Джулия Уайлд - Счастье Роуз Эбби

– Да будет тебе. – Линн открыла дверцу машины. – Я и так постоянно сюда приезжаю. Мы сходили бы в театр, ты показала бы Джейку, где работает твой отец, вообще могла бы изобразить из себя туристку.

– Может быть. – Джейк заметил, что Эбби явно чувствовала себя не в своей тарелке. – Поговорим об этом в другой раз.

– Заставить тебя что-то запланировать, Эбби, все равно что пытаться выжать из камня слезы.

– Я просто не люблю загадывать. Ты ведь знаешь, Линн.

– Было приятно с тобой познакомиться, Джейк. – Линн привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Может, еще когда-нибудь увидимся.

– Конечно. – Он удивлялся все больше. Он никогда не замечал нежелание Эбби что-то заранее планировать. Но у него было странное чувство, что Линн пытается его предупредить, уберечь от Эбби. Не хотела, чтобы он страдал? Похоже. Странно все же. Ему казалось, он знает Эбби. И она его любит…

Проводив Линн, Джейк приступил к вопросам.

– Как долго ты встречалась с одним и тем же мужчиной?

Она небрежно пожала плечами.

– Не очень долго.

– Полгода?

– Если ты о Майлзе, то около того.

– Он тебе все еще звонит?

– Иногда.

– А другие?

– Какие другие?

– Твои бывшие, сколько из них все еще надоедают тебе?

– Несколько.

– Сколько у тебя было мужчин?

– Ты можешь сосчитать, сколько у тебя было женщин, Джейк?

– Черт, нет.

– Вот именно, я и спрашивать не буду. Спорим, я первая добегу до моря?

Когда Эбби после купания пошла в душ, Джейк выскользнул из спальни. В холле он перемотал пленку на автоответчике и включил запись. Не от скуки. От любопытства, черт побери.

Несколько раз звонил Майлз, два раза отец, один раз Рик… И эти записи перемежались с посланиями разных мужчин. Бывших любовников? Он напрягся, когда приятный голос произнес: «Эбби, я никак не могу тебя забыть. Поужинаешь со мной? Все еще люблю тебя, дорогая».

– Что ты делаешь? – Подошедшая Эбби обняла его за талию.

– Кто это был?

– Грант Россингтон. Мы пару раз встречались.

– Он говорит так, будто влюблен без памяти! Меня чуть не стошнило.

– Просто у него такая манера. – Эбби пожала плечами. – Он неискренен.

– Майлз аж семь раз звонил.

– Ну и что?

– Ты говорила, у вас все кончено.

– Говорила. – Эбби нахмурилась. – Джейк, какое тебе дело до моего автоответчика?

– Ты так со всеми поступаешь? – Джейк с вызовом смотрел на нее. – Сажаешь их на крючок и потом игнорируешь?

– У меня есть друзья как среди женщин, так и среди мужчин. Они просто хорошо ко мне относятся и только.

– А выглядит так, будто ты переспала с ними со всеми.

– Не глупи! Они всего лишь друзья.

Джейк повернул Эбби лицом к себе.

– Включая Майлза?

– Майлз никак не хочет смириться с нашим разрывом. – Она положила руку на плечо Джейка. – Скоро он перестанет звонить.

– И когда я буду дозваниваться до тебя через эту штуку, – он показал на автоответчик, – ты скажешь те же самые слова другому мужику?

От неожиданности она рассмеялась.

– Джейк, никакому другому мужику я не позволю прослушивать ради развлечения мой автоответчик.

– Не слишком уж я развлекся, черт побери!

– На этой пленке нет ни слова, из-за которого стоило бы ревновать.

– Я и не… – Джейк хотел солгать, но передумал. – Да, я ревную. Не хочу, чтобы вокруг тебя крутились другие мужчины, оставляли свои записи на твоем автоответчике.

Она вырвалась из его рук и выдернула вилку телефона из штепселя.

– Прекрасно! Можешь мне не доверять!

– Эбби! – крикнул он, когда она, как была босиком, выскочила из дома и рванулась к пляжу.

– Что со мной такое? – Джейк потер лоб, заставил себя не бежать за ней, вернулся на кухню, сварил себе кофе и вышел с кружкой на веранду. Что бы с ним ни происходило, ему это не нравилось. Он вел себя как ревнивый придурок. – Пора сдать назад, Уэствей. – Он подошел к обрыву и оглядел пляж в поисках Эбби, стараясь убедить себя, что эти надоедливые обожатели – всего лишь друзья.

Когда она медленной походкой вернулась домой, Джейк встретил ее в начале тропинки.

– Я – придурок.

К его изумлению, она рассмеялась.

– Джейк, мои друзья говорят, что они меня любят, твои подруги – что ты, мужик, в порядке. А значит, это одно и то же.

– Робертс, – серьезно заявил он, глядя в зеленые глаза, – ты права.

Эбби улыбнулась.

– Не смей на меня так смотреть, мне надо работать. – И сама обвила руками его шею.

Джейк рассмеялся и поднял ее на верхнюю ступеньку, одновременно расстегивая пуговицы на платье.

– Дай мне часок, Эбби, и можешь работать сколько душе угодно.

Эбби скоро поняла, что присутствие Джейка не только не отвлекает ее от работы, оно ее вдохновляет. Она старалась не думать о возможной опасности, жила только настоящим моментом. Не хотела позволить темным теням прошлого разрушить то счастье, которое судьба подарила ей вторично.

– Если хочешь поменять обстановку, – Эбби надкусила яблоко и поудобнее устроилась в кресле-качалке на веранде, – то через пару дней мне пришлют машину.

– Благодарю.

Джейк не испытывал своей обычной непоседливости. Каким-то странным образом Эбби вытеснила беспокойство в его душе, заменив его своим смехом и хрипловатым, чувственным голосом. Отсутствие требований с ее стороны относительно будущего действовало на него совсем не так, как он ожидал. У него все время было ощущение, что, если он не останется с ней, ему никогда больше не найти ничего подобного. И еще он радовался, что Эбби перестала отталкивать его.

– Я собираюсь завтра уехать. – Она встала с качалки и села рядом с ним на ступеньку.

– Куда?

– Навестить маму, это милях в двадцати по побережью.

– Хочешь, я с тобой поеду? На обратном пути заедем куда-нибудь пообедать.

– Ты знаешь, где моя мать?

Он отрицательно покачал головой.

– В частной психиатрической больнице. Там чудесно, но она почти не разговаривает. Ей почему-то не хочется.

Джейк сочувственно взглянул на Эбби.

– Как ее зовут?

– Ребекка. – Она печально нахмурилась. – Врачи все время уверяли, что мама полностью поправится, но ничего не вышло.

– Ее болезнь связана с твоим похищением?

– Не знаю, это было так давно. Она очень старалась наладить нашу жизнь ради меня. Ни мама, ни папа никогда не вспоминали о том случае. Я тоже – просто ничего не помнила. Думаю, они об этом не говорили, чтобы нечаянно не пробудить у меня эти воспоминания.

– А отец? Что с ним случилось?

– У него было больное сердце, он умер через полтора года после похищения. Те, кто его давно знал, говорили, что он очень после этого изменился. Мне кажется, мама поспешно вышла замуж за Недуэлла ради меня, старалась заполнить пустоту в нашей жизни. Он много лет работал вместе с папой, мы его давно знали.

– Заполнить пустоту всегда трудно. – Джейк вздохнул. – Наверное, для твоей матери это было ужасно. После смерти Зав я тоже старался заполнить пустоту, а ведь мы всего два года были вместе. Это очень тяжело.

Эбби помолчала, потом сказала:

– Я каждый раз вожу ей какую-нибудь картину. – Она улыбнулась. – Иногда она разговаривает. Иногда улыбается. А иногда не делает ни того, ни другого. – Эбби обвила рукой шею Джейка. – На этот раз я подарю ей твой портрет.

– Я хочу поехать с тобой.

– Я всегда ездила одна. – Эбби уселась к нему на колени. – Ее болезнь – очень личное, мне никогда не хотелось этим с кем-то делиться.

Джейк задумчиво посмотрел на нее: он не мог определить, упрется ли Эбби на этот раз или уступит с улыбкой.

– А мне картину покажешь?

– Конечно. – Она вскочила, потянула его за руку и направилась в студию. – Тебе оказывается великая честь, Уэствей. – Она широко распахнула перед ним дверь. – Ни один мужчина до сих пор сюда не допускался.

Джейк оглядел большую, просторную комнату с естественным освещением, с высокими окнами и бледными стенами. Все здесь напоминало об Эбби.

– Вот. – Она протянула ему небольшой портрет. – Правда красивый мужчина, как ты считаешь?

Джейк засмеялся.

– Выдающийся. – Портрет был великолепен. – Ты по памяти рисовала?

– Да, твою фотографию я в гневе выбросила на помойку.

– Жаль, то была редкая фотография.

– Знаю, но мне не нравилась причина, по которой она делалась.

– Пожалуй, мне лучше тоже поскорее об этом забыть, – поморщился Джейк.

Эбби поднялась на цыпочки и основательно поцеловала его.

– Все в прошлом, давай забудем. – Она взяла альбом, карандаш, маленькую коробку акварельных красок и нацепила на золотистые волосы белую кепку.

– Ненадолго пойду на пляж. Ты тут чем-нибудь займись. Делай что хочешь.

Джейк хмыкнул.

– Если я последую твоему совету, много рисовать тебе не придется.

Он решил, что она направится к двери, но она повернулась и с улыбкой спросила его:

– Ты когда-нибудь занимался любовью в студии?

– Позволь мне заплатить. – Джейк достал банкноту из кармана черных джинсов и бросил ее на прилавок цветочного магазина.

– Тогда сам и подаришь маме. – Она протянула ему букет фрезий, испускающих тонкий аромат. – Она тебя полюбит раз и навсегда, это ее любимые цветы.

Эбби забралась в «лендровер» Джейка, который нравился ей больше ее новой, модной машины.

– Ты нервничаешь? – спросила она.

– Да, немного. Не знаю, чего ожидать.

– Будь самим собой. Она очаровательна. – Эбби просто светилась от радости. – Хорошо, что ты со мной поехал.

Джейк неуверенно улыбнулся.

– Ты часто к ней ездишь?

– Пару раз в месяц. Отец ездит гораздо чаще.

– Почему это?

– Я долго на эту тему разговаривала с врачом. Он утверждает, что более частые визиты не пойдут ей на пользу. Она после моих посещений расстраивается. Я бы каждый день ездила, будь моя воля, – печально добавила она.

– Спроси, когда мы туда приедем.

– Я каждый раз спрашиваю. Но главный психиатр уперся.

– Черт, если бы я хотел кого-то видеть, плевал бы я на эту чушь.

– Нет, Джейк, ты бы сделал все, чтобы не навредить.

– Если бы я тебя слушал, мы не были бы сейчас вместе, жизнь моя без тебя была поганой.

– Да, поэтом тебя не назовешь, – хрипловато рассмеялась Эбби, хотя на самом деле была глубоко тронута, – но это самое приятное из всего, что ты мне говорил.

– Я работаю над собой.

– Не надо. – Она повернулась так, чтобы лучше его видеть, и зарылась носом в душистые цветы. – Мне нравится, как ты выражаешься. Тебе не пойдут изысканные выражения.

Он замедлил ход у большого табло.

– Здесь?

– Да.

Их приветствовала жизнерадостная чернокожая медсестра, ухаживающая за Ребеккой.

– Ты прекрасно выглядишь, Эбби! – Ее красивые темные глаза загорелись при виде Джейка. – А это твой друг?

– Калли, это Джейк. – Они обменялись рукопожатием, и Джейк заметно расслабился.

Калли повернулась к Эбби.

– Душечка, Ребекка уже два дня не ест. Доктор ее как следует осмотрел, она не больна, ничего такого, но он перестал давать ей лекарства, потому что она отказывается от еды. Мы даем ей витамины и много питья. Пытались соблазнить ее всякими вкусностями, но она не хочет.

– Где она? – Эбби явно расстроилась, и Джейк успокаивающе положил руку ей на плечо.

– Она тебя ждет там, у реки.

Эбби стрелой помчалась вниз по лужайке.

– Вы похожи на любителя кофе, Джейк. Принести?

– С удовольствием. – Джейк слегка смутился. – Мне лучше их пока не беспокоить?

Калли хмыкнула.

– Эта девица совсем забыла, как надо себя вести, бросила вас тут. Пойдемте, я вас отведу. Она слишком уж волнуется о своей мамочке. Все время твержу, что я о ней хорошо забочусь, нечего зря беспокоиться.

– Недуэлл часто приезжает?

– Три-четыре раза за неделю. Час расспрашивает персонал, следит за всеми деталями, потом час проводит с Ребеккой и уезжает. – Она показала на Эбби и широко улыбнулась. – А она, если приезжает, то остается здесь от завтрака до заката солнца.

Джейк мог расслышать столь милый его сердцу голос Эбби. Она сидела лицом к матери. Когда они подошли, она вскочила, взяла Джейка за руку и одарила его такой улыбкой, что у него сердце заныло.

– Всем кофе? – Калли радостно улыбнулась. – Принесу и себе! Устроим гулянку! – Подмигнув Джейку, она пошла к больничному корпусу.

– Мам, это Джейк Уэствей.

Джейк едва рот не открыл от изумления. Ребекка Робертс вовсе не была несчастной, высохшей старушкой в инвалидной коляске. Она отличалась какой-то неземной красотой, как Эбби. Конечно, старше, но невероятно привлекательна. И на ней были не ночная рубашка и тапочки, а синие брюки и джемпер.

На коленях лежал его портрет. Джейк не мог сказать, куда она смотрела – на портрет или в землю. Он очень нервничал.