествие и завораживающие сны с таким огромным объемом информации, которую не то что услышать и осмыслить, но и просто охватить в обычном времени невозможно и за несколько лет.

На двадцать второй день Тон дал Юрию выпить теплой воды с густо размешанным в ней медом, а вечером пару горстей полусырого риса без соли.

Было невероятно вкусно.

Ест ли Тон сам и вообще как тот живет, сколько и когда спит и вообще ведет ли нормальный человеческий образ жизни, ну пусть даже ненормальный, но какой-то образ жизни, Юрий не знал: он много времени проводил в одиночестве – бегал по тропам, стоял под водопадом три раза в неделю, выполнял трудные физические упражнения, пытался медитировать, выполняя наставления Тона, найдя себе другой валун тоже с относительно плоской вершиной и достойным видом на священную гору Кайлас, только подальше от пещеры.

Однажды вечером, когда село солнце и рухнула на землю темнота, как всегда бывает в горах, Тон развел маленький костерчик, поставил на него чайник, собираясь заварить травы, и подозвал к себе Юрия, приглашая присесть рядом у огня.

В этом вдруг почудилась Костромину какая-то домашность, что ли, интимная уютность – за пределами их пещерки, в непроглядной черноте ночи, валил огромными хлопьями снег, и в хрустальной тишине гор, казалось, слышалось тихое шуршание этого его падения, а здесь, в этом маленьком уютном мирке пещеры, у небольшого костерка сосредоточилась жизнь и человеческое тепло на многие, многие километры вокруг.

И это ощущение теплой жизни в проекции величия безмолвной природы настолько пронзительно почувствовал Костромин, что вдруг вспомнилась ему Варюха, и он чуть не задохнулся от острого чувства к ней и, не удержавшись, почти простонал:

– Как я умудрился все испортить? А, Тон? – и посмотрел на отшельника. – Почему меня так повело на ту бабу?

– Да, – словно согласился с ним Тон, улыбнулся своей бесконечно недоступной и всегда загадочной улыбкой и произнес: – Надо благодарить Высший Разум, что удостоил тебя такого испытания.

– В каком смысле благодарить? – обалдел от столь неожиданного заявления Костромин и аж задохнулся от негодования. – Я себя ненавижу, чуть не помер, у меня семья разрушилась. Варюха меня бросила, уехала, сбежала подальше, от меня родители отреклись. За это благодарить?!

– Катастрофы стимулируют развитие, – невозмутимо заявил Тон и посмотрел в глаза Юрию. – Все, что кажется самым страшным испытанием, всегда оборачивается только пользой для человека. Ведь чем темнее ночь, тем ярче звезды.

– А если умер ребенок или близкий человек? А если был уважаемым человеком и оказался в тюрьме или на помойке бомжом? Это тоже на пользу? – возмутился Костромин.

– А ты хочешь поговорить об их судьбах и испытаниях, разобраться, кому и для чего дана такая судьба, или тебе интересней твоя жизнь? – ровным тоном поинтересовался Тон и улыбнулся.

Костромин балдел от этой его улыбки. Тон улыбался часто, и все равно, каждый раз это было явление – у Юрия возникало ощущение, что все вокруг озарялось светом. Когда отшельник улыбался, его глаза излучали такую непостижимую доброту и мудрость, такую силу, что Костромин ее физически ощущал. И было столько таинственного и недоступного в этой его улыбке…

А еще отшельник посмеивался тихо, мелодично, и смех этот был так же непостижимо загадочен и удивителен, как и его улыбка, и сам Тон – какой-то вселенский, космический и при этом очень теплый смех.

– Моя-то, понятное дело, интересней, – согласился Юрий. – Но и как быть с такими явлениями тоже вопрос, их же точно к большой удаче не отнесешь?

– Ничего не происходит просто так, и ни в чем нет случайности, – ровным тоном принялся пояснять учитель. – Для всего, что случается с человеком и происходит в природе, есть Высший смысл, Высшая задача и Высшая справедливость. Вот ответь: с твоей точки зрения, если человек убил безвинного младенца, или, будучи диктатором, уничтожил миллионы людей, или украл нечто очень ценное и важное у другого человека, он заслуживает наказания?

