— Что тебя так пугает? — спросила она.

— То, что меня обнаружат.

— Никто тебя здесь не обнаружит, — Хосинда вновь отвернулась к плите. — Ты что, мне не доверяешь?

Закончив готовить еду, старуха поставила на стол две тарелки и наполнила их густым, вкусно пахнущим варевом.

— Сейчас поедим наш гороховый суп… — радостно потерла она руки и замерла, встретившись с ледяным взглядом подопечной.

— Я не голодна, — отрезала та и отвернулась.

— Исабель, пожалуйста, ты совсем ослабла, — умоляюще попросила Хосинда. — Тебе надо питаться…

Сеньора упрямо покачала головой. Старуха, кряхтя, поела и, накинув на себя плащ, вышла. Она отправилась к жене полицейского принимать роды.

Исабель, оставшись одна, прилегла на кровать и закрыла глаза. Она уже давно потеряла надежду на то, что знахарка ее вылечит.

«Мне бы добраться до Буэнос-Айреса, найти Фернандо и попросить у него денег на пластическую операцию, — вздохнула женщина. — И тогда я стану прежней Исабель… Я никогда больше не буду обманывать Фернандо, признаюсь ему во всем… Только бы попасть домой!..»

Незаметно наступил вечер, а Хосинда все еще не возвращалась. Когда сеньора Салинос начала уже беспокоиться, у дома послышался знакомый кашель, и через мгновение старуха переступила порог. Знахарка молча сняла плащ и присела к столу.

— Ложная тревога… Его желе еще неделя до родов, а он тут с ума сходил, почему я не иду… — Хосинда негромко рассмеялась. — Что тут поделаешь! Мужчины ни бельмеса не понимают в жизни…

Исабель даже не повернула головы.

Смущенно кашлянув, Хосинда потерла руки.

— А на дворе так холодно, что жуть, — протянула она и обратилась к подопечной: — А ты что делала?

— Что? — вздрогнула Исабель, погрузившаяся уже в свой воспоминания.

— Я у тебя спрашиваю, чем ты занималась?

Сеньора пожала плечами.

— Ничем. Я думала…

— Старалась понемногу привыкнуть к маске? — догадалась знахарка и одобрительно рассмеялась. — В людях самое плохое и самое хорошее то, что они ко всему привыкают…

Слова Хосинды задели Исабель за живое. Ей захотелось закричать, затопать ногами, излить свое бессилие на кого-нибудь. Однако в последнее время, молодая женщина научилась сдерживать свои эмоции. Она лишь тяжело вздохнула и негромко поинтересовалась:

— Ты думаешь, Фернандо меня вновь полюбит?

Хосинда, всегда говорившая все, о чем думает, на этот раз смешалась.

— Любовь — это такая странная болезнь, что никогда не знаешь, когда она приходит и когда она уходит, — осторожно заметила она и добавила: — Тебе придется потихоньку смириться…

Исабель не сомневалась, что знахарка права. Сеньоре и не требовался какой-то конкретный ответ.

— Нет, не полюбит, — уверенно проговорила она и встала.

Хосинда пододвинула к себе тарелку с супом, который Исабель так и не съела, и заметила:

— Что-то кушать так хочется…

Сеньора Салинос, словно загнанный зверь, заходила из угла в угол. Она что-то бормотала себе под нос, время от времени повторяя: — Что мне делать?.. Что?.. Знахарка со вздохом взялась за ложку и отхлебнула уже застывшее варево.

— Есть и спать… что тебе остается делать?..

В последние дни поведение подопечной очень настораживало старуху.

«Пожалуй, ее нужно показать доктору Альборносу», — решила она и негромко проговорила:

— Один человек очень многим мне обязан… Если бы не я, он больше не смог бы работать врачом…

Исабель осторожно повернула голову, понимая, что Хосинда просто так не упомянула бы об этом.

— Кто он? — сеньора остановилась и недовольно переспросила: — Кто?

— Доктор Альборнос. Он сделал лицо многим людям.

Исабель вздрогнула, догадавшись, к чему клонит знахарка.

— У доктора руки гения, но есть у него одна слабость, которая так распространена в наше время — он любит деньги, — закончила Хосинда, внимательно наблюдая за реакцией молодой женщины.

Однако та, хотя и заинтересовалась сообщением, упрямо замотала головой.

— Мне не нужно новое лицо. Я хочу свое! — заявила она.

Старуха скрипуче рассмеялась.

— Скажи спасибо, если потом на твое лицо можно будет смотреть. В твоем положении ни к чему слишком многого требовать.

Исабель взяла осколок зеркала и, посмотревшись в него, медленно повела рукой по маске. После нескольких секунд молчания сеньора вынесла приговор.

— Вот оно — мое лицо.

Хосинда, отодвинув тарелку, неожиданно согласилась:

— Да, но оно у тебя мертвое…


Знахарка понимала, что для Исабель будет лучше, если они отправятся в город ночью. Она предложила подопечной выйти немедленно, еще до рассвета. Собрав кое-какие пожитки, женщины сели в лодку и поплыли на материк. Там, спрятав суденышко в зарослях, они пошли по лесной дороге.

Женщины молчали почти весь путь, даже во время коротких передышек. Исабель, несмотря на неокрепшее здоровье, летела, словно на крыльях. Ей почему-то казалось, что неизвестный доктор обязательно поможет. Когда до города оставалось несколько километров, старуха вдруг спросила:

— Почему у тебя не было детей, если твоя жизнь была такой счастливой?

Вспомнив о своем бесплодии, сеньора Салинос сразу же помрачнела.

«Это не твое дело!» — захотелось ответить ей, однако Исабель понимала, что ссориться со старухой сейчас было опасно.

— Мы как раз собирались их завести, — сдержанно проговорила она, радуясь, что маска скрывает ее лицо.

Знахарка с сомнением покачала головой.

— Память у меня крепкая. Причина здесь другая, — хихикнула она и, заметив, что сеньора разозлилась, махнула рукой. — Хотя можешь мне ничего не говорить.

Исабель резко остановилась и вздернула подбородок, как бы давая этим понять, что не желает отчитываться перед безродной старухой. Хосинда, на своем веку повидавшая немало женщин, слегка обиделась. Она сжала руку сеньоры и язвительно сообщила:

— Запомни, стоит мне посмотреть в глаза человека, как я уже знаю и душу его, и тело…

Исабель вырвалась и опустила голову.

— Ну, пошли, уже светает, — немного мягче добавила старуха и первой зашагала к видневшимся вдали постройкам.

Хосинда неплохо ориентировалась в городе, поэтому женщины нашли больницу довольно быстро. В клинике на Исабель никто не обращал особого внимания. Здесь все страдали какими-то заболеваниями, поэтому появление женщины в маске вряд ли могло кого-то удивить. Скорее, все оглядывались на Хосинду, уверенно шагавшую по коридору в сторону кабинета врача. Старуха, одетая в грязный плащ, подвязанный бельевой веревкой, вызывала у больных отвращение, и они старались поскорее разминуться со странной посетительницей.

Знахарка, отыскав знакомую дверь, резко толкнула ее и втащила Исабель в приемную.

— Я хочу видеть доктора Альборноса. Срочно, — тут же заявила Хосинда медсестре и, заметив на лице той удивление, добавила: — Не смотри на меня так. Скажи, что его ждет Хосинда. Доктор примет меня, как бы он не был занят.

Медсестра попыталась возразить, но грозный окрик знахарки остановил ее.

— Идите же! — приказала старуха и, когда девушка ушла, рассмеялась. — На меня сначала смотрят, как на сумасшедшую, а потом чувствуют страх.

Через мгновение удивленная медсестра пригласила Хосинду в кабинет доктора. Увидев гостью, тот вышел из-за стола навстречу и радостно поприветствовал:

— Какими судьбами?

Знахарка поджала губы и, внимательно посмотрев в лицо Альборноса, произнесла:

— Вы знаете, что я никогда вас не беспокоила и делала все, о чем вы меня просили… Если нужно было кого-нибудь спрятать, позаботиться…

Доктор, за которым водились кое-какие грешки, побледнел.

— Да, это правда, — выдавил из себя он.

— А сейчас мне нужна ваша помощь, — Хосинда выглянула в приемную и позвала Исабель. — Девушка, зайди.

Сеньора Салинос робко переступила порог кабинета и, сделав несколько шагов, замерла на середине комнаты.

Заинтригованный внешним видом незнакомки, доктор вопросительно посмотрел на Хосинду. Старуха указала на вошедшую и уверенно заявила:

— Нужно, чтобы вы сделали лицо этой женщине. Лицо такое же, как эта маска… Точную копию.

Альборнос внимательно осмотрел стройную фигурку Исабель и поджал губы.

— Сеньора разборчива, ее не устроит плохая работа или ошибка, — предупредила мужчину Хосинда, заметив его похотливый взгляд. — Вы понимаете, доктор?

Альборнос пожал плечами.

— Мне нужно увидеть ее лицо, — как бы между прочим заметил он.

Услышав это, Исабель вздрогнула, а Хосинда сурово нахмурила брови.

— У нее нет лица, и маска должна послужить моделью, — пояснила она и умоляюще попросила: — Сделайте все возможное…

Отбросив в сторону все эмоции и приготовившись к самому худшему, Альборнос шагнул к Исабель и вежливо произнес:

— Снимите маску, пожалуйста.

Женщина оглянулась на старуху и, подбадриваемая ею, развязала тесемки…

— О Боже! — отшатнулся много повидавший на своем веку доктор и, указывая пальцем на лицо пациентки, брезгливо спросил: — Что это?

«Если врач так реагирует на меня, что уже говорить о других…» — с горечью подумала Исабель и заплакала.

Заметив слезы на глазах подопечной, знахарка разозлилась.

— Доктор, у нас нет времени, — сурово заявила она. — Нужно сделать все как можно скорее.

Хосинда слишком многое знала об Альборносе, и в какой-то мере он был полностью зависим от нее. Именно это и заставило мужчину быстро собрать инструменты и начать осмотр Исабель. Несколько минут он молча изучал лицо женщины и наконец неуверенно выдавил из себя:

— Сейчас я ничего не могу сказать… Но, я думаю, можно найти какое-нибудь решение…

Хосинда, услышав сомнения в голосе Альборноса, угрожающе проговорила:

— Надеюсь, вы сделаете все возможное, доктор.

— Насколько это зависит от меня, — быстро нашелся врач, на мгновение оторвавшись от осмотра.

— Хорошо, продолжайте, — разрешила старуха, словно она была главным специалистом в этой области.

Доктор смущенно кашлянул.

— Но ведь раньше речь шла об изменении лица: убрать шрам, какие-то линии…

Знахарка хитро улыбнулась и решила направить разговор в опасное русло.

— Я помню вашу блестящую работу с лицом женщины, обожженной кислотой… — Хосинда выдержала небольшую паузу. — Разве вы забыли об этом?

Альборнос дернулся, словно его ошпарили кипятком. Эта операция едва не стоила ему лицензии.

— Мускулы там были не затронуты, а здесь их нет… Но мы сделаем все возможное… — неуверенно пробормотал он и добавил: — Постараемся достичь того сходства, которое вы хотите.

Сомнения в голосе Альборноса читались так явно, что и Исабель обратила на них внимание. Если до этого у молодой женщины были какие-то надежды на выздоровление, то теперь и они улетучились. Она приподнялась на кушетке и закрыла лицо руками, чувствуя, как по изуродованным щекам текут горячие ручейки слез. Хосинда погладила подопечную по голове и вздохнула.

— Не плачь, успокойся. Доктор Альборнос создаст новое лицо.

Сеньора Салинос была уже не в состоянии сдержать свои чувства. Сквозь громкие рыдания до доктора и Хосинды донеслись ее слова:

— Кто-нибудь должен мне помочь… Каждый последующий миг делает мою жизнь похожей на смерть… Мое лицо уничтожено, и постепенно стирается память обо мне… Мое место занимают чувства к другой женщине…

Вдруг Исабель вскочила и, прикрывая лицо маской, выбежала в приемную. Альборнос бросился к двери, намереваясь догнать пациентку, однако знахарка остановила его за локоть.

— Вы должны что-нибудь сделать, доктор, — сурово проговорила она. — Очень важно, чтобы эта женщина смогла вернуться в свой дом.

Альборнос, до этого не решавшийся сказать правду, наконец-то вынес вердикт:

— Я не могу творить чудеса…

Старуха помяла, что Исабель потребуется много времени, чтобы вернулся ее прежний облик.

— Вы должны это сделать, — умоляюще прошептала знахарка.

Интонации старухи смягчили сердце доктора.

— Мне нужно ее обследовать, — после секундной паузы согласился он. — Если это будет в моих силах, я сделаю все возможное.

— Я верю вам, доктор, — Хосинда, успокоившись, открыла дверь и вдруг остолбенела — Исабель в приемной не было…


Исабель бежала по улице незнакомого городка куда глаза глядят. Ее сердце переполняли противоречивые чувства — страх за свое будущее и ненависть к Хосинде.