Холли Мартин - Счастье у моря

– Великолепно!

– Я же говорил, что готовлю карри лучше всех в мире!

– Эндрю, а расскажи, почему ты оказался в Счастье?

Он сосредоточенно погрузил край лепешки в соус, явно обдумывая ответ. Потом поднял глаза и нахмурился.

– Ладно, отвечать необязательно, – сказала Уиллоу, видя, что ему некомфортно.

– Да не в этом дело. Просто у тебя… хм… гусеница на лбу.

Тихонько взвизгнув, Уиллоу нащупала у себя на голове незваного гостя и щелчком сбросила его. Он приземлился, брызнув соусом, прямо в тарелку к Эндрю. Эндрю, поглядев, как гусеница барахтается в соусе, расхохотался. Потом осторожно достал насекомое, промокнул салфеткой и отнес к задней двери, чтобы выпустить, – вероятно, предварительно погладив по головке.

Гусеница, очевидно, переползла на лоб Уиллоу со стебля розы. Вдруг там остались еще какие-нибудь ползучие твари? Фу!.. Уиллоу потянула за цветок, но достать его не получилось: он запутался в заплетенных волосах. Чем сильнее она дергала, тем хуже становилось.

Эндрю, вернувшись в кухню после освобождения гусеницы, несколько секунд молча наблюдал за этой борьбой.

– Давай помогу, – сказал он и осторожно попробовал достать розу.

– Господи! Свидание обещает стать…

– Запоминающимся, – нежно договорил Эндрю. – Если мы когда-нибудь поженимся, я упомяну этот случай в своей свадебной речи.

– Ни в коем случае! – рассмеялась Уиллоу. – Расскажешь всем о том, как полюбил меня за мою умопомрачительную красоту.

– Расскажу и об этом, но суровую правду люди тоже должны знать. Извини, распутать не получается. Придется остричь.

– Это мне за то, что я слишком много нервничала из-за своей внешности: мерзкая гусеница на лице и колтун в волосах.

Эндрю достал из выдвижного ящика ножницы и осторожно высвободил розу.

– Готово.

– Теперь у тебя есть прядь моих волос. Можешь положить в коробочку и хранить в прикроватной тумбочке, – сказала Уиллоу, когда Эндрю опять уселся за стол.

– Звучит жутковато. Лучше я использую эти волосы, чтобы тебя клонировать.

– Что, конечно, нисколько не жутковато.

Эндрю засмеялся.

– Извини, что бросила гусеницу тебе в еду.

Он пожал плечами и продолжил есть – с виду совершенно невозмутимо. Уиллоу посмотрела на него с улыбкой:

– Тебя невозможно вывести из равновесия, правда?

Эндрю, подумав, ответил:

– Вещей, которые могут вывести меня из равновесия, довольно много. Но из-за такой ерунды я действительно не расстраиваюсь. Мне нравится проводить время с тобой, и ни гусеницы, ни разбитые лампочки меня не смущают.

Уиллоу улыбнулась, глядя на него. В этого мужчину она действительно могла влюбиться.

Когда Уиллоу лежала на диване, а Эндрю ее целовал, ей казалось, что быть еще счастливее просто невозможно. Она больше ничего не боялась и не думала о том, не делают ли они чего-то, чего делать не нужно, не слишком ли торопятся. Все происходило правильно, и она была в этом так уверена, как никогда прежде.

– Чему улыбаешься? – спросил Эндрю, чуть отстранившись, чтобы на нее взглянуть.

– Просто так. Думаю о тебе, о нас. – Уиллоу погладила его лицо. – Это…

– Я знаю. – Его глаза смотрели очень мягко.

– Какой бред! Если бы я придерживалась своих дурацких правил, мы бы не делали этого еще полгода.

– Я бы подождал, – сказал Эндрю, поворачиваясь на спину и притягивая Уиллоу к себе. – Я не хочу тебя торопить. Пусть все развивается так, как тебе комфортно. Если ты считаешь, что мы поспешили, можем вернуться на прежнюю позицию и вновь стать друзьями. Ну то есть друзьями, которые целуются. От этого я бы, пожалуй, не смог отказаться.

Уиллоу, улыбнувшись, положила голову ему на грудь, а он погладил ее по волосам и спросил:

– Так что же такого ужасного было у тебя с предыдущим парнем? Я хотел бы знать, чтобы не повторять его ошибок.

– Ничего ужасного не было, просто не было любви. Никогда. Мы снимали вместе квартиру и хорошо ладили. Наши общие друзья объявили нас парой задолго до того, как мы ею стали. Он был милый, симпатичный, и мои подруги не понимали, почему мы не вместе. Даже его приятели приставали к нему с этим вопросом. Наверное, в конце концов я решила, что все они видят нечто такое, чего не вижу я сама. До Гэрри я встречалась с двумя парнями, и оба мне изменили, а Гэрри я могла доверять. Но для отношений этого недостаточно. Между нами не было химии. Вроде и в постели все получалось хорошо, он классно целовался… Не знаю, чего-то не хватало. В то же время многие мои подруги никак не могли найти мужчину, или те, с кем они встречались, оказывались засранцами. А мне все говорили: «Тебе так повезло с Гэрри!» Ну и я поверила. Он действительно был хороший: готовил для меня, мусор выносил. – Господи! Даже для ее собственных ушей это звучало так скучно! – Я стала думать, что серьезные отношения всегда такие. Что, может быть, книги и романтические фильмы сбивают нас с толку. Что если я неплохо нахожу с мужчиной общий язык, он меня не обманывает и не обижает, то с ним, вероятно, лучше, чем одной. А на самом-то деле было, пожалуй, хуже. Четыре года мы плыли по течению и даже не ссорились: когда людям друг на друга наплевать, они не сердятся и не огорчаются. Сексом мы занимались раз в неделю – всегда в субботу утром. А потом он приносил мне завтрак в постель. Так продолжалось до тех пор, пока я не предложила ему пожениться.

– Как? У вас были самые унылые отношения, какие только можно себе представить, ты явно не была счастлива – и все-таки решила, что свадьба это исправит?

– Сама не знаю, чем я думала. Мне просто очень хотелось перемен. Наверное, требовалось понять, любит ли он меня, есть ли у нас что-то, за что имело бы смысл бороться. Может, я даже надеялась услышать от него «нет». Тогда бы я точно знала: все действительно кончено.

– И как же он тебе ответил?

– Он сказал «да», и на несколько часов меня увлекла мысль о свадьбе, о платье, о шампанском… Я уже начала прикидывать, как будет одета моя подруга. Я объявила о своем замужестве на Фейсбуке, разослала эсэмэски друзьям и родственникам. Семейные сказали, что давно пора, а Руби разозлилась: сказала, буду дурой, если выйду за Гэрри. И я запаниковала: вдруг она права? А на следующий день он передумал. Он, дескать, любит меня, но влюбленности уже не ощущает и не готов провести со мной всю оставшуюся жизнь. Хотя это, конечно, был тот еще тычок в зубы, в первую очередь я почувствовала облегчение. Погано мне стало, только когда пришлось всем объяснять, что свадьба отменилась, едва о ней успели объявить. Было слегка неловко.

– И как все отреагировали?

– «О нет! Нам так жаль! Это так печально!» Я пыталась объяснить, что так даже лучше для меня, но никто не верил. Люди думали, я просто стараюсь казаться спокойной. А на самом деле я как будто бы вышла на свет. Тогда я торжественно заявила себе, что для того, чтобы быть счастливой, мне мужчина не нужен. Мне хорошо и одной.

– А сейчас?

– Сейчас я по-прежнему прекрасно обхожусь и без мужчин, только вот в одного из них я по уши влюбилась. – Уиллоу хихикнула, осознавая нелогичность своих слов. – Теперь я понимаю: давать обет безбрачия было довольно глупо. Вместо этого мне следовало бы сказать себе, что я больше не захочу отношений с мужчиной, который не устраивает в моем мире пожара.

Эндрю усмехнулся:

– А я устраиваю?

– Еще какой!

– Приятно это знать.

– А ты почему не хотел отношений? Ты говорил, у тебя был неудачной опыт…

Эндрю вздохнул, помолчал и только потом ответил:

– Думаю, самая большая проблема, с которой я сталкиваюсь из-за глухоты, – это реакция людей. Они видят что-то незнакомое, некоторые боятся.

Уиллоу нахмурилась.

– Не может быть!

– Одна девушка, с которой я встречался (к счастью, недолго – с месяц, наверное), пришла в ужас: «Почему ты мне сразу не сказал?! Вдруг это заразно?!»

– Даже не знаю, смеяться или плакать, – поразилась Уиллоу.

– Смейся. Я смеялся.

– Невозможно на полном серьезе говорить такие глупости!

– Не забывай: многие люди до сих пор думают, что земля плоская. Поверь, дураков в мире предостаточно.

– Ужасно.

– Да. За свою жизнь я сталкивался с подобным несколько раз. По-моему, те, кто слышит, часто не понимают, что значит быть глухим.

Уиллоу задумалась. Она тоже по-настоящему этого не понимала. Она могла заткнуть себе чем-нибудь уши и проходить так весь день, но одно дело – день, другое – целая жизнь. Постоянно сталкиваться с предрассудками – это тоже немыслимо. Уиллоу никогда не приходилось никому доказывать, что она такая же, как все. Вдруг недостаточное понимание с ее стороны помешает ей построить с Эндрю прочные отношения, как помешало его предыдущим подругам?

– Еще одна девушка, когда узнала, что я глухой, удивилась: «Надо же! А выглядишь ты как нормальный и разговариваешь тоже…» Она даже не понимала, насколько это обидно. Я превратился для нее в какую-то диковинку: она стала просить меня читать по губам то, что говорят люди вокруг, стала спрашивать, как показать то-то или то-то на языке глухонемых, причем ее интересовали исключительно ругательства. Долго это не продлилось.

– Я бы, пожалуй, хотела знать, как будет «пирог» или «печенье». Или то, что мы, надеюсь, часто будем говорить друг другу в постели после того, как ты вытащишь наушники. Например, «поцелуй меня» или «давай займемся любовью».

Эндрю улыбнулся:

– Уж поверь: об этом тебе просить не придется.

Уиллоу погладила его по щеке. По словам Джейкоба, он пережил любовную драму. Но те девушки, о которых он сейчас рассказал, вряд ли могли разбить ему сердце.

– Ты по-настоящему кого-нибудь любил? – спросила она осторожно.

– Из тех, кого упомянул, – нет. Была одна женщина, Софи… Ее я любил. Хотя теперь уже точно не знаю, почему. Узнав о моей глухоте, она тоже, разумеется, в восторг не пришла. Это не вписывалось в ее идеальную картинку. Я даже думал, что мы расстанемся, но мы тогда не расстались. Мы прожили вместе два года – как мне казалось, счастливо. Говорили о том, чтобы пожениться, завести детей, купить дом. А потом родилась Поппи, и сразу стало понятно, что малышка глухая. У Софи это никак не умещалось в голове. Она захотела знать, будут ли наши с ней дети тоже глухими. Я сказал, что по статистике глухие чаще рождаются у слышащих, чем у глухих, но да, такая вероятность есть: у нас это, похоже, генетическое. Софи не захотела иметь глухонемого ребенка, и мы расстались. Я… очень переживал.

– Ох, Эндрю… Какой ужас…

– Тогда я, наверное, впервые в жизни почувствовал себя действительно плохо. Особенно тяжело было оттого, что эти ощущения доставила мне женщина, которую я любил.

– Дело в ней, а не в тебе.

– Я знаю, я понимаю. Пожалуй, во многих отношениях это даже к лучшему, что мы расстались.

– Разве детей не любят просто так – вне зависимости от того, слышат ли они, видят ли, умеют ли говорить, читать, писать или даже ходить, как их сверстники? Конечно, растить глухого или слепого ребенка трудно. А какого ребенка растить легко? Бессонные ночи, мокрые пеленки… Сначала ты беспокоишься о том, достаточно ли он поел, хорошо ли закреплено автомобильное креслице, не слишком ли горячая и не слишком ли холодная вода в ванне. Когда он немножко подрастет, ты должен будешь объяснять ему, что хорошо, а что плохо, рассказывать о разных культурах и верах. И в то же время следить, чтобы он не ел слишком много конфет, не смотрел слишком долго телевизор. С кем твой ребенок дружит, в кого влюбился, счастлив ли он, не угрожает ли что-нибудь его безопасности – все это твои проблемы, и решать их – чертовски тяжелая работа. Но я бы любила своего ребенка в любом случае, абсолютно вне зависимости от состояния его здоровья.

Эндрю улыбнулся и поцеловал Уиллоу в лоб.

– Думаю, это правильный ответ.

– Пожалуйста, пусть это тебя не угнетает. Ты замечательный человек, и любая женщина будет рада растить ребенка вместе с тобой.

Несколько секунд Эндрю молча смотрел на Уиллоу, потом нагнул голову и поцеловал ее. Это был особенный поцелуй: нежный, ласковый, наполненный любовью.

– А теперь мне, наверное, пора проводить тебя домой.

– Уже?

В первую секунду Уиллоу почувствовала легкое разочарование оттого, что их свидание так быстро закончилось, но потом посмотрела на часы: дело шло к полуночи.

– Как бы я ни мечтал отнести тебя наверх и до утра заниматься с тобой любовью…

Уиллоу открыла рот, но Эндрю быстро продолжил:

– Прежде чем ты скажешь, что это хорошая идея, я напомню тебе: мы хотим, чтобы наши отношения развивались медленно.

– А я этого точно хочу?

Эндрю со стоном поднялся.

– Идем.

Они обулись, и он вытолкал ее из дома. Она даже рассмеялась – так он спешил. С одной стороны, ей было немножко жаль, что совместный вечер не перешел в ночь, с другой стороны, она почувствовала облегчение. Еще совсем недавно она вообще не хотела никаких отношений. Теперь было резонно по крайней мере не торопиться. Раньше Уиллоу никогда не спала с мужчиной на первом свидании, и пусть ей казалось, будто она знает Эндрю уже целую жизнь, разумнее всего сейчас, наверное, было пойти домой.