Но крепче всех Григорий Петрович задружился с Антошкой. Сначала малыш, ошеломленный огромным количеством свалившихся на него родственников, отнесся к своему новоиспеченному деду подозрительно. Привыкший к сентиментальному женскому обществу, он побаивался грубоватого и громогласного Григория Петровича. Однако несколько незабываемых поездок в деревню Осиновка в корне изменили его отношение к деду. Григорий Петрович учил внука кататься на велосипеде, брал его с собой на озеро и разрешал забираться на старую разлапистую яблоню. Довершил дело выструганный из деревяшки шикарный рыцарский меч, и с тех пор дед навеки стал Антошкиным кумиром.

— Ну что, Антон Палыч, хлопнем по чашке чаю, чтобы насморк не подхватить, и айда смотреть мультики? — донесся до Рины громкий голос свекра.

Григорию Петровичу нравилась называть внука Антон Палычем, а вслед за ним это имя подхватили и все остальные.

Вскоре заявилась Наталья. Прежде чем отправиться с аудиенцией к Рине, она выклянчила у Тошки пирожок с повидлом. Немного подкрепившись, она шмыгнула в мастерскую, не забыв плотно притворить за собой дверь.

По случаю праздника одета она была грандиозно: на ней были длинная лиловая юбка с гигантскими карманами и пронзительно-фиолетовая кофта, а довершала ансамбль леопардовой расцветки жилетка.

— Ну что, мать-героиня, как делишки? — бодро поинтересовалась Наталья и взмахнула оборками, устраиваясь на фамильной банкетке.

— Просто кошмар, а не делишки, — простонала Рина. — Эти безжалостные люди морят меня голодом.

Наталья, которая только что слопала здоровый пирожище, состроила скорбную мину и с пониманием дела кивнула.

— Да уж, давай рожай поскорее, хоть поесть можно будет по-человечески.

— Что значит поскорее? — возмутилась Рина. — Не надо скорее, надо, чтобы в срок. К тому же поесть-то можно будет, а вот еще неизвестно, как насчет поспать. Говорят, поздние дети часто бывают жутко беспокойными, — похлопала она рукой по стопке журналов.

— Будем надеяться, что твое чадо станет приятным исключением, — глубокомысленно заявила Наталья и вперила в Рину пристальный взгляд.

— Что это ты ко мне присматриваешься? — поинтересовалась та. — Затеяла чего?

— Ты прямо насквозь меня видишь, даже неинтересно, — покачала головой Наталья. — В общем, ты права, у меня к тебе дело на сто миллионов.

— А я-то думала, ты теперь уже дела не проворачиваешь, а только документики подписываешь.

Не так давно Наталья поднялась на несколько ступенек вверх по служебной лестнице и теперь действительно чаще имела дело с бумагами, нежели с капризными клиентами.

— Так оно и есть, — согласно кивнула Наталья, — только в данном случае речь пойдет не о квартирах и дачах. Я хочу попросить тебя об одном одолжении, только боюсь, как бы у тебя от моей просьбы схватки раньше времени не случились.

— Вообще-то я не слабонервная, — заверила ее Рина. — Если только речь не идет о Малахайкине, можешь смело высказываться.

На это заявление Наталья ничего не ответила, только высоко вскинула брови и округлила глаза.

Догадавшись, что попала в точку, Рина быстро затрясла головой.

— Нет! — в отчаянии воскликнула она. — Ни за какие коврижки. Ничто на свете не заставит меня снова связаться с полоумным Германом.

— Да он в последнее время поумнел, честно, — приложила руку к сердцу Наталья. — Как ты его тогда по башке треснула, так у него мозги и встали на место.

— И чего этот просветленный от меня хочет? — недовольно проворчала Рина.

— Известно чего — чтобы ты ему костюмы рисовала для нового спектакля.

— Опять над Чеховым собирается глумиться?

— Нет, теперь он на Вампилова замахнулся, хочет ставить «Утиную охоту».

— Не удивлюсь, если он потребует одеть героев в традициях времен Марии-Антуанетты, — с кривой улыбкой предположила Рина.

— С него станется, конечно. Но все же говорят, он образумился.

— А-а, горбатого только могила исправит, — фыркнула Рина. — И вообще я не понимаю, зачем ему именно я?

— Мне сказали, что после вашей стычки он к тебе проникся — зауважал.

При воспоминании о прошлогодней ссоре с Малахайкиным Рина содрогнулась.

— Наталь, давай отложим этот разговор на попозже, — попросила она. — Я же все равно не смогу в ближайшее время работать.

— А тебе и не надо в ближайшее, — перебила Наталья. — Мне главное, получить твое принципиальное согласие. Ну Ринчик, умоляю! Ради меня.

Рина почесала нос, немного поколебалась, но потом все же кивнула.

— Ладно, исключительно ради тебя. Но только учти, если этот вундеркинд опять начнет выкабениваться, будешь рисовать ему эскизы сама.

— Ринчик, ты душка, — захлопала в ладоши Наталья. — Душка-пампушка!

Рина схватила одну из окружавших ее подушек и запустила ею в подругу.

— Вот я на тебя погляжу, какой ты будешь пампушкой, когда соберешься рожать. Кстати, а ты когда-нибудь соберешься?

Наталья как-то сразу сникла, тяжело вздохнула и поглядела в окно.

— Ты не отмалчивайся, пожалуйста, — насела на нее Рина. — Что вы там с Романом себе думаете? Встречаетесь уже почти год, а воз и ныне там. Я жду, когда меня на свадьбу позовут, а они все никак не раскачаются. В чем дело-то?

После того как Роман совершил рыцарский поступок, отыскав для Натальи потерянный ею медальон, у них завязались серьезные романтические отношения, но до создания семьи дело пока так и не дошло.

— Да так, — промямлила Наталья, нервно теребя край своей леопардовой жилетки.

— Наталь, ты лучше скажи, что у вас происходит. Может, я смогу чем-то помочь?

— Никто тут ничем не поможет, — обреченно сказала Наталья.

— А вдруг? — не сдавалась Рина. — Выкладывай давай, в чем загвоздка. Это Роман тянет кота за хвост или же ты финтишь?

— Не знаю. Как-то сложно все у нас получается.

Однако на самом деле все оказалось довольно просто. Два человека полюбили друг друга и мечтали быть вместе. Вот только это у них никак не получалось. Оба они были ужасно деловыми и ужасно занятыми, встречи их, хотя и чудесные, случались довольно редко. И Роман, и Наталья понимали, что даже если они поженятся, ничего в их отношениях существенно не изменится.

— Сейчас мы хоть и нечасто видимся, зато это всегда в кайф, — вздыхая, объясняла Наталья. — А представь, что будет, когда мы начнем сталкиваться нос к носу каждый вечер — оба замотанные и злые. Через неделю разругаемся, а через месяц и вовсе разбежимся в разные стороны.

— В такой ситуации может быть только два выхода, — рассудительно заметила Рина. — Либо вы оба принимаете ситуацию такой, какая она есть, либо один из вас должен пожертвовать собой.

— Да в том-то и дело, что я вовсе не против пожертвовать собой, — пылко произнесла Наталья. — Эх, Ринчик, если бы ты только знала, как мне надоело делать эту дурацкую карьеру, как я устала от всей этой бессмысленной суеты. Не хочу я больше быть бизнес-вумен, а хочу стать обыкновенной женщиной. С каким удовольствием я научилась бы варить щи и пришивать пуговицы! Нарожала бы детишек, стала бы им сказки читать, в зоопарк с ними ходить, собаку бы мы завели…

Рина, даже не пытаясь скрыть изумления, смотрела на подругу во все глаза. Признание Натальи оказалось для нее полнейшей неожиданностью.

«Надо же, а я-то была уверена, что все про нее знаю, — подумала она. — Но мне даже в голову не приходило, что моя энергичная и предприимчивая Наталья может пожелать себе простого бабского счастья».

— Послушай, — обратилась Рина к подруге. — А в чем тогда проблема, я не понимаю? Ты Роману-то рассказывала о своих мечтаниях?

— Да ты что, как я могу? — сделал та страшные глаза.

— Но почему?

— Господи, Ринка, да ты сама посуди. Он же за что меня любит?

— За что? — спросила Рина, склонив голову к плечу.

— За мою деловую хватку, сообразительность и удачливость.

— Ты думаешь, именно за это? — засомневалась Рина.

— А за что же еще? — совершенно искренне удивилась Наталья. — Не за мое же умение шикарно одеваться, — потрясла она подол своей лиловой юбки.

— Да кто его знает, — усмехнулась Рина, — мужчины такие непредсказуемые. И все-таки я думаю, ты не совсем права. Попробуй с ним объясниться…

Но Наталья только упрямо покачала головой.

Тут неожиданно открылась дверь и в комнату ввалилась улыбающаяся Тошка.

— Уже почти семь часов, гости начали прибывать, — возвестила она. — Между прочим, Анна Викентьевна только что подарила мне подарок. Ни за что не угадаете какой.

— Билеты в театр? — предположила Рина.

— Это уж, как водится, — кивнула девочка. — Но главное — вот!

Она жестом фокусника вытащила из-за спины какую-то длинную блестящую палочку, взмахнула ею в воздухе, и та мгновенно превратилась в потрясающей красоты театральный бинокль на длинной перламутровой ручке. Рина и Наталья хором ахнули, а Тошка, скорчив потешную гримасу, приложила окуляры к глазам и чопорным голосом произнесла:

— Теперь я стану театральным критиком. Буду разглядывать действие на сцене в этот волшебный бинокль и писать беспощадные рецензии.

На самом деле Тошка уже давно определилась со своей будущей профессией. Она решила стать искусствоведом и летом собиралась поступать на истфак МГУ. Верная Маришка не желала отставать от подруги, и они вместе уже целый год неутомимо таскались на подготовительные курсы аж на Воробьевы горы, а еще брали частные уроки истории. Рина не уставала удивляться их энтузиазму. И еще она радовалась тому, что несмотря на суровые нагрузки, дочь по-прежнему оставалась приветливой, веселой и к тому же отлично ладила с Павлом. Впрочем, Рина не сомневалась, что всему этому во многом способствовала ее дружба с Денисом.

— Правда, здоровская штукенция? — спросила Тошка, потрясая в воздухе своим подарком.

— Отпад, — похвалила Наталья. — Антикварная вещица, между прочим. Балует тебя Анна Викентьевна.

— Она меня любит, а не балует, — откликнулась девочка. — Ну все, мамуль, заворачивайся в свою шаль, и пойдем встречать гостей.

Когда Рина, набросив на плечи большой кружевной платок, вошла в гостиную, навстречу ей немедленно поспешил Казимир Аркадьевич. Он, по традиции, явился в гости одним из первых, в этот раз в сопровождении не только жены, но и дочери Томочки.

— Ариша, ты прекрасно выглядишь, поздравляю, — пробасил старый доктор. — И тем не менее я настаиваю на том, чтобы следующую неделю ты провела под надзором врачей. Я уже обо всем договорился.

— Хорошо, хорошо, — поспешила согласиться Рина. Последние полгода Айболит только и делал, что заботился о ее самочувствии. — Не волнуйтесь, Казимир Аркадьевич, мы в точности будем следовать вашим советам.

Удовлетворенный доктор кивнул и отошел, чтобы засвидетельствовать свое почтение Анне Викентьевне, а заодно познакомиться с Григорием Петровичем. Рина же, оглядевшись по сторонам, заметила стоявшего у стола Романа и направилась к нему.

— Как тебе наши сегодняшние пироги? — спросила она, подходя поближе и стараясь не смотреть на заставленный лакомствами стол.

— Выше всяких похвал! — воскликнул Роман, наливая себе из самовара чаю. — Все просто изумительно, впрочем, как и всегда.

Рине показалось, что сегодня он возбужден сверх всякой меры, а в глазах его она заметила еле уловимую чертовщинку.

— Ромка, ты сегодня какой-то взбудораженный. Есть повод?

Тот довольно засмеялся, а потом, наклонившись к ее уху, доверительно сообщил:

— Готовлю вам сюрприз.

— Ты собираешься сделать Наталье предложение? — выпалила Рина, которая все еще находилась во власти своего недавнего разговора с подругой.

Роман ничего не ответил, задумчиво повертел в руках чашку и неторопливо отхлебнул чаю.

— Ой, ради бога, прости меня за бестактность, — всполошилась Рина, которая поняла, что ляпнула что-то не то.

— Да нет, все нормально. Ты, наверное, права, и мне давно следовало бы это сделать. Только боюсь, что ничего у нас с Натальей не получится.

— Почему-у? — испугалась Рина. — Ты ее больше не любишь?

— Все как раз наоборот, — невразумительно ответил Роман, потом немного помялся, но все же решил закончить свою мысль. — Я ее очень люблю и очень хочу на ней жениться.

Только я мечтаю о том, чтобы у нас была настоящая семья. Чтобы я приезжал с работы домой, а меня встречала бы любящая жена, куча детишек, собака… А на столе чтобы ужин, чтобы все вместе за стол сели, поговорили по душам. Ну, в общем, ты понимаешь. Но Наталья ведь успешная деловая женщина, разве она когда-нибудь согласится променять свою карьеру на борщ и подгузники?

Рина слушала его, и внутри у нее все дрожало от возбуждения.