– Без сомнения, – кивнул Юрий.

– А если он совершил это в прошлой жизни и там не получил за содеянное наказания, тогда как быть? – посмотрел на него улыбающимися глазами Тон.

– Нет весомых доказательств, что душа проживает несколько жизней, – заметил Юрий.

– Доказательства есть, их так много, что ваши ученые уже смирились с этим фактом и обосновали его. Так что, Юрий, как, по-твоему, если человек в прошлой жизни избежал наказания за свои деяния, то когда он в этой жизни вдруг окажется на помойке за грабеж, что совершил в прошлой, это будет справедливо?

– Не совсем, наверное, – подумав, ответил Костромин и пояснил свою мысль: – Ведь в этой жизни мы ничего о своих прошлых жизнях не помним. Мы живем свою отдельную, одну жизнь.

– Не совсем так, – объяснял Тон. – Душа помнит и знает все до малейших подробностей, все свои воплощения и деяния. И она же формирует характер человека, его поступки и дела в этой жизни и, как вы их называете, комплексы и страхи, которые приходят вместе с человеком в его новое воплощение, его устремления и таланты, тоже сформированные прошлыми жизнями. Очень многие люди знают свои прошлые воплощения или подозревают о них, но боятся кому-нибудь рассказывать, чтобы не прослыть ненормальным. Так что вины за содеянное никто с человека не снимает. И что, по-твоему, справедливо ли, если бывший вор, обокравший своего друга до состояния нищеты и потери жизни, сам же пользовавшийся его богатством и деньгами, внезапно окажется на помойке? А человек, убивший младенца, не заслужил быть убитым во младенчестве или принять мучительную смерть во взрослой жизни в следующем воплощении?

– Ну, если брать за основу как факт, что он сотворил это в какой-то из своих жизней в прошлом и несет в себе эти дела и воспоминания в этой жизни, то, наверное, да, в этом есть определенная справедливость, – с сомнением, но все же согласился Костромин.

– А если, – улыбнулся загадочно Тон, – тот младенец, которого убил человек, стал бы Гитлером или каким-то иным деспотом? А диктатор лишил бы жизни сотни тысяч тех людей. Кто же наш обвиняемый: убийца или воздаятель? А если тот, которого ограбили и лишили всего нажитого, и он оказался бомжом, в свое время убил много людей, чтобы обогатиться? Какое наказание будет справедливым? И нужно ли это наказание?

– Ничего себе вопросик, – растерялся Костромин.

– Да, – усмехнулся Тон. – Когда видишь течение жизни в объеме, просветленным взором, только тогда осознаешь, что ни одному человеку не дано даже приблизиться к пониманию истинной справедливости и уж тем более к ее становлению.

– В смысле «аз воздам»? – уточнил Костромин.

– «Аз воздам» тоже в довольно узком спектре справедливости и установления равновесия, это тебе пока недоступно, – ответил Тон и вернулся к первоначальной теме их разговора. – В твоем же случае то, что ты называешь бедой, на самом деле было великим благом для тебя и твоей жены. Твоя жизнь изменилась безвозвратно, сделав качественный скачок вперед в своем развитии. Как и жизнь твоей жены.

– Это какой такой скачок? – все еще сопротивлялся Костромин, не желая видеть хоть что-то позитивное в той дикой связи с Ритой.

– Качественный, – улыбнулся Тон и принялся объяснять: – Начнем с того, что ты пережил невероятное сексуальное удовлетворение, которое редко кому выпадает возможность испытать. Я объясню тебе на простом законе сохранения энергии. Существуют, скажем примитивно, светлая энергия и темная энергия мира мертвых. Светлая постоянно вырабатывает и аккумулирует поток положительной живой энергии и отдает ее в мир, а темная ничего вырабатывать не может, она только потребляет, и ей всегда не хватает этой энергии, чтобы набраться достаточно силы, чтобы прорваться в живой мир. Поэтому она притягивает к себе любой источник, способный создавать энергию, и полностью его опустошает. Это самое примитивное из объяснений, которое ты способен сейчас воспринять. В твоем случае женщина, с которой ты столкнулся, была очень сильным представителем темной стороны, так называемой демонессой, она смогла отыскать пробой в твоем поле, то самое темное, что есть в любом человеке и что по неким причинам в момент вашей встречи было открыто. Через эту брешь она тут же вторглась в твою жизнь, зацепилась за твое темное, глубинное начало и стала поглощать, высасывать твою энергию с такой невероятной силой, что это чуть не стоило тебе жизни. Зато ты почувствовал и теперь знаешь, какой мощью обладает темная сторона, какое удовольствие она может давать и насколько разрушительно опасны такие удовольствия.

– И за это я должен ее благодарить? – иронично поинтересовался Костромин.

– Конечно. Во-первых, это знание, подкрепленное опытом, во-вторых, ты попробовал, и результат тебе не понравился, ты осознал, насколько это не твоя сущность и насколько эти вибрации разрушительны лично для тебя. И в-третьих, это послужило толчком к твоему кардинальному изменению. К развитию. И это далеко не все то положительное, что принесла тебе твоя личная катастрофа.

– То есть имеется еще что-то «хорошенькое»? – усмехнулся невесело Юрий.

– Ты сидишь здесь, значит, тебе дали уникальный шанс постичь в короткий срок то, что многие люди пытаются открыть в себе десятилетиями упорных занятий и изучения всевозможных практик, порой течением всей своей жизни, стремясь к просветлению и пониманию истинных законов мироздания. За время этой связи ты так старательно убегал от себя, что поднял фирму, свое дело до такого высокого уровня, который и не планировал вначале. Тебе удалось вывести ее на международный уровень и заработать надежное имя и втрое увеличить обороты, и это только начало. Далее: ты раньше никогда не занимался спортом, а теперь уже не можешь без физических упражнений, полностью поменял рацион питания и свой образ жизни на гораздо более гармоничный. А также тебе дано было в испытаниях увидеть и понять, кто по-настоящему близкие тебе люди и друзья, а кто предатели и потребители. И ты получил великое осознание вашей глубинной связи с женой и узнал истинную силу твоей любви к ней.

– И потерял ее, – продолжил перечисление Костромин.

– Почему ты решил, что потерял? – спросил Тон. – Она от тебя не отрекалась, на развод не подавала, претензий не высказывала.

– И уехала подальше, чтобы не видеться со мной, – отозвался Юрий.

– Может, она руководствовалась иной причиной. Никогда не следует размышлять за другого человека, предполагая, что он думает и чем руководствуется в своих поступках, проще спросить. – И, внезапно сменив тон, произнес назидательно: – Отсутствуют у тебя потери, лишь приобретения ты получил! Перестань цепляться за привычное мышление, освободи разум от ограниченных установок, пора формировать свое мироощущение и понимание истинных законов мироустройства объемно, а не плоско и обманчиво, как раньше. Тебе предоставлен уникальный шанс сделать это. – И продолжил пояснения снова размеренным ровным тоном: – Мало кому, единицам, дается возможность постичь двойственность человеческой натуры: от великой непостижимой святости и чистоты до безграничной черноты, разрушающей все вокруг в стремлении получать удовольствия и владеть миром. Заглянуть в себя удается редким людям. Ты опустился в самые глубины своего «Я», своего сущего, и там столкнулся с черными разрушительными материями. Ты находился на таких низших частотах вибраций, которые уже даже не животные, а еще более низкие, из той черноты, что смертельна не просто для физического тела, а разрушительна для души. Но ты смог победить в себе эту темноту, этого демона. А такое удается лишь единицам – узреть зверя в себе, одолеть его и… признать его право на существование как части своей личности. Не пытайся ненавидеть, не старайся избавиться от него, а признай и научись управлять им